Способности и одаренность в младшем школьном возрасте

     Таким образом, имеется много возможных  причин, почему ребенок с многообещающим умственным  стартом может не оправдать ожиданий. И не  надо поэтому слишком  обольщаться ранними умственными достижениями...  

       Известны слова Л. Толстого  о вундеркиндах: “Сколько я их  встречал, и сколько раз обманулся!.. Нет! Я теперь никому и ничему  между ними не верю! Пускай  наперед вырастут, и окрепнут, и  докажут, что они не пустой  фейерверк!..”  

       Но, я думаю, это не значит, что  ранние проявления одаренности  вообще не надо принимать всерьез.  Такой вывод был бы совершенно  неверным. Нельзя упускать из  виду, что возрастная одаренность  далеко не всегда проходит бесследно - она определенным образом сказывается на формирующихся способностях.  

       У немалого числа детей с  ранним подъемом интеллекта те  умственные достоинства, которые  обнаруживаются в период ускоренного  развития, в той или иной форме  сохраняются в дальнейшем, приумножаются  - необычность этих детей оказывается  действительным предвестником их  особых возможностей. Здесь черты  детской одаренности как бы выдерживают испытание временем.

     Ненадежность  прогноза может порождать безразличие  к детским признакам одаренности. А ведь каким бы ни оказалось будущее - простор развитию индивидуальных особенностей ребенка необходим  сейчас; надо поддерживать и укреплять  ранние  ростки способностей.

     Хотя, многие думают, что ребенок, опережающий  сверстников по уровню интеллекта, блещущий умственными способностями, не будет встречать трудностей в  учебных занятиях - ему, очевидно,  уготовано более счастливое, чем у других детство. В действительности же детей с ранним умственным расцветом могут   ожидать немалые сложности и дома, и в школе свои драмы в ходе возрастного развития. 

       Прежде всего важно, как поведут себя родители и другие старшие члены семьи,  когда обнаружится необычность ребенка.   Часто наряду с радостью и гордостью такой ребенок вызывает и озабоченность,  даже тревогу. Иногда его родителей беспокоит то, о чем другие, казалось бы,  могут лишь мечтать: ребенок прочитывает   все книги в доме; он поглощен решением задач; его не оторвать от монтирования  каких-нибудь устройств... Такой степени  пристрастие к умственной работе производит впечатление чрезмерности. Девочка десяти лет ежедневно приносит из библиотеки 2 - 3 книги, самые разные, без особого разбора, тут же прочитывает их, на   следующий день меняет. И каждый вечер с боем приходится укладывать ее спать...  У мальчика девяти лет плохое зрение,  приходится ограничивать его занятия книгой, но он ночью, пока мама спит, встает  и читает... Нередко  родители, с которыми ничего подобного не происходило, опасливо присматриваются к такой увлеченности, к занятиям не по возрасту. И больше  всего боятся: не болезнь ли все это - необычная яркость способностей, неутомимая умственная активность, разнообразие интересов... При этом далеко не всегда взрослым удается хотя бы не обрушить на голову ребенка все свои сомнения и страхи.

     В других семьях чрезвычайные детские  способности принимаются как  готовый  дар, которым спешат пользоваться   наслаждаться, который сулит большое будущее. Здесь восхищаются успехами ребенка, необычностью его возможностей и охотно его демонстрируют знакомым и незнакомым. Так подогревается детское   тщеславие; а на основе самомнения и тщеславия не так-то легко найти общи  язык со сверстниками... В дальнейшем это может обернуться немалыми огорчениями, а то и горестями для растущего  человека.[11]

     Дети  с ранним умственным подъемом нередко  особенно чувствительны к ожиданиям  окружающих, их одобрениям и порицаниям. В семье могут ввести запрет на разговоры о талантливости ребенка но не всегда он достаточен, кто-нибудь   из членов семьи иногда забудется, выразит свой восторг. А ребенок, естественно, не пропустит, уловит восхищение  своим умом, своими успехами. Если же  старшие, напротив, нисколько не ценят   проявления необычных способностей, смотрят на них как на странность, которая  со временем пройдет, то и такое отношение тоже будет “принято к сведению”, оно не минует детского сознания.

     В семье детям с признаками одаренности  труднее, чем обычным. Труднее независимо от того, восхищаются ли ими без  меры или считают странными. Взрослые могут ошибаться в своих оценках, когда встречают у ребенка  то, чего они не ожидали.                               

     Характерный в этом отношении пример описан в  автобиографической повести писателя В. Шаламова “Четвертая Вологда”. Маленький Варлам еще до школы умел быстро и внимательно читать (Шаламов писал о себе: “Я читаю с трех лет и пишу печатными буквами с этого же возраста. В течение всей своей жизни я никогда не учил уроков - с первого до последнего класса все запоминалось в школе”). Уже в начальные школьные годы за то время, пока отец просматривал газету, он успевал прочесть половину какого-нибудь романа. Строгий отец, хотя и гордился успехами мальчика в учении, но не верил в его быстрочтение, в его особые способности. И он решил перед всей семьей изобличить восьмилетнего сына. Он устроил ему публичный допрос, который должен был показать, что мальчик, читая, запоминает будто бы только сюжет. Это  было несправедливо, и доказать это  не удалось. Но у ребенка осталась память о жестокой, обидной, унижающей достоинство процедуре проверки.

     Таким образом, в вопросе о воспитании одаренных детей большая ответственность  лежит на специалистах: воспитателях детских садов, учителей, детских  психологах. Они должны вовремя подсказать, направить родительское воспитание.

     Но  ребенок с ранним расцветом интеллекта встречает трудности, непонимание  далеко не только дома, в кругу семьи, но и в школе, где всех учат одинаково, и учение начинается, зачастую, с  того, что ему уже не интересно.

     Именно  им, наиболее любознательным, часто  становится скучно в классе после  первых же уроков. Уже умеющие читать и считать, им приходится пребывать  в безделье, пока другие осваивают  азбуку и начальные арифметические действия. Конечно, очень многое зависит  от того, как ведется преподавание. Некоторые педагоги учат не просто навыкам, например, чтения или письма, но одновременно уделяют внимание   анализу  соотношения звуков и  букв, а  также истории  слов, то есть в какой-то мере вводят учеников в теорию языка. Такое развивающее обучение  несет в себе нечто новое и для самых сильных учеников (для них оно может быть особенно привлекательно). но беда наших школ в том, что даже самый лучший  учитель, имея дело  с  целым  классом,   лишен  возможности ориентироваться на  тех, кто  идет впереди...

     Большинству   учителей   просто   некогда заниматься   одаренными  детьми;   а  некоторым   из  них   как бы   мешают  ученики с  поражающими  познаниями,  с   не  всегда понятной  умственной   активностью.  Бывает и так:  педагог поначалу  собирается давать явно   выдающемуся   ученику   более  трудные   задания,   уделять   ему  специальное внимание.  Но    потом    такие   намерения (а  иногда  и  обещания   родителям)  забываются - нет  для этого  у учителя  ни времени,  ни сил...  К тому  же в  ученике незаурядном,  с  необычно   высоким  умственным    уровнем   педагог    нередко   видит прежде  всего  лишь  восприимчивого  к учению,  не  замечая,  что такой  ребенок нуждается в особом подходе.

     Трудности могут начаться с того,  что ребенок,   опережающий   сверстников,   склонен  постоянно  привлекать  к  себе  внимание.   Стремительное   выполнение  заданий, готовность  правильно  ответить  не  вопрос учителя  -  для  него  желанная  умственная игра,  состязание.  И  он  торопливее  других  тянет  руку  -  радостный,  предвкушая одобрение.  И  при  этом  все  время жаждет новой  умственной  пищи...  Но   это  через какое-то   время   надоедает   учителю,   и другим  ученикам,   и  ему   самому.  Такой ученик постепенно  становится всем  в классе в тягость.

     Часто в  начальных классах  наиболее развитого   ученика   почти   перестают  спрашивать: учитель ведь уверен,  что он  и так знает.  Если он  все же  настойчиво пытается  что-нибудь  сказать  или  спросить,  то может  нарваться  и на  упрек, что  он “выскочка”. А когда он  видит, что  его активность  учителю  не  нужна,  и переключается на  что-нибудь  постороннее  -  не  миновать недовольства,  а  то и  раздражения  педагога:  почему  отвлекается  и   не  интересуется  занятиями?  Уж  не  слишком   ли  он себе возомнил?

     Так,  поначалу  энтузиаст  учебных  занятий,  ребенок  становится  лишним  в школе, а  она  ему  -  ненужной.  Он  предпочитает болеть, лишь  бы не  посещать уроки.  В результате  уже  в  первые  же  школьные годы и  тем  более   в  подростковые   многие выдающиеся  дети  оказываются   в  конфликте  с  учителями.  А  те  иногда и  сами не знают,  чем  такой  ребенок  их раздражает: с   одной   стороны все-таки  вундеркинд, а с другой - “какой-то ненормальный”...

     Причина  такого конфликта в том, что наиболее   способные   ученики   нуждаются   в нагрузке,  которая  была  бы  под  стать их умственным   силам;   а    наша   средняя школа,  кроме  средней  программы,  ничего им предложить не может.

     Обычная  картина:  на  контрольной  работе  по  математике,  пока большинство ребят едва-едва только к  концу урока решают   предложенные    задачи,   два-три ученика  успевают  сделать   свой  вариант, вариант  для  соседнего  ряда  и  еще ищут, чем  бы  заняться...  Иногда  они  получают новые   примеры   или   начинают  делать домашнее задание, но это в лучшем случае. Часто учитель отказывается давать дополнительные задания, мотивируя тем, что не намерен проверять лишнее. Бывает и так: ученикам с легкостью решающим задачи, надоест просто  так сидеть  в ожидании, они начинают  переговариваться, баловаться...  И кончается  тем, что  от них требуют  дневники,  в  которых появляется: ”Болтал  на  уроке!”, ”Плохое  поведение в классе!”[11]

     Незаурядный   ученик  -   испытание  для учителя, особенно если  для  учителя главное  -  “чтобы  был  порядок”.  А  как  развитому   и   независимому   ученику  не взбунтоваться  против  муштры. Отсюда  - частые  выговаривания  им   (не  мешать!), укоряющие  записи  в  дневнике, вызовы родителей...

     Правда,  немалая  часть  детей  с ранним подъемом  способностей,  в  конечном счете,   как-то  приспосабливается   к  общим требованиям. Но  происходит это,  в сущности,  ценою  ослабления,  если  не потери, некоторых   важных особенностей,   отличающих   таких   детей.    Они   вынуждены становиться     менее    самостоятельными, тормозить  свою  любознательность  и творческие   порывы.  Их   особые  возможности остаются как бы невостребованными!

     Бывают   и   другие   варианты  школьных трудностей  у  ребенка с  ранним умственным  расцветом.  От  него   ожидают,  требуют  и  родители,  и  педагоги,  чтобы он обязательно   был    примерным   учеником, отличником. А  ведь отметки  часто ставят не только  за знания,  но и  за поведение, за  почерк.  Ученику  с  повышенными  способностями   достается   гораздо  больше, чем  другим,  например,  за  не  по  форме выполненное   домашнее  задание,   за  какое-нибудь   не    предусмотренное   темой высказывание   на   уроке,   за  небрежную письменную  работу.  А в  некоторых семьях любое   снижение   отметок   воспринимается как драма.

     У  ребенка  с ранним  умственным расцветом  нередки  трудности  и  во взаимоотношения  со  сверстниками.  Часто одноклассники,  особенно  к   началу  подросткового возраста,  начинают  активно  отторгать от себя  такого  ученика,  дают  ему  обидные прозвища,  стараются  поставить его  в неловкое  положение.  А  тот, чтобы  не оказаться  отверженным, стремится   быть  “как все”:  избегает  обнаруживать  себя  самым знающим  или,  тем  более,   самым  старательным.[12]

     Немало  дополнительных переживаний выпадает  на  долю  такого  ребенка,  если ему  почему-либо  не  даются  физкультура, занятия по труду.  И другие  ученики здесь могут  быть  не лучше,  но они  не привлекают  к  себе  такого  пристального внимания. А  физическая неумелость,  робость у ученика,  далеко  опережающего   других  в умственном   отношении,   непременно  становятся  поводом  для  насмешек,  издевок. Трения  с  товарищами  бывают   вызваны  и тем,  во что  играют дети:  юные интеллектуалы   тянутся   к   различным  словесным играм,  к  шахматам  в  те годы,  когда их сверстники  -  по  преимуществу  к подвижным и более веселым играм. Среди “выдающихся”    детей   есть    своего   рода “фанаты”  умственных  увлечений  -  иногда они   оказываются   прогульщиками,   которым  жалко  терять  время  на  занятия  в школе, поскольку они отвлекают от того, чем они сейчас захвачены. Некоторые вообще хотели бы заниматься только тем, что для них загадочно и ново. И на кружки многие из них ходят до тех пор, пока еще не научились чему-то, не разобрались - а затем интерес пропадает. Во всем этом выступает одна из показательных, частых черт характера ребенка с ранним подъемом интеллекта - упорнейшее нежелание делать то, что ему неинтересно.[4]

     Такие дети обычно сразу же стремятся заниматься сами. Их задевает и обижает, если кто-нибудь из взрослых пытается руководить  приготовлением    уроков. Осложнять их отношения с родителями может и повышенная требовательность к старшим, от которых они порой дотошно добиваются, например, обоснования каких-нибудь высказанных теми утверждений. Некоторые из таких детей, с особо ярким воображением, оказываются выдумщиками, фантазерами, которые готовы всех убеждать в том, чего не было, но что возникло в их мечтах. Это может обнаруживаться и на уроках, и во внешкольных занятиях. Рано созревшие интеллектуально дети, опираясь на логику, способны порой прийти к ошарашивающим взрослых нравственным суждениям. От них, например, можно услышать в младшем подростковом возрасте, что родителям никто ничем не обязан, или - что те, кто мало смеется,- плохие люди. Подобного рода “теоретизирование” обосновывается, подкрепляется логически верными ссылками на то, что они слышали или сами читали. В их умствованиях, наряду с формальной правильностью, отчетливостью суждений, выступают и схематизм, односторонность их представлений. Но это их не смущает.