Торговля и таможенное дело в Великом Новгороде

Торговля и таможенное дело в Великом Новгороде

После упадка Киева самым богатым и значительным русским городом сделался Великий Новгород, торговое значение которого во многом предопределялось близостью к главным речным бассейнам Русской равнины — Волге, Днепру, Западной Двине, а также связью через р. Волхов с Финским заливом и Балтийским морем. В городе проживало много искусных ремесленников, плотников, ткачей, гончаров, кожевников, оружейников, работавших преимущественно на заказ.

Новгород расположен по обоим берегам р. Волхов, недалеко от ее истока из оз. Ильмень. Правая (восточная) сторона города называлась Торговой, так как здесь находились главный городской рынок (торговище) и иноземные дворы. По правому берегу Волхова тянулись пристани, которые в Новгороде назывались вымолами. Левая (западная) часть Новгорода с конца X в. носила название Софийской, поскольку здесь был детинец (кремль), а в нем — соборный храм св. Софии и двор архиепископа — хранилище новгородской казны и законов. Обе стороны соединялись большим волховским мостом, находившимся неподалеку от торга.

Важнейшими новгородскими «пригородами» были Псков, Ладога, Изборск и Старая Русса. Города же Волок-Ламский, Бежицы, Торжок, Великие Луки, Пустой Ржев со своими округами не принадлежали ни к одной из пятин. Первые три из них являлись совместными владениями Новгорода с великими князьями владимирскими (московскими), а последние два — с великими князьями полоцкими (литовскими).

Новгород со своими пятью концами (Плотницким, Славенским, Неревским, Загородским, Гончарским, или Людиным) был политическим средоточием обширной территории. По пяти концам города она разделялась на пять провинций, называвшихся пятинами (Обонежская, Водская, Деревская, Шелонская, Бежецкая). Владения более отдаленные и позднее приобретенные образовали ряд особых волостей («земель Новгородских»), далеко простиравшихся на северо-восток: Заволочье или Двинская земля (по р. Северная Двина), Пермь (по р. Вычегда), Печора (по р. Печора), Югра или Угра (за северным Уральским хребтом), Тре или Терский берег (территория Кольского полуострова, включая район р. Кола), Вятка (по р. Вятка) и др. Это были зависимые от Новгорода провинции, не входившие в состав государственной территории Новгородской республики.1

Каждая пятина Новгородской земли с пригородами в управлении зависела от городского конца, к которому была приписана. Автономия каждого пригорода выражалась в местном вече под руководством посадника. Несмотря на то что посадника обычно присылали из старшего города, зависимость младших городов от Новгорода была относительной. Псков и Ладога вообще тяготели к отделению, образованию самостоятельных волостей. В 1348 г. Новгород отказался от права посылать в Псков посадника и вызывать псковичей на суд гражданский и церковный. Таким образом, Псков сделался самостоятельным городом и стал называться «младшим братом» Новгорода.

Новгородцы широко осваивали богатства северного региона, основывали там свои колонии или опорные пункты, покупали земли у местных жителей, заставляли их платить дань (преимущественно мехами) в казну Новгорода, торговали с ними. Богатые бояре-промышленники снаряжали экспедиции из своей челяди для захвата огромных пространств северных и восточных земель с рыбными ловлями, соляными варницами и лесными охотничьими промыслами. За челядью выступали отряды свободных новгородцев — ушкуйников, которые занимались торговлей, промысловой деятельностью, грабили и кабалили финские племена — мерю, весь, чудь, ижору, водь, карелов, саамов-лопарей, коми-зырян, коми-пермяков, хантов(остяков), манси (вогулов) и др.2 Торговое значение Новгорода в рассматриваемый период не могло нисколько уменьшиться. Он продолжал выступать посредником в торговых сношениях между Азией, Восточной и Северной Европой. Все это вело к накоплению богатств в Новгороде, увеличению его народонаселения, расширению, украшению самого города.3

Во главе новгородского общества стояли бояре. Это были члены богатых и влиятельных новгородских фамилий. До XII в. они занимали высшие управленческие должности по назначению правивших в Новгороде князей, затем стали получать их от местного веча.4 Соперничая из-за власти, престижных и доходных государственных должностей, бояре объединялись в группы (весьма неустойчивые), блокируясь с тем или иным князем.5 По мнению В.Л. Янина, в состав бояр входили потомки родоплеменной знати.6 Возражая ему, И.Я. Фроянов относит к боярам должностных лиц — лидеров новгородской общины, которые пришли на смену родовой аристократии в результате разложения родоплеменного строя и образования территориальной социальной структуры.7

Не так ясно выступают в новгородских летописях слои житьих, или житых, людей и купцов. Вероятно, житьи люди стояли близко к местному боярству. По мнению В.О. Ключевского, они были «капиталистами» средней руки, не принадлежавшими, однако, к первостепенной правительственной знати. Купцы же представлялись ему классом торговцев, который уже стоял ближе к городскому простонародью и работал с помощью боярских капиталов.8 М.Ф. Владимирский-Буданов полагал, что житьи люди были переходным классом от бояр к купцам. Он допускал, что в широком смысле категория «житьи люди» включала и купцов, которые, пользуясь наравне с боярами правом государственной службы (участие в военных походах и посольствах, в делах управления и суда) и правом землевладения, отличались от последних лишь тем, что не заседали всовете господ («господе»).9

  
Новгородская феодальная республика в XII—XV вв. (Муравьев А.В. и др. Историческая география эпохи феодализма. Западная Европа и Россия в V—XVII вв. М., 1973)

У подножия социальной пирамиды находились черные люди. В самом Новгороде и его пригородах к этой категории населения принадлежали мелкие торговцы, ремесленники и рабочие, которые жили своим трудом, нередко кредитуясь у высших классов. Жители пятин — смерды — были свободными крестьянами, которые обрабатывали государственные земли Великого Новгорода, и половники — арендаторы частной земли, которые расплачивались с хозяином частью (нередко половиной) собранного урожая.

В конце XI — начале XII в. Новгород заметно продвинулся в обретении самостоятельности и независимости от Киева, а также в создании республиканской формы правления: 1) возросла политическая роль веча, изгонявшего неугодных князей или отказывавшего в княжении нежелательным претендентам; 2) новгородский князь, формально оставаясь наместникомвеликого киевского князя, частично слился с местной республиканской властью: до 1136 г. он противостоял местным органам «лишь в той мере, в какой сохранял зависимость от Киева, и настолько, насколько являлся ставленником киевского князя»; 3) возникло и легализовалось посадничество из представителей местных бояр, действовавшее наряду с княжеской властью; 4) новгородская администрация вытесняла представителей киевского князя в новгородских пригородах.10

В 1125 г. новгородцы сами, без участия Киева, посадили на княжеский стол Всеволода, заменив назначение избранием, т. е. заключили с князем «ряд», или договор, скрепив его обоюдной присягой — крестоцелованием. В 1126 г. они «дали посадничество» одному из своих граждан. Это произошло на вечевой площади, а не на дворе князя. Важным рубежом в утверждении вечевого строя (республики) явилось антикняжеское восстание 1136 г., после которого новгородский князь стал органом местной власти, зависимым от веча. К 1156 г. относятся первые выборы епископа из местного духовенства. Если до середины XII в. новгородского епископа назначал и рукополагал киевский митрополит с собором епископов, то затем новгородцы на вече стали сами выбирать из местного духовенства себе владыку и уже после этого направлять его для рукоположения в Киев. К концу XII в. выборной сделалась и должность тысяцкого. Таким образом, «во второй и третьей четверти XII в. высшая новгородская администрация стала выборной».11

Непростым представляется вопрос о характере политического устройства Новгорода. Не все историки советского и новейшего времени разделяют мнение об изначальной уникальности новгородского республиканского вечевого устройства. Так, Н.И. Костомаров, В.И. Сергеевич, М.А. Дьяконов, М.Н. Покровский, И.Я. Фроянов полагают, что в XII в. новгородское вече практически ничем не отличалось от народных собраний других городских общин Руси и лишь в последующий период своеобразие общественно-политического устройства Новгорода становилось все более заметным.12

Взгляды историков еще больше расходятся в решении вопроса о составе новгородского веча. Так, если одни ограничивают его феодальной верхушкой, то другие низводят до собрания «рядового людства». По мнению В.Л. Янина, «на протяжении XII—XV вв. Новгород являлся боярской республикой с особой формой государственного устройства, обозначаемой как вечевой строй. Его основой было вече — собрание богатейших граждан ("мужей"), избиравших из своей среды руководителей — посадника и тысяцкого».13 Не соглашаясь с тем, что вече представляло собой единую в социальном отношении массу, И.Я. Фроянов предлагает рассматривать его как собрание полноправных граждан — жителей Новгорода, Пскова и Ладоги. «Именно новгородская община, — полагает И.Я. Фроянов, — распоряжалась княжеским столом и посадничеством. И только суетливость бояр вокруг должностей князя и посадника породила у ряда историков иллюзию, будто одни бояре управляли всем этим процессом».14

Основу новгородского республиканизма составлял порядок, остававшийся почти неизменным на протяжении XII—XV вв.: полноправные граждане составляли тысячу, городское ополчение под командой тысяцкого. «Эта тысяча, — писал В.О. Ключевский, — делилась на сотни, военные части города. Каждая сотня со своим выборным сотским представляла собой общество, пользовавшееся известной долей самоуправления. В военное время это был рекрутский округ, в мирное — округполицейский <...> Сотни складывались в более крупные союзы, концы. Каждый городской конец состоял из двух сотен. Во главе конца стоял выборный кончанский староста, который вел текущие дела конца (управление, суд, заключение сделок, переговоры с иноземцами, скрепление печатью грамот Великого Новгорода и т. д. — М.Ш.) под надзором кончанского схода или веча, имевшего распорядительную власть. Союз концов и составлял общину Великого Новгорода <...> Совокупная воля всех этих союзных миров выражалась в общем вече города».15

Вече — верховный орган государственной власти Новгородской республики — созывалось князем, посадником или тысяцким по мере надобности. Сигналом к сбору служил звон вечевого колокола. Вечевым местом обыкновенно становился Ярославов двор. Участниками схода становились полноправные граждане Новгорода — владельцы городских усадеб (взрослые сыновья, жившие в хозяйстве отца, к их числу де относились), иногда с участием жителей Ладоги и Пскова — младших городов земли. Являясь высшим законодательным и учредительным органом, вече не только приглашало и изгоняло князя, выбирало и судило посадника и тысяцкого, но также разбирало их споры с князем, решало в опросы войны и мира, утверждало договоры с иноземцами и т. д.

Предварительной разработкой законодательных вопросов, предлагавшихся в виде проектов на утверждение веча, занимался совет господ, развившийся из совета старейшин в условиях разложения родового строя. Совет включал княжеского наместника, посадника и тысяцкого, кончанских и сотских старост, «старых» (т. е. бывших) посадников и тысяцких. Все они, кроме председателя, назывались боярами. Влияние этого аристократического совета в политической жизни Новгорода с годами становилось все более заметным.16

Исполнительными органами веча были посадник и тысяцкий. Посадник избирался из узкого круга одних и тех же боярских родов и отвечал за текущие дела гражданского управления и суда, получая за исполнение своих обязанностей доход («поралье») с назначаемой ему вечем податной территории. Он также ведал внешней политикой, наблюдал за князем, контролировал и во многом дублировал его деятельность. Тысяцкий, опиравшийся в своих делах на помощь кончанских старост, не только возглавлял городское ополчение — «тысячу», но и председательствовал в торговом суде. М.Н. Покровский, стремившийся обосновать тезис о тесном переплетении в древний период отношений войны, торговли и разбоя, находил такое «совместительство» вполне естественным.17

К числу главных должностных лиц Новгородской республики также принадлежал епископ (впоследствии — архиепископ), возглавлявший совет господ. Он примирял вечевые распри и торговые конфликты, хранил казну и государственный архив Новгорода, разрешал поземельные сделки, руководил внешней политикой и участвовал при заключении международных торговых соглашений (скреплял своей печатью договорные грамоты), наблюдал за торговыми мерами, возглавлял церковный суд и т. д.

Осуществляя полицейские функции и являясь военачальником всех вооруженных сил в случае войны, князь в политической системе Новгородской республики имел сильно ограниченные полномочия. Основной источник княжеского дохода в Новгороде составляла дань с Заволочья (Двинской земли), да и ту князь обыкновенно отдавал на откуп новгородцам же.18Несмотря на то что князь признавался новгородцами высшей правительственной и судебной властью, он все судебно-административные действия обязан был совершать не один и не по личному усмотрению, а в присутствии и с согласия выборного новгородского посадника. Даже на должности, замещаемые не по выбору, а по княжескому назначению, князь выбирал людей из новгородского общества, а не из своей дружины. Все такие назначения осуществлялись с согласия посадника.19

Князь (в отличие от родственников, княживших в городах Ростово-Суздальской земли) всегда был в Новгороде чужаком-иноземцем. Лишенный права приобретать в собственность новгородскую землю, челядь и свободно заниматься торговой и промысловой деятельностью, он не имел достаточных экономических оснований для оказания прямого влияния на городскую общину; по разным причинам не могло сложиться устойчивой общности княжеских и местных боярских интересов. (Право земельной собственности не являлось в Новгородской земле привилегией высшего служилого класса: княжеские дружинники были лишены права покупки земли, но простые горожане могли приобретать сельские участки в собственность, и не только для хлебопашества, но также с целью разведения льна, хмеля, бортничества, охоты и рыболовства.) Таким образом, князь, лишенный возможности войти в состав новгородского общества, всегда оставался для Новгорода посторонним.20