Роль средств массовой информации в противодействии терроризму

С момента  принятия «Закона о противодействии  экстремистской деятельности» он стал использоваться для подавления свободы  выражения мнения, оппозиционных  и критических взглядов в российской прессе. Число дел, инициированных в  рамках борьбы с экстремизмом в СМИ стремительно растет. В последние полгода такая тенденция серьезно укрепилась.  

Очередной проект поправок в российское законодательство внесен в Госдуму депутатами - «единороссами» (в декабре 2008). Кроме того, депутаты предложили ввести в Закон «О противодействии экстремистской деятельности» новую статью, которая предусматривает ответственность за распространение экстремистских материалов в Интернете. В соответствие с ней, в случае неоднократного размещения экстремистских материалов «судом может быть принято решение о прекращении доступа к сайту на территории РФ».  

В конце 2008 года – начале 2009 года во многих регионах прошла волна прокурорских проверок редакций газет, а также  работы региональных Управлений Россвязьохранкультуры  по выявлению экстремистских публикаций в региональной прессе. За небольшое число вынесенных наказаний и предупреждений региональной прессе контролирующие чиновники прокуратурой наказывались, что, естественно, подхлестывало их активнее искать экстремизм в критических публикациях.  Через принятие Закона “О противодействии экстремистской деятельности” и правовых норм о разжигании ненависти Уголовного Кодекса РФ, власти пытаются ограничить деятельность тех СМИ, которые освещают события иным образом, отличающимся от официальной версии из Кремля или органов местного самоуправления, и критикуют правоохранительные органы и армию. К сожалению, в то же время, в очевидных случаях разжигания национальной и расовой розни, когда существует реальная необходимость защитить права меньшинств, этнических групп, поддержать мультикультурное многообразие российского общества, дела о разжигании ненависти практически не возбуждаются [12]. Журналист должен объективно освещать происходящие события. Это его работа - давать свежую, достоверную информацию, анализировать те или иные факты. Но журналист не может пропагандировать террор, он не должен представлять террористов как неких Робин Гудов, борющихся за какие-то свои идеалы. Террорист - это бандит, отнимающий жизни. Причем у мирных людей. Террорист - это тот, кто посредством убийства пытается достичь своих политических целей. И тут однозначно ни один журналист не вправе «рекламировать» такой вид деятельности.

Представитель печатного или электронного СМИ  может и должен исследовать корни  террора, те причины, из-за которых появляются террористы, что заставляет людей прибегать к террористическим актам. Это нормальная работа, а не пропаганда террора. Однако нельзя рисовать террористов борцами за правое дело, пропагандировать те методы, к которым они прибегают, чтобы добиться своих целей. Это человеконенавистнические методы. Тут надо быть очень осторожным.

5. Выводы:
2. На данный момент не существует четкого и однозначного определения понятия «терроризм». Но все исследователи единогласно сходятся во мнении, что терроризм не есть террор. Так как терроризм есть идеология насилия, практика воздействия на общественное сознание, органы власти для принятия ими соответствующих решений. Террор – метод, при помощи которого террористы добиваются поставленной цели.
3. В сущности терроризма можно выделить 4 особенности. Первая – терроризм порождает высокую общественную опасность, возникающую в результате совершения общеопасных действий. Вторая – терроризм носит публичный характер, он имеет претензию на огласку. Третья – создание обстановки страха, напряженности на социальном уровне. Четвертая – насилие применяется в отношение одних лиц, а психологическое воздействие оказывается на других с целью принятия определенного решения.
4. Следует отметить, что исламистский фундаментализм сформировался в 1950-е годы и в настоящее время является мощнейшим и главным террористическим течением. Эта доктрина включает в себя две цели: уничтожение в исламских странах светских режимов и интеграцию исламских народов в единую общность. Одна из тенденций исламизма – использование взрывов, как основного метода террористической деятельности.
5.   На современном этапе уже осознана необходимость информационной борьбы с терроризмом. Для реализации этой функции многими антитеррористическими и журналистскими организациями приняты многочисленные меры. Например, проведение курсов для журналистов, освещающих проблемы борьбы с терроризмом и террористические акты. Федеративный союз журналистов России принял решение о повышенной квалификации журналистов, находящихся в зоне теракта. Тем не менее, с принятием Закона «О противодействии экстремистской деятельности» власти пытаются ограничить деятельность тех СМИ, которые освещают события теракта неугодным для Кремля образом. Но это вовсе не значит, что журналист в публикациях должен одобрять террористическую деятельность – в любом случае, это преступление, которое не останется безнаказанным для организаторов и исполнителей.       

Глава 2. Практическая часть

Содержание  всех материалов можно разделить на 2 составляющие: текст, где показана антисоциальность терроризма и текст, где описаны методы противодействия этому антисоциальному явлению.

1. Антисоциальность терроризма.

В этой группе условно можно выделить 4 блока:

1. Терроризм как зверство
2. Терроризм как источник горя
3. Терроризм и правительство
4. Терроризм как продолжение политики аморальными средствами

Рассмотрим  подробнее каждый из этих блоков.

2.1.1. Теракты в театральном центре на Дубровке и школе №1 Беслана авторы разных публикаций описывают разными синонимами, но все они носят негативный оттенок, выражая тем самым и свое отношение к этим терактам. Например, в материале «Послесловие к Беслану», опубликованном на сайте «Российской газеты», автор Наталья Козлова называет теракт «бесланской трагедией».

В публикации «Не пора ли, наконец, всерьёз расследовать, кто организовал теракт в "Норд-Осте?" Дмитрия Воробьевского мы встречаем фразу «Надеюсь, читателям будут интересны эти мои попытки разобраться в тех кровавых событиях». Этими самыми кровавыми событиями он называет теракт в «Норд-Осте». Автор именно так называет события, потому что считает, что была пролита лишняя кровь, которой бы не было при правильной деятельности спецслужб. Далее он употребляет синоним этому эпитету «кровавые зверства», руководствуясь той же идеей.  Вячеслав Измайлов, военный обозреватель «Новой газеты», создав публикацию «Норд-Ост: неизвестные подробности теракта ФСБ знала о возможном захвате заложников, по меньшей мере, из двух источников. Продолжение расследования Анны Политковской». В самом начале он заявляет, что этот теракт – трагедия. И на продолжении всего текста автор различными примерами и способами доказывает антисоциальность трагедии.

В материале  «Использует ли Путин теракт в Беслане в собственных целях?» зарубежной журналистки Кэти Янг видно явное недовольство политикой Путина и это «зверское преступление в Беслане» явилось следствием войны в Чечне. 

В остальных  публикациях можно проследить тенденцию  к латентности в описании антисоциального характера террористических актов.

Выявляя особенности данного блока описания антисоциальной сущности терроризма можно  прийти к выводу, что журналисты, отождествляя себя с обычными гражданами, стремились дать максимально точную оценочную информацию о событиях в бесланской школе и театральном центре на Дубровке.

2. Авторы публикаций показывают пагубность террористических действий через подачу фактической информации о жертвах, через демонстрацию страданий людей, особенно женщин и детей.

Например, в публикации «Не пора ли, наконец, всерьёз расследовать, кто организовал  теракт в "Норд-Осте?" автор Дмитрий  Воробьевский делает упор на то, что  «жертвами насилия являются невиновные люди». Соответственно ради каких бы то ни было благородных целей террористов страдают случайные люди. Автор считает этот факт одним из главных противоречий.

В докладе  «Беслан: правда заложников» члена  парламентской комиссии Юрия Савельева  упор делается на тот факт, что «значительное число заложников в спортзале погибло именно в результате этих первых двух взрывов». К такому выводу он приходит исходя из результатов различных экспертиз. Тем не менее, член думского комитета по безопасности Аркадий Баскаев опровергает своего коллегу: «по факту взрывов проводились специальные экспертизы, которые данных предположений не подтвердили».

На сайте  saintpetersburg.ru был опубликован материал, в котором подробно описывается количество жертв. «В результате захвата террористами школы N 1 в Беслане 1-3 сентября 2004 г в заложниках оказались 1120 человек, при проведении спецоперации 918 из них были спасены. Число жертв теракта к сегодняшнему дню возросло до 333 человек - от полученных травм скончались еще двое бывших заложников». Данное описание нужно здесь, чтобы продемонстрировать крупномасштабность события и показать всю трагичность ситуации.

Кэти  Янг в статье «Использует ли Путин  теракт в Беслане в собственных  целях?» прямо заявляет о том, что «Ее (школы) двухдневная осада завершилась гибелью трехсот с лишним людей, большинство из которых – дети». Аморальность этого теракта журналистка видит даже не в самом факте произошедшего, а в том, что эффект был достигнут посредством детских смертей.

В публикации Николая Гритчина «Бесланская любовь»  акцент ставится на моральную сторону террористов, их поведение. Эту статью можно назвать воспоминанием бывшей заложницы школы в Беслане. …Она (Светлана Власова) обратилась к боевику Ходову, «и он разрешил мне выйти в коридор. По пути сказал: "Моли бога, чтобы ты и твой ребенок выжили».

В оставшихся публикациях нет ярко выраженного описания терроризма как действия, приносящего людям горе, страдание, боль и потери. Основная масса публикаций направлена на вскрытие причин именно этих терактов, взаимосвязи политических деятелей и бандформирований, а также на развенчание мифов о деятельности спецслужб во время терактов и по расследованию их причин. 

3. Следует отметить интересную особенность этого блока. В публикациях авторы стараются либо не затрагивать тему отношений властных структур и террористических организаций либо те, кто об этом пишут (все до единого) сходятся во мнении, что эти люди работают в тандеме.

Например, в публикации Дмитрия Воробьевского «Не пора ли, наконец, всерьёз расследовать, кто организовал теракт в "Норд-Осте?" звучат не только намеки на возможных организаторов, но и разъясняется политика В. Путина и методы её достижения. «Разумеется, я не могу поверить и в то, что эти абсолютно "отмороженные" (даже по бандитским меркам) "спецслужбы" действуют без прямых и конкретных указаний В. Путина и его ближайших гэбистских "соратников". Я подозреваю, что регулярные кровавейшие теракты нужны им не только ради шкурных "политических" целей (разжигание античеченской истерии, поднятие своих "рейтингов", дальнейшее "закручивание гаек" под предлогом борьбы с терроризмом)».

Статья  Дмитрия Владимирова и Тимофея  Борисова «Послесловие к Беслану» явно носит проправительственный характер. В ней отражена часть доклада  Торшина и авторы не стремятся  к расследованию каких-либо новых  фактов. «Команда так называемого "полковника" Хучбарова шла в школу не попугать и не шантажировать власть, а умирать и убивать, чтобы дестабилизировать обстановку на всем Северном Кавказе».

4. В этом блоке были собраны публикации, где есть попытка журналистов рассмотреть терроризм как форму защиты.

Наиболее  ярко свою позицию по этому поводу выражает Кэти Янг в статье «Использует ли Путин теракт в Беслане в собственных целях?». «…путинский режим использует терроризм для оправдания новых репрессий, как против чеченцев, так и против критиков правительства среди журналистов» - заявляет обозреватель журнала «Reason». В этом высказывании она метко попадает и в заказчиков Политковской, и в зачинателей чеченской кампании.

5. Вывод:

Показывая антисоциальность терроризма, авторы ищут разные подходы, начиная от простого фактологического перечисления количества жертв, и заканчивая цитированием чувств, эмоций заложников во время захвата. Авторы во всех публикациях стремятся показать, что никакая большая политика не стоит ни одной человеческой жертвы, тем более, жизни ребенка, как это было при теракте в Беслане.