В работах по теории журналистики традиционно  важное место уделяется анализу  функций журналистики. Это неслучайно. Рассмотрение и анализ функций любой системы социальной деятельности - важнейший момент ее теории⁶. Это связано с тем, что «процессы, происходящие в каждой системе социальной деятельности, определяются, в конечном счете, тем, что она осуществляет определенную функцию в более широком целом. Эта функция выступает как внешняя необходимость, как фактор, детерминирующий данную систему деятельности»⁷.

     Так, например, Е. П. Прохоров, считая журналистику полифункциональной системой, различает следующие шесть функций журналистики:

• коммуникативную - функцию общения, налаживания контакта, которую автор называет «исходной функцией журналистики»⁸;
• непосредственно-организаторскую, в которой «наиболее наглядно проявляется роль журналистики как «четвертой власти» в обществе»;
• идеологическую (социально-ориентирующую), связанную со стремлением «оказать глубокое влияние на мировоззренческие основы и ценностные ориентации аудитории, на самосознание людей, их идеалы и стремления, включая мотивацию поведенческих актов»;
• культурно-образовательную, заключающуюся, по мнению автора, в том, «чтобы, будучи одним из институтов культуры общества, участвовать в пропаганде и распространении в жизни общества высоких культурных ценностей, воспитывать людей на образцах общемировой культуры, тем самым, способствуя всестороннему развитию человека»;
• рекламно-справочную, связанную с «удовлетворением утилитарных запросов в связи с миром увлечений разных слоев аудитории (сад, огород, туризм, коллекционирование, шахматы и т.д. и т.п.)»;
• рекреативную (развлечения, снятия напряжения, получения удовольствия).

     С. Г. Корконосенко предлагает разделять  понятие «социально-ролевая характеристика журналистики»⁹, под которой он понимает «выполнение ряда социальных обязанностей в соответствии с общественными запросами и ожиданиями» и понятие «функция журналистики» (определение которого он, впрочем, не дает, ограничиваясь ссылкой на латинские корни самого термина «функция»).

     При этом «ролевая характеристика строится в зависимости от количества и качественных особенностей данных сфер (иначе они называются социетальными системами): экономической, политической, духовно-идеологической и социальной».

     Таким образом, он выделяет четыре социальных роли журналистики:

• производственно-экономическую,
• информационно-коммуникативную,
• регулирующую,
• духовно-идеологическую.

     При этом в рамках данных ролей, то есть в пределах той или иной социальной сферы, журналистика, по его мнению, «выполняет специфические ролевые функции, которые предписаны ей, как и другим участникам процессов, идущих в данной сфере.

     Так, в экономической области она  становится элементом системы производства, приобретает качества товара. В социальном измерении главным является сбор, накопление, хранение, переработка и распространение информации. В духовной сфере пресса выполняет познавательную, образовательную, воспитательную, мобилизующую функции, свойственные всем идеологическим институтам»¹⁰.

     Автор полагает, что ролевой подход дает возможность описать сложный  комплекс функционирования СМК. При этом он оговаривается, что «это как бы не собственные функции журналистики как уникального общественного института, а отражение законов и условий деятельности, сложившихся вне ее, не по ее инициативе»¹¹.

     Полагать, что быть товаром есть функция журналистики – это, по всей видимости, преувеличение, равно как и вывод о том, что функциями журналистики являются сбор, хранение и т. д. информации, даже если под журналистикой понимать только «уникальный общественный институт». Здесь, очевидно, смешаны представления о функциях журналистики и, например, об этапах циркулирования информации в информационных процессах, которые свойственны отнюдь не только журналистике¹².

     С. Г. Корконосенко предлагает далее субъектный подход к вычленению системы функций  журналистики, то есть попытку классифицировать функции на основе потребностей субъектов, «вступающих во взаимодействие с прессой»¹³. Суть данного подхода, согласно автору, «заключается, прежде всего, в признании того факта, что структура функций журналистики многогранна и многослойна. На объективные возможности СМИ накладываются субъективные интересы, воля, возможности тех, кто вступает во взаимодействие с прессой»¹⁴.

     Он  выделяет четыре уровня субъектов, своими потребностями влияющих на журналистику и определяющих ее функции.

     1. Генеральным субъектом по отношению  к журналистике является общество. На удовлетворение потребностей всего общества направлены функции интеграции и познания, выполняемые журналистикой.

     2. Отдельные социальные структуры,  как субъекты, своими потребностями в завоевании и удержании власти определяют такие функции журналистики, как пропаганда, агитация, организация.

     3. Среди субъектов, использующих  прессу в своих интересах, личность  своими потребностями детерминирует  такие блоки функций журналистики как ориентация, морально-психологическое удовлетворение.

     4. Для такого специфического вида  социальных субъектов, как журналисты, журналистика выполняет служебно-профессиональную и творческую функции.

     Л. Н. Федотова, И. Д. Фомичева и некоторые другие авторы предпочитают говорить не о функциях журналистики, а о функциях средств массовой информации (коммуникации). Л. Н. Федотова выделяет такие функции СМК как: информирования, воспитания, организации поведения, снятия напряжения, коммуникации¹⁵. И. Д. Фомичева к числу функций СМК относит коммуникативную, познавательную, ценностно-ориентирующую и социально-организаторскую.

     Данные  функции выделяются ею на том основании, что СМИ «участвуют в информационном обеспечении познавательной, ценностно-ориентирующей, коммуникативной, социально-организаторской (разновидности преобразовательной) деятельности, и тем самым имеют соответствующие функции для использующих их субъектов. Основа для выделения функции здесь очевидная: модель функций человеческой деятельности или ее видов»¹⁶.

     Г. Першке¹⁷ исходит из понимания функции журналистики как «влияния, оказываемого журналистикой на систему общества, и в частности влияния, обусловленного общественной системой, функционированию и развитию которой она способствует». Он насчитывает три главных вида подобного влияния журналистики на общественную систему, что определяет наличие трех основных групп ее функций:

• идеологических, заключающихся в совокупности действий, «направленных на интеграцию людей в идеологические, прежде всего, политические отношения, на оказание им помощи в такой ориентации в социальной действительности, которая соответствует их месту в общественных... отношениях, на их мобилизацию для сохранения и развития этих отношений»;
• культурных, связанных с участием журналистики «в развитии самого человека, в проявлении его личности, зависящей от многообразия его общественных связей, в формировании образа жизни, основанного на достижениях человеческого развития... Это выражается в журналистских действиях, направленных на образование, воспитание, развлечение...»;
• социальных, обусловленных участием журналистики «не в культурном развитии, самом по себе, а в развитии личности, формировании человеческой индивидуальности в рамках образа жизни известных социально-исторических общностей».

Глава 2. Возрастание роли коммуникации  
в современном обществе

     Коммуникация  стала еще до нашей эры предметом  изучения двух древнейших научных дисциплин — логики и лингвистики. Средневековые схоласты возродили древнегреческую герменевтику — науку о понимании и толковании поэтических (Гомер) и священных (Библия) текстов.

     Русские ученые люди, появившиеся в XVII—XVIII вв., истово почитали живое слово и  книжную премудрость. М. В. Ломоносов (1711―1765) восславил дар речевого общения в следующем рассуждении: «Если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, то бы не токмо лишены мы были сего согласного общих дел течения, которое соединением наших мыслей управляется, но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пустыням»¹⁸.

     XVIII и XIX века — это «время рождения в Европе общественных и гуманитарных наук, но среди них не числились дисциплины, изучающие закономерности коммуникации как таковой. Теоретики педагогики (Я. А. Коменский, И. Г. Песталоцци, Ж.-Ж. Руссо) предпочитали развивать естественные способности детей, а не обременять их память культурным наследием предков. Языкознание, обретшее научный статус в начале XIX века благодаря трудам В. Гумбольдта, А. Шлегеля, Я. Гримма, сосредоточилось на описании, грамматическом анализе и типологизации различных языков, вовсе не осознавая себя, как и педагогика, социально-коммуникационной наукой»¹⁹.

     В середине XIX века отцы-основатели социологии О. Конт и Г. Спенсер в своих капитальных трудах «как-то потеряли из виду социальную коммуникацию, хотя, казалось бы, достаточно очевидно, что без коммуникационных взаимосвязей между людьми никакое общество существовать не может. Психология, появившаяся в конце XIX века, интересовалась больше интроспекцией, «духом народа», реакциями организма на предъявляемые стимулы (бихевиоризм), чем обменом смыслами между людьми»²⁰. В европейских странах книжная культура была в расцвете; стремительно развивалось газетно-журнальное и библиотечно-библиографическое дело, появились телеграф и телефон, в конце века — кино и радио, но проницательные ученые-обществоведы игнорировали эти коммуникационные явления, не замечали их возрастающей социальной роли.

     Только  после первой мировой войны наступило  относительное прозрение. Произошла «научная революция в языкознании: восторжествовали семиологические идеи Ф. де Соссюра (1857—1913), которые легли в основу структурной (прикладной, математической) лингвистики. Вспомнили о семиотических идеях американского философа-прагматика Ч. Пирса (1839—1914); в Австрии и в Англии стала развиваться аналитическая философия, попытавшаяся, правда безуспешно, понять и упорядочить стихию устной коммуникации.

     В социальной психологии, зародившейся на стыке веков в Германии (В. Вундт, X. Штейнталь) и во Франции (Г. Тард, Г. Лебон) и получившей развитие в США в 20—30-е годы, коммуникационная проблематика заняла центральное место»²¹. Как она понималась в то время?

     Габриэль  Тард (1843—1904) был «первым классиком социологии, громко и отчетливо заявившим о возможности научного изучения коммуникационных процессов и посвятившим себя этому изучению.

     Основоположниками американской социальной психологии считаются Джордж Мид (1886— 1931) и Герберт Блумер (1900—1987), которые основали в Чикаго научную школу так называемого символьного интеракционизма (взаимодействия посредством символов)»²². Символами считались вербальные (словесные) и невербальные действия, обладающие определенным смыслом. Предлагалась таким образом коммуникационная модель общественной жизни, где коммуникация (символьная интеракция) становилась главным действующим фактором.

     Раньше  американцев, еще находясь в Петрограде, о решающей роли коммуникации для развития общества писал великий социолог XX века П. А. Сорокин (1889— 1968): «Взаимодействие людей по своей природе есть прежде всего взаимодействие психическое — обмен чувствами, идеями, волевыми импульсами»²³. Подобный обмен (говоря современным языком, это есть смысловая коммуникация) предопределяет динамику человеческого общества, — утверждал П. А. Сорокин.

     В 30-е годы в связи «с распространением кино, радиовещания, массовых иллюстрированных изданий, комиксов и дешевых «покет-бук», философов-культурологов встревожил феномен массовой культуры, свидетельствующий о примитивизации духовных потребностей народных масс. Опыт манипулирования массовым сознанием в тоталитарных государствах показал могущество и опасность средств массовой коммуникации, которые могут воздействовать на человеческие массы, словно шприц, делающий подкожное вливание миллионам людей одновременно. Гитлер в «Майн кампф» уделил большое внимание пропаганде и даже сформулировал правила, которым она должна следовать: избегать абстрактных идей, апеллировать к эмоциям; настойчиво повторять несколько главных лозунгов, используя стереотипные фразы; постоянно критиковать врагов государства; выделять одного врага для целей особого поношения и др.»²⁴. Стало ясно, что коммуникация — это не общедоступное благо, а обоюдоострое оружие, требующее осторожного и осмысленного обращения.

     После второй мировой войны развитые страны столкнулись с информационным кризисом, вызванным противоречием между накопленными человечеством знаниями и возможностями их восприятия отдельным человеком. Ученые стали заявлять: «Гениальные открытия сделаны, опубликованы и похоронены в недрах библиотек, где их невозможно обнаружить; мы не знаем, что мы знаем!» Потребовались новые коммуникационные средства, «автоматические библиографы», мемексы, информатории. Стали повсеместно создаваться информационные службы, информационные системы, информационные сети, использующие постоянно растущий потенциал вычислительной техники и техники связи. Эти средства «нуждались в научном обосновании, которое стала разрабатывать информационная наука, названная в 1966 г. в нашей стране информатика. Задача информатики виделась в совершенствовании лишь научной коммуникации; остальные же коммуникационные системы, в том числе — массовая, экономическая, политическая, эстетическая и т. д., оставались в стороне.