Социология как мультипарадигмальная наука

     Помимо  социальной, Маркс рассматривал экономическую, промышленную и политическую революции, сближая социальную революцию то с первой, то со второй, то с третьей. Но особенно тесно он связывает социальную революцию с политической, т. е. с завоеванием государственной власти прогрессивным классом и установлением его революционной диктатуры для подавления других, реакционных классов.

     Социальные  и политические реформы представляются Марксу искусственным тормозом в  социальном развитии, результатом вынужденных  уступок и (или) обмана со стороны  господствующих классов или же слабости и нерешительности угнетаемых классов. Его идеал социального развития в общества, которое построено на частной собственности и эксплуатации человека человеком, - это постоянная революционизация общества для скорейшего наступления коммунизма.

     Тема  деления общества на классы и рассмотрение социального развития под углом зрения взаимодействия и борьбы различных классов также занимают значительное место среди изысканий Маркса. Сам Маркс отмечал, что не он открыл существование классов в современном обществе, классовую борьбу, историческое развитие этой борьбы. Представление Маркса о классах можно реконструировать на основании его работ и многочисленных высказываний об этом предмете. С его точки зрения, классовое деление отсутствует в первобытных обществах, в которых существует коллективная собственность на средства производства; оно возникает только в так называемых антагонистических формациях, в результате развития разделения труда и частной собственности на средства производства.

     В самом широком смысле классы, по Марксу, это любые социальные группы, находящиеся по отношению друг к другу в неравном положении и борющиеся между собой. В этом смысле классы включают в себя сословия и любые более или менее значительные социальные категории, расположенные на различных ступенях социальной лестницы.

     В более узком смысле Маркс понимает под классами такие социальные группы, которые различаются по их отношению к средствам производства. Поскольку он видит основу классового деления общества в производственных отношениях, постольку классы выступают как выражение этих отношений. Различная форма собственности на средства производства и, главное, наличие или отсутствие этой собственности выступают как главные критерии классообразования.

     Класс в полном смысле, по Марксу, - это  класс, осознавший себя как особую социальную группу со своими собственными интересами, противостоящую другим группам. С его точки зрения, наиболее адекватной формой выражения классового самосознания является политическая партия.

     Классовая дихотомия выступает у Маркса в двух формах.

     Во-первых, это сквозное противостояние, характерное для всех формаций, где на одном полюсе располагаются непроизводительные, господствующие, угнетающие, эксплуатирующие классы, извлекающие прибавочный продукт из эксплуатации другого класса, а на другом, соответственно, классы производительные, подчиненные, угнетаемые, эксплуатируемые.

     Во-вторых, в каждой из этих формаций существуют свои специфические пары классов, выражающие определенный способ производства. Каждый класс предполагает в принципе своего антипода, с которым он находится  в противоборстве: явно или скрыто; осознанно или неосознанно; реально или потенциально; в прошлом, настоящем или будущем.

     Борьба  между классами, по Марксу, - это в  конечном счете выражение борьбы между развивающимися производительными  силами и отстающими от них производственными отношениями. Один и тот же класс на разных фазах развития общественной формации бывает прогрессивным и реакционным. Так, буржуазия, которая на ранней стадии капиталистической формации была прогрессивным классом, на завершающей стадии становится реакционным классом.

     Пролетариат и буржуазия, по Марксу, - последние  классы-антагонисты. Будущая коммунистическая формация - это бесклассовое общество. Для того, чтобы его установить, пролетариат, историческая миссия которого состоит в том, чтобы, освободив себя от буржуазной эксплуатации, одновременно освободить все общество (человечество), должен завоевать политическую власть и установить свою революционную диктатуру. Таким образом, Маркс не только вместе с Сен-Симоном и Контом пророчествует о наступлении золотого века, не только открывает в пролетариате нового мессию, но и обосновывает, что этот мессия должен делать, чтобы выполнить свое всемирно-историческое предназначение.

     В современном буржуазном обществе, помимо пролетариата и буржуазии, Маркс рассматривает в качестве классов землевладельцев и мелкую буржуазию . Иногда он обозначает как более широкого класса такие социальные категории, которые осознают свои классовые интересы.

     Хотя  Маркс и признает существование  в современном капиталистическом обществе других классов и слоев, помимо буржуазии и пролетариата, все они, с его точки зрения, в перспективе должны исчезнуть. Это относится и к осколкам, прежних формаций, и к средним, промежуточным слоям, которые должны быть размыты и раствориться среди главных классов-антагонистов.  

4. Бихевиористские парадигмы

     Теория  обмена и бихевиористская социология являются в некотором смысле уникальными  социологическими теориями. С одной  стороны, они обязаны своим происхождением не столько предшествующим социологическим концепциям, сколько психологии, в первую очередь бихевиоризму В. Ф. Скиннера. Кроме того, они, в особенности теория обмена, подвержены еще одному сильному внешнему воздействию — со стороны экономики. Наконец, в некоторых своих экстремальных формулировках они являются, в сущности, отрицанием всех прочих социологических теорий.

     Отдавая должное значительному вкладу В. Ф. Скиннера в теорию обмена, стоит начать этот раздел с изложения его основных тезисов. Затем рассматреть бихевиористскую социологию, как представляющую наиболее непосредственное преобразование идей Скиннера в социологические принципы. Наконец, мы обращаемся к теории обмена в трактовке ее крупнейших представителей — Джорджа Хоманса и Питера Блау.

     Не  все бихевиористы и теоретики  обмена принимают концепции Скиннера, Хоманса и Блау. Классический очерк Элвина Гоулднера об обмене и работа Уильяма Гуда о ролевом напряжении представляют разновидности небихевиористского подхода к теории обмена. Их версия акцентирует обменный характер социальных отношений и, в частности, проблему возникновения феномена власти и престижа на базе обменного дисбаланса. Но в данной главе мы не касаемся небихевиористских подходов.

     Бихевиоризм прочно связан и с социальными  науками, и с психологией. Современный  социальный бихевиоризм может быть прослежен по работам Б. Ф. Скиннера. Его труды были чрезвычайно разнообразны по форме: научные трактаты , утопические романы, полемические и политические очерки, описание практического применения бихевиоризма и автобиографические эссе. Все они сыграли значительную роль в развитии социологического варианта бихевиоризма.

     К другим социологическим теориям  Скиннер относился как к неким  иррациональным конструкциям, отвлекающим  социологов от единственно достойных  изучения объектов: поведения, его причин и следствий. Возьмем для примера его критику концепции культуры, определяемой социологами как совокупность «традиционных (исторически сложившихся и отобранных) идей и ценностей». Он утверждал, что это определение привносит ненужные «мистические элементы: «идеи» и «ценности». Они невидимы. Реально можно увидеть, как люди живут, как они растят детей, как собирают или выращивают продукты питания, в каких жилищах живут, во что одеваются, в какие игры играют, как относятся друг к другу, как управляют собой и т. д.». Культура общности складывается из отдельных актов поведения. Чтобы понять поведение, нужно раскрыть содержание таких сущностей, как вознаграждения и издержки.

     Самой резкой критике подвергалась парадигма  социальных дефиниций Скиннера. Одной из важнейших его целей в труде «За пределами свободы и достоинства» было исключение из социальных наук и вообще из научного обихода идеи, которую он обозначил «автономным человеком». Имеется в виду, что люди автономны, если южно атрибутировать им способность чувствовать и мыслить, стремиться к свободе и сохранению достоинства. Люди, согласно той концепции, обладают некоей внутренней сущностью, определяющей их действия. Эта внутренняя сущность порождает инициативу, созидание и творчество.

     Для Скиннера же идея автономной внутренней сущности есть как раз та самая мистическая, метафизическая конструкция, которая должна быть устранена из социальных наук: «Понятие автономного человека предназначено только для того, чтобы объяснить вещи, которые мы еще пока не в состоянии объяснить другими способами. Его существование зависит от нашего незнания, и оно, естественно, потеряет свой статус, как только мы будем знать больше в поведении». Первичная сущность, по Скиннеру, — это поведение, а также и условия, которые понуждают к этому поведению (в первую очередь — другие поведения). Он считал, что не следует фокусировать внимание на таких понятиях, как «чувства»; нужно сконцентрироваться на анализе (и контроле) поведения и случайностях, которые влияют на него. Линда Молм развила это положение, утверждая, что Скиннер работал над тем, что он называл «частными случаями», или «случаями, имеющими место внутри индивида, недоступными наблюдателю извне».

     Ряд бихевиористов включают в сферу  своих интересов понятия знания, эмоций, разума. Например, Артур Стаатс привел доказательства в пользу включения в исследование понятия разума. Джон Болдуин и Дженис Болдуин подчеркивали, что бихевиористам и даже всем социологам следовало бы пользоваться как традиционным научным аппаратом, так и понимающей методологией для того, чтобы осмыслить все разнообразие социальных феноменов.

     В категорию «частных случаев» он включал  мысли, чувства и восприятия. Однако Скиннер соглашался принимать во внимание внутренние состояния лишь при двух условиях. Во-первых, эти состояния не должны быть независимыми (или опосредующими) переменными. Иначе говоря, они не могут быть объясняющими, а лишь объясняемыми переменными. Во-вторых, они все-таки должны быть доступны для наблюдения. Такой ограниченный подход к ментальным состояниям неприемлем для сторонников парадигмы социальных дефиниций.

     Скиннер и другие социальные бихевиористы интересуются связями между индивидами и окружающей их средой, которая состоит из ряда социальных и несоциальных сущностей. Они доказывают, что принципы, управляющие связью между индивидом и социальным объектом, тождественны принципам, управляющим связью между индивидом и несоциальным объектом.

     Это означает, что для бихевиориста ребенок, бросающий камушек в реку, как  объект изучения качественно тождествен бихевиоральным феноменам любой степени сложности (мать, бранящая ребенка, учитель, наставляющий класс, производственное совещание на уровне директоров).

     Социальные  бихевиористы интересуются процессом  взаимодействия, но этот процесс определяется ими совершенно иначе, чем социальными дефиниционистами. С точки зрения социальных дефиниционистов, действующие субъекты являются динамичными, созидательными силами в процессе взаимодействия. Они не просто реагируют на стимулы, но интерпретируют их и действуют на основе своих интерпретаций. Социальные бихевиористы, напротив, оставляют индивиду гораздо меньше свободы. С точки зрения бихевиориста, «мышление есть поведение мозга. Большая часть мозговой деятельности неосознанна». Таким образом, если, с точки зрения социального дефинициониста, действующий субъект энергично и сознательно конструирует социальную реальность, то с точки зрения социального бихевиориста, он (или она) бессознательно реагирует на стимулы. Реакция индивида определяется характером внешних стимулов. Это гораздо более механический образ субъекта, чем в трактовке социального дефинициониста.

     Бихевиористская социология (Джон и Дженис Болдуин называли ее наукой поведения) представляет попытку применить принципы психологического бихевиоризма к социологическим проблемам. Исследуется соотношение между влиянием поведения действующего субъекта на среду и влиянием среды на последующее поведение субъекта. Это основа оперантной обусловленности, или процесса обучения, посредством которого поведение модифицируется своими последствиями. Развернем этот тезис. Действующий субъект — источник поведения. Вначале его поведение воспринимается как почти случайное. Среда, социальная или физическая, в которой реализуется поведение, подвергается его влиянию и, в свою очередь, оказывает на него обратное действие. Реакция среды, позитивная, негативная или нейтральная, влияет па последующее поведение субъекта. Если реакция поощряющая, то поведение, вероятно, будет воспроизведено в будущем в подобных ситуациях. Отрицательная реакция уменьшит вероятность воспроизведения поведения. Социальные бихевиористы, интересуясь взаимосвязью истории реакций среды и последствий поведения, утверждают, что прошлое управляет настоящим: зная, что вызвало определенное поведение в прошлом, можно предсказать, воспроизведет ли субъект то же поведение в настоящем.