Встретит ли институт семьи XXII век?

А теперь вернемся во времена перехода от архаики к  собственно человеческой истории. Как  известно из работ крупнейших современных культурологов профессоров Андрея Анатольевича Пелипенко и Игоря Григорьевича Яковенко, во времена архаики человек находился в состоянии палеосинкрезиса - древнего всеединства и полной неотделимости от окружающего мира и космоса в целом. Это состояние, выражаясь метафорически, напоминает пребывание эмбриона в материнской утробе - самое экзистенциально комфортное состояние. Разложение палеосинкрезиса привело к феномену отчуждения человека от внешнего мира, составляющему центральную тему философии и культуры. Существуют различные способы преодоления этого отчуждения. Некоторые из них связаны со сферой ментальности и виртуозно описаны в работах упомянутых мною авторов. Однако имеются пути снятия отчуждения, которые относятся к сфере демографии. На них я остановлюсь подробней.  

Суть моей концепции  состоит в следующем. Человек, после  того как вышел из архаичного состояния  палеосинкрезиса, стал взаимодействовать  с окружающим миром не напрямую, а через систему смягчающих негативное воздействие буферов. Роль этих буферов играли основные структурно-демографические единицы человечества. Перечислю их в иерархическом порядке: семья, большая (патриархальная) семья, клан, племя, союз племен, субэтнос, этнос, суперэтнос, антропологическая раса, человечество как единое целое. Каждая из этих единиц представляет собой так называемую демографическую систему. Точное и формализованное описание демографической системы заинтересованный читатель может найти в работах профессора Сергея Петровича Капицы, посвященных теории демографического перехода. Я же ограничусь содержательным иллюстративным описанием. Ни в одну из демографических систем нельзя свободно войти и свободно из нее выйти. Можно объявить себя антиглобалистом, но объявить себя негроидом, будучи голубоглазым блондином, это верный путь в сумасшедший дом. Демографическая система воспроизводит себя путем полового размножения. В Партию любителей пива можно записаться и из нее можно выйти, но маленький японец может получиться только от союза японца с японкой. И, наконец, чтобы войти в клан Сопрано, надо либо жениться на одной из женщин этого клана, либо выйти замуж за одного из мужчин этого клана, либо иметь своим родителем одного из представителей этого клана.  

Таким образом, на раннем историческом этапе своего развития человечество напоминало собой некие планетарные "вооруженные силы". Причем их структура была неоднородной, рваной. Где-то племена уже составляли этнос, а где-то еще нет. Где-то были кланы, а где-то большие семьи непосредственно выходили на этнос. Тут опять не избежать аналогии в стиле military. Во многих европейских армиях нет полков как структурной единицы, а вооруженные силы Гондураса не имеют в своем составе ничего выше уровня бригады.

Подобная структура  немного напоминает биологический  мир. Виды животных обладают колоссально высокой степенью внесоциальной самоорганизации. Вспомним феномены организованного массового переселения животных, массового самоубийства лемингов, китов и дельфинов или наводящие мистический ужас на всех людей - от греков до китайцев - войны мышей и лягушек. Ключ к разгадке лежит в так называемом принципе коллективного взаимодействия: обладающая необходимым уровнем сложности система может самоорганизовываться, не имея видимых структур управления.  

Между человеком  и человечеством  

Таким образом, моя основная идея состоит в том, что семья представляет собой не пресловутую ячейку общества, а первичную демографическую систему, расположенную между человеком и человечеством в целом. В этом смысле семья представляет собой сложнейший биодемосоциокультурный организм и сочетает в себе биологические, демографические, экономические, социальные, культурные и психологические функции. Кроме того, важнейшей функцией семьи является информационная. Если бы человечество не развивалось в сторону усложнения своей структуры, то есть сохраняло бы себя просто как биологический вид, то ему вполне хватило бы одной структуры: человек - семья - другие единицы - человечество в целом. В дальнейшем я буду называть эту структуру человечества демографической.  

Однако человечество стало развиваться. У его отдельных сегментов появилась социальная структура, усложнилась экономическая жизнь, возникло государство. До этого семья людей напоминала семьи лис или тигров. То есть все необходимые функции концентрировались исключительно внутри семьи. Уже в племени появилось первичное, пусть и очень примитивное, разделение труда. Например, в одной семье были те, кто занимался, скажем, охотой, и те, кто занимался рыболовством. Дети-охотники обрастали социальными связями с детьми охотников из чужих семей. А дети рыболовов - с детьми рыболовов также из других семей. Это пример возникновения примитивных параллельных структур, альтернативных демографической. Кроме авторитета в лице собственного отца появились авторитеты в лице вождя племени или верховного жреца. Одни и те же "солдаты" стали одновременно служить и в своих "демографически родных взводах", и в "социально близких центуриях". Таким образом, именно тогда, во времена родоплеменного строя, институт семьи первый раз утратил монополию на власть.  

Однако более  интенсивно этот процесс пошел во времена образования цивилизаций  древности и ранних государств. Допустим, фараон решил строить пирамиду. Для  этого ему необходимо сформировать обладающий необходимыми технологическими навыками коллектив, способный работать с соответствующими техническими устройствами (в философии техники такой коллектив принято называть мегамашинами). Контингент рабочей силы должен быть сформирован неким нетривиальным образом. Например, там не должно быть маленьких детей, немощных стариков и женщин. Значит, брать целиком семьи и отправлять их на строительство пирамиды нельзя. Отправить можно было только нескольких членов семьи (мой пример, конечно же, условен и не претендует на строгую историческую достоверность), а они на строительстве обрастали новыми социальными связями и делали карьеру, опираясь на иные правила субординации, чем в семье. (Библейский Иосиф, младший из братьев, стал при фараоне главным советником и чем-то вроде премьер-министра). Таким образом новые структуры захватывали себе жизненное пространство за счет структуры демографической, в том числе за счет семьи.  

Собственно говоря, абсолютное доминирование демографической  структуры над всеми другими  и есть один из критически важных признаков  традиционного общества. Оно представляет собой своеобразную матрешку (фрактал по научной терминологии). Семья - это маленький этнос, этнос - это большая семья. До сих пор, когда мы хотим подчеркнуть степень близости своих отношений с кем-либо, мы говорим: он мне как брат (отец, сын), она мне как сестра (мать, дочь). Абсолютный приоритет семейных отношений в сравнении со всем остальным очень прочно укоренился в языке: святой отец - обращение к священнику, Отец Небесный - к Богу, природа как Мать всего сущего, братья и сестры - так называют друг друга члены монашеских братств и орденов, все люди братья - из лозунгов коммунистов-интернационалистов. Не забудем также "Отца народов" и оруэлловского Большого брата. Как я уже говорил, семья представляет собой один из буферов между человеком и окружающим миром. Крупнейшим философом ХХ века Василием Васильевичем Налимовым было блестяще показано и доказано, что человеческая психика устроена таким образом, который в принципе не позволяет равноценно относиться ко всему сущему. Человек сойдет с ума, если любую боль в этом мире будет переживать как свою. Границы между демографическими системами - это и границы ценностного отношения к окружающему миру, и одновременно границы идентичности. Скажем, уже упомянутый нами Франц фон Пипер прежде всего - глава собственной семьи, потом член большой семьи, которую возглавляет его двоюродный дядя, затем он - баварец, потом - немец, потом - европеец, потом - белый человек и только после этого - житель планеты Земля. Поэтому школьные проблемы дочери ему ближе, чем переживания племянницы, баварец ему ближе пруссака, а житель несчастного Дарфура интересует его лишь постольку, поскольку о нем рассказывают Euronews. 

Как сделать  из детей граждан 

Конфликт между  институтом семьи и другими структурами  возникает из-за ориентации их на разные интересы и цели. Например, советская школа пыталась сделать из детей граждан с активной жизненной позицией. Моя незабвенная завуч без всякого намека на иронию говорила: "Ребята, вы Советской страны пионеры, поэтому ничего и никого не бойтесь, всегда смело идите туда, где надо защищать справедливость. Если вы видите, что на маленького котенка собирается напасть большой злой пес, смело берите котенка на руки и несите в безопасное место. Если вы видите, что на улице взрослые дяди распивают вино, смело идите к ним и делайте замечание". Мне трудно представить себе находящегося в здравом уме родителя, который даст своему ребенку подобный совет. (Выскажу попутно сугубо личную точку зрения: один человек вообще не вправе требовать от другого, чтобы тот жертвовал своей жизнью или здоровьем, если жертва не есть личный выбор самого человека). Я представил конфликт интересов в несколько пародийной форме. Реальная жизнь намного трагичнее. Греческая мать во времена царя Леонида требовала от собственного сына, чтобы он умер за свой народ вместе с отцом и братьями так же, как сейчас этого требуют многие палестинские матери от своих сыновей. В традиционном обществе конфликт по линии семья - общество или семья - государство не носит антагонистического характера, так как само общество коррелирует с демографической структурой. Молодой палестинец умирает за свой этнос так же, как молодой грек когда-то умирал за свой. В этом чудовищная сила этнических конфликтов. Вспомним хотя бы жестокость столкновения в Руанде, где практически все мужчины этноса хуту участвовали в геноциде этноса тутси. Как я уже говорил, у каждого индивида есть то, что я предлагаю назвать предельной общностью, то есть тот максимальный круг людей, на границах которого для него заканчивается понятие "человек". Если предельная общность раса - то это расизм, если этнос - то этнический шовинизм (в России его называют национализмом). Весьма типична ситуация, когда предельной общностью является собственно семья или большая семья. Так функционируют многие мафиозные или гангстерские кланы. Отсюда объяснение того феномена, который заставляет в изумлении разводить руками многих интеллектуалов-моралистов: как нежный и преданный сын, заботливый отец, золотой муж может быть одновременно тираном, негодяем, убийцей? В этом смысле такие культовые фильмы, как "Банда Гриссомов" или "Коломба", безупречно правдивы: искренность, сердечность, взаимовыручка в любой ситуации, нежность по отношению к своим - и абсолютное презрение ко всему остальному миру. Хоть я и не поклонник культового российского сериала "Бригада", но и там этот феномен ухвачен очень точно: безжалостный бандит вполне может быть прекрасным сыном и неплохим мужем и отцом.  

Семья как культурно-информационная матрица 

Следует отметить еще одно чрезвычайно важное обстоятельство. Семья в традиционном обществе, да и в современном в значительной степени, была основной культурно-информационной матрицей, воспроизводящей стереотип поведения. Общеизвестно, что до сих пор большинство землян заняты в сельском хозяйстве. В более ранние периоды их доля в составе человечества вплотную подходила к 99%. Так же хорошо известно, что аграрный труд и образ жизни отличаются чрезвычайной жесткостью. Это поэт может позволить себе депрессию, а крестьянин (охотник, рыболов), если пропустит нужный момент сева (охоты, рыбной ловли), поставит под удар не только свою жизнь, но и жизнь всей семьи. Отсюда характерная проектно-репрессивная модель воспитания. В ребенка формы жизненной дисциплины, ритмы трудовой деятельности и технологические навыки надо было буквально вбивать, и тут глупо морализировать: история семьи написана на языке насилия. Проектно-репрессивная модель (ребенка надо подогнать под изначально задуманный образец, и сделать это проще всего репрессиями) оказалась удивительно живучей и существует до настоящего дня. Она пережила индустриальную революцию в том числе и потому, что отчужденный машинообразный труд на заводском конвейере с точки зрения форм жизненной дисциплины ничем не отличается от труда в поле. Не посеял - умер с голоду, а жену и детей (если они не умерли) продали в рабство. Не пошел на завод, потерял работу, жену и детей пришлось отправить в работный дом. Вспомните Золя или Диккенса. В этом плане индустриальный рабочий мало отличается от древнего крестьянина. И тот и другой живут по схеме: мой дед пахал землю, мой отец пахал землю, я всю жизнь буду пахать землю, мой сын будет пахать землю, мой внук будет пахать землю и так далее. Требуется лишь заменить землю на фабричный станок. С этой точки зрения традиционное общество удивительно однородно: есть потомственные крестьяне, рабочие, фабриканты, скрипичные мастера… И везде тайны фамильного мастерства передавались путем репрессалий (не обязательно физических). К слову, еще в XIX веке регулярным физическим наказаниям в воспитательных целях подвергалось не менее 95% детей. К концу ХХ века эта цифра уменьшилась до 30%, причем включая тех, кто подвергался наказанию хотя бы один раз. Жизнь оказалась сложнее и трагичнее многих гуманистических иллюзий. Выясняется, что многих замечательных деятелей искусства удалось сделать таковыми только из-под палки, так как иного способа заставить детей по 8 часов в день разучивать гаммы или отрабатывать батманы и фуэте просто не существует. Не могу тут не вспомнить одну из лучших карикатур последней четверти ХХ века: в огромной гостиной на фоне грамот за победы на всех мыслимых и немыслимых конкурсах убеленный благородной сединой скрипач уныло играет на скрипке. А в углу в кресле-качалке сидит и вяжет свирепого вида мамаша, на коленях которой лежит гигантский армейского образца ремень.  

Таким образом, можно подвести предварительные  итоги. Одна из основных функций семьи  в человеческой истории состояла в приучении человека к неизменным формам и нормам поведения и труда  и в точном их воспроизводстве.  

Системная разбалансировка  семьи 

Моя позиция  состоит прежде всего в том, что  трансформация (кризис) семьи - это результат  сложнейшей системной разбалансировки, которая является следствием трансформации (кризиса) демографической структуры человечества. Изменение человека на пути эволюции с необходимостью потребовало рождения и развития новых структур, а они, в свою очередь, могли развиваться, только разрушая демографическую структуру человечества. Переход от традиционного общества к технотронному - это прежде всего разрушение господства демографической структуры.  

Представим себе первое десятилетие XVIII века и какого-нибудь парня из боярской семьи, живущей  в глухой сельской провинции. Во всем - тотальное подчинение отцу и строгое воспроизводство всех ранее существовавших форм жизни. В таких семьях до 18 лет пороли, а до 30 таскали за волосы. И вот Петр Первый всей мощью государственной машины вырывает такого парня из традиционной среды, стрижет, бреет и отправляет в лицей, а затем в университет. Парень, который совсем недавно гонял голубей, должен был в короткий срок научиться носить европейские камзолы и шляпы, усвоить этикет и быть готовым вызвать на дуэль за любое неосторожно брошенное по его адресу слово. Петр Первый как гениальный культуртрегер (другое дело, что это гениальное культуртрегерство навсегда искалечило русский этнос) прекрасно понимал, что столь ненавидимая им патриархальная Русь совершенно спокойно пересидит его реформы в семьях. Отсюда политика насильственного разрушения семей через физическое разлучение поколений: сформировать критическую массу европейски ориентированных людей можно было, только вырвав их из семей.  

Вообще формирование любой великой духовной или социальной системы прежде всего ударяет  по семьям. Можно вспомнить хрестоматийное: "И поднимется брат на брата, а сын на отца". Значительная часть священных текстов христианского Писания посвящена мученической смерти принявших новую веру людей от рук их ближайших родственников (отцов). Любые социальные катаклизмы разрушали внутреннее единство всех демографических единиц (эллины Демосфена против эллинов Александра Великого). Но наиболее болезненно этот процесс бил по семьям. Позволю себе перепрыгнуть через 2000 лет и рассказать примечательную историю, которую услышал от прекрасного ученого Евгения Борисовича Рашковского. Во время революции друг его отца, приняв в свои 20 лет приход нового мира со свойственным возрасту жаром, вместе с революционными крестьянами вначале ворвался в усадьбу своего родителя, затем вывез его в тачке на дорогу и выбросил в канаву. Рассказывать о поведении огромного числа людей в годы репрессий не буду, об этом и так много написано. Замечу лишь, что это явление универсальное. Например, в составе вермахта и СС служили около 50 тыс. человек, чьи родственники по тем или иным причинам оказались в гитлеровских концлагерях. Награжденные не одним железным крестом старшие офицеры и генералы навещали их, в том числе и за несколько дней до газовой камеры.