Актуальные проблемы зависимости от интернета

Актуальные проблемы зависимости от интернета 

Рассматриваются современные  проблемы психологии зависимости (или  аддиктологии). связанные с попытками  выделения так называемых поведенческих  форм зависимостей (аддикций). Анализ ведется  на материале активно обсуждаемой  в настоящее время и в то же время проблематичной зависимости  от Интернета. Представлены разнообразные  точки зрения по данной проблеме: квалификация зависимости от Интернета как  поведенческой аддикции как имеющего мало общего с клиникой зависимостей поведенческого феномена, как заблуждения  психологов, ошибочно представляющих этот феномен в качестве своеобразной формы зависимости. 

Одну из наиболее заметных областей в исследовательской  и терапевтической практике психологов по праву занимает психология зависимости. Учение о зависимостях, или аддиктология, сформировалось на стыке психологии и медицины; определенный вклад вносят также педагогика и социология. Наряду с поиском и совершенствованием средств борьбы с развивающимися по эпидемической модели традиционными  видами зависимостей, такими, как наркотическая (включая токсикоманию), алкогольная  или табачная, наблюдается отчетливая тенденция к выработке более  широкого представления о зависимости. Фактически ставится вопрос о многообразии способов «ухода» из реальной жизни  путем изменения состояния сознания. Проблематика измененных состояний  сознания, как известно, пользуется немалой популярностью в психологии (8). 

Зависимость и аддикция принадлежат к числу относительно новых для отечественной науки  терминов — немногим более десяти лет назад они фигурировали в  составленном А.Е. Личко и Н.Я. Ивановым «Словаре современной американской психиатрической терминологии с  ее отличиями от принятой в России» (9). За рубежом они употребляются  значительно шире. В условиях терминологической  разноголосицы одни авторы понимают аддикцию как заболевание, а зависимость  как сопутствующие формы поведения, другие придерживаются противоположного мнения, третьи не различают данные термины или делают это непоследовательно. Мы также не будем вводить дефиниции. В публикациях отечественных  авторов (9. 17) рассматривается почти  исключительно зависимость от химических веществ. Вместе с тем все более  отчетливо проявляется тенденция  к расширительному пониманию  аддикций: наряду с традиционными (так  называемыми химическими) все чаще упоминаются поведенческие зависимости (6. 7, 27, 29, 41). 

Исследователи следуют  реалиям современной жизни: и  в бытовой речи, и в научных  сочинениях постоянно упоминаются  «телемания» (постоянный просмотр телепрограмм), трудоголизм, увлеченное коллекционирование, исключительная забота о собственном  здоровье (следование диетам, изнурение  себя физическими упражнениями, избыточная вера в целителей и т.п.), страсть  к азартным играм, стремление к частой смене половых партнеров, привычка к посещению магазинов и приобретению товаров длительного пользования, беспрестанные разговоры по телефону... Не последнее место в перечне  поведенческих видов зависимости  занимает зависимость от Интернета  Наверное, почти любое человеческое увлечение в своих крайних  формах позволяет говорить о развитии психологической (но, как правило, не физической) зависимости. 

Психологические формы  зависимости, не сопровождающие зависимость  физическую, дают основания ставить  вопрос о пересмотре основополагающих взглядов и парадигм: для квалификации аддикций может быть достаточно эмоциональной  привязанности человека к тем  чувствам и ощущениям, которые дарит  следование аддиктивным формам поведения (114, 25) Среди отечественных специалистов последовательно отстаивает самодостаточность  психологических форм зависимостей (аддикций) Ц.П. Короленко (6, 7). «Элементы  аддиктивного поведения. — пишет  он вместе с Н.В. Дмитриевой, — свойственны  любому человеку, уходящему от реальности путем изменения своего психического состояния. Проблема аддикций начинается тогда, когда стремление ухода от реальности, связанное с изменением психического состояния, начинает доминировать в сознании, становясь центральной  идеей, вторгающейся в жизнь, приводя  к отрыву от реальности» (7, с. 291-292). Далее  авторы сообщают, что «существуют  химические и нехимические формы  аддикций» (там же, с. 297). Ими анализируются  следующие виды нехимических аддикций: к азартным играм (иначе, гемблинг), работогольная аддикция, аддикция к  трате денег, аддикций отношений  с другими людьми (сексуальная  аддикция, любовная аддикция, аддикция избегания), ургентная аддикция (привычка к постоянной нехватке времени). 

Надо заметить, что  гемблинг привлекает все больше внимания исследователей во всем мире (32) — гораздо  большее, чем родственные ему, судя по справочникам 1 1 1, 24) расстройства личности и поведения в зрелом возрасте, пиромания, клептомания или трихотилломания (болезненная склонность выдергивать  волосы). Наряду с этим заметный интерес  вызывают так называемые мягкие наркотики (марихуана) и злоупотребление другими  химическими веществами, не вызывающими  физической зависимости (психотропные препараты типа антидепрессантов или  анальгетиков, которые можно приобрести без врачебного рецепта). В качестве промежуточной между химическими  и нехимическими аддикциями рассматривается  аддикция к еде, т.е. произвольное голодание  или переедание (7). 

Необходимость физического  компонента зависимости в последнее  время все упорнее отрицается. Такое отрицание подкрепляется  сравнением процессов протекания поведенческих  зависимостей с клинической картиной, характерной для традиционных форм зависимости, а также установлением  критериев для диагностики поведенческих  зависимостей. К примеру, М. Гриффите (27-29) предлагает операциональные критерии, в сумме определяющие зависимость: 

а) приоритетность (salience) — излюбленная деятельность приобрела  первостепенное значение и преобладает  в мыслях, чувствах и поступках (поведении); 

б) изменение настроения (mood modification) — относится к субъективному  опыту человека и сопутствует  состоянию поглощенности деятельностью (примерами могут служить состояние  эмоционального подъема либо, наоборот, приобретения спокойствия при переходе к любимому занятию); 

в) толерантность (tolerance) — для достижения привычного эффекта  требуется количественное увеличение параметров деятельности; 

г) симптомы разрыва (withdrawal symptoms) — возникновение неприятных ощущений или физиологических реакций  при потере или внезапном сокращении возможностей заниматься любимой деятельностью; 

д) конфликт (conflict) —  относится ко всем разновидностям конфликтов: интрапсихическим; межличностным (с  окружающими людьми); с другими  видами деятельности (работа, социальная жизнь, хобби и интересы); 

е) рецидив (relapse) —  возврат к излюбленной ранее  деятельности, иногда после многолетнего абстинентного периода. 

Немало авторов  весьма упорно отстаивают новый, порожденный  современными информационными технологиями вид зависимости — от компьютеров  и Интернета. Остановимся подробно на феноменологии данной разновидности  поведенческих аддикций. Среди русскоязычных  источников преобладают популярные статьи. Из научных публикаций могут  быть названы (2, 3, 12, 18). В настоящей  статье будут рассмотрены в основном англоязычные источники, посвященные  Интернет-зависимости. Точнее, феноменам, которые все чаще интерпретируются как психологическая зависимость. С учетом этого факта будет  вестись дальнейшее изложение. 

Терминология проблемы еще не вполне устоялась. Применяются  наименования «зависимость от Интернета», или «Интернет-аддикция» (Internet Addiction Disorder, или IAD, Internet Behavior Dependency), а также  «избыточное/патологическое применение Интернета» (Internet Overuse, Pathological Internet Use). При обилии наименований специалисты  достаточно едины в определении  поведенческих характеристик, которые  могли бы быть отнесены к этому  феномену (или синдрому). Так, отмечаются неспособность и активное нежелание  отвлечься даже на короткое время  от работы в Интернете, а уж тем  более прекратить работу; досада и  раздражение, возникающие при вынужденных  отвлечениях, и навязчивые размышления  об Интернете в такие периоды; стремление проводить за работой  в Интернете все увеличивающиеся  отрезки времени и неспособность  спланировать время окончания конкретного  сеанса работы; побуждение тратить  на обеспечение работы в Интернете  все больше денег, не останавливаясь перед расходованием припасенных для других целей сбережений или накоплением долгов; готовность лгать друзьям и членам семьи. преуменьшая длительность и частоту работы в Интернете: способность и склонность забывать при работе в Интернете о домашних делах, учебе или служебных обязанностях, важных личных и деловых встречах, пренебрегая занятиями или карьерой; стремление и способность освободиться на время работы в Интернете от ранее возникнувших чувств вины или беспомощности, от состояний тревоги или депрессии, обретение ощущения эмоционального подъема и своеобразной эйфории; нежелание принимать критику подобного образа жизни со стороны близких или начальства; готовность мириться с разрушением семьи, потерей друзей и круга общения из-за поглощенности работой в Интернете; пренебрежение собственным здоровьем и, в частности, резкое сокращение длительности сна в связи с систематической работой в Интернете в ночное время; избегание физической активности или стремление сократить ее, оправдываемое необходимостью выполнения срочной работы, связанной с применением Интернета; пренебрежение личной гигиеной из-за стремления проводить все без остатка «личное» время, работая в Интернете; постоянное «забывание» о еде, готовность удовлетворяться случайной и однообразной пищей, поглощаемой нерегулярно и не отрываясь от компьютера; злоупотребление кофе и другими тонизирующими средствами; подбор, просматривание и изучение специальной литературы о новинках Интернета, обсуждение их с окружающими.

Зависимость от интернета: постановка проблемы, методы изучения, практика 

Родоначальниками  психологического изучения феноменов  зависимости от Интернета могут  считаться два американца: клинический  психолог К. Янг и психиатр И. Голдберг. В 1994 г. Янг разработала и поместила  на веб-сайте специальный опросник, получила почти 500 ответов, из которых  около 400 были отправлены, согласно выбранному ею критерию, аддиктами. Голдберг в 1995 г. предложил набор диагностических  критериев для определения зависимости  от Интернета, построенный на основе признаков патологического пристрастия  к азартным играм (гемблинга). В 1997-1999 гг. были созданы исследовательские  и консультативно-психотерапевтические веб-службы по данной проблематике. В 1998-1999 гг. К. Янг (48). Д. Гринфилд (26) и К. Сурратт (43) опубликовали первые монографии. К  концу 1998 г.. как замечает Сурратт (43). Интернет-аддикция оказалась фактически легализована — не как клиническое  направление в узком смысле слова, но как отрасль исследований и  сфера оказания людям практической психологической помощи. 

Значительное место  в исследовательской практике специалистов, разрабатывающих проблематику зависимости  от Интернета, занимают качественные методы. Вплоть до настоящего времени большая  часть исследований методически  построена как интервью, массовые сетевые опросы и групповые обсуждения с участием испытуемых, которые ощутили  психологический дискомфорт и сами инициировали взаимодействие с исследователями. Контрольные группы, как правило, не формируются, клинические интервью не практикуются. Методические погрешности  проведенных в этой области исследований неоднократно критиковались (см., например, (2, 30, 43)). Лишь в последнее время  появились немногочисленные пока что  лабораторные и клинические исследования, которым, разумеется, недостает присущей сетевым опросам массовости (12, 37, 39). Практикуется также публикация материалов, содержащих анализ случаев (case studies) (28, 29) или включенного наблюдения за деятельностью аддиктов — например, в ходе сетевой игры (42). Следует отметить также рост числа количественных (прежде всего корреляционных и факторных) исследований (21, 22, 35, 36,46,49). 

Чаще всего зависимость  от Интернета понимается максимально  расширительно — в нее включаются: 

а) обсессивное пристрастие  к работе с компьютером (играм, программированию или другим видам деятельности); 

б) компульсивная  навигация по WWW, поиск в удаленных  базах данных; 

в) патологическая привязанность  к опосредствованным Интернетом азартным играм, онлайновым аукционам  или электронным покупкам; 

г) зависимость от социальных применений Интернета, т.е. от общения в чатах, групповых  играх и телеконференциях, что  может в итоге привести к замене имеющихся в реальной жизни семьи  и друзей виртуальными; 

д) зависимость от «киберсекса», т.е. от порнографических сайтов в Интернете, обсуждения сексуальной  тематики в чатах или закрытых группах «для взрослых». 

Психологи, быть может, еще и потому столь активны  в разработке проблематики зависимости  от Интернета, что это едва ли не единственная исследовательская область  во всем спектре исследований в Интернете, на которую никто, кроме клинических  психологов и психотерапевтов, длительное время не покушался. В других исследовательских  направлениях социологи или специалисты  по информатике гораздо заметнее, чем психологи (4). При этом точку  зрения пионеров исследований в области  зависимости от Интернета разделяет, по-видимому, меньшинство психологов. 

С большей готовностью  восприняли новую систему аргументации юристы. Удивительным образом они  оказались восприимчивы к нестрогой  терминологии, принятой в области  обсуждения проблем зависимости  от компьютеров и от Интернета. «Судебная  система уже согласилась со значимостью  Интернета в сфере психических  заболеваний — констатирует Янг. — Например, в одном из дел  было доказано, что распространение  порнографии в Сети являлось не столько  желанием удовлетворить свои потребности, сколько бегством от реального мира» 118, с. 28). Обвиненный за попытку совращения 13-летней девочки П. Нотон (Patrick Naughton) построил свою защиту на v способности различать онлайновые фантазии и реальный мир — и был частично оправдан (47). 

А когда широкоизвестный  хакер Кевин Митник был осужден  в первый раз, защита была построена  на признании его аддиктом. Данный диагноз был признан смягчающим обстоятельством: вместо длительного  заключения и солидного штрафа (а  именно 20 лет и $750 000, см.: www.urbanlegends.com/misc/addictetLro_computers.htnil) он «в течение трех месяцев ходил  на «диагностику» —специальные занятия  по профилактике правонарушений среди  несовершеннолетних, а затем получил  один год условного заключения» ( 10, с. 62). 

На завершившемся  в 1993 г. процессе над 19-летним британским хакером Полом Бедуортом (Paul Bedworth) защитники сумели заручиться экспертным заключением медиков и убедить  суд, что их подзащитный страдает обсессивным влечением к компьютерам  и потому не подлежит наказанию за свои противоправные действия, в числе  которых взлом многочисленных компьютеров  во всем мире, изменение содержащихся в них данных, производство более 50 тысяч телефонных звонков без  оплаты. «Ребенок, чей лучший друг —  компьютер, не будет функционировать  в обществе нормально, — было заявлено на суде. — Мы должны быть готовы предсказать, как он будет вести себя и какие  методы лечения восстановят в  нем нормальное здоровье. Все родители вправе требовать, чтобы по этой важной теме были проведены надлежащие исследования» (см.: www.eff.org/pub/Nel_culture/Hackers/uk_court-acquits-teenagelnacker.arlicle). По словам матери Бедуорта, оторвать его  от компьютера удавалось только силой, причем после этого он оставался  лежать на полу в безжизненной позе, уткнувшись носом в ковер (44, р. 50). Показания родственников и экспертов-медиков  убедили суд, что Бедуорт зависим  от компьютера и не способен отвечать за свои действия.