Целый ряд проблем, поднятых в исследованиях  по социологии религии в этот период, показал, что эта дисциплина не является некой тайной, доступной лишь посвященным в нее специалистам, работающим в строгочерченных рамках научного интереса. Напротив, изучение социологии религии подразумевает работу в наиболее важных сферах, анализ общества и культуры в актуальном для определенного периода времени контексте. Без самого тщательного изучения религиозных групп и религиозного поведения невозможно заниматься проблемам» социальной стратификации, социальных изменений, межгрупповых отношений, политической социологии, бюрократии, социального консенсуса и диссенсуса, социологии конфликта, изучать эволюционные процессы недавно образовавшихся наций и общностей, — и это далеко не полный список научных проблем, связанных с социологией религии.

      Изучение  общества должно быть изучением религии, и изучение религии должно быть изучением общества. Социология религии — одна из отраслей научной социологии. Она является связующим звеном между теологией и социологией; религия есть пределенный исходный факт, базис, а социология дает возможность научно постичь его.

      Социология  религии не зависит от ценностных ориентации социологов, она объективна и беспристрастна. Она изучает  эмпирические явления, пытаясь делать обобщения относительно взаимосвязей между религиозным поведением и другими типами социального поведения.

      Социология  религии оперирует рядом интегрированных  и проверяемых утверждений, соотносящихся  с более широкими теоретическими схемами общей социологии. Выдвигаемые  гипотезы должны быть явными, определенными  и формулироваться таким образом, чтобы оставалась возможность их эмпирической проверки. 

      Исследователь должен, прежде всего, совершенно адекватно  понимать современную социологическую  теорию и методы ее исследования. Он должен быть абсолютно объективен в  своих трактовках религиозных фактов; кроме того, он должен быть глубоко заинтересован в изучаемом материале и хорошо знать его. Среди социологов есть такие, которые считают себя "религиозными", другие "антирелигиозными", а третьи — скорее индифферентны к религии. Социологи двух первых групп часто страдают недостатком объективности, а третьи— недостатком интереса к развитию социологии религии.

      Ученые, занимающиеся социологией религии, не владея социологической теорией  и методологией, тем не менее могут  сделать немало полезных и точных наблюдений, но вряд ли их открытия привнесут что-либо новое в развитие социологической теории религии, так как поднимаемые ими проблемы структурированы иначе, чем этого требует общепринятая социологическая теория.

      Несмотря  на почти неисчерпаемый запас сведений о примитивных и цивилизованных религиях, об истории церкви, о сектантских движениях и на огромный запас религиозных материалов в письменном виде как то: проповеди, официальные публикации церковных приходов и т.д., — ощущается большой недостаток эмпирического материала, без которого трудно делать какие-либо адекватные обобщения. Кроме того, очень трудно бывает судить о достоверности большей части имеющихся данных. Практически все дошедшие до нас сведения о первобытных религиях основаны на наблюдении лишь одного человека и совершенно непроверены другими исследователями.

      Детально  разработанные теории социологии религии  построены главным образом на дошедших до нас записях двух-, трех- или двадцатипятивековой давности, когда проблемы проверки, достоверности и особенно проблемы полноты отражения религиозной действительности не стояло. Это, конечно, не означает, что не может быть построена какая-либо стройная теория на основании изучения такого материала, но означает только то, что какие-либо определенные выводы в этом случае делать недопустимо.

      Кроме того, большую часть данных, доступных  и приемлемых для использования  социологами религии, не с чем  сопоставить, сравнить, а, следовательно, такого рода информация практически  неверифицируема. Используя такие данные, весьма затруднительно делать обобщения и формулировать выводы.

      С этим связана и еще одна проблема, которая заключается в том, что  данные, которые собирают, не руководствуясь определенной научной концепцией, чаще всего имеют совсем незначительную научную ценность. В идеале же эмпирический материал должен собираться относительно проверяемых гипотез. Но лишь незначительная часть информации, с которой приходится работать социологу религии, отвечает этому требованию, действительно приносящему немалый успех.

      Разумеется, такое использование гипотез  таит в себе немалую опасность. Тем  не менее, такого риска едва ли, возможно избежать, предаваясь голому эмпиризму  или используя лишь данные, соотносимые  в процессе их сбора с другими  гипотезами — скрытыми или явными, имплицитными ли эксплицитными.»⁴ 

      1.3. Сегодняшний выбор молодежи

Анализ  религиозности российской молодежи позволяет констатировать новое - по сравнению с данными доперестроечного периода

явление. Речь идет о преодолении ранее  бытовавших среди молодежи отрицательных, насаждаемых школьными программами и атеистическим воспитанием в целом, стереотипов (вроде того, что "религия мешает развитию науки", "религия - удел старушек" и т. д.).

Сейчас  очень активно проводятся всяческие  программы, направленные на молодое поколение. Например, в эти дни проходит молодежный крестный ход «Святой Покров», организованный РПЦ. В свою очередь, мусульманская молодежь Москвы провела 21 сентября ифтар (торжественную трапезу) в одном из столичных кафе. А уж что касается различных акций, направленных против наркомании или распространения СПИДа, то им несть числа. Особенно активны на этом поприще протестанты.

Само  собой, все это находит отклик в сердцах молодежи. Многие, например, стремятся ближе познакомиться  с исламом, не пугаясь навязанного ему отрицательного имиджа. Другие молодые люди, ведомые своими мотивами, обращают взоры в сторону христианства. Активную миссионерскую деятельность проводит православная молодежная организация «Покров», действующая при одном из храмов в Ясеневе.

Невероятно  сложно сказать какие именнл факторы способствуют популярности того или иного вероучения. Еще труднее сказать, что же молодым людям не нравится. Рационально выбрать себе «веру по вкусу», как, например, кресло или автомобиль, просто нельзя. Здесь действуют иные механизмы.

Молодой ум горяч, часто его не проймешь величавой  суровостью христианства или ислама. Юношеский максимализм вкупе  с духом противостояния массовой культуре, «попсе» увлекает горячие  головы в дебри новых религиозных  движений. Вот уж где можно развернуться, особенно если учесть, что интерес ко всякого рода оккультным и эзотерическим знаниям подпитывают современные СМИ. Бесчисленные квазинаучные передачи, разгадывающие одну тайну за другой, на самом деле ставят больше вопросов, чем находят ответов.

Оккультизм  и эзотерика всегда впечатляли и  будут впечатлять молодые неискушенные умы. Интрига, страсть познать то, что другим недоступно, налет таинственности. Велико искушение всем этим заинтересоваться. Мода на альтернативную реальность делает свое дело: увлечение фантастикой и фэнтези, ролевыми играми всех мастей. Грань между реальностью и вымыслом бывает порой настолько тонка, что становится неразличима. Еще одним катализатором выступают невесть откуда взявшиеся в неизмеримом количестве потомственные и доморощенные колдуны, ведьмы и маги, целители и экстрасенсы.

Доступная литература (а в книжных магазинах  теперь есть отдельные стенды, которые  так и называются – «эзотерика») может превратить увлечение магией из рождественского гадания на топленом воске в дело пусть не всей жизни, но, во всяком случае, многих лет. И действительно, есть группы молодых людей, которые на своих собраниях проводят различные магические обряды и ритуалы. Причем многие такие группы – это не детище однодневного увлечения троих одноклассников, а полноценные сообщества с иерархией, обрядами инициации, доктриной.

Ни для  кого не секрет, что молодые люди часто образуют субкультуры по самым  разным признакам, как правило, таким  критерием выступает музыка. Часто  бывает так, что субкультура предлагает некоторый образ духовного развития своего адепта. Среди любителей тяжелой музыки шире распространено увлечение неоязычеством и сатанизмом (в очень широком смысле), чем среди представителей других молодежных течений. Что приводит молодых людей на капище или на черную мессу? Круг общения, мода, а может быть – настоящая вера в Сварога и Велеса? Ответы могут быть самыми разными. 

1.4. Социологические исследования 

«Если еще 10-15 лет тому назад среди всех возрастных групп самый низкий показатель религиозности (1 - 2%) был среди молодых (среди взрослых - около 10%), то ныне возрастные различия не влияют сколько-нибудь заметно на религиозность населения. В этом можно убедиться по ответам респондентов всех мировоззренческих групп. Так, верующих в Бога среди опрошенной молодежи оказалось 32,1%, а среди взрослых - 34,9%; колеблющихся между верой и неверием - соответственно 27% и 27,6%; безразлично относящихся к религии - 13,9% и 14,7%; неверующих - 14,6% и 13,5%.

Относительно  заметная разница фиксируется лишь среди верующих в сверхъестественные силы (соответственно, 12,4% и 9,3%), что, видимо, связано с увлечением молодежи различными формами нетрадиционной религиозности, в том числе вневероисповедной мистикой (вера в общение с

духами, магию, знахарство, гадание, колдовство, астрологию). Развитию отмеченного интереса к оккультизму, эзотерическим направлениям, всегда возрастающего в эпохи крутых общественных перемен, содействует и распространяемая в последнее время в изрядном количестве оккультная литература.

Для объективного понимания роли и места религии  в сознании молодежи важно учесть и то, что значительное число молодых  людей - отнюдь не только верующих в  Бога, но и представителей других мировоззренческих  групп, включая индифферентных и неверующих, - считают себя сторонниками традиционных религий.

Сказывается здесь, среди прочих причин, тесная связь религиозного и национального  самосознания. Отрицая свою религиозность  при мировоззренческой самоидентификации, молодежь в то же время относит себя к приверженцам традиционных религиозных объединений. Таким образом, православие или ислам воспринимаются не только как собственно религиозная система, а как естественная культурная среда, национальный образ жизни ("русский - поэтому православный", "татарин - поэтому мусульманин"). Так, к православным отнесли себя не только 56,2% колеблющихся, 24,1% верующих в сверхъестественные силы, но и 8,8% индифферентных и даже 2,1% неверующих молодых людей.

Религиозное мировоззрение многих молодых людей  довольно рыхло, размыто. Например, к колеблющимся между верой и неверием отнесли себя 32,7% православных, 30,0% мусульман, 14,3% протестантов; к верующим в сверхъестественные силы: 6,5% православных, 6,7% мусульман, 6,3% католиков, 10,0% иудеев, а также 37,7% верующих, не принадлежащих к какой-либо конкретной конфессии.»⁵

Этот  тезис примерно в равной мере распространен  в общественном мнении молодежи, принадлежащей  к самым разным мировоззренческим группам, а так же конфессиональных.

Таким образом, большинство молодежи, положительно относясь к возрастанию влияния религиозных организаций, фактически выражает пожелание, чтобы религиозные организации четко определили свое место в общественной жизни и не вмешивались в сферы, лежащие вне их компетенции.

«Более сдержанная позиция молодых верующих проявляется по некоторым пунктам. Например, в ответах на вопрос, нравится ли им в целом сегодняшняя жизнь в России, безоговорочное "да" высказали 9,2% верующих и 6,8% неверующих.

Определенные  различия между верующей и неверующей молодежью сказываются и в степени проявления интереса к политике (среди группы

неверующих  в 1,5 раза больше, чем в группе верующих, тех, кто внимательно

следит  за политической информацией в стране), а также в степени участия  в

работе  политических партий, митингах, демонстрациях, забастовках и т. д. (в

течение последнего года группа неверующих в  два раза больше участвовала в подобных акциях). Приведенные данные говорят о том, что верующие менее склонны к открытым формам протеста: в случае значительного ухудшения жизни молодежи и их семей готовы принять участие в различных акциях протеста 8,2% верующих в Бога, 4,9% колеблющихся, 4,1% верующих в сверхъестественные силы, 9,5% безразлично относящихся к религии и 15,7% неверующих.»⁶