Ритуалы и его виды

Однако  такое суровое наказание как  пожизненное отлучение от церкви входило в компетенцию высшей церковной иерархии. Наверное это обстоятельство вызвало резкое осуждение Константинопольского патриарха Тимофея. В 1620 г. он подверг строгой критике такую строгую форму наказания "проклятства окрутне страшного". Патриарх снял наказание со всех живых членов братства и тех, кто "в том грехе" умерли, и ликвидировал (“касуем й в нивеч обертаем”) этот обет как "глупо учиеное", с условием, чтобы такой обет больше не употреблялся. А на отступника от этого решения патриарх в свою очередь накладывал такое же наказание какое применять осуждал. По видимому, после осуждения этого обряда патриархом, клятву при вступлении в братство не давали. Но вскоре этот обычай решили возобновить. На элекции 1633 г. все члены братства должны были дать "обет", после чего имя братчика должно было быть вписано в новый "братский каталог". По-видимому текст клятвы был взят с проклятием отступника. На элекции 1644 г. обсуждался вопрос о форме обета при вступлении в братство: "стародавний, от продков отправований, страшливе строгий обет" или "последнеший, скорочений и зносниший, през теразнейшую братию отправований". Было принято решение об использовании сокращенного варианта присяги, без строгого проклятия. С 1645 г. "целование креста" проводилось уже без столь тяжелого наказания.

Но кроме  снятия страшного проклятия в  тексте присяги появились новые  детали, характеризующие изменения, произошедшие в обществе за 40 лет. Как  одно из главных обязательств члена братства была оговорена приверженность к православию (“исповедуя вся артикули веры святыя греческо-кафолическия”). Это было особенно важным условием существования братства в условиях насаждавшейся греко-католической унии. Интересно также замечание о том что поступающий в братство должен не только не нарушать “право” организации, но и “доходом” ее ничего не “делати”. Особо оговаривалось, что “обязанности же на мя уложенныя всегда верно и точно исполняти буду”.Такая форма присяги просуществовала до 20-х годов XVIII в.

После принятия унии братством в 1708 г. видимо форма  присяги оставалась прежней. Все  члены братства не ощутили сразу каких бы то ни было изменений в форме организации жизнедеятельности своей организации после перехода под юрисдикцию папы Римского. Братство еще какое-то время оставалось по сути православным. Но с такой независимой, никому не подчиняющейся организацией в новых условиях никто мириться не хотел и началось постепенное давление на ограничение прав братства. Главной мотивацией попыток вмешиваться в дела братства и пытаться их контролировать было искоренение “схизматических” то есть православных традиций. В 1725 г. комиссия Папской Нунциатуры в составе викария Феликса Шанявского, каноника Томаша Юзефовича, архимандрита Мелецкого василианского монастыря Иннокентия Пихтовича после ознакомлением с деятельностью братства подготовила предложения для рассмотрения Конгрегацией по распространении веры о подчинении братства Львовскому епископу (предоставление епископу права визитации братства), аннулирование "схизматических" привилеев, смену формы присяги братчиков, уравнивание братства в правах с другими католическими братствами и др.[10] Братству удалось отстоять свою независимость от епископа, добилось признания действительными всех привилеев восточных патриархов, сохранить во многом исключительное положение по сравнению с католическими братствами, более ограниченные в правах и возможностях. Но форма присяги была изменена. Главным стало изменения символа веры, подтвержденном и принятом на Замойском поместном церковном соборе в 1720 г. и языка, на котором давалась присяга. Это был не родной украинский язык, а латинский, принятый в церковном делопроизводстве. В архиве братства сохранилось две редакции латинского текста присяги - 1725 и 1751 гг.[11] Но в XVIII в. обет при вступлении в братство уже не играл столь значительную роль по сравнению с XVII в. Скорее это стало уже данью сложившейся традиции, приобретало все более формальный характер, и, конечно же, значительную роль в таком отчуждении от главного обряда было и изменение языка присяги, который делал его не родным и близким по духу, а привнесенным, взятым извне, хотя в XVIII в. некоторые члены братства даже не знали украинского языка. Второй же причиной изменения отношения к обряду был сам XVIII век, с его рационализмом и прагматизмом, лишенный возвышенного религиозного мистицизма.

Все текущие  дела братства решались на совместных собраниях “схажках” или “сессиях”. Проведение собраний братства было подчинено особым нормам, правилам, традициям. О предстоящем собрании каждый член братства должен был быть специально информирован. В уставе братства сказано, что собираться (“сходиться”) члены братства должны были раз в месяц или при необходимости чаще “за обсиланем знамене братского”.Этот обычай был позаимствован братством у ремесленных цехов, члены которого извещались о предстоящем собрании мастеров специальным цеховым знаком, так называемой цехой. В документах братства встречается название “знамение братское” и "цеха". Что из себя представляла братская "цеха" нам точно не известно. Историками братства было выдвинуто две гипотезы. А.С. Крыловский считал, что это оттиск с изображением Успения Пречистой Богородицы - герба братства, которое братство использовало в качестве своего типографского знака. Я.Д. Исаевич предполагал, что братская "цеха" была не в виде типографского оттиска на бумаге, а изготовленная из металла или дерева. Именно такой была "цеха" у ремесленных цехов. Этот вопрос связан с символикой братства. Вся символика братства (печати, гербы и типографские знаки) были основаны на двух основных изображениях: колокольни братства и иконографического изображения успения Божией матери. В основу герба братства был положен герб Ивана Федорова. Типографское воспроизведение герба братства, встречающееся в ряде изданий братства, представляет собой точную копию герба Ивана Федорова, заменена была только одна деталь: вместо собственно герба Ивана Федорова с его инициалами было помещено изображение Колокольни при Успенской церкви. Во многих изданиях встречаются стихи, написанные на этот герб:

Братству  Львовскому льва и вежу за герб дано,

Вежу - в добродетель, льва - в мужество признано.

В добродетелех письма хранити треба

Чин побожности: кождый тым достигнит неба.[16]

Под тым все ктиторство старожитность маете

Виде к хвале еи належит, скланяет.

Во многих изданиях на обороте титульного листа  помещался герб с изображением льва и колокольни и изображение успения  Богородицы, причем это изображение  встречается в различных вариантах, изготовленное разными мастерами-граверами. Подписи под этим изображением называют его “знамением братским”: "Пречистое знамение братства Стаvропiгион львовскаго Успения пречистыя Богородица Присно Девы Марiя"; “Благо зде пречестному знамению, трата и небо небес Матерь Божия всем знати”. Здесь слово "знамение" следует понимать как "символ", так как именно при церкви, посвященной Успению Богородицы, было организовано братство, а не "знамение братское" как "цеха", которая посылалась для сбора членов братства на собрания. Возможно, на братской "цехе" было одно из изображений, которые считались гербом братства. Но возможно, что "цеха" не имела какого либо материального воплощения, а означала оповещение в установленной форме о предстоящем собрании братства. Если бы “знамение братское” имело какую-либо материальную форму (типографский оттиск, изображение на дереве или металле), то до сохранилась бы если не сама "цеха", то хотя бы ее описание, записи о ее изготовлении или описание среди имущества братства. Вероятно, в конце XVI - начале XVII вв. с "цехой" братской ходил кто-либо из членов братства, позже братство с этой миссией посылало мальчика-подростка, чтобы он "с цехой ходил”,возможно, кого-либо из учеников братской школы, за что он получал определенную плату. Во второй половине XVII в. упоминаний о "цехе" в документах братства не встречается. Вероятно, этот обычай не прижился. Поскольку все члены братства жили в “мурах” города, очень близко друг от друга, то просто не было необходимости в таком особом приглашении на братское собрание и более прагматичные члены братства во второй половине XVII в. по сравнению со своими предшественниками отказались от такого ритуала.

Проведение  собрания братства было подчинено определенным правилам и традициям. Помимо основных требований, которые были изложены в уставе, касающихся норм взаимоотношений  членов братства друг с другом, младших  братий со старшими, постепенно вырабатывались и особые ритуалы и нормы. В традициях своего времени, собрание братства начиналось общей молитвой. Со временем была выработана специальная, особая молитва, которой начиналось собрание именно Львовского братства. Такими особыми специальными речами сопровождались на сессии все важные моменты. Сами братчики называли их “предмова” (предисловие, слово предшествующее). Предмовы представляли специальные краткие ритуальные тексты, составленные в форме молитвы. Известно несколько таких текстов:

– при открытии заседания братства;

– при открытии братской казны;

– при закрытии братской казны;

– при закрытии братства.

В "предмове" при открытии сессии братства говорилось о верности православной вере (“восточного православия”) и произносились слова еще раз напоминающие членам братства их права и обязанности: "На сей час тую то сесию альбо заседание спокойне фундуем и закладаем, и покуй всем споведуем. И кто бы што ведал належного, бысти братству абы споведал. А кто бы теж повинен был отдати вину или доходу який братский, тот абы обложил во имя Божие, и кто если што мает, справу яковую до братства или до кого, аби и отправовал". Особое внимание при решении всех своих дел братство уделяло финансовым вопросам. Братская казна хранилась в специальном сундучке, причем сам сундучок был у одного братчика, а ключ от него - у другого. Открывали казну на общем собрании и решали какую сумму на что можно выделить. И открытие, и закрытие казны сопровождалось соответствующими словами “предмовы”. В тексте “предмовы” при открытии братской казны первоначально слова благодарения произносились в соответствии с церковным каноном всем иерархам - Константинопольскому патриарху Иеремии, Киевскому митрополиту Михаилу Рогозе, Львовскому епископу Иеремии Тисаровскому. Но постепенно имена иерархов из молитвы исчезали и вероятно в конечном итоге не произносились совсем. Словами благодарности наполнена “предмова” при закрытии казны: “Благодарим тя Господи Вседержителю Боже отец наших даровавых нам таковым дары, суд, милость, веру. Тем же тебе славу возсылаем отцу и сыну и Св. Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь”. В такой же форме, проникнутая словами благодарности, наполнена “молитва и благодарение Богу при завираню сессии альбо зхажки братской”. О важности этих текстов в жизни организации свидетельствует тот факт, что они помещены в особую книгу “Альбом”, в которой были собраны тексты всех важнейших документов братства.

Обычай  давать присягу при вступлении в  братство, произносить специальные  молитвы во время заседаний братства говорит о сохранении в ментальности горожан средневековых представлений  о клятве как о безусловном  условии, объединявшем людей в сообщество равных для осуществления общих  целей, в противовес установившимся в обществе вертикальным, вассальным отношениям. Братство рассматривалось  как объединение равных людей  по духу, и не вступало в противоречия с неравенством экономическим, что  подтверждалось сбором денег на общие  нужды пропорционально возможностям членов братства. Без понимания сакрального  смысла присяг и ритуальных молитв, их значения для братчиков, невозможно полное понимание сознания человека, ментальности общества того времени.

Меньше  всего сохранилось сведений о  проведении храмового праздника  членами братства. Видимо, этот праздник был важен для братства как для любого прихожанина важен праздник его приходской церкви. В реестрах приходов и расходов братства статьи расходов на праздник Успения Богородицы мало чем отличаются от расходов на другие важные церковные праздники. Например, запись 14 августа 1652 г.: “На праздник Успения пречистыя Богородица купилем воску на свечи церковный камень еден и фунтов два, за котрый далем 18,18 зл. От роботы свеч черницям 4,15 зл. На самый праздник Успения Богородица отцум нашим духовным яко на хлеб, на рыбу, на кореня, на мед далем 6,2 зл.” Во время праздника братство раздавало всем нуждающимся милостыню. Такие же суммы и такие же статьи расходов братства были в связи с праздниками Рождества, Пасхи и др. Поэтому можно говорить, что этот праздник был важен для братства прежде всего возможностью пригласить на свое празднество многих друзей братства. В качестве гостей приезжали члены других братств, священники, епископы, митрополиты, в конце XVII в. гостем братства бывал русский резидент (посланник) в Польше.

Но особое значение для понимания психологии братства, людей XVII-XVIII вв. имеют вопросы, связанные с организацией похорон  члена братства, с представлениями  о смерти. Эти вопросы были чрезвычайно  важными не только для членов Львовского братства, но и для всего общества. Похоронная процессия играла в жизни  горожан XVI-XVII вв. особое значение. Декрет короля Сигизмунда I от 1521 г., в котором особо оговаривались ограничения на проведение похоронных процессий (украинцам не разрешалось идти с зажженными свечами, звонить в колокол и петь прощальные песнопения за пределами своего квартала). Это ограничение вызвало сильное возмущение украинских горожан и было одним из главных факторов, которые способствовали социально-политической и национально-религиозной активизации львовского городского украинского населения, которое привело к образованию братства.

В уставе братства был специальный пункт, который оговаривал как должны относиться к умершему члену братства: “А котрый бы брат хрисиянский преставился с того света, мают его вси братя отпровадити ко гробу, к тои церкви, которои был парафеи при месте и свеча братская мает быти в церкви, и теж свечи братскии мают быти ку отправаженю тела мертвого до гробу”. Сложилась традиция сопровождать всем братством тело не только умершего члена братства, но и его жены. Братство считало своим долгом помогать материально вдовам членов братства и сиротам. Ставропигия всегда заботилась о достойной организации похорон всех людей, которые так или иначе были связаны с братством: работников разных специальностей, которые выполняли для братства различные одноразовые заказы; работников постоянных (кухарки, прачки и др.), обслуживавших шпиталь, школу, типографию. Особо братство заботилось “о погребе” священнослужителей Успенского храма, Онуфриевского монастыря. Всегда выделяло средства на организацию похорон людей, проживавших в братском шпитале и всех “нищих и убогих”. Наиболее полные сведения о представлениях членов братства о смерти нам дают сохранившиеся в архиве братства помянники.

Такой вид  источников как Помянники - списки людей для поминания во время церковного богослужения заслуживают особого внимания. Источники этого вида вызывают особое внимание у современных историков, так как они помогают исследовать такие наиболее актуальные в современной исторической науке проблемы, как восприятие смерти, потустороннего мира, связей между живыми и мертвыми, изучение которых позволяет существенно углубить понимание историками многих сторон социально-культурной действительности минувших эпох. Проблематика смерти становится темой многих отечественных и зарубежных исследователей. Как отметил А.Я. Гуревич, проблема восприятия смерти является составной частью более общей проблемы ментальностей, социально-психологических установок, способов восприятия мира. Круг источников, которыми располагают исследователи проблемы восприятия смерти, относительно стабилен, поэтому необходимо вырабатывать новые подходы к уже известным памятникам, познавательный потенциал которых не был по достоинству распознан и оценен ранее.

В связи  с этим в последнее время возрос интерес источниковедов к таким источникам как помянники, в том числе помянники украинского происхождения.Помянники Львовского братства существенно отличаются от обычных помянников, широко распространенных на Украине в XVII-XVIII вв. В них получили отражение представления о смерти и об умерших, которые были характерны для людей, объединенных в особую корпорацию. Братство представляло собой организацию средневекового типа, которая сохраняла основные категории средневекового мировосприятия в течение всей своей истории. В то же время в своей деятельности братство использовало многие принципы, выработанные Реформацией. Во многом осознать феномен сохранения основополагающих принципов эпох прошедших в обыденном сознании горожан, живущих в эпоху Нового Времени или Модерна, помогают помянники.