Венчурное предпринимательство

Кроме перечисленных форм существуют и другие виды венчурного инвестирования, такие как:

А) Спасательное финансирование (для возрождения предприятия – потенциального банкрота);

Б) Замещающее финансирование (для замены части внешних ресурсов фирмы собственным капиталом);

В) Финансирование операций, связанных с выходом компании на рынок ценных бумаг. [4]

На основании статистических данных, представленных в таблице 1 приложения, можно сделать следующие выводы. Наиболее распространенными является инвестирование более поздние стадии развития.

Это связано с более низкими рисками инвестора (П. Гулькин), вероятностью более точной оценки потенциала компании, возможностью избежать таких сложны операций, как патентование, лицензирование (К. Кемпбелл). Помимо разнообразия в оценках причин преобладания инвестиций в поздние стадии развития, мы можем отследить и различия в определении роли венчурного капиталиста в компании-кредиторе. Ряд экономистов считают, что инвестор, приобретая пакет акций (обычно это 25% + 1 акция), рассчитывает, что менеджмент компании будет использовать его деньги в качестве финансового рычага (financial leverage) для того, чтобы обеспечить более быстрый рост и развитие своего бизнеса. Инвестор не берет на себя никаких рисков, за исключением финансового. Имея у себя контрольный пакет, менеджеры сохраняют все стимулы  для активного участия в развитии бизнеса. Другие экономисты отмечают активную роль венчурных капиталистов в управлении фирмой. Венчурные капиталисты могут существенно повлиять на стратегические решения, связанные с разработкой продуктов, помочь в предоставлении продукции возможным клиентам, принять участие в переговорах по поводу крупных продаж или лицензионных соглашений. Они могут также внести значительный вклад в решение повседневных вопросов, таких как выработка опционных  схем, организация семинаров для портфельных компаний, по вопросам получения правительственных грантов или налоговых льгот. [1,стр.49] Даже на подъем бедствующей компании инвестор тратит огромные усилия, так как неудачное инвестиционное решение сильно подорвет репутацию инвестора. Мы считаем, что наиболее объективна вторая точка зрения, поскольку венчурные капиталисты, всецело полагающиеся на уже существующую команду менеджеров, ушли из данной отрасли после «технологического пузыря».

Как уже отмечалось выше, «выход»  является отличительной чертой венчурного капиталиста от «стратегического партнера». Как правило, стратегия будущего «выхода» продумывается заранее и закладывается в инвестиционный проект (многие фирмы, вынуждены отказывать в выплате дивидендов, реинвестируя их в производство, так как это определено контрактом между венчурным предпринимателем и фирмой-кредитором). Существуют три наиболее распространенных стратегий «выхода»: выпуск новых акций (флотация), или первоначальное публичное предложение (initial public offering - IPO); отраслевая продажа, когда одна портфельная компания приобретается другой, как правило, более крупной фирмой; продажа доли акций другим акционерам или руководству предприятия.

Подводя итог рассмотрению механизма венчурного инвестирования, следует еще раз акцентировать внимание на его отличии от «стратегического партнерства» и банковского кредитования. Для венчурного финансирования характерными являются распределение общих рисков между венчурным инвестором и предпринимателем, длительный период сосуществования, что предусматривает открытое декларирование обеими сторонами своих целее на самом начальном этапе общей работы. Подобные различия сформировались под воздействием тех задач и целей, для выполнения которых и зародился венчурный бизнес.

Для рассмотрения роли «рискового» бизнеса необходимо уточнить многоаспектность данного явления. В первую очередь, необходимо подчеркнуть, что оно является одним из универсальных рычагов инновационного развития, а значит и всего экономического роста в целом. [8] Венчурный бизнес, с одной стороны, выступает в качестве уникального механизма коммерциализации НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок), что объясняется сочетанием в одной фирме хорошо отработанных методов управления, позволяющих предельно минимизировать большие сопутствующие финансовые риски, сильных материальных стимулов для основных субъектов инновационного процесса (все это обеспечивает собственно венчурный предприниматель). И наличием прототипа, или опытных образцов, обладающих высоким коммерческим потенциалом при переводе их в серийный коммерческий продукт (это обеспечивают сами проекты, отобранные инвестором). При этом следует отметить, что с подобной ролью венчурное предпринимательство справляется не всегда. «Технологический бум » рубежа веков, о котором мы скажем ниже, привлек в эту отрасль множество «некомпетентных», до нелепости, инвестиций [1,стр. 16], что привело к последующему спаду. В то же время, венчурный капиталист, если он на своем месте, делится своей мудростью и видением будущего, основанными на его богатом опыте, и становится ключевым элементом в развитии компании.[1,стр. 17]

С другой стороны, «рисковый» бизнес стимулирует НИОКР, что связано с небольшим жизненным циклом продукта (в микроэлектронной промышленности США он составляет в среднем 4-5 лет [2,стр.119]). Быстрая смена номенклатуры продукции вынуждает фирмы переходить от одной инновации к другой.

Итак, как мы уже отмечали, подобная двойственность роли венчурного бизнеса (коммерциализация разработок и их стимулирование), определили специфический механизм его функционирования, который изначально ориентирован на необходимость «выхода» из компании в случае успеха и на получение убытков в случае неудач. Кроме того, мы считаем необходимым повторить, что в данной работе под понятием «венчурное предпринимательство», мы подразумеваем деятельность по организации посредничества между венчурным инвестором и фирмами-реципиентами инвестиций, направленная на разделение рисков между всеми субъектами контрактных отношений и получение прибыли посредством «выхода». 

1.2 История возникновения и развития венчурного бизнеса

Анализ механизма и роли венчурного бизнеса, представленный в предыдущем пункте, требует перехода к рассмотрению истории развития этой отрасли. В данной части работы мы будем делать акцент на развитии венчурного предпринимательства в США, поскольку именно здесь оно зародилось и приняло те основные формы, которые мы наблюдаем на современном этапе. Обращение к истории важно и по той причине, что наша страна на протяжении многих лет проходит через те стадии развития экономики, которые страны Запада и США уже успешно преодолели (например, актуальным на настоящий момент является отождествление Великой Депрессии в США с современным экономическим кризисом России).[7] Именно изучение всех модификаций венчурного механизма, по нашему мнению, позволит выработать наиболее адаптированную к российским условиям концепцию отрасли.

Современная отрасль венчурного капитала уходит своими корнями в предпринимательские инвестиции, произведенные в конце XIX в. – начале XX в. богатыми американскими  семьями (Рокфеллерами, Фиппсами, Вандербильтами).[1,стр.31] Однако первые реальные институты сформировались сразу после Второй мировой войны, что было ознаменовано образованием в США корпорации «American Research and Development» (ARD). Аналогичная организация появилась в 1947 году и в Великобритании, названная «Промышленная торговая и финансовая корпорация» (Industrial and Commercial Finance Corporation - ICFC). Вряд ли можно утверждать, что современные венчурные фирмы в точности похожи на какие-либо из этих организаций. Основателями ARD выступил Массачусетский технологический институт и другие организации, одной из целей которых была коммерческая реализация технологий, разработанных во время Второй мировой войны.[1,стр.34] Основателям так и не удалось привлечь институциональных инвесторов, поэтому денежные средства в основном представлялись частными лицами. Перед ICFC стояла более широкая задача – решение проблем мелких и средних компаний (в частности – устранение «разрыва Макмиллана(Macmillan gap)», ставшего проблемным вопросом британской экономики с 1920-х годов), получающих доступ к долгосрочному капиталу, а ее участниками были крупные британские розничные банки, а также Банк Англии. Уже из этого начального периода видно, что венчурный бизнес начал развиваться двумя путями – американским (в результате частной инициативы «ангелов бизнеса») и европейским (по инициативе национальных финансовых институтов).

Следующий этап развития  характеризуется бурным ростом данной отрасли сначала в США, а затем и в Европе. Все началось в Силиконовой долине (современном центре венчурных инвестиций). В 1957 году Артур Рок (в то время работавший в инвестиционной банковской фирме на Уолл-Стрит) и Юджин Клейнер (инженер из компании Shokley Semiconductor Laboratories в Поло Альто), собрав 1.5 миллионов $, основав фирму Fairchild Semiconductors – прародителя всех полупроводниковых компаний. [Не исто] Именно Артур Рок первый ввел термин «венчурный капитал». В 1961 году формируется первый венчурный фонд размером всего 5 миллионов $, из которых инвестировано было всего 3. Как и в случае с ARD практически не удалось привлечь институциональных инвесторов, но результаты, тем не менее, были просто ошеломляющими: Артур Рок, израсходовав 3 миллиона, через непродолжительное время вернул инвестора почти 90 миллионов. Вскоре появились легендарные фирмы Силиконовой долины – Kleiner Perkins Caufield & Byers, Sequoia, Mayfield, Greylock. Становление венчурного механизма совпало по времени с бурным развитием компьютерных технологий, что привело к созданию таких гигантов компьютерного бизнеса, как DEC, Apple Computers, Compaq, Sun Microsystems, Microsoft, Lotus, Intel. Подобная ориентация на компьютерные технологии вылилась в знаменитый «технологический бум», а затем и в резкий спад, вызванный избытком капитала в отрасли. На графике 1 приложения, представлена прямая распределения инвестиций с 1996 года до апреля 2006 года в США. Она наглядно демонстрирует нам стремительный рост инвестиционной активности в допиковый период ( до 2000 года) и не менее стремительный спад  (С 2000 года и, с незначительными колебаниями, до настоящего времени ). Односторонняя ориентация на компьютерные технологии привела к переизбытку капитала, и уникальный венчурный механизм дал сбой. Но на современном этапе отрасль понемногу справляется с кризисом, с 2003 года объем инвестиций, количество фондов и проектов начинает медленно, но непрерывно расти. На 31.03 2006 года количество инвестиций уже составило 5625,3 миллиона $ (таблица 2 приложения), что является неплохим показателем. В целом, можно сказать, что венчурная отрасль в США продолжает успешно развиваться.

Процесс развития венчурного бизнеса в Европе носит дублирующий характер, что и предопределило, в конечном счете, уход европейцев от традиционных схем венчурного инвестирования. Процесс становления и развития венчурного бизнеса здесь сразу потребовал создания профессиональных организаций.[19] Они стали возникать как некоммерческие ассоциации. Сначала создавались национальные ассоциации, из которых самой старой является «Британская ассоциация венчурного капитала» (BVCA), основанная в 1973 году. «Европейская ассоциация венчурного капитала» (EVCA), основанная в 1983 году всего 43 членами, в настоящее время насчитывает 320. Различия в целях и задачах, которые ставят перед собой национальные ассоциации, обусловлены разным уровнем экономического развития стран и регионов мира, а также приоритетами национальных экономических политик. Однако, сама потребность формальной структуризации, по мнению ряда исследователей, − свидетельство зрелости и растущего влияния венчурного предпринимательства.[19] В то же время, другие эксперты указывают на переход многих инвесторов, после провала попыток повторить успехи американской венчурной отрасли, в менее рискованную, более предсказуемую сферу финансирования выкупов компании менеджментом (MBO), или выкупов с использованием заемных средств (leveraged buy-outs – LBO), в соответствии с американской терминологией. Второстепенный бизнес, нередко отделяемый от крупных корпораций, может получить буквально вторую жизнь – в результате вливания частного капитала; подстегивающего влияния долгового бремени и щедрого наделения управляющих долями в капитале. [1,стр.17] Схема выкупов компаний менеджментом стала доминировать в настоящее время. Собственно же венчурная деятельность в Европе оживилась лишь во второй половине 1990-х годов, когда появились рынки акций для растущих компаний, повысилась предпринимательская активность, усилилась правительственная поддержка. Затем последовал всплеск, связанный с «технологическим бумом». Инвестиции в европейские компании, работающие в области высоких технологий, достигли в 1999 году 6,8 миллиардов евро, что на 70 процентов превышало показатель 1998 года. В 1999 году количество инвестиционных сделок в секторе высоких технологий составило почти 5 тысяч, а средний размер сделки достиг 1,4 миллионов евро (по сравнению с 1,3 миллионов евро годом ранее). При этом три четверти всех средств, вложенных в hi-tech компании Европы (5,2 миллиардов евро), были инвестированы на начальных этапах становления их бизнеса или в процессе его расширения. Примечательно, что лишь 21 процент инвестиций в этой сфере был направлен на приобретение или выкуп контрольных пакетов акций – этот показатель сильно отличается от усредненной картины по всем отраслям, где подобные инвестиции достигают 53 процента.[20] Тем не менее, до сих пор нельзя говорить о появлении «элиты» европейских фирм. Во всяком случае, аналогов Kleiner Perkins не существует.[1,стр.18] Количество компаний, финансируемых венчурным капиталом, которые достигли глобального значения хотя бы на короткое время, незначительно. При этом большинство самых известных европейских фирм в сфере высоких технологий (мы уже отмечали, что это традиционная для венчурного капитала сфера), среди которых Nokia, Vodafone, Alcatel, производители программного обеспечения Dassault Systems и SAP, а также разработчик микросхем ARM, не имели ни цента венчурного капитала. Таким образом, механизмы венчурного инвестирования находятся в Европе на стадии становления. Именно эта характеристика, по нашему мнению, наиболее верна. Это и определило наш выбор венчурного механизма США в качестве эталона.

Венчурная индустрия в России  зародилась не в результате частной инициативы отечественных «ангелов бизнеса» или национальных финансовых институтов [14], что коренным образом отличает ее от США и Европы. Она была принесена извне с целью ускорения процесса перехода страны к рыночной экономике. На встрече глав государств «G7» и Европейского Союза в апреле 1993 года было принято решение об оказании России помощи в проведении структурных реформ. Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) в исполнение этого решения организовал 11 региональных венчурных фондов, которые должны были содействовать укреплению приватизированных компаний посредством прямых инвестиций в их акционерный капитал.[14] Капитал региональных венчурных фондов был сформирован ЕБРР, который выделил 310 миллионов долларов на финансирование инвестиций в уставной капитал, и странами-донорами (Франция, Германия, Италия, Япония, США, Финляндия, Норвегия и Швеция). Последние предоставили 207 миллионов долларов в виде безвозмездных ссуд. Таким образом, капитал каждого регионального венчурного фонда составлял около 50 миллионов долларов. Из них примерно 30 миллионов долларов предназначались непосредственно для инвестирования в портфельные компании, а 20 миллионов долларов использовались в качестве технической помощи для покрытия операционных затрат компаний, управляющих фондами. Региональные венчурные фонды должны были совершать инвестиции в размере от 300 тысяч до 3 миллионов долларов в перешедшие в частные руки в рамках программы массовой приватизации компании с числом сотрудников от 200 до 5000 человек. Фонды создавались на 10 лет и имели закрытый характер. Но в основном инвестиции осуществлялись не в проекты, а в фирмы, ориентированные на местные рынки потребительских товаров. Следовательно, подобные фирмы хотя и были венчурными де-юре, де-факто это фонды «прямых частных инвестиций». Вслед за ЕБРР, в российский рынок прямых и венчурных инвестиций вошла Международная финансовая корпорация (МФК) — подразделение Мирового банка, специализирующееся на работе с развивающимися рынками. В апреле 1993 года МФК выступила соинвестором фонда Framlington Russian Investment Fund, а с середины 90-х годов участвовала в капитале еще нескольких фондов. Однако процесс инвестирования был затруднен массой факторов: ранняя стадия развития рыночной экономики, неадаптированность менеджеров иностранных фондов к российским условиям, отсутствие прямых контактов между менеджерами фондов, – все  это привело к созданию в 1997 году Российской Ассоциации Венчурного Инвестирования (РАВИ), призванной содействовать становлению и развитию венчурной индустрии в России.[14]

  На протяжении своего недолгого, но бурного развития, венчурный бизнес непрерывно эволюционировал по одному из двух путей развития: американскому (упор на частную инициативу) и европейскому (подпитка институциональными инвесторами). В конце 1990-х годов эта отрасль пережила стремительный рост, а затем глубокий спад, вызванный «технологическим пузырем», образовавшимся из-за переоценки возможностей Интернета. Необходимо, правда, отметить, что подобный спад практически не отразился на российском рынке венчурных инвестиций, по причине его неразвитости. Неразвитость присуща и рынку венчурного капитала Европы, что определило принятие нами за эталон венчурного механизма его американский вариант, где она получила такое мощное развитие.