Риторическое усиление речи

      всякий  «прием», она вносит некоторый элемент нарочитости. Не случайно парантеза нередко служит средством иронического, отстраненного изложения.

      Риторическим  восклицанием, по классическому определению, называется показное выражение эмоций. В письменном тексте эта псевдоэмоция оформляется графически (восклицательным знаком) и структурно: «С каждой разборкой подобного типа людям все виднее одно – как же в таком окружении тяжело спикеру!»¹⁸ Восклицательный знак в этих высказываниях – способ привлечь внимание читателя и побудить его разделить авторское негодование, изумление, восхищение.

      Умолчание – указание в письменном тексте графическими средствами (многоточием) невысказанность части мысли: «Хотели  как лучше, а получилось… как  всегда»¹⁹. Многоточие – заговорщическое подмигивание автора читателю, намек на известные обоим факты или обоюдно разделяемые точки зрения.

      Вторая  группа фигур, занимающих важное место  в языке газеты, - повторы разных типов. Известная мудрость гласит: «Что скажут трижды тому, не верит народ». Повторяющиеся сегменты фиксируются памятью и влияют на формирование отношения к соответствующей проблеме. Повторы могут создаваться средствами любого языкового уровня. На лексическом уровне это может быть буквальный повтор слов: «Поэт в Чечне – он больше, чем поэт»²⁰; или столкновение в одной фразе паронимов – парономазия: «Артур – начинающий бизнесмен и, возможно, в жизни руководствуется не столько классовыми соображениями, сколько кассовыми»²¹. К лексическим повторам относят повтор, затрагивающий глубинную семантику, так называемый эпанодос – повтор с отрицанием, которое может быть выражено морфемой или служебным словом: «Выбор в отсутствии выбора»²²; «И жертвы их беззаконья стали жертвами закона»²³.

      На  морфологическом уровне это полиптотон – повтор слова в разных падежных формах: «А какое еще может быть настроение у лидера КПРФ, когда он выступает во Дворце имени Ленина, находящемся на площади имени Ленина, где стоит памятник Ленину?»²⁴

      На  синтаксическом уровне повтор может  затрагивать структуру предложения.

      Повтор  – важнейший стилеобразующий компонент газеты, выходящий далеко за рамки фигур, затрагивающий макроструктуру текста, как, например, повтор информации в заголовке, в водке и непосредственно в тексте статьи. Здесь же следует упомянуть и повторные обращения к теме в условиях газетной кампании. Столь значительное место, занимаемое повтором в газете, объясняется его способностью не только оказывать

      эмоциональное воздействие, но и производить изменения  в системе «мнения – ценности – нормы».

        Третье место по частоте употребления  в тексте занимает аппликация – вкрапление общеизвестных выражений (фразеологических оборотов, пословиц, поговорок, газетных штампов, сложных терминов и т.п.), как правило, в несколько измененном виде, например: «Тут уж, как говорится, из  «Интернационала» слова не выкинешь»²⁵.

      Аппликация  совмещает в себе два вида речевого поведения – механическое, представляющее собой воспроизводство готовых  речевых штампов (ср. (в билетной кассе): «Два до Москвы», (в магазине) «Два молока»), и творческое, «не  боящееся» экспериментировать с языком. Использованием аппликации достигается сразу несколько целей: создается иллюзия живого общения, автор демонстрирует свое остроумие, оживляется «стершийся» от многократного употребления устойчивого выражения образ, текст украшается еще одной фигурой. Однако журналист должен следить, чтобы в погоне за выразительностью не возникало двусмысленности и стилистических недочетов вроде: «Поэтому не стоит возмущаться, господа-джентельмены, когда русские яйца – в кои веки – осмеливаются учить американских куриц инспекции»²⁶.

      Аппликация  не только отражает массовое сознание, но и участвует в его формировании, поэтому фамильярные фразы типа: «Сколько стоит «договор на четверых»²⁷; «Они на троих делили нашу Державу, то сейчас хотят на троих собрать»²⁸ - выдают недостаток вкуса и здравого смысла у автора.

      Наконец, структурно-графичесие выделения. К  ним относятся сегментация, парцелляция  и эпифраз. С помощью этих фигур  внимание читателя обращается на один из компонентов высказывания, который  в общем потоке речи мог бы остаться незамеченным.

      Сегментация – вынесение важного для автора компонента высказывания в начало фразы  и превращение его в самостоятельное  назывное предложение (так называемый именительный представления), а затем  дублирование его местоимением в оставшейся части фразы, например: «Обмен купюр: неужели все напрасно?»²⁹

      Парцелляция – в письменном тексте отделение  точкой одного или нескольких последних  слов высказывания для привлечения  к ним внимания и придания им нового звучания, например: «Процесс пошел. Вспять?»³⁰

      Эпифраз, или присоединение, - добавочное, уточняющее предложение или словосочетание, присоединяемое к уже законченному предложению, например: «Кто мог бы подумать, что вопрос об этом поставят боннские политики, да еще социал-демократы?»³¹

      Из трех фигур только эпифраз дает приращение информации, а остальные просто предоставляют журналисту возможность расставить логические акценты.

      Особую  роль в любом выразительном тексте играют сравнения. В прессе они обычно оформляются как структурно и  графически выделенные сравнительные обороты (предложения) или вводятся лексемами «наподобие», «похож», «напоминает», например: «В древние времена на Руси относились к бороде так же фанатично, как большевики к партбилету»³²; но мало она похожа на систему в строгом смысле слова. Скорее – на некую суспензию, без жесткой внутренней связи элементов»³³.

      Все фигуры речи благодаря их формульной отточенности и завершенности прекрасно  подходят для газетных заголовков, поэтому содержащие их фразы нередко  оказываются графически выделенными, с них начинает читатель знакомство с газетой, их замечает раньше других речевых приемов.

       2.5 Тропы 

      Троп  – это любая языковая единица, имеющая смещенное значение, т.е. второй план, просвечивающийся за буквальным значением. Взаимодействие и взаимообогащение двух смыслов является источником выразительности.

      Самое важное место среди тропов занимает метафора – перенос имени с  одной реалии на другую на основании  замеченного сходства. Способность  создавать метафоры – фундаментальное  свойство человеческого сознания, поскольку человек познает мир, сопоставляя новое с уже известным, открывая в них общее и объединяя общим именем. С метафорой связаны многие операции по обработке знаний – их усвоение, преобразование, хранение и передача.

      Кроме того, метафора служит одним из способов выражения оценки, а нередко приобретает статус аргумента в споре с оппонентами или при их обличении (по определению Н.Д. Арутюновой, «Метафора – приговор без суда»).

      Негативная  оценка при использовании метафоры формируется за счет тех неблагоприятных для объекта метафоризации ассоциаций, которые сопровождают восприятие созданного автором образа: «С другой стороны, надо признать, что в общественном смысле деятельность «Правды», и «СР», и «Завтра» не совсем бесполезна: она катализирует накопившиеся в стране эмоциональные нечистоты. Конечно же, такая односторонность сантехнического сервиса возможна до определенной поры. Использование этой системы для подачи питьевой воды и позитивных идей не подходит»³⁴.

      Образы, в которых осмысливается мир, как правило, стабильны и универсальны внутри одной культуры, что дало возможность

      американским  исследователям Дж. Лакоффу и М. Джонсону выделить их и описать. Это образы вместилища, канала, машины, развития растения или человека. Некоторых форм человеческой деятельности, такой простейшей, как двигательная (например, моргать, хлопать, скакать), или более сложных (строить, выращивать, воевать). Политика как неуловимое соединение умственной, речевой и социальной деятельности человека осмысляется в тех же базовых образах: машины и механизмов («ритм колебаний политического маятника», «предвыборная машина», «нейтронные  ускорители реформ»), дороги для частного использования метафоры «канала» и связанных с ней средств передвижения («ростки демократии», «корни национального конфликта»), войны («план торпедировался», «взрыв недовольства», «экономическая блокада»), более честной борьбы – спортивной («политический Олимп», «вступил в игру его главный соперник»). Наконец, особую роль в осмыслении политики как искренней деятельности играет метафора театра или цирка («политическая арена», «политический фарс», «политический сценарий», «закулисные маневры»).³⁵Ломка общественной и экономической жизни часто приводит к изменению характера базового образа. Так, «броненосец брежневской экономики» сменяется «клячей российской экономики». Несмотря на то, что образ то многократного употребления метафоры стирается, связанная с ним положительная или отрицательная оценка  сохраняется, поэтому для одних и тех же явлений газеты разных направлений выбирают разные базовые образы, например, распад СССР демократическая пресса называет «делением счетов в коммунальной квартире», коммунистическая – «метастазами суверенитетов». Доля тех  или иных базовых образов в осмыслении политической ситуации в стране в разные эпохи может меняться. Так, при тоталитарных режимах возрастает роль военной метафоры, и этот факт не только отражает протекающие в обществе процессы, но и пробуждает человека к деятельности в русле избранной метафорики. Как утверждает Дж. Лакофф и М. Джонсон, всей нашей деятельностью управляют нами же созданные метафоры. Поэтому журналист должен относиться к выбору метафорического обозначения так же, как шахматист относится к выбору хода.

      Широко  распространен в языке газеты каламбур, или игра слов, - остроумное высказывание, основанное на одновременной реализации в слове (словосочетании) прямого и переносного значений или на совпадении звучании слов (словосочетаний) с различными значениями, например: «Коммунистам в Татарстане ничего не светит, даже полумесяц»³⁶.

      Еще один близкий метафоре троп – персонификация. Это перенесение на неживой предмет  функций живого лица. Одним из признаков  дегуманизации современного общества является выворачивание этого тропа  и создание антиперсонификации. Люди получают статус вещей, в результате чего появляются такие строки: «Город-герой встретил товарища Зюганова хлебом и солью и девушками в национальном смоленском убранстве»³⁷. Отстраненное, ироническое отношение к жизни в этом случае перерастает в откровенный цинизм.

      Из  устной публичной речи в язык газеты проникает аллегория – такой  способ повествования, при котором  буквальный смысл целостного текста служит для того, чтобы указать  не переносный смысл, передача которого является подлинной целью повествования, например: «Ельцин бросает вызов судьбе. А она его вызов не принимала – такая капризная дама, уступала ему без боя. Может, не хотела связываться»³⁸. Аллегория позволяет сделать мысль об абстрактных сущностях конкретной и образной.

         Конкурирующем с метафорой тропом является метонимия – перенос имени с одной реалии на другую по логической смежности. Под логической смежностью понимают соположенность  во времени или пространстве, отношения причины и следствия, означаемого и им подобные, например: «Как сообщил в понедельник в Вашингтоне офис вице-президента Альберта Гора…»³⁹.

      К метонимии очень близка синекдоха  – перенос имени с целого на его часть и наоборот: «Над нашей  территорией может беспрепятственно летать любой, кто достал «борт и  горючее»⁴⁰. Синекдоха этого типа может проникать в газету из жаргонов или создаваться автором в соответствии с его саркастическим отношением к тому, что он описывает. Другая разновидность этого тропа – синекдоха числа, т.е. указание на единичный предмет для обозначения множества или наоборот, - обычно повышает стилистический ранг высказывания, поскольку единичный предмет, соединяющий в себе черты многих подобных предметов, существует лишь как абстракция, идеальный конструкт, и умозрительный, идеальный мир описывается текстами высокого стиля: «Указ оптимисты оценивают как хороший импульс для ударного труда российского пахаря на весенней борозде»⁴¹.

      Ироническая окраска может также создаваться  антономазией – употреблением имени  собственного в нарицательное значение или наоборот: «Примерно в то же время в Азове готовился к отъезду в неведомые палестины некто Альберт Жуковский»⁴².