Психоанализ: история и современность

Психоанализ: история и современность 

   Психоанализ - метод психотерапии и психологическое учение, ставящее в центр внимания бессознательные психические процессы и мотивации.

   В наше время термин «психоанализ» известен всем, как и имя его создателя - Зигмунда Фрейда. В то время как другие выдающиеся фигуры в истории психологии - Фехнер, Вундт, Титченер - в целом малоизвестны за ее пределами, Фрейду удалось снискать популярность среди самых широких слоев читающей публики. Через 40 лет после его смерти журнал «Ньюсвик» отмечал, что идеи Фрейда настолько глубоко проникли в наше сознание, что «уже трудно представить себе двадцатый век без него» (30 ноября 1981 г.). Он принадлежит к той немногочисленной когорте мыслителей, которым суждено было коренным образом изменить наши представления о самих себе. 

История рождения психоанализа.  

   Техника психоанализа не была обнаружена вдруг. Она постепенно эволюциировала по мере того, как Фрейд искал способы эффективной помощи невротическим пациентам. Хотя позже он и отрицал восторженность по поводу терапии, как таковой, именно излечение как цель привело его к открытию психоанализа.

   Фрейд был проницательным клиницистом, он смог увидеть, что имеет значение в запутанных последовательностях  клинических событий, являющихся последствиями  различных технических процедур, которые он применил. У него был  также дар воображения и теоретического осмысления, соединяя которые, он строил гипотезы соответствия техники клиническим  проявлениям и терапевтическим  процессам. К счастью, Фрейд обладал  той комбинацией темперамента и  черт характера, которые дали ему  возможность быть и завоевателем сознания, «искателем приключений», и  внимательным научным исследователем. У него была уверенность в успехе и способность исследовать новые  области мышления энергично и  творчески. Когда что-то оказывалось  неверным, у него хватало скромности изменить как технику, так и теорию.

   При внимательном чтении статей Фрейда по технике и клинике обнаруживается, что изменения в технике не были резкими или завершенными. Можно  увидеть изменения в расстановке  акцентов или в порядке значимости, отмеченном для данной процедуры  или терапевтического процесса. Вместе с тем можно описать различные  фазы в развитии технических процедур (отреагирование, восстановление памяти, инсайт) и в теории терапевтического процесса.  

   На  протяжении почти 20 месяцев Фрейд применял электростимуляцию, водолечение, массаж и т. д. Неудовлетворенный результатами, он начал использовать гипноз в декабре 1887 г., очевидно, пытаясь подавить симптом пациента. В случае Эммы фон Н. (1889) Фрейд впервые использовал гипноз в целях катарсиса. Его терапевтический подход состоял в следующем: он гипнотизировал пациентку и приказывал ей рассказывать о происхождении каждого из ее симптомов. Он настойчиво спрашивал, что испугало ее, что вызвало рвоту или опечалило ее, когда происходили те события и т. д. Пациентка отвечала серией воспоминаний, что сопровождалось сильными аффектами. В конце Фрейд внушал пациентке, чтобы она забыла эти воспоминания.  

   К 1892 году Фрейд осознал, что его  способность гипнотизировать пациентов  небезгранична, и он встал перед  выбором: либо отказаться от катартического лечения, либо попытаться делать это без сомнамбулической стадии. Чтобы объяснить свой подход, он напомнил, что пациентов можно заставить вспомнить события просто путем внушения. Фрейд, следовательно, пришел к предположению, что пациенты знают все, что имеет для них патогенное значение, и вопрос только в том, чтобы заставить их сообщить это. Он приказывал пациентам лечь, закрыть глаза и сконцентрироваться. Он надавливал на лоб и настойчиво говорил, что воспоминания должны появиться.  

   Фрейд объяснял, что при отказе от гипноза  и внушения утрачивается возможность  доступа к вытесненному материалу  и, следовательно, возможность получить патогенные воспоминания и фантазии. Свободная ассоциация - совершенно достаточный заменитель их, позволяющий  непроизвольным мыслям пациента проявиться в терапевтической ситуации. Вот  описание этого метода, сделанное  Фрейдом: «Не оказывая какого-либо давления, аналитик предлагает пациенту лечь удобно на софе, тогда как сам он сидит  на стуле за ним, вне поля зрения пациента. Он даже не просит его закрыть  глаза и избегает любых прикосновений, так же, как избегает всяких других процедур, которые могут напомнить  о гипнозе. Сеанс, следовательно, проходит как беседа между двумя людьми, в равной степени бодрствующими, но один из них воздерживается от любых  мускульных усилий и любых отвлекающих  ощущений, которые могут отвлечь  его внимание от его собственной умственной деятельности. Для овладения идеями и ассоциациями пациента аналитик просит «разрешить ему войти» в такое состояние, как если бы они беседовали бесцельно, бессвязно, наугад». Процедура свободной ассоциации стала известна как фундаментальное, или основное, правило психоанализа .  

   Свободная ассоциация остается основным и единственным методом коммуникации для пациентов  в ходе психоаналитического лечения. Интерпретация же остается основным, наиболее важным инструментом аналитика. Эти две технические процедуры  придают психоаналитической терапии  отличительную печать. Другие способы  общения также встречаются во время курса психоаналитической терапии, но они являются не основными, а подготовительными, или вторичными, они не типичны для психоанализа.  

   Фрейд признавал, что личное влияние врача  может быть чрезвычайно значимо, и предлагал терапевту действовать  и как просветителю, учителю, духовному  отцу. Вместе с тем он осознавал, что при определенных условиях отношение  пациента к врачу может «расстроиться» - фактор, который превратит отношения  пациент — врач в наихудшее  препятствие на пути дальнейшего  анализа. Таким образом, Фрейд обнаружил  явления сопротивления и переноса, хотя, по существу, они им рассматривались  как помехи в работе. Главной целью  было - достигнуть аффективного реагирования и восстановить травматические воспоминания. Реакции переноса и сопротивления должны были быть обойдены или преодолены.  

   Фрейд констатировал, что психоаналитическая техника полностью революционизирована. Он более не старался прояснить каждый симптом, один за другим. Он нашел, что  этот метод совершенно неадекватен  в случае комплексного невроза. Теперь Фрейд предлагал пациенту самому подобрать субъективный материал к  сеансу, а сам начинал работу с  подсознательными мыслями пациента, которые проявлялись в данный момент.  

   Новое ударение было теперь сделано на бессознательном  устранении амнезии, восстановлении памяти. Сопротивление стало краеугольным камнем психоаналитической теории, было соотнесено с теми силами, которые  вызывают регрессию. Аналитик использует интерпретацию для того, чтобы  сломить сопротивление.  

   В 1905 году Фрейд впервые подчеркнул решающую роль переноса. «Перенос, которому, кажется, предписано быть самой большой помехой психоанализу, становится его наиболее могучим союзником, если каждый раз его присутствие может быть определено и объяснено пациенту». В постскриптуме к этому случаю, Фрейд описывает случай, когда пациент внезапно прекратил лечение потому, что ему не удалось проанализировать множественные элементы переноса, которые докучали при лечении.  

   С 1912 года и далее последовательный анализ переноса и сопротивления  стал центральным элементом терапевтического процесса. В своей работе «Воспоминание, повторение и тщательная проработка» , Фрейд описывает особо, как вести себя по отношению к переносу и сопротивлению, и связывает это с навязчивым повторением. Он использует термин «невроз переноса» для обозначения того, что во время психоанализа пациент замещает свой обычный невроз этим неврозом, вовлекая аналитика.  

   Кое-что  новое было добавлено к дискуссии  по терапевтическим процессам в  той части, где Фрейд отмечает, что перестройка Я становится возможной при анализировании переноса. Он утверждал, что при интерпретации неосознанное переходит в осознанное и увеличивает Я за счет подсознательного.

«Психоанализ  — инструмент, дающий возможность  Я достичь, добиваться прогрессирующей  победы над Оно». В 1933 г., Фрейд писал, что в психоанализе основные усилия направлены на то, чтобы «усилить Я, сделать его более независимым от Сверх-Я, расширить сферу действия перцепции и укрепить его организацию так, чтобы оно могло присвоить свежую порцию Оно. Где было Оно, там будет Я». И снова в работе «Анализ конечный и бесконечный» Фрейд утверждает: «Дело анализа — обеспечивать, насколько это возможно, хорошие условия для функционирования Я, только в этом случае он выполнит свою задачу». 

Становление психоанализа. 

   Путь  становления и принятия психоанализа не был простым и встретил жесткое  сопротивление как в медицинских  и философских, так и в общественных кругах.

Общеизвестно, как часто в истории научного исследования случалось, что открытия встречались сильным и упорным  сопротивлением, а дальнейший ход  событий показывал затем, что  сопротивление не имело никаких  оснований, а сделанное открытие было ценно и очень важно.  

   Особенно  отрицательный прием встретил психоанализ. Неоспоримо, что психоанализ носил  характер новизны, хотя он помимо сделанных  открытий переработал обширный материал, известный уже из других источников. результаты учения великого невропатолога Шарко и данные из области гипнотических феноменов. Его значение было первоначально чисто терапевтическим, он хотел создать новое действенное лечение невротических заболеваний; но соотношения, которых сначала нельзя было предвидеть, позволили психоанализу шагнуть далеко за пределы первоначальной цели. Наконец, психоанализ стал претендовать на то, что он вообще перевел наше понимание душевной жизни на новый базис и поэтому важен для всех научных областей, основанных на психологии. После десяти лет полного пренебрежения он стал вдруг предметом всеобщего интереса и вызвал бурю негодующего отрицания.  

   Медики  были воспитаны в духе исключительно  высокой оценки анатомических, физических и химических моментов. К оценке психического они не были подготовлены, то есть они относились к нему безразлично или отрицательно. Симптомы истерического невроза считались результатом симуляции, а гипнотические явления надувательством. Даже психиатры, которые неизбежно должны были наблюдать самые необычные и самые удивительные душевные феномены, не проявляли склонности вникать в детали этих феноменов и доискиваться их смысла. Они удовольствовались классификацией разнообразных болезненных проявлений и выводили их там, где была малейшая возможность за что-либо ухватиться, из соматических, анатомических и химических расстройств. В этот материалистический, или, лучше говоря, механистический, период медицина сделала колоссальные успехи, но вместе с тем она в близорукости своей проглядела самые важные и самые трудные проблемы жизни.

   Понятно, что при такой установке в  отношении к психическому медики не нашли ничего хорошего в психоанализе и не захотели исполнить его требование: переоценить многое и видеть некоторые вещи в ином свете. Можно было бы думать, что именно поэтому новое учение встретит одобрение со стороны философа. Психическое философов не соответствовало психическому психоанализа. Подавляющее большинство философов называет психическим лишь то, что является феноменом сознания. Для них мир сознательного покрывается объемом психического. Все остальное, происходящее в трудно постигаемой «душе», они относят к органическим предпосылкам или параллельным процессам психического. Или, точнее говоря, душа не имеет никакого другого содержания, кроме феноменов сознания, следовательно, и наука о душе, психология, не имеет никакого другого объекта.  

   Таким образом, среднее место, занимаемое психоанализом между медициной  и философией, оказалось только невыгодным для него. Медик считал его спекулятивной  системой и не хочет поверить в  то, что он, подобно всякой естественной науке, основан на терпеливой и многотрудной обработке фактов из мира восприятий; философ же, измеряющий его масштабом  своих собственных искусственно состроенных системных образований, считает, что он исходит из несуществующих предпосылок, и упрекает его в  том, что его самые основные понятия, находящиеся еще в стадии развития, лишены ясности и точности.  

   Вышеуказанные соотношения достаточны для того, чтобы объяснить недоброжелательный и отрицательный прием, встреченный  психоанализом в научных кругах. Но они не объясняют тех взрывов  негодования, насмешек и оскорблений, того пренебрежения всеми правилами  логики и такта, которое имело  место в полемике. Такая реакция  указывает на то, что здесь возникло не только чисто интеллектуальное сопротивление, что к жизни были вызваны сильные  аффективные факторы; и действительно, в содержании психоаналитического  учения есть многое, чему следует приписать  такое воздействие на страсти  всех людей, а не одних только научных работников.