Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа

    Поскольку статью 317 нельзя применить к указанным  лицам, то вопрос решается следующим  образом: действия несовершеннолетнего  в возрасте от 14 до 16 лет, посягающего  на жизнь сотрудника правоохранительного  органа, должны квалифицироваться по пункту «б» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса РФ – убийство лица или  его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного  долга.

    Таким образом, можно говорить о том, что  в данной ситуации конкуренции общей  и специальной норм применению подлежит общая норма. Ответственность несовершеннолетних, достигших возраста 16 лет, наступает  по специальной норме.

    Данное  правило подтверждают Лысенко А.В.²³, Галахова А.В.²⁴ и другие авторы. 

5. Субъективная  сторона посягательства на жизнь  сотрудников правоохранительного  органа.

    Преступление, предусмотренной статьей 317 Уголовного кодекса, характеризуется тем, что  оно может быть совершено только с умышленной формой вины.

    Умысел  лица, посягающего на жизнь сотрудника правоохранительного органа, заключается  в том, что действия лица направленно  именно на лишение сотрудника правоохранительного  органа жизни. Лицо осознает, общественную опасность своих действий, факт того, что его действия направлены против сотрудника правоохранительного органа, желает наступления вредных последствий. Также лицо может безразлично относится к последствиям.

    Обязательным  содержанием субъективной стороны  данного преступления является осознание  преступником того, что он действует  против сотрудника правоохранительных органов, военнослужащего либо их близких. Об этом обстоятельстве, в частности  могут свидетельствовать, ношение  сотрудниками правоохранительных органов, военнослужащими форменного обмундирования, предъявления служебного удостоверения, ранее сложившиеся между лицом и потерпевшим отношения и другие.

    В случае наступления смерти сотрудника правоохранительного органа преступление можно квалифицировать как совершенное  с прямым, так и косвенным умыслом. Покушение может быть совершено  только с прямым умыслом.

    Необходимыми  элементами субъективной стороны являются цель и мотив совершения преступления. Из содержания закона следует, что цель заключается в воспрепятствовании законной деятельности сотрудника правоохранительного  органа. Законная деятельность сотрудника подразумевает под собой, что  у него имеются законные полномочия, которые он осуществляет в той  или иной ситуации. Красиков А.Н. дает следующее понятие законной деятельности сотрудника правоохранительного органа: «Под законной деятельностью понимаются такие деяния (действие или бездействие) либо система деяний, которые осуществляются в соответствии с законами или другими нормативными актами»²⁵.

      Преступник пытается не допустить осуществление им законных полномочий. При этом законная деятельность может быть выражена по-разному: сотрудник правоохранительного органа может еще только готовиться к определенным действиям, фактически не осуществляя полномочия; сотрудник находится в состоянии фактического осуществления им своих законных полномочий.

    Вторым  обязательным элементом может являться мотив мести. Месть не обозначена в уголовном законе именно как  мотив, такое обозначение мести характерно для литературы и сложившейся практике. В.Н. Кудрявцев обращает внимание на то, что в принципе в Уголовном кодексе РФ термин «мотив» употребляется всего пять раз²⁶.

    Месть можно понимать как ответные действия преступника в связи с обидой, неприязнью на ранее совершенные  сотрудником правоохранительного  органа законные действия. Из этого  следует, что законные действия сотрудника уже были совершены ранее и  скорее всего они повлекли для  преступника некоторые негативные последствия.

    Нельзя  обойти стороной и рассмотрение вопроса  об ошибке в объекте преступного  посягательства. Преступник может принять  лицо за сотрудника правоохранительного  органа, которое фактически им не является. При квалификации содеянного в таком случае нельзя применить статью 317 Уголовного кодекса РФ, поскольку данная статья подразумевает посягательство на лицо, которое фактически является сотрудником правоохранительного органа. Это согласуется и с правилом Уголовно-процессуального кодекса РФ о том, что все неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу обвиняемого. Таким образом, в подобной ситуации действия лица следует оценивать по фактически наступившим последствиям.

    Аналогично  решается вопрос, когда лицо, совершающее  посягательство, ошибочно считает, что  деятельность сотрудника является законной, хотя фактически признак законности в ней отсутствует.

    Таким образом, можно сказать о том, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа является умышленным преступлением; обязательные элементы субъективной стороны: цель (воспрепятствование законной деятельности), мотив (месть за законную деятельность). 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО ДЕЛАМ О ПОСЯГАТЕЛЬСТВЕ НА ЖИЗНЬ СОТРУДНИКА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОГО ОРГАНА 

    В заключительной части работы будет  целесообразно привести примеры  из практики судов Российской Федерации  для того, чтобы увидеть, какие  формулировки дают суды при квалификации подобного рода преступлений, отграничения их от смежных.

    Примечательно, что правила подсудности, установленные  Уголовно-процессуальным кодексом РФ, предусматривают рассмотрение данной категории дел в верховном  суде республики, краевом, областном  судах, суде города федерального значения, суде автономной области и суде автономного  округа. Дела неподсудны районным судам.

    В судебной практике возникают вопросы  об отграничении преступлений, предусмотренных  статьями 317 и 318 «Применение насилия  в отношении представителя власти»  Уголовного кодекса РФ.

    Так в 1999 году ставился вопрос о законности приговора Пермского областного суда от 23 апреля 1998 г. в Верховном  Суде Российской Федерации. Согласно приговору, гражданин Садиев был осужден  по части 3 статьи 213 и по части 2 статьи 318 УК РФ. В дальнейшем «заместитель прокурора Пермской области,  не оспаривая приговор в  отношении  осуждения  Садиева  за  хулиганство,  в  кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в части его  осуждения по  ч.  2 ст.  318 УК РФ с направлением дела на новое рассмотрение, указав,  что  Садиев  ударами  ножа  причинил   работнику   милиции Боринских колото-резаные ранения в левой паховой области и на левой ушной  раковине  и  пытался  нанести  еще  несколько  ударов, т. е. совершил  посягательство на жизнь работника милиции,  в связи с чем органы предварительного следствия обоснованно  квалифицировали  его действия по ст. 317 УК РФ».

    Определением  Верховного Суда Российской Федерации  от 30.09.1998 года²⁷ приговор оставлен без изменения по следующей причине: «Осужденный не отрицал, что причинил Боринских телесные повреждения ножом. Однако как на предварительном следствии, так и в судебном заседании он утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника милиции.

    Показания Садиева об отсутствии у него умысла на убийство материалами дела не опровергнуты.

    По  смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на жизнь  сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют  о том, что он предвидел наступление  смерти и желал этого».

    Из  указанного Определения следует, что  следственные органы должны усердно  подходить к анализу всех фактических  обстоятельств дела. Умысел на убийство должен быть определен с учетом всех фактических обстоятельств совершенного преступления: способ, орудие, обстановка. Все указанные элементы должны быть проанализированы в их совокупности. Сам факт применения орудия, которое  может повлечь за собой убийство, еще не говорит о посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного  органа. В указанном выше случае осужденный пытался не пустить сотрудников  милиции в свою квартиру, но не имел умысла причинить смерть потерпевшему.

    Следующий пример свидетельствует о необходимости  правильного анализа законности деятельности сотрудника правоохранительного  органа. В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2005 года²⁸ приводится следующий пример: «Горячкин пришел в дом Д., где из хулиганских побуждений с целью убийства нанес ему удары ножом в грудь и шею. На крики о помощи вышел находившийся в доме работник милиции - Х., который с целью пресечения преступных действий Горячкина, исполняя свои служебные обязанности по охране общественного порядка и обеспечения общественной безопасности, потребовал прекратить насильственные действия. В ответ на законные требования Х. Горячкин, зная, что тот является работником милиции, нанес ему удар ножом со значительной силой в живот, пытался нанести еще удары, однако потерпевший оказал активное сопротивление».

    В надзорной жалобе, оспаривая законность приговора в части осуждения  по статье 317 Уголовного кодекса РФ, Горячкин указал, что не доказан  тот факт, что сотрудник милиции  находился при исполнении своих  должностных обязанностей. Верховный  Суд оставил приговор без изменения  поскольку, Горячкин знал о том, что  наносил удар именно сотруднику правоохранительного  органа в условиях, когда последний  потребовал от него прекратить незаконные действия.

    Таким образом, мы видим, что одним из доводов  осужденных являются ссылки на недоказанность исполнения служебных обязанностей сотрудником правоохранительного органа. Этот вопрос является одним из существенных при доказывании по уголовному делу.

    Возникают и обратные ситуации, когда сотрудник  правоохранительного органа действительно  не находится при исполнении служебных  обязанностей. В таком случае действия преступника квалифицируются по статье 105 Уголовного кодекса РФ. В частности, Кассационным определением Верховного Суда РФ от 03.08.2005 года по делу N 56-о05-48²⁹ указано: «По смыслу закона при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа виновный должен действовать с прямым умыслом на причинение смерти именно сотруднику милиции.

    По  данному делу таких обстоятельств  в ходе следствия установлено  не было.

    Осужденные, действительно, договаривались об убийстве охранника фирмы "Фрегат-аэро", однако не собирались совершать убийство сотрудника милиции.

    Потерпевший К., находясь на месте происшествия, не осуществлял служебной деятельности по охране офиса фирмы, сотрудником  фирмы не являлся, служебных задач  не исполнял, оказался там в результате личных проблем как частное лицо и остался там ночевать с разрешения Боярова. Официальных обязанностей по охране офиса на него не было возложено.

    В результате проведенного по делу предварительного расследования осужденным было предъявлено  обвинение в совершении разбойного нападения и убийства, сопряженного с разбойным нападением».

    Данный  пример еще раз подчеркивает то обстоятельство, что лишение жизни сотрудника правоохранительного органа должно охватываться именно таким умыслом.

    Иные  суды также дают значимую оценку действиям  лиц, совершивших посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов. Их суждения находят свое отражения  в уголовно-правовой литературе. Так, Челябинский областной суд в  обвинительном приговоре от 14.04.2010 года³⁰ при оценке покушения на жизнь сотрудника милиции дал определение о моменте, с которого преступление, предусмотренное статье 317 Уголовного кодекса РФ, считается оконченным: «По смыслу закона посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа признаётся оконченным и в момент покушения на жизнь, поэтому ссылки на статью Общей части УК о покушении не требуется».

    Судебная  практика по данной категории дел  имеется и в Пермском крае. Приговором Пермского краевого суда от 09 сентября 2010 г.по делу № 2-65-10³¹ признан виновным подсудимый Куклин С. Суд признал Куклина С. виновным в совершении преступления по статье  317 Уголовного кодекса РФ, мотивировав это следующим образом: «Кроме того, подсудимый совершил посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа в целях воспрепятствования законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. При этом суд исходит из того, что производя также несколько прицельных выстрелов с расстояния, достаточного для причинения смерти потерпевшему, подсудимый осознавал, что посягает на жизнь сотрудника милиции и то, что последний в указанный момент находится при исполнении обязанностей по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности».

    Из  данной мотивировочной части мы видим, что суд учитывает такие обстоятельства дела, как: количество выстрелов, осознание  посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов, расстояние, с которого производится выстрел, его  достаточность для причинения смерти. Кроме того, по данному делу исследовались  и показания свидетеля – врача-офтальмолога, который указывал, что острота  зрения подсудимого является удовлетворительной и не требует корректировки, что  важно при оценке показаний обвиняемого  о том, что он не видел, что лица, в сторону которых он производит выстрелы, являются сотрудниками милиции.