"Социологизм" Эмиля Дюркгейма

  Но, будучи духовным приемником Конта, он не склонен был принимать его  наследие целиком. Он отвергал знаменитый закон трех стадий интеллектуальной и социальной эволюции (теологической, метафизической и позитивной), который Конт считал главным своим достижением. В противовес своему предшественнику, провозгласившему отказ от причинности в научном объяснении и замену вопроса «почему» вопросом «как», Дюркгейм упорно искал причины социальных явлений. В отличие от Конта он стремился сочетать теоретический анализ с эмпирическим. Дюркгейм в целом был чужд однолинейный эволюционизм «крестного отца» социологии. Оценивая эту сторону учения своего предшественника, он писал: «Человечество одновременно пошло различными путями, и, следовательно, доктрина, принципиально утверждающая, что оно всегда и всюду преследует одну и ту же цель, базируется на заведомо ошибочном постулате»⁹.

  Необходимо отметить влияние Канта и кантианства на теорию Дюркгейма. Речь идет, прежде всего, о концепции морали и нравственного долга, пронизывающей всю теорию основателя Французской социологической школы. Отсюда каламбур ученика и последователя Дюркгейма Селестена Бугле: «Дюркгейнизм – это также кантизм, пересмотренный и дополненный контизмом»¹⁰.

  Особое  значение в формировании социологических  взглядов Дюркгейма имели идеи французского неокантианца, «неокритициста» Ш. Ренувье, в частности его рационализм, обоснование ведущей роли морали в человеческом существовании и необходимости ее научного исследования, стремление объединить принцип свободы и достоинства индивида с представлением о его долге и зависимости по отношению к другим индивидам.

  Ренувье отстаивал необходимость развития независимых от государства ассоциаций и производственных кооперативов, усиления роли государства в установлении социальной справедливости, ведение  светского воспитания в государственных  школах. В целом его идеи оказали значительное влияние на интеллектуальный климат и идеологию Третьей республики.

  Не  меньшее влияние на французское  общество конца XIX – начала XX вв. оказали идеи двух апостолов позитивизма, видных философов и историков Э. Ренана и И. Тэна, энергично и красноречиво доказывающих роль науки как ведущей социальной силы, на которую должны опираться все социальные институты, включая искусство, мораль и религию. Все научное творчество Дюркгейма свидетельствует о том, что он не остался в стороне от этого влияния.

  Известно, что Дюркгейм с детства был  приобщен к древнееврейской традиции, изучал древнееврейский язык, Ветхий Завет и Талмуд. Он жил в классической католической стране (на северо-востоке  Франции) с исторически развитой культурой. Однако, как отмечает А.Б. Гофман, «католиком Дюркгейм не стал, так же, впрочем, как и атеистом. С юных лет и до конца жизни он оставался агностиком»¹¹. Р. Арон недоумевает оттого, что Дюркгейм, живший в «благословенный» период европейской истории, когда во многих странах установился мир, шло развитие капиталистических отношений, институтов демократии, не стал оптимистом. Думается, что пережитые Дюркгеймом в молодые годы последствия поражения Франции во франко-прусской войне и последовавшие за этим ужасы Парижской Коммуны наложили свой отпечаток на мироощущение Дюркгейма, тяготевшего к мистицизму католического толка и, несомненно, знавшего из ветхозаветной истории, как хрупки и ненадежны мир, благополучие и согласие в обществе. Отсюда постоянное ожидание чего-то трагического, предощущение глубоких, хотя пока и малозаметных изменений в обществе.

  Главной задачей Дюркгейм считает создание оплодотворяемой научным духом морали, способной скрепить и воодушевить большинство социальных агентов. И все это должно воплотиться в форме социологии как совершенно нового взгляда на социальную реальность.

  Вся тайна творчества Дюркгейма в  том, где, в какой сфере этот ученый, агностик и позитивист ищет основания  для выработки своей научной  морали? Оставаясь человеком не верующим и будучи ученым-рационалистом, Дюркгейм в заключительный период своих позитивных изысканий осознал, что аксиологическая составляющая общественных отношений играет крайне важную роль в том смысле, что морально-ценностные ориентации общественных индивидуумов нельзя детерминировано вывести из одних только регулятивных функций общества. А это означает, что речь идет о религиозном происхождении многих социально-моральных ценностей. Однако Дюркгейм не желает отказываться от рационально-социологического взгляда на мир, хотя многие исследователи и отмечают мощный онтологический аспект его концепции, порою тяготеющий к своеобразной метафизике. Он понял, что общество как субъект морали отличается от индивидуумов, из которых оно состоит. Но признать высшие ценности как нечто привнесенное в общество извне, из чего-то запредельного, превосходящего общество как таковое, - означает признать и постулировать реальное присутствие в мире Бога, с чем Дюркгейм как агностик согласится никак не мог. В своей поздней, фундаментальной и самой важной работе «Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии» (1912) он, исследуя тотемизм как универсальную форму религии вообще, приходит к выводу о том, что люди никогда не поклонялись ничему другому, кроме «коллективной реальности», преображенной верой. Этот главный свой тезис он делает основой для конструирования морально-социологической доктрины¹².

  Дюркгейму крайне важно обосновывать изначальную  данность религии с целью очищения и спасения ее от нападок недальновидных критиков. Есть все основания полагать, что он рассматривает религию не как нечто исходное, отражающее глубину непознаваемого, потустороннего, а лишь как «социальный факт». Поэтому он заявляет: религия – это исторический опыт человечества, причем опыт слишком глубокий и непрерывный. Она очевидна как социальный факт и поэтому является «подлинной реальностью». Не найдя опоры в католицизме, Дюркгейм, будучи осторожным и глубоким исследователем общества, не склонен идти на поводу у просветителей, объявивших, что религия – это иллюзия, «большая выдумка священников». Напротив, Дюркгейм усматривает в религии много положительного, но не потому, что она имеет реальный объект поклонения, а потому, что «религия есть солидарная система верований и практик, относящихся к вещам священным, …верований и практик, которые объединяют в одну моральную общность, называемую церковью, всех, кто их принимает»¹³.

  Это определение Дюркгейм относит к  любой религии – от самой элементарной до самой сложной. Он выбирает для  исследования тотемизм как «элементарную форму религии»¹⁴, которая, как он полагает, первична, т.е. не возникла из более ранней, и содержит в «чистом виде» эти два необходимых и достаточных признака, по которым можно опознать религию и отличить ее от того, что на религию может чем-то походить, но все же религией не является.

  Тотем на языке одного из индийских племен Северной Америки означает «родство с братом» (сестрой); впервые это слово было использовано в 1791 г. для обозначения религиозных проявлений жизни клана, суть которых состояла в представлении о родственной связи членов клана с их родоначальником, а позже – с каким-либо родом животных или растений. Тотем, согласно Дюркгейму, есть прежде всего имя клана¹⁵. Члены клана соединены между собой связью родства, но родства не кровного, а то обстоятельство, что члены клана считают себя родственными с тем или иным животным или растением.

  Дюркгейм  указывает, что тотем есть не только имя, а эмблема, знак чего-то, на что-то указывающий, что-то обозначающий. Тотем есть символ. Его изображение в виде рисунков или знаков вычерчиваются на предметах, принадлежащих клану, равно как на телах его членов. Татуировка – обозначение того, что данный индивид, живой или мертвый, принадлежит к определенному тотему и потому является членом определенного клана. Тотем – символ коллективности, он обозначает ту общность, в которой члены клана связаны в единое целое. На исследовании тотема как символа строится вся социология религии у Дюркгейма¹⁶.

  Тотемический  знак или рисунок делает тот или  иной предмет «священным». Тотемические знаки – необходимый элемент обрядов, при совершении которых они выполняют важную «освящающую» функцию, делают обыкновенный предмет необыкновенным – священным. Священными являются все предметы, которые являются материальными носителями тотема, - или тотемные животные (растения), или предметы, имеющие на себе тотемический знак. Когда эти места и предметы становятся «священными вещами», они отделяются от обыкновенных («профанных») вещей, ограждаются запретами – табу.

  Деление вещей и явлений на «священные» и «профанные» охватывает весь мир, доступный первобытному человеку, превращается в целую космологию, систему верований, обращенную к священным вещам.

  Дюркгейм  говорит, что тотемизм – не религия  поклонения тем или иным животным, растениям или людям, а религия поклонения анонимной безличной силе: она оказывается в каждом из тех существ, которым поклоняются, не смешиваясь, однако, ни с одним из них.

  Религиозный культ – совокупность обрядов, действий, обращенных – наряду с верованиями – к священным вещам¹⁷.

  Одна  сторона этих действий – разграничить два мира – священный и профанный, не допускать их смешивания. Отсюда – отрицательные обряды, система запретов, имеющих целью это разграничение: несвященному существу запрещается соприкосновение со священным, непосвященный не имеет права не только брать, но и видеть чурингу (тотемическое существо).

  Другая  сторона религиозного культа –  положительные предписания, обряды, устанавливающие приближение верующего к священному миру, вступление в контакт с ним

  Религия, в понимании Дюркгейма, как уже говорилось, основывается на разделении священных и профанных вещей, в отношении которых люди придерживаются различных способов поведения. Источник религиозной жизни – социальный способ существования людей. Религия существует не потому, что существует индивид, размышляющий о мире, а потому, что существует общество, реальность особого рода, отличная от суммы составляющих его индивидов.

  На  элементарном уровне религиозной жизни  еще отсутствует структурная  дифференциация между социальной общностью и религиозной общностью. «Моральной общностью» (Дюркгейм называет ее церковью) у австрийских аборигенов является клан, или «фратрия», которую организуют несколько кланов и у которой тоже есть свой тотем.

  Дюркгейм  полагал, что у австрийских аборигенов клан является первичным социальным образованием, а верования и обряды, обращенные к священным вещам, обеспечивают его сплоченность, «солидарность». Чтобы понять, каким образом религия выполняет эту функцию, нужно разобраться, что происходит в ритуалах.

  «Ритуал для Дюркгейма  – это не просто проявление ценностных установок. Он имеет  большое функциональное значение для социальной «солидарности», являясь  способом оживления  и укрепления общепризнанных ценностных элементов, которые остаются латентными при повседневной деятельности»¹⁸.

  Ритуалы, полагает Дюркгейм, столь же необходимы для нормального функционирования социальной жизни, как продукты питания  – для поддержания физической жизни: благодаря ритуалам утверждается и поддерживается группа, которая необходима индивиду; вне группы его существование еще невозможно.

  «У  Дюркгейма “специфическими  объектами религиозных  идей оказались сущности с одним общим  для них свойством  – “священностью”. Сущности, с которыми обычно имеют дело теории религии, - это, главным образом, сущности “воображаемые”: бог, дух и пр. Но Дюркгейм показал, что это свойство присуще и более широкой группе конкретных объектов, действиям лиц в определенных обстоятельствах и т.д. Возникает, следовательно, вопрос: что же действительно общего между всеми этими священными предметами, что сообщает им это общее свойство “святости”? Раньше пытались найти источник внутри самих предметов. Дюркгейм идет совершенно иным путем. Единственное свойство, общее всем этим предметам, - святость, и она вообще не связана с их внутренними свойствами, они обладают ею только благодаря определенному отношению к ним – отношению «почитания». Если это верно, то человек чтит не священные вещи сами по себе, а нечто связанное с ними и вызывающее в человеке чувство почтения. Что же это в таком случае за связь? Ее невозможно вывести из внутренних свойств священной вещи, ибо она – символична. Священные вещи священны потому, что они – символы, с общим для них отношением к источнику священности. Это символическое отношение и было чем-то совершенно новым, в связи с чем возникает вопрос: что же это за общий для всех символов референт?

  Должно  быть, говорит Дюркгейм, это нечто такое, что мы почитаем особым образом, а таким  особым образом мы чтим только моральный  авторитет. Следовательно, источник святости священных предметов – тот же самый, что и источник долга относительно моральных правил. Это – “общество”. Это синтез всего, что до сих пор рассматривалось как несвязанные друг с другом аспекты жизни человека. Этот синтез был революционным достижением гения Дюркгейма»¹⁹.