Защитные механизмы психики

Таким образом, психика расщепляется на части, взаимно исключающие друг друга (и поэтому порождающие границы). Но каждая вполне организована внутри себя и имеет свою логику. Каждая представлена множеством проблем, форм внимания к миру и себе, к своему прошлому. Если в данный момент субъект отождествляет себя с одной из этих личностей, то другая может восприниматься как чужая, опасная. Причем суть опасности состоит в возможном захвате власти над поведением. Крайними проявлениями отчуждения могут явиться состояния деперсонализации, дереализации, галлюцинирования и бреда. При этом неприемлемая информация как бы инкапсулируется в отдельной, актуально действующей части сознания, блокируясь тем самым от доступа к остальным зонам сознания: в простейшем случае возникает двуплановость.

В результате отчуждения связь между травмирующим событием и его эмоциональной оценкой нарушается. В этом смысле наступает изоляция – отрыв вызывающих беспокойство мыслей и чувственных воспоминаний от их абстрактных или логических аспектов. Неудивительно поэтому, что для отчуждения характерна утрата чувства эмоциональной связи между неприемлемыми событиями и собственными переживаниями по их поводу, хотя реальность этих событий осознается. Возникает некое отделение травмирующей ситуации от связанных с ней душевных переживаний. Все это происходит, но как бы с кем-то другим. В состоянии расщепления сознания одна из частей сознания, которая в норме должна была бы сохранить ощущение тождества личности с протекавшими ранее процессами мысли, – уклоняется от этой своей обязанности (ведь в эти временные отрезки функционировала другая часть сознания), теряет большие промежутки времени в прошлом из поля своего зрения, представляя другие части в неправильном порядке.

Возникновение отчуждения, как следствие избыточной изоляции друг от друга отдельных частей личности, развивается из нормальной способности принятия личностью различных жизненных ролей. Исторически умение выйти за пределы своего «Я» связано со сменой позиции в совместной деятельности. В этом плане ограниченное отчуждение имеет положительный смысл, помогая постижению нового в его противоречиях. Например, актёр на сцене часто бывает существом раздвоенным. Ф.М. Шаляпин упоминал, что никогда не бывает на сцене один, там всегда два Шаляпина. Один играет, другой контролирует [2, с. 340].

Ощущение свободы также предполагает способность к самоотстранению. Если человек не в силах все время терпеть самого себя, он может от чего-то в себе отмежеваться. Тогда возникает необходимая внутренняя дистанция между приемлемой и неприемлемой частями «Я», позволяющая занять в отношении себя или какого-то своего состояния или качества новую позицию. Из сказанного вытекает, что отчуждение имеет и негативные, и позитивные грани. В своей защитной роли оно выступает как внутренняя анестезия, дающая возможность отгородиться от душераздирающих физических и психических страданий. Неоднократно отмечено, что в момент пыток, ощущения сильной боли у человека возникает подчас чувство некоторого удаления, отстранения от себя вместе с этой болью: «Это происходит с моим телом, а не со мной».

Эффекты деперсонализации могут быть получены и в экспериментальных условиях – при сенсорной депривации. В этих обстоятельствах одиночество и порожденный им дефицит информации провоцируют раздвоение «Я» на два персонажа – действующего и отчужденно наблюдающего. Человек обнаруживает тенденцию выделить из себя партнера по общению и взаимодействовать с ним. Необъяснимый страх, возникающий вследствие длительного одиночества, ищет и находит себе разрешение в общении с вынесенной вовне другой частью собственной личности.

В следственной практике известны ситуации, когда человек, совершивший тяжкое преступление в состоянии аффекта, не может осознать собственного участия в содеянном. Вернувшись из аффекта в нормальное исходное состояние, он не может вспомнить хоть что-нибудь из того, что делал в том состоянии, т. к. мысли этих состояний никак не связаны. Разрыв так глубок, что воспринимается личностью как два разных способа существования. Не отрицая своего присутствия в сцене, например, убийства, человек опознает предметы, с помощью которых оно было совершено, как свои, но, вопреки всякой логике и очевидности и несмотря на вещественные доказательства, утверждает, что не совершал этого поступка, поскольку не переживает его как собственный (вследствие вторжения защиты по типу отчуждения).

Отчуждение связано с диссоциацией путем отделения одной части личности человека (неприемлемой и травмирующей его) от другой части его же личности, которая вполне его устраивает. Пока существует такое отщепление, достойная часть личности, переживая по поводу поступков недостойной, может отстраниться от нее. Проблема преодоления человеком такой отчужденности и обретения внутреннего единства, гармонии, душевного равновесия от воссоединения с самим собой исторически тесно связана с осознанием своей греховности, т.е. признанием других, отвергаемых частей своей личности. Грех концентрирует в себе страх, вину, стыд, отвращение. Сам факт отчуждения Гегель рассматривал как необходимый момент развития, считая, что в акте отчуждения есть положительные элементы: становление самосознания, поляризация добра и зла, возникновение нравственной вменяемости [2, с. 342].

Таким образом, если отчуждение остается в границах нормы, то оно расширяет возможности человека, создавая ему условия для осмысления своих поступков: дает возможность взглянуть на себя со стороны. Подобное отстранение от чего-либо позволяет обрести внутреннюю свободу и поддерживать достойный образ жизни. Если же отношение между желаниями человека и возможностью их признания в себе разрываются, то отчуждение становится фактором, нарушающим самосознание.

ЗАМЕЩЕНИЕ

Замещение. Проявление эмоционального импульса переадресовывается от более угрожающего объекта или личности к менее угрожающему. Например, ребёнок после того, как его наказали родители, толкает свою младшую сестрёнку, ломает её игрушки, пинает собаку. Сестра и собака замещают родителей, на которых сердит ребёнок. Реже встречается такая форма замещения, когда оно направлено против самого себя: враждебные импульсы, адресованные другим, переадресовываются себе, что вызывает ощущение подавленности или самоосуждение [14, с. 220].

Чувства неуверенности, бессилия, беспомощности, возникающие от невозможности реализовать желаемое, могут обернуться стремлением к разрушению. В стрессовых ситуациях, в обстановке кризиса подобные агрессивные формы «замещения» учащаются. Характер поступка при замещении часто совершенно случаен, т.к. для человека важно лишь то, чтобы действие было способно обеспечить ему определенную «разрядку» в ситуации ущемления его интересов. Уже задним числом он будет трактовать эти поступки как проявление собственной храбрости, независимости и других положительных качеств. Важно отметить, что объектом разрушительных тенденций может стать и сам человек. Наконец, кроме агрессии и автоагрессии замещение может иметь вид «ухода из поля», например в работу, в религию и т.п.

Частичное замещение может проявляться в обращении к новым ценностям. Нередки мужчины, испытывающие к своей автомашине большую нежность, чем к своей жене. Такой владелец машины гордится ею, ухаживает, моет, даёт ласковое имя, внимательно следит за её состоянием и тревожится при малейших признаках нарушений. Это, несомненно, объект любви. Жизнь без машины представляется для подобных владельцев более невыносимой, чем жизнь без женщины [2, с. 344].

Замещение более эффективно (внутреннее напряжение лучше разряжается), если с его помощью удалось, хотя бы частично, достичь исходной цели. Например, при невозможности побить обидчика возникает стремление оскорбить его. Характерна также инверсия, когда, несмотря на приложенные усилия, достичь желаемого не удалось или не получен вожделенный результат, человек, стремясь хоть как-то разрядить накопившееся напряжение, начинает исступленно ругать то, к чему он только что страстно стремился. Другой распространенный способ замещения наблюдается, когда, исчерпав аргументацию в споре, человек приходит в ярость и срывается на крик.

Если невозможно не только побить или обругать обидчика, но даже как-либо обнаружить свое негативное отношение к нему, то напряжение разряжается заменой мишени: человек направляет свою агрессию на другого человека или предмет. При прочих равных условиях замещение одного действия другим эффектнее, чем замещение действия словом. Тем не менее, стандартной формой замещения грубой силы, нацеленной на наказание или оскорбление действием, служат брань и словесные оскорбления. Они используются как предохранительные клапаны для выхода переполняющих человека чувств, предотвращая физическое воздействие. Показано, что у человека, привыкшего решать свои проблемы с помощью грубой силы, запас скверных слов существенно меньше, чем у человека, не склонного к дракам. «Человек, которому наступили на мозоль, либо ударит вас, либо обругает. Одновременное обращение и к тому и к другому происходит редко.. Так что верно мнение, что тот, кто первым на свете обругал своего соплеменника, вместо того чтобы, не говоря худого слова, раскроить ему череп, тем самым заложил основы нашей цивилизации» [2, с. 344 – 345].

Замещение может реализоваться не только переходом на другой объект или к другому действию, например брани, но и переводом их в иной план – из реального мира в мир утешительных фантазий. Человек творит и охраняет свой внутренний мир и когда не может реализовать себя во внешних событиях, то уходит в события внутренние, осуществляя себя в них. Всякий раз, когда действительность разочаровывает нас или угрожает нам, мы пытаемся вернуться в страну фантазий, где можно достичь того, чего, как думает человек, он не может добиться в реальной жизни. В этой стране, где фантазии замещают реальность, преодолевается горечь страданий и ощущение неполноценности. В фантазии любая мечта – свершившийся факт: ничто не мешает нам там быть где угодно и кем угодно.

Иногда фантазии могут быть опасными. Например, ребёнок, родившийся после смерти родного брата или сестры, в психике матери оказывается иногда «заменой» умершего, и жизнь его может стать очень трудной, если мать не оплакала первенца, не рассталась с ним. В подобных случаях родители умершего ребёнка активно формировали деструктивные фантазии, стремясь заместить нежелательную реальность другой, более желательной. Так, Винсент Ван Гог, родившийся через год после смерти первенца (тоже Винсента), оказался в этой роли. В его семье запрещено было говорить о смерти брата. Свои эксцентрические выходки, непонятные окружающим поступки, Сальвадор Дали прямо объяснял желанием создать дистанцию с умершим до его рождения братом (тоже Сальвадором), чтобы их не путали [2, с. 345].

Если стоящая перед человеком задача слишком трудна и он не может сохранить поведение, пристойное для взрослого, он заменяет его низшими, детскими формами – эгоистическими и безответственными, когда допустимы и капризы, и истерики. Известный психолог Жане обратил внимание на то, что человек откатывается к ранним, низшим формам поведения, когда не выдерживает напряжения, которого от него требуют высшие, взрослые формы поведения. Появляющиеся детские и незрелые формы демонстративны и призваны замаскировать, заместить, отодвинуть поведение, которое человек не хочет принять и осуществить.

Особую роль в структурах замещения исполняют ритуалы и навязчивые действия как непроизвольная реакция, позволяющая человеку удовлетворить запретное, бессознательное желание. Формы замещения изощренны и многообразны, и мы описали только некоторые из них, наиболее часто встречающиеся. Опишем более подробно одну из них, имеющую и самостоятельное значение.

СНОВИДЕНИЕ

Сновидение – вид замещения, где происходит переориентация – перенос недоступного действия в иной план: из реального мира в мир сновидений. Действия, обладающие замещающим характером, разворачиваются в сюжете сновидений. Они конструируются в процессе контакта человека со своим прошлым. Специфика замещения в сновидении в том, что события в нем не связаны требованиями реальности: времени, пространства, силы тяжести, необратимости явлений, смертью. Задача сновидения – показать сложные чувства в картинках и дать человеку возможность пережить их, осуществляя замещение реальных ситуаций. Однако чувства прямо изображены быть не могут. Зрительно представимо только действие, отображающее это чувство. Невозможно изобразить страх, но можно, например, такое выражение страха, как бегство. Затруднительно показать чувство любви, но демонстрация сближения и ласки – достижима [2, с. 346].

К работе сновидения относится превращение понятий, не зрительных по своей природе, в динамику зрительных образов. Исполнение желаний, не удовлетворенных в бодрствовании, в сновидениях имеет явную форму и скрытое за ним содержание. Мысль, которую человек додумать до конца не может, боясь допустить ее в сознание, часто приходит ему во сне, воплощаясь в образы. Это становится возможным, поскольку во сне цензура ослаблена, а подсознание продолжает свою работу, сводя воедино намеки, неосознанные ощущения и представления. Поэтому Фрейд считал, что изучение сновидений – это «королевская дорога» в бессознательное. Видящий сновидение вовлечен в ситуацию, он действующее лицо и активно ее переживает. Понятно, что суть ситуации ясна ему и без слов. Эта трансляция понятий и эмоций в образы сновидения служит сокрытию истинного смысла мотивов и превращения скрытых желаний путем зашифрования в невинный по своему содержанию сюжет, с целью обхода цензуры.

Обратимся к классическим примерам Библии. Сон Иосифа: «Вот, мы вяжем снопы среди поля; и вот, мой сноп встал, и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу». «И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами?» [Бытие, 37:7, 8]. Сон Навухудоносора, истолкованный Даниилом [Дан. 2:31-34]: «Вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобой, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его – из серебра, чрево его и бедра его – медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их». Даниил предсказал падение царства Навухудоносора вследствие постепенного дробления его на мелкие части. Уже на этих примерах очевидна символичность сновидений [2, с. 347].

Пояснение особенностей этого типа защиты продолжим на ситуациях обыденных. Однажды 34-летняя женщина увидела во сне, что она убила мужа и дочь большим ножом. С этого дня стоило ей увидеть нож как её охватывал ужас, начинались приступы тоски и даже обмороки. Лишь во сне она увидела, а наяву осознала глубину своего конфликта с мужем и дочерью. Известно, что лица с ориентацией на социальный успех реализуют в сновидениях достижение желаемого поведения. Тяжелобольные видят сюжеты выздоровления. Острое состояние голода вызывает сны, связанные с употреблением пищи. [2, с. 348]. Алкоголики, переставшие пить, часто видят во сне сцены, связанные с употреблением алкоголя, аналогично и курильщики, бросившие курить. Во время сна цензура ослабляется и из подсознания в ткань сновидений пробиваются истинные влечения и мотивы, вплетая в сюжет соответствующие образы. Важно подчеркнуть, что реализация в сновидениях осознаваемых и неосознанных желаний – это истинное замещение, поскольку переживания, сопровождающие сновидения, могут приводить к нормализации состояния во время бодрствования.