Политическое прогнозирование

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 17 Февраля 2011 в 02:39, курсовая работа

Описание работы

Целью данной работы является исследование и анализ политических прогнозов процессов демократизации известных политологов, в частности З.Бжезинского и С. Хантигтона.

Для реализации этой цели необходимо решение следующих задач:

- Охарактеризовать сущность политического прогнозирования и его основные виды;

- Рассмотреть методы глобального политического прогнозирования и его основные принципы;

- Проанализировать методологию политических прогнозов З.Бжезинского и С. Хантигтона;

- Выявить современные проблемы и особенности процессов демократизации.

- Рассмотреть волны демократизации и явление политического транзита;

- Исследовать проблемы демократизации.

Содержание работы

ВВЕДЕНИЕ.. 5

I. ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОГНОЗА. КЛАССИФИКАЦИЯ ПРОГНОЗОВ 8

1.1. Сущность политического прогнозирования.. 8

1.2. Объективные основы политического прогнозирования.. 11

1.3.Некоторые формы политического прогнозирования.. 13

1.4.Метод глобального политического прогнозирования и его основные принципы... 16

II.МЕТОДОЛОГИЯ И КЛАССИФИКАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОГНОЗОВ ВЕДУЩИХ МИРОВЫХ ПОЛИТОЛОГОВ.. 19

1.1. Политические прогнозы З. Бжезинского.. 19

1.1.1.Изменение политического пространства в XXI веке. 19

1.2.2. Отношения Запада и России в ближайшем будущем.. 21

2.2. Политические прогнозы С. Хантингтона.. 22

III. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССОВ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ 26

3.1. Волны демократизации.. 26

3.2. Явление политического транзита: основные элементы и общая характеристика.. 30

3.3. Проблемы демократизации.. 33

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 37

БИБЛИОГРАФИЯ.. 39

Скачать архив (13.67 Кб) Сколько стоит заказать работу?
Файлы: 1 файл

п прогнозир курсовая.docx

— 54.67 Кб (Скачать файл)

1.1.1.Изменение  политического пространства  в XXI веке

Многие современные  исследователи уделяют большое  внимание изменению политического  пространства в XXI веке. Мы в этой главе  коснемся воззрений американского  политолога З.Бжезинского. Он ратует за то, чтобы США и в будущем  веке оставались единственной сверхдержавой, диктующей остальному миру свою волю и свои представления о мире. Он полагает, что прежние мировые империи были хрупкими и нестабильными, поскольку они были созданы политическими элитами и носили деспотический характер. Что касается Соединенных Штатов как великой империи и супердержавы, то, по утверждению американского исследователя, они несут в себе заряд демократии и высокой культуры и поэтому не могут не служить примером для остальных государств и народов. "Культурное превосходство, - пишет З. Бжезинский, - является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Чтобы ни думали некоторые о своих эстетических ценностях, американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всем мире... Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка. Американская популярная музыка также занимает господствующее положение, и увлечениям американцев, привычкам в еде и даже в одежде все больше подражают во всем мире" [5]. Не менее привлекательны, с точки зрения З. Бжезинского, американские идеалы и представления о демократии. Американские формы правления, американское уважение к конституции как к основному закону страны служат стандартом для всех государств. Для сохранения своего лидирующего положения в XXI веке, по глубокому убеждению З. Бжезинского, у США есть все основания. "Поскольку подражание американскому пути развития постепенно пронизывает весь мир, это создает более благоприятные условия для установления косвенной и на вид консенсуальной американской гегемонии. Как и в случае с внутренней американской системой, эта гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опутывает весь мир" [5].

Бжезинский считает, что США должны везде играть доминирующую роль, но при этом следует свою политику согласовывать с другими державами, прежде всего с крупными державами, имеющими солидный экономический и  политический вес. Это в первую очередь  Германия, Франция, Япония, Китай, Россия и др. Относительно России он пишет, что ей надо осознать свою нынешнюю ситуацию, отказаться от имперских  амбиций и главное внимание уделять  Европе. "Для России единственный геостратегический выбор, в результате которого она смогла бы играть реальную роль на международной арене и  получить максимальную возможность  трансформироваться и модернизировать  свое общество, - это Европа. И это  не просто какая-нибудь Европа, а трансатлантическая Европа с расширяющимися ЕС и НАТО" [5]. Россия, продолжает Бжезинский, должна принять новые реальности, которые  возникли после распада Советского Союза. Иными словами, Россия должна осознать, что она уже не великая  держава. Расцвету России, по его мнению, также помешает внутренняя борьба между  теми, кто смирился с новыми реалиями, и теми, кто еще надеется восстановить былой режим. Но западное мышление здесь  победит имперское по одной простой  причине - западный выбор более перспективен, уверен Бжезинский.

Что касается Китая, то он, по мнению американского политолога, останется региональной державой, но не станет мировой. Зато Японии Бжезинский предсказывает хорошее будущее: она будет мировой державой.

.2.2. Отношения Запада  и России в ближайшем  будущем

По словам З. Бжезинского отношения Запада и  России в ближайшем будущем зависят  в большей степени от того, смогут ли Россия и Запад эффективно взаимодействовать  в решении сложных международных  проблем: например, в той ситуации, которая сложилась в данный момент на границе Ливана и Израиля[11].

Без стабильной политической ситуации в России трудно говорить о безопасности в Евразии. Поэтому Бжезинский говорит о  необходимости поддержки демократических  преобразований в России, но в то же время он опасается возрождения  имперских амбиций в случае усиления позиций России. Поэтому Бжезинский считает геополитически важным для  Америки недопущение возврата Украины  в состав Российского государства, удержание России преимущественно  в рамках национального государства, а также усиление органических связей с Европой. Возможное в будущем  присоединение такой России к  европейским и трансатлантическим структурам, открыло бы в них путь и для закавказских республик  и значительно бы расширило границы  американского влияния в Евразии.

По мнению Бжезинского  стабильность в Евразии должна быть укреплена созданием трансевразийской системы безопасности, которая бы охватила весь континент. «Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия, а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить  сердцевиной такой более структурированной  трансконтинентальной системы»[11].

В своей известной  работе «Великая шахматная доска» З.Бжезинский дает внешнеполитические поисковые прогнозы относительно геополитики США и развития международных отношений между западом и востоком.

Как мы видим, методы прогнозирования господина Бжезинского  можно отнести к объективным, т.к. в данном случае они основываются на существующих, установленных опытом тенденциях. Прогнозы З.Бжезинского  можно отнести к краткосрочным  глобальным прогнозам. При помощи метода эстрополяции он дает прогноз событий  будущего на основе существующих, действующих  в настоящем тенденций.

2.2. Политические прогнозы  С. Хантингтона 

В данной главе  мы попытаемся дать анализ политическим прогнозам С. Хантингтона. Среди  политологов 21 в. Хантингтон известен, прежде всего, как автор концепции  «столкновения цивилизаций», полемизирующей с концепцией «конца истории» Ф.Фукуямы. Свой взгляд на геополитические социально-политические проблемы Хантингтон впервые изложил в 1993 в статье Столкновение цивилизаций? Опубликованная в журнале «Foreign Policy», она вызвала всемирный резонанс и легла в основу книги Столкновение цивилизаций и переосмысление мирового порядка (The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order, 1996), ставшей мировым научным бестселлером.

«В нарождающемся  мире, — утверждает Хантингтон, — наиболее значимые конфликты в мировой политике будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. …. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов».

Книга Хантингтона  «Столкновение цивилизаций и переосмысление мирового порядка» интересна тем, что его идеи о том, что мир издревле разделен по линиям ’культурного разлома’, выдержала проверку временем.

С. Хантингтон показал  наличие фундаментальных различий между цивилизациями, переход в  отношениях между цивилизациями  от фаз преобладания однонаправленного  влияния Западной цивилизации на все остальные к фазе интенсивного устойчивого взаимодействия всех цивилизаций, окончание "эры Запада" и начало периода "бунта против Запада". По его мнению, "центральной осью мировой политики будущего, видимо, будет конфликт между Западом  и остальным миром". Конфликт цивилизаций  станет доминантой международных отношений XXI века. По Хантингтону получается, что высшая Западная цивилизация  борется с низшими цивилизациями.

Кстати, война  в Боснии могла служить подтверждением идей Хантингтона: ведь зона конфликта располагалась как раз на ’линии разлома между западным христианством, православием и исламом.

В Боснии пострадавшей стороной были мусульмане. Но в целом, по мнению Хантингтона, именно исламская цивилизация находится на подъеме — во многом благодаря высокой рождаемости в большинстве мусульманских стран. Теракты 11 сентября многие американцы тоже истолковали в хантингтоновском духе — как нападение на «иудео-христианскую» цивилизацию США со стороны фанатичных приверженцев Пророка, возмущенных «высокомерием» иудаистов и христиан.

По Хантингтону, на подъеме находится и другая цивилизация — китайская конфуцианская. Этот прогноз, похоже, также оправдывается: экономическому росту в Китае не видно конца.

Геополитические выводы из такого подхода очевидны: Хантингтон считает, что атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовиться к противостоянию, консолидировать  стратегические усилия, сдерживать антиатлантические  тенденции в других геополитических  образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный  альянс.  
Он дает такие рекомендации:

"Западу следует 

-       обеспечивать более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и североамериканской частями;

-       интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;

-       обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией;

-       предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилизациями в глобальные войны;

-       ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;

-       приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго- Западной Азии;

-       использовать трудности и конфликты во взаимоотноше ниях исламских и конфуцианских стран;

-       поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях;

-       усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты."

Вообще, хантигтоновская  модель дает готовое истолкование очень  многих мировых событий. Когда мусульманская  молодежь устраивает беспорядки, протестуя  против датских карикатур, сразу  напрашивается объяснение — вот очередной пример столкновения цивилизаций.

Таким образом, сфера основных интересов С. Хантингтона  затрагивает такие вопросы как  развитие государств и особенности  их взаимодействия, внутренняя и внешняя  политика США, вопросы национальной безопасности, стратегии, взаимоотношений  между гражданским населением и  военными, проблемы демократизации и  экономического развития развивающихся  стран, культурные факторы в мировой  политике, проблемы американской национальной идентичности, на основании чего можно  сделать вывод, что его прогнозы являются как внутри, так и внешнеполитическими. Прогнозы С. Хантингтона можно отнести  как к краткосрочным, так и  к долгосрочным глобальным прогнозам. Книга Самюэля Хантингтона «Столкновение  цивилизаций» она по-новому описывает  политическую реальность наших дней и дает прогноз глобального развития всей земной цивилизации. 

II. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССОВ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ

3.1. Волны демократизации 

При анализе  исторического опыта процесса демократизации представляет теоретический интерес  выделение различных путей перехода от автократии к демократическому режиму. В связи с этим американский политолог  С. Лакоф выделяет следующие исторические модели становления демократического строя:

1. Путем революции.  Классическим примером этой модели  является английская буржуазная  революция XVIII века, Великая французская  революция и война за [6, c.45] независимость  в Соединенных штатах Северной  Америки. Применительно к реалиям  XX века к этой модели можно  отнести февральскую революцию  1917 г. в России и апрельскую  революцию 1974 г. в Португалии. Сюда же входят и революционные  события 1989 г. в странах Центральной  и Восточной Европы.

2. Эволюционным  путем. Эта модель характерна  для целого ряда европейских  стран, которые на протяжении  длительного периода в течение  XVII – первой половины XX вв. прошли  длительную политическую эволюцию  от абсолютной монархии или  олигархического правления к  становлению демократического строя  в его современном понимании.  Эволюционный путь характерен  также для ряда латиноамериканских  и азиатских государств.

3. В результате  внешнего воздействия, или как  бы навязанный извне. Здесь  речь идет о становлении демократической  политической системы в Германии, Италии и Японии после II мировой  войны. Разгром фашистских и  милитаристских режимов в этих  странах на их территории оккупационных  союзнических войск явились условием  становления и последующего укрепления  здесь демократического политического  режима.

4. Демократическая  трансформация, осуществляемая сверху. Этот вариант тесно смыкается  с эволюционным путем развития  демократии. Данная модель характерна  для стран, где правящая политическая  элита, осознавая угрозу кризиса  общества и стремясь предотвратить  его, вступает в переговоры  с демократической оппозицией  и приступает к осуществлению  (с той или иной степенью  последовательности) реформы политической  системы, ведущую в конечном  итоге к становлению демократического  режима. Эта модель характерна, например, для послефранкистской Испании,  а также для Бразилии конца  70-х – начала 80-х гг.

5. Смешанная  модель. Она включает все или  многие из предыдущих вариантов,  поскольку в большинстве стран  (особенно современной, третьей  волны) вышеуказанные модели демократизации  не проявлялись в чистом виде. Например, если в Португалии начальным  импульсом к демократизации была  революция 1974 г., то последующий  процесс, протекавший в отдельные  периоды в острой политической  борьбе, сопровождался массовыми  движениями в поддержку демократизации, а впоследствии относительно  мирной эволюцией режима под  руководством правящей элиты.  Аналогичная смешанная модель  характерна и для бывшего СССР  и многих постсоциалистических  стран Восточной Европы.

В начале 90-х  годов в политическую науку вошло  новое понятие – волны демократизации. Оно отражает межстрановое пространство-время демократического процесса. Важное значение в разработке теории волн демократического процесса и анализа его современной волны принадлежит уже упоминавшемуся известному американскому политологу, директору американского Института стратегических исследований Гарвардского Университета С. Хантингтону, который в вышедшей в 1991 г. монографии “Третья волна. Демократизация в конце XX века”" дал развернутую и целостную картину происходящих в современном мире изменений, проанализировав предпосылки, ход и перспективы перехода от тоталитаризма и авторитаризма к демократии.

В данной работе С. Хантингтон предлагает следующее  определение “демократической волны” (или “волны демократизации”): “Волна демократизации есть переход группы стран от недемократических режимов  к демократическим, протекающий  в определенный период времени и  по численности существенно превосходящий  те страны, в которых за тот же период времени развитие протекает  в противоположном (т.е. антидемократическом) направлении” [32,c.15].

Эта волна включает в себя также либерализацию и  частичную демократизацию политической системы.

Однако история, а, следовательно, и политическое время, не представляют собой прямолинейный  одновекторный процесс. В процитированном  определении С. Хантингтона указывается  и на наличие в рамках демократической  волны [32,c.36] противоположных, т.е. антидемократических процессов. Речь, таким образом, идет о количественном преобладании демократических тенденций в рамках соответствующего отрезка времени, которые накладывают качественный отпечаток на характер последнего.

История знает  и другие периоды, когда в большей  группе стран преобладали противоположные, связанные с усилением антидемократических  сил, поражением демократии и установлением  авторитарных или тоталитарных режимов. Эти этапы в истории С. Хантингтон называет "попятной волной" (или  “волной отката” от демократизации – “reverse wave”).

На основе анализа  исторического материала, связанного как со становлением демократических  режимов, так и с их временным (хотя протяженность во времени могла  быть довольно значительной) поражением, С. Хантингтон выделяет следующие волны  демократизации:

Первая, длительная волна демократизации – 1828-1926 гг.

Первая волна  отката – 1922-1942 гг.

Вторая  короткая волна демократизации – 1943-1962 гг.

Вторая волна  отката – 1958-1975 гг.

Третья волна демократизации – с 1974 г. (см.: Huntington S., 1991, p. 6).

Исторический  опыт показывает, что на первоначальных этапах тоталитарные (особенно лево –  тоталитарные, т.е. коммунистические) и  авторитарные политические системы  могут обеспечить значительный экономический  рост за счет либо полного государственного контроля над экономикой (во всех социалистических странах), либо высокой степени государственного регулирования экономики. С одной  стороны, – СССР и многие социалистические страны, а с другой – такие  страны, как Бразилия, Уругвай, Южная  Корея, Тайвань и др., на определенных этапах тоталитарного и авторитарного  правления достигли огромных экономических успехов за счет мобилизации ресурсов, контроля за стоимостью и ценой рабочей силы, государственного регулирования экспорта т импорта и т.д. В 70-е годы для нефтедобывающих стран третьего мира, а также СССР главную роль и в экономическом развитии, и опосредованно в некотором укреплении легитимности режима сыграл и энергетический кризис и резкий подъем цен на нефть.

Однако во всех автократических государствах как  левой, так и правой ориентации государственный  контроль или государственное регулирование, сыгравшие ранее определенную позитивную роль в экономическом развитии, постепенно себя исчерпали, приходя в противоречия с объективными потребностями рыночной экономики. Важным конкретным экономическим  фактором было также и то, что  нефтяной бум 70-х годов к середине 80-х годов сменился резким снижением  мировых цен на нефть. Это не могло  не отразиться отрицательно на экономическом  положении ряда стран экспортеров  нефти, в частности на бывшем СССР. Таким образом, предкризисные или  кризисные процессы в экономике  стран с автократическими режимами явились серьезной экономической  предпосылкой кризиса их легитимности.

Несколько иную периодизацию волн демократического процесса дает американский политолог Ф. Шмиттер, который выделяет следующие четыре периода глобальной демократизации:

Первая  волна – период, условно берущий начало с революции 1848 г., после которой, однако, к 1852 г. многие страны (в частности Франция, Германия, Австро-Венгрия) вернулись к автократическим формам правления;

Вторая  волна – после первой мировой войны, когда в результате поражения Германии, а также распада Российской и Австро-Венгерской империй, в Восточной и Центральной Европе появляются новые государства, во многих из них первоначально устанавливаются демократические формы правления;

Третья  волна – после второй мировой войны;

Четвертая волна – берет начало с военного переворота 1974 г. в Португалии [36,c.102].

Позитивной отличительной  чертой данной периодизации является выделение периода после первой мировой войны в качестве отдельной  волны демократизации. Однако при  выделении первой волны демократического процесса автор по существу сужает ее пространственные и временные  рамки, ограничиваясь лишь континентальной  Европой. Показательно, что при временной  характеристике современной волны  демократизации оценки С. Хантингтона  и Ф. Шмиттера совпадают.

 

1 2 3 4 5 6 7

Еще рефераты и курсовые, близкие к Прогнозир

3.2. Явление политического  транзита: основные  элементы и общая  характеристика 

Одним из наиболее крупных направлений в исследовании политических изменений выступает  исследование «демократического транзита», которое начинает активно разрабатываться  в западной политологии с начала 70-х годов. Под понятием «демократический переход» в рамках этой теории обычно понимаются социальные и институциональные  преобразования, связанные с продвижением от автократических, тоталитарных и  авторитарных режимов к демократическим  способам управления (transition to democracy). В  более же узком и специальном  понимании демократический транзит  представляет собой процесс перехода государственно-политической системы  страны от менее совершенной в  демократическом отношении к  более совершенной и развитой форме демократии, охватывающей политическую организацию общества и политическую систему государства. Если говорить про сам термин «транзит», то есть переход (transition), в данной работе используется понятие «политический транзит». Но оно не совсем адекватно понятиям, используемого многими «классическими»  транзитологами, которые в своих  ранних работах употребляли понятие  «transition to democracy», (переход к демократии) [28,c. 10]. Но в дальнейшем ряд ученых в поисках более точной терминологии стали использовать более нейтральные понятия, в частности «демократический транзит» (democratic transition). Как отмечает российский исследователь А.Ю. Мельвиль, «более широкое в содержательном плане и более нейтральное в оценочном отношении понятие «демократического транзита (перехода)» - в отличие от «перехода к демократии», фактически постулирующего редко встречающийся в чистом виде итог процесса, - лучше отражает разнообразие обстоятельств, особенностей и многовариантность конечных форм рассматриваемых нами общественных трансформаций» [15,c. 15.]. Западная «транзитология» имеет как бы два уровня: первый изучает «переходный период» сам по себе и связан с понятием tranzition, и второй, рассматривает модель переходного периода, т.е. трансформацию политического режима - transformation. Но такое различение не свойственно российским исследователям политических процессов поставторитарного развития. Так В. Гельман, довольно основательно разрабатывающий модели зарубежных исследователей на «российском опыте», полагает уместным употреблять понятия tranzition и transformation как синонимы.

Информация о работе Политическое прогнозирование