Психологические группы, общение, социализация, социальные установки, комформизм

    ♦  привлекательность членов группы (т.е. степень симпатии, испытываемой к  ним окружающими);

    ♦  сходство между членами группы (чаще всего в ценностях и установках);

    ♦  особенности групповых целей (их соответствие потребностям членов группы, четкость постановки, успех группы в их достижении);

    ♦  своеобразие взаимосвязи членов группы (чаще всего речь здесь идет о позитивных последствиях кооперативной стратегии и негативных последствиях конкурентной стратегии поведения членов группы);

    ♦ удовлетворенность групповой деятельностью (как часть общей удовлетворенности трудом);

    ♦ характер руководства и принятия решений (имеются в виду стили руководства и действительное участие индивидов в выработке групповых решений, характерное для демократического руководства);

    ♦ структурные свойства группы (имеются  в виду главным образом модели коммуникативных сетей и статусно-ролевые  аспекты структуры);

    ♦  групповая атмосфера (ее аналогом, как правило, являются особенности межличностных отношений, складывающихся между членами группы, эмоциональная окраска этих отношений);

    ♦ величина группы (хотя наблюдаемая  тенденция гласит, что по мере возрастания  объема группы ее сплоченность снижается, какие-либо четкие количественные показатели на этот счет пока отсутствуют).

    Помимо  названных выше детерминантов сплоченности, остановимся еще на одном из них  в модели Д. Картрайта, отсутствующем, но упоминаемом целым рядом других авторов [Tajfel, 1982], а именно — межгрупповом конфликте. Попытка обращения к этой переменной содержится в модели А. и Б. Лотт, рассматривавших фрустрацию и угрозу групповому процессу в межгрупповом взаимодействии.

    Согласно  современным представлениям, сам  по себе межгрупповой конфликт (обычно в качестве его аналога исследователи берут межгрупповое соперничество) влияет на рост внутригрупповой сплоченности ничуть не более, чем обычные коактивные (по типу содействия) или кооперативные (по типу взаимодействия) формы отношений между группами, что противоречит прежним представлениям о тесной позитивной связи между этими переменными. Главным (по существу опосредующим) фактором роста внутригрупповой сплоченности в ситуации межгруппового конфликта является характер взаимозависимости между индивидами и группами. Речь, в частности, идет о восприятии ими своей группы как единого целого, переживании общности «групповой судьбы», своеобразии внутригрупповых контактов, особенностях установок в отношении аутгруппы, оценке возможных ингрупповых последствий межгрупповых акций и т.п. [Tajfel, 1982].

    Наряду  с рассмотрением детерминантов  групповой сплоченности в модели Д. Картрайта обсуждаются и возможные  последствия ее роста, а именно:

    ♦ сохранение группового членства (оно проявляется, в частности, в уменьшении числа уходов из группы, в противостоянии попыткам группового раскола);

    ♦ усиление влияния, оказываемого группой  на своих членов (более заметными  становятся проявления феномена конформного  поведения, давление большинства в  направлении единообразия во внут-ригрупповом поведении);

    ♦ возрастающее участие в жизни  группы (подразумевается большая  включенность индивидов в групповые  деятельности);

    ♦  рост индивидуальной адаптации к  группе и переживание чувства  личной безопасности (в значительной мере в силу так называемого квазитерапевтического эффекта, вызываемого фактором группового сплочения и выражающегося в росте самооценки и снижении тревожности членов малой группы).

    Заметим, что все эти эффекты групповой  сплоченности нашли подтверждение и в более поздних исследованиях [Levine & Moreland, 1990].

    В дополнение к выделенным Д. Картрайтом последствиям групповой сплоченности остановимся вкратце еще на одном  из них, с нашей точки зрения, весьма существенном — продуктивности группы. Кажущееся вполне естественным по логике здравого смысла предположение относительно линейной зависимости между сплоченностью и продуктивностью в действительности опровергается результатами эмпирических исследований [Кричевский, 1973; Gully et al., 1995; Stogdill, 1972]. Согласно им, рост сплоченности группы сам по себе не обязательно увеличивает или, что кажется абсолютно парадоксальным, снижает ее продуктивность.

    Как минимум три фактора способны существенно повлиять на взаимосвязь  этих переменных:

    ♦  принятые в группе нормы (это значит, что если групповые нормы предусматривают низкие уровни продуктивности, члены высокосплоченных групп будут в большей мере препятствовать ее росту, нежели члены низкосплоченных групп);

    ♦  мотивация к групповой деятельности (установлено, что продуктивность и сплоченность имеют тенденцию позитивной связи в случае высокой мотивации членов группы и обнаруживают тенденцию к негативной связи в случае низкой мотивации);

    ♦ взаимозависимый тип задачи (недавним исследованием М. Галли с сотрудниками показано, что групповые задачи, решение которых требует высокой степени взаимозависимости и взаимодействия членов группы, в гораздо большей степени способствуют росту сплоченности и последующей продуктивности, нежели задачи, требующие малой степени взаимозависимости).

    Заметим, что факт приведенного выше опосредования  взаимосвязи между сплоченностью  и продуктивностью, иными словами, вероятностный характер этой зависимости, представляется нам вполне закономерным в свете изложенных в 1.3 возможностей реализации принципа системности в анализе феноменов социальной группы.

    Но  вернемся к обсуждавшейся выше модели Д. Картрайта. В ней автор обращает внимание на то обстоятельство, что  как причины, так и последствия  сплоченности теснейшим образом  связаны между собой, обнаруживая постоянные взаимопереходьг, т.е. факторы, увеличивающие сплоченность, ведут к последствиям, в свою очередь ее повышающим, и т.д. Например, сходство в ценностях и установках способствует развитию межличностной привлекательности членов группы. Возрастающая в результате этого сплоченность способствует усилению влияния группы на своих членов относительно сходства в указанных характеристиках, т.е. фактически стимулирует тенденции конформизма.

    С другой стороны, рост сплоченности усиливает  частоту взаимодействия членов группы, которая, по крайней мере при определенных условиях, увеличивает межличностную привлекательность участников взаимодействия и, следовательно (в логике обсуждаемой модели), их сплоченность. Здесь уместно заметить, что сплоченность группы не только способствует, например, росту ее продуктивности, о чем говорилось чуть выше, но вполне реально и обратное отношение: продуктивность группы влияет на степень сплоченности ее членов. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты исследования, проведенного в экипажах моряков-подводников американских ВМС во время двухмесячного плавания [Harrison & Connors, 1984].

    Вместе  с тем вполне вероятны и более  сложные формы зависимости переменных, когда возрастание сплоченности приводит затем к последствиям, снижающим ее. Так, возрастание сплоченности может усилить влияние руководителя в группе, и не исключено, что он попытается заставить ее членов выполнять деятельности, фрустрирующие их и уменьшающие для них побудительную ценность группы, что, естественно, негативно отразится на показателях сплоченности.

    Анализ  соотношения возможных причин и  последствий сплоченности позволил Д. Картрайту высказать соображение  относительно необходимости создания объяснительных моделей данного  феномена, которые имели бы форму «круговой причинности», с целью получения более адекватных представлений о развитии, сохранении и уменьшении сплоченности групп.

    Как же следует охарактеризовать только что рассмотренный подход? Попытка  представить сплоченность как некий  многофакторный (и если не системный, то по крайней мере содержащий некоторые элементы системности) феномен, основанный на довольно сложном переплетении переменных группового и личностного характера, в принципе представляется нам заслуживающей внимания, однако конкретное ее воплощение в предложенной Д. Картрайтом модели пока что вряд ли можно признать удовлетворительным. Дело в том, что модель практически не поддается операционализации, и в конечном счете, несмотря на разнообразие детерминирующих сплоченность факторов (или мотивов, сил), эмпирическое изучение феномена сводится главным образом к «работе» лишь с одним из них — межличностной привлекательностью, о чем свидетельствует анализ, проведенный в свое время самим Д. Картрайтом, а позднее и другими исследователями [Zander, 1979].

    Специальный анализ указывает и на отсутствие в рамках обсуждаемого подхода адекватного  измерительного инструмента сплоченности. Читатель может убедиться в этом, обратившись к обзору одного из авторов  данной книги [Кричевский, 1973], а также к соответствующим зарубежным публикациям, несколько расширяющим первоначальный подход [Levine & Moreland, 1990]. Большинство измерений сплоченности проводится с опорой на социометрический тест и различные его модификации. О степени сплоченности исследователи пытаются судить также, наблюдая невербальное поведение членов группы (в частности, близость их пространственных расположений), фиксируя характер их общения, выявляя личные чувства друг к другу и к группе, анализируя обоюдное самораскрытие и т.п.

    Наконец, необходимо обратить, вероятно, внимание на то обстоятельство, что модель в значительной мере несет на себе отпечаток эмпиричности. Во всяком случае в подборе составляющих ее переменных преобладает не столько логическое начало, сколько личное предпочтение ее автора.

    Почему  же в таком случае модель Д. Картрайта  относится нами, как уже говорилось выше, к числу довольно интересных попыток изучения обсуждаемого феномена? А потому, что в ней, пускай отчасти даже в имплицитной форме, содержится несколько полезных для построения будущих исследовательских подходов идей. Мы имеем в виду

    ♦  во-первых, обращение к мотивационной  основе поведения индивидов, т.е. фактически учет субъективного фактора при  рассмотрении, казалось бы, сугубо группового феномена;

    ♦  во-вторых, указание на разнохарактерную (при более содержательном, системном анализе — многомерную) природу детерминации групповой сплоченности;

    ♦  в-третьих, подчеркивание взаимосвязи  некоторых важных компонентов модели, необходимое для уяснения конкретной роли феномена сплоченности в групповом процессе.

    Время, конечно, покажет, в какой мере эти  позитивные, на наш взгляд, «выходы» получат дальнейшее развитие в новых  исследовательских программах изучения сплоченности.

    Сплоченность  как ценностно-ориентационное единство членов группы. В описании двух предыдущих моделей сплоченности нетрудно найти нечто общее, а именно — присущее им акцентирование преимущественно эмоциональной природы феномена. До некоторой степени антитезой обоим подходам являются развиваемые А. В. Петровским и сторонниками стратометрической концепции групповой активности представления о сплоченности группы как ценностно-ориентационном единстве ее членов.

    Следует, однако, заметить, что сама по себе идея рассмотрения сходства, или единства, ряда личностных особенностей членов группы (например, их мнений, ценностей, установок) в контексте проблемы сплоченности не нова. Мысль о том, что сходство индивидов во мнениях, ценностях, установках есть одно из условий их взаимного тяготения, а значит (согласно Д. Картрайту), и роста мотивации группового членства, и в свою очередь сплоченности, высказывалась в зарубежной литературе еще в начале 50-х годов. Она связана в первую очередь с классическими исследованиями Л. Фестингера и Т. Ньюкома [Festinger, 1954; Newcomb, 1956].

    Однако  анализ подобного рода сходства замыкается в работах упомянутых авторов  главным образом на переменных эмоционального типа. Так, согласно Т. Ньюкому, сходство в установках ведет к росту  межличностной аттракции, а по логике теории процессов социального сравнения Л. Фестингера, сходство во мнениях способствует образованию неформальных (психологических) групп.

    В ином аспекте рассматривается интересующий нас вопрос в рамках стратометрической  концепции коллектива А. В. Петровского. Но прежде чем изложить соответствующие взгляды сторонников этого направления, подчеркнем, что отечественному читателю они представлены в прошлом большим количеством публикаций. Наиболее значительные из них указаны в настоящей и предыдущей [Кричевский и Дубовская, 1991] наших работах, поэтому, избегая излишних повторений, мы ограничим свое изложение ссылками на основные положения, сформулированные А. В. Петровским и другими близкими к нему по пониманию проблемы исследователями.