Политическое лидерство

“Диагноз” – это та фаза, на протяжении которой  лидер изучает ситуацию и оценивает, что, по его мнению, в ней неправильно и потому должно быть исправлено. Затем лидер разрабатывает направление действий, отвечающих разрешению проблем: в любом случае он приходит к выводу (часто основанному на советах) о том, какой ход событий был бы наиболее [c.21] желательным. Но этот второй элемент недостаточен для того, чтобы определить наиболее значимое изменение. Оно может быть достигнуто только через мобилизацию. Мобилизацию следует рассматривать в широком смысле слова: она понимается и как мобилизация лиц, находящихся в подчинении, непосредственном или опосредованном (например, через бюрократию), и как мобилизация всего населения, или по крайней мере, той его части, которая сможет повлиять на направление действий. Это может означать, что рядовые члены правящей партии всей душой поддерживают предложенные меры и в свою очередь действуют так, что и остальная часть населения тоже начинает оказывать поддержку. Это может означать обращение к населению с призывами оказать существенную поддержку. Лидерство – это всегда нечто большее, чем анализ ситуации и принятие решений, оно состоит также в воздействии на умы и энергию тех людей, которым предстоит сыграть свою роль в реализации действий. Таким образом, “идеальное” лидерство всегда означает сочетание трех элементов, даже если формы этого сочетания меняются в широких пределах, в зависимости от ситуации.   

Лидерство и среда  

При изучении последовательных стадий процесса лидерства  мы приходим к выводу, что действия лидеров напрямую связаны с реальной ситуацией. Действительно, лидерство  не может быть оторвано от окружающей его среды. Такова одна из главных  причин того, почему так трудно оценить лидерство и еще труднее его измерить. В самом деле, мы увидим, что среда фигурирует в каждой стадии анализа. Исследуя различие между поведенческим и позиционным лидерством, мы ссылались на окружающую среду. Именно она определяет как формальное положение лидера, так и действительную силу положения (а также и институтов) в конкретном контексте лидера.

В узком  смысле слова, одно и то же положение  не может быть в точности одинаковым во времени и пространстве. Скажем, полномочия президента США в 1990 и в 1890 гг. в принципе одинаковы, но в них появляется и нечто иное; сила и значение президентства также меняются. Среда играет свою [c.22] роль в определении “власти” лидера, поскольку относительная сила различных политических актеров постоянно меняется с течением времени, либо в разных странах в один и тот же период времени. Относительная власть также включает роль политических лидеров других стран, в зависимости от обстоятельств усиливающую или ослабляющую власть отдельного внутреннего лидера Мы также видим, что среда является центральным моментом на каждом этапе, на которые “расчленяется” лидерство; диагноз есть изучение среды; определение направления действий означает учет среды и инструментов, имеющихся в распоряжении лидера; мобилизация населения требует знания расстановки сил в конкретном контексте и понимания того, как эти силы будут действовать, если их подтолкнуть в определенном направлении.

Принимая  во внимание столь широкое влияние  среды, делались попытки доказать, что  лидерство вообще не имеет реального значения, а является эпифеноменом. Для подтверждения такого вывода прибегают к следующей аргументации: среда структурирует ситуацию, с которой лидер вынужден справиться и от которой он не может избавиться. Средства, находящиеся в руках лидера, также структурируют процесс реагирования и реализации; наконец, лидер – часть среды; он не способен отделить себя от нее. Лидер дышит определенным “воздухом”, и это делает лидера постоянно зависимым от того, что среда предлагает, подсказывает и даже диктует.

Анализировать и обсуждать роль лидеров следует  на основе сочетания интуитивных  точек зрения и постепенно совершенствуемых эмпирических доказательств. В свою очередь получение этих доказательств  требует развития сравнительного метода, который требует дальнейшего усовершенствования. Поскольку в целом считается, что лидеры имеют решающее значение, каково бы ни было влияние среды, было бы разумно исследовать проблему их роли дальше, одновременно совершенствуя находящиеся в нашем распоряжении аналитические инструменты.

Разумеется, среда тоже оказывает решающее воздействие. Если мы хотим реально оценивать  относительную значимость [c.23] лидеров, если мы хотим установить, кто есть лидер, а кто – ”просто” должностное лицо, мы можем это делать, осознав сложность проблем, с которыми приходится иметь дело лидеру.

Как ни странно, но легче сравнивать лидеров, когда ситуации, с которыми они  имеют дело, разнятся лишь в незначительной мере. “Обычная” дискуссия о  лидерах часто концентрируется  на этих незначительных различиях. Но гораздо важнее сравнивать лидеров, которые осуществляют свою власть в весьма различающихся ситуациях, поскольку различия скажут нам гораздо больше о лидерах и их роли.

Концептуализация  политического лидерства включает, таким образом, попытку более тщательной характеристики обстановки, с которой лидер имеет дело. Этот аспект – лидер и обстановка, с которой он имеет дело – пока остается малоизученным, частью потому, что он ставит сложные методологические проблемы, но также и потому, что изучение среды, как одного из главных путей для формирования оценки реальной силы лидеров, может показаться парадоксальным. Конечно, нельзя игнорировать личные качества лидеров. И нам еще далеко до удовлетворительного уровня познания этих качеств. Усилия в этом направлении должны быть продолжены. Но столь же важной задачей является анализ и классификация различных типов ситуации. В целом те, кто изучали среду, стремились доказать, что лидеры мало что значат или что они взаимозаменяемы. Те же, кто, напротив, хотят показать, что лидеры важны, стремятся в первую очередь сосредоточиться на психологических характеристиках. Но возникает опасная тенденция изучения одного и того же феномена в двух разных аналитических плоскостях, что не позволит получить удовлетворительного решения вопроса. С другой стороны, совершенствуя методы сравнения различных ситуаций, мы получили возможность изучить относительный вклад лидеров не просто в конкретных случаях, а в целом.

Аргументация  о том, что лидеры не имеют “никакого  значения”, базируется в основном на отсутствии удовлетворительных методов классификации ситуаций. Обвинение в “фальсификации” [c.24] истории встает непреодолимой преградой на пути любого вывода о значимости лидеров. Совершенствуя методы сравнения различных ситуаций, вырабатывая их классификацию или типологию, мы получаем возможность более точно определять вклад и значение лидеров.  

Необоснованная  дихотомия между  лидерами-“героями”  и “просто” должностными лицами  

Таков фон, который надо учесть, если мы хотим  развивать изучение лидерства. Он подсказывает нам, что есть много “сортов” лидеров, и они должны быть классифицированы на основе множества переменных величин Уже стало общепринятым разделять лидеров на две большие группы, с точки зрения их влияния на общество: 1) “реальные” лидеры, лидеры-”герои” (или лидеры-”злодеи”); 2) “должностные лица”, “менеджеры”, обычные люди, которые почти не оказывают влияния на ход событии.

Подобная  дихотомия преобладает в литературе по проблемам лидерства. Со времени  Плутарха повелось считать, что только “герои”, “великие люди” (или “великие злодеи”) определяют ход истории. При этом все соглашались, что очень мало можно сказать об огромном множестве лидеров, которые оставались анонимными или, в крайнем случае, удостаивались кратких биографий или оставили о себе память в виде автобиографий.

Лишь  немногие исследователи осмеливались анализировать причины или основы этой дихотомии. Например, Р. Такер вроде  бы признает как данность, что лидеры – это либо “реальные” лидеры, либо менеджеры⁴. Считается, что только лидеры выполняют функцию “постановки диагноза”, “подготовки действий” и “мобилизации” Но ведь ясно, что по крайней мере две из этих функций могут быть выполнены и менеджерами применительно к любому решению. Да и третья функция – мобилизация – тоже может быть осуществлена менеджерами, пусть в менее грандиозной манере, до того, чтобы обеспечить реализацию своих решений.

Дж. Мак  Грегор Бернс в своей книге  также разделяет [c.25] лидеров на две категории: преобразователи и дельцы⁵. Правда, здесь неясно, куда отнести такую категорию, как “должностные лица”. Видимо, с точки зрения Бернса, все лидеры либо “преобразователи”, либо “дельцы”. Лидеры – преобразователи, имеющие определенный взгляд на общество, начинают что-то предпринимать во имя реализации своих воззрений, лидеры – дельцы, напротив, действуют “здесь и сейчас”, фокусируя свое внимание на деталях, без формирования глобального взгляда на то, каким должно быть общество в конечном итоге. Несомненно, подобная классификация лидеров важна. Она соответствует различиям между ними, которые мы интуитивно ощущаем. Правда, еще Парето разделял лидеров на “львов” и “лис”, примерно по тем же признакам, что и Бернс.

Бернс также связывает “преобразующий”  или “деловой” характер лидерства  с ситуацией, в которой лидеры обретают себя. Институциональные и  поведенческие характеристики также  способствуют выявлению того или  иного типа лидерства. Лидерство, вытекающее из партийно-политической деятельности, приводит, по крайней мере в нормальных обстоятельствах, к “деловому” лидерству; лидерство, возникающее в революционных условиях, будет, напротив, “преобразующим”. Интересно, что Бернс вообще противопоставляет революционное лидерство, как “преобразующее”, партийному лидерству, как “деловому”.

Хотя  анализ Бернса являет собой значительный шаг вперед по разграничению между  “реальными” лидерами и иными, все  же он остается ограниченным, поскольку ясно, что реальность гораздо богаче и ее нельзя “комфортно разместить” в двух категориях. Не принесет большой пользы деление на три категории, предложенное в свое время М. Вебером, который, скорее всего, имел в виду идеальные типы, чем их реально существующие категории. Можно было бы согласиться с тем, что категория “преобразующего лидера” во многом отвечает понятию “харизматического лидера”, в то время как “деловой” лидер вроде бы ощущается как близкий к “бюрократическому авторитету”. А вот [c.26] понятие “традиционного” лидера остается вне поля зрения. Берне не находит оснований для выделения этой категории в современном мире.  

Почему  взяла верх дихотомия  

Почему  Бернс и другие исследователи  продолжают делить лидеров на две  категории, в то время как внутри категории “лидеров-героев” и внутри категории “обычных” лидеров наблюдаются резкие отличия лидеров друг от друга? Ведь ясно, что Наполеон – это не то же самое, что Гитлер, что Ленин не похож на Рузвельта. Точно также не все “деловые” лидеры похожи друг на друга: Дж. Ф. Кеннеди или Брежнев – это совсем не то же самое, что премьер-министры Франции или Греции 40-50-х годов.

Частично  ответ на этот вопрос состоит в  том, что политологи склонны делить все и вся на две или три  категории (либеральное – авторитарное, демократическое – авторитарное, централизованное – децентрализованное). Лишь постепенно стала утверждаться тенденция более многогранного понимания, хотя упрощенные классификации с трудом уходят из практики. Политологии не следовало бы заимствовать свои методы из таких “предписывающих” дисциплин, как право, где естественно деление различных ситуаций по двум, трем или более категориям в надежде, что это деление окажется удовлетворительным в эмпирическом контексте.

Однако  сохранение дихотомического подхода к изучению лидерства объясняется не только традициями политической науки. Оно вытекает из более широких соображений, в том числе нормативного характера. Ведь и в исторической пауке есть деление па “великих людей” и “простых смертных”. “Великий человек” может быть “хорошим” или “плохим”, но все дело в том, что он оказывает больше влияния, чем остальные.

Таким образом, политология имела дело с традицией, которая отдавала лидерам  “командные высоты” в объяснении событий. Такой подход был сотрясен до основания, когда появилась школа исследователей, заявивших, что “лидеры не имеют никакого значения”. Социологи и некоторые историки (в частности, историки социально-экономического направления) начали [c.27] отрицать лидеров. “Массы, а не лидер – вот новый герой”⁶. Между приверженцами двух направлений возникла своего рода холодная воина”.

Утешением для представителей обеих направлений  стало согласие с идеей, что, с  одной стороны, существует несколько “великих” лидеров, а с другой стороны, – масса “обычных” лидеров. Разумеется, никто не может полностью отрицать роли великих лидеров, которые возвышаются, подобно колоссам, над всей политической панорамой.

Но на практике легче изучать ситуации, когда нашими делами руководят “гномы”. Социологи и политологи привычно концентрируют свое внимание на ситуациях, когда страны управляются лидерами более низкого ранга – главами правительств и министрами. И, поскольку только незначительное меньшинство политологов обладает необходимой смелостью, предпочтение было отдано тезису о том, что главную роль играют “силы, находящиеся внизу”.

Разграничение между “героями” и “обычными  лидерами” не есть просто результат  сверхупрощения. Оно уходит глубокими  корнями в общественную науку, особенно в политологию. Но следует признать, что действительность гораздо сложнее; нужны такие модели и такие методы исследований, которые позволят более реалистично обрисовывать контуры лидерства.  

Потребность изучать вариации в лидерстве на основе многомерности  

Политическое  лидерство состоит в действиях, направленных на изменение среды. Его  специфический характер зависит, как  я уже отмечал во введении, от комбинации трех аспектов: личностных черт лидеров; инструментов, которые  они имеют в своем распоряжении; и ситуации, с которой они имеют дело. Ясно, что все эти три аспекта нуждаются в широком определении. Личностные черты лидеров включают не просто “личность” лидеров, но сумму элементов. которая “описывает” лидеров в конкретный момент. Конечно, они включают элементы “личности”, особенно энергичность, напористость, способность [c.28] быстро проникать в проблему; но они включают также другие аспекты, которые могут обычно быть определены как “социологические”, например, изучение избирателей включает как социологические, так и психологические черты. Так что изучение социального происхождения и карьеры лидеров – важный аспект изучения личностных элементов лидерства.