Национализм на пороге 21 века и оценить перспективы ее развития в будущем

      Наличие общего противника на Ближнем Востоке  сблизило позиции националистов и СССР, который поддерживал национализацию иностранных компаний, являлся выгодным партнером на рынке вооружений и технологий. Кроме того, новый союзник мог удовлетворить спрос на военное и техническое образование молодых людей из освободившихся стран. Декларируемая универсальность советской экономической модели социализма не вступала в противоречия с национализмом.

      Самой трудноразрешимой проблемой панарабизма стало нежелание большинства населения арабских стран воспринимать этнонациональную идентичность в качестве первичной, на чем настаивали идеологи данной доктрины. Этому препятствовало как религиозное сознание различных арабских народов, так и их гражданские навыки, сформированные за годы колониализма. С точки зрения ортодоксальной религии мусульманам, как и христианам, не свойствен акцент на этнической составляющей идентичности (в отличие от иудаизма и синтоизма), именно поэтому Кемаль Ататюрк, например, так рьяно загонял ислам в строгие рамки «личного дела каждого». Это парадоксально, но факт: в арабских странах лидерами националистических движений часто становились именно христиане, имевшие приобретенную за годы колониализма тесную цивилизационную связь с Западом, а значит, и его идеями. Однако это не могло вызывать доверия у общества, по-прежнему придерживающегося примата исламской идентичности. На уровне же элит, которые были в достаточной степени секуляризированы, гражданская идентичность, как оказалось, преобладала над этнонациональной, что серьезно отразилось на согласованности действий против общего врага и послужило одной из главных причин поражений арабских стран в войнах с Израилем.

      В общем, современный национализм  можно охарактеризовать как идеологию одновременно и консервативную, и модернистскую, как попытку найти хрупкий баланс между глобализационными тенденциями и сохранением национальной культуры, традиции, языка. Национализм в обществе модерна — это часто реакция на наиболее жесткие последствия глобализации, особенно если общество уже достаточно встроено в мировой рынок. С другой стороны, национализм, проявляющий себя в виде сепаратизма, выступает с собственным глобализационным проектом, более радикальным, чем проект отсталой метрополии (пример Черногории, Косова, Прибалтики). Таким образом, национализм ни в коем случае не является мировоззренческой альтернативой либеральной глобализации как основной тенденции развития современного общества. В первом случае подвергаются критике лишь отдельные негативные проявления мировой экономической интеграции, во втором глобализация представляется более удобным путем для развития нации, чем иные интеграционные проекты.

      Современный национализм всегда предполагает конфликт с соседними странами, которые  воспринимаются как источник иноэтничной  агрессии, и, как правило, сотрудничество с удаленными мировыми центрами силы, которые зачастую оказываются заинтересованы в дезинтеграционных процессах. Это хорошо иллюстрируют примеры Косова, Восточного Тимора, Тибета, Курдистана, чьи национальные проекты поддерживаются Европой и США. Национал-сепаратизм окраин предполагает ответную реакцию центра, вынужденного разрабатывать в качестве антитезы собственную националистическую теорию развития отношений с враждебно настроенными провинциями. Это, в свою очередь, предопределяет присутствие третьей, как правило, инорегиональной и наднациональной силы в разрешении конфликта. То есть резко повышается роль глобальных институтов, таких, как НАТО, ЕС, ОБСЕ, проводящих урегулирование межнационального конфликта в собственных интересах.

      Национализм как самостоятельная идеология  развития государства, вступающая в противоречие с глобализацией, обречен на поражение в первую очередь из-за невозможности конкурировать с мировыми интеграционными проектами по причине своего подчеркнуто национального масштаба. В настоящее время большинство национальных идей признали свой второстепенный статус по отношению к таким наднациональным идеологиям, как либерализм (пример Израиля, Египта, Японии) или традиционализм (Иран). Более или менее стабильный национальный режим возможен только при наличии определенного вакуума силы в регионе или особенностей геополитического положения (пример Турции, оказавшейся между исламским миром, Россией, США и ЕС и при этом являющейся отдельным регионом).

      7. Национализм и религия

      Национализм предполагает вторичность религиозного фактора по отношению к национальному, особенно если в стране распространена не национальная религия (как в Японии, Индии, Китае, Израиле), а одна из мировых. Национальные независимые церкви существуют у ассирийцев, армян, коптов и некоторых других народов. Однако ни католической, ни православной христианской традиции это не свойственно. Для того, чтобы церковь вписывалась в идеологию национализма, ее следует низвести до уровня национальной традиции, что уже произошло в результате Реформации в национальных государствах Европы. С точки зрения националистов, религия должна стать тем, что подчеркивает особенности нации, отделяет ее от остальных (как Киевский патриархат призван являться символом независимости Украины от Москвы), а не сближает и не заставляет мириться с национальными и языковыми особенностями различных ее частей.

      Поскольку и христианство, и ислам являются наднациональными традициями, большинство националистических режимов проводили скрытую или явную борьбу с этими религиями. Национальные государства в Европе выросли на противодействии католичеству, то есть вселенскому статусу церкви. Английские короли радикально искореняли монастыри и монашество, подавая этим пример своему будущему последователю Петру I. Французские республиканцы, воспитанные на идеях просвещения, настойчиво секуляризировали страну, признавая за католичеством инонациональную силу. Мустафа Кемаль, пользуясь опытом Европы, проводил жесткую политику изгнания религии из всех форм общественной жизни от политики до стиля одежды и архитектуры. Арабские националисты запрещали исламские политические организации и становились жертвами убийц – религиозных фанатиков. Сейчас, в эпоху религиозного возрождения, палестинское национальное сопротивление, возглавляемое ФАТХ, быстро утрачивает свою популярность, передавая эстафету исламистам из ХАМАС, причем отношения между двумя этими организациями нельзя назвать мирными.

      С точки зрения националистов, предающийся  пороку европеец им ближе, чем уединенный в молитве палестинский православный монах, трудолюбивый турецкий крестьянин или храбрый монгольский кочевник-пастух. Что полезного для развития нации можно вынести из современных расово близких стран Запада, если народы их подвергаются добровольному вырождению и депопуляции, в то время как множеству народов Востока, не знакомых с национализмом или отказавшихся от его постулатов, до сих пор прекрасно удается сохранить и национальную культуру, и высокую нравственность, и демографические показатели. Современные националисты, подобно израильтянам Ветхого Завета, говорят: «С Востока может ли быть что доброе?» – и проигрывают, оказываясь один на один со своими заблуждениями.

      8. Национализм в России: предпосылки для распространения

      В современной России существует достаточно условий для развития этнического национализма. Большинство из них уже имело место в истории различных стран и регионов мира, поэтому представляется возможным предположить дальнейший ход развития этого явления.

      1. После распада СССР относительная  доля русского населения в  России увеличивается. Государство становится в большей степени мононациональным, что ставит под сомнение необходимость учета интересов инонациональных граждан страны. Подобный процесс происходил в Турции по мере потери метрополией иноэтнических провинций на Балканах, в Машрике и послужил условием для развития турецкого национализма.

      2. В результате распада СССР  не все нации получили вожделенную  независимость и стали бороться против центра под лозунгами самоопределения. Результатом этого процесса становится резкий рост этнической неприязни между русскими и населением национальных окраин, что также влияет на рост русского этнического национализма. Сходные явления можно наблюдать в современной Сербии, бывшей метрополии, в которой резко усилились ксенофобские настроения по отношению к соседним народам, некогда населявшим Югославию.

      3. В условиях резкого увеличения  благосостояния граждан Российской  Федерации вследствие субъективных  причин и демографического кризиса,  а также из-за неравномерности  развития регионов постсоветского  пространства в страну хлынул поток мигрантов, претендующих в первую очередь на низкооплачиваемые рабочие места. В результате этого явления резко страдают интересы наименее обеспеченных слоев населения, увеличиваются социальные противоречия, которые выливаются в рост этнонационалистических настроений, направленных против мигрантов. Германия, Франция, Голландия, Великобритания уже столкнулись с этим явлением в полной мере.

      4. В условиях углубления социальных  противоречий, недовольства большинства населения либеральным политическим и экономическим курсом российская политическая элита нуждается в медиаторе, который позволил бы направить негативную энергию народа от власти к чему-либо другому, желательно лежащему за пределами страны. Подобным образом власти Украины или Эстонии разжигают ненависть к России, обвиняя бывшую метрополию в своих нынешних проблемах. В Японии в годы «великой депрессии» властям удалось направить энергию населения, недовольного социально-экономическим развитием страны, на осуществление внешней экспансии, однако данный вариант мало приемлем для России вследствие демографического кризиса.

      5. Националистическая идеология предполагает  превращение Русской Православной  церкви в русскую национальную церковь.

      9. Прогнозы на будущее

      Что будет с Россией, если вышеперечисленные  условия окажутся достаточными для формирования полноценной идеологии национализма, которая получит возможность определения внешней и внутренней политики страны?

      Идеология этнонационализма предполагает создание моноэтнического государства и предоставление инонациональным окраинам права на политическое самоопределение. В первую очередь это касается республик Северного Кавказа, с чем соглашаются нынешние националисты. С их точки зрения, это позволит экономить значительные средства на дотирование этих регионов, избежать проблем взаимоотношений между этническими русскими (которые подлежат эвакуации в центральные области России) и местным населением. Такая практика чревата появлением следующих проблем:

      1. С предоставлением независимости  республикам Северного Кавказа  регион немедленно превратится в зону сплошной нестабильности, от которой пострадают не только народы республик, но и территория России. Можно с уверенностью предположить, что власть в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии перейдет не к сторонникам интеграции с Западом и мирных отношений с Россией, а к экстремистам, что уже неоднократно имело место в подобных случаях. Вспомним, что фактическое предоставление независимости Чечне в 1996 году по Хасавьюртовским соглашениям не ограничило распространение терроризма, наркоторговли, похищений на территории России. Сухопутная граница между Кавказом и Россией проходит по горам, и для ее защиты потребуется достаточно сил и средств. В Израиле, чья национальная политика одобряется современными националистами, власти вынуждены были построить стену для разделения еврейских и арабских поселений, однако это не избавило граждан этой страны от терроризма. Бывшие провинции надолго сохраняют антиимперские настроения, так как метрополию легко обвинить в существующих политических и экономических проблемах: на наших глазах этот процесс происходит в Украине, Эстонии, Латвии, Грузии. Так что на установление скорых дружественных отношений с Кавказом надеяться не придется. Возможные противоречия между Россией и третьей силой сразу найдут свое выражение на новых южных границах, только линия фронта сместится значительно севернее.

      2. В современной Российской Федерации  существует 21 республика, из которых  только 7 располагаются на Северном  Кавказе. После предоставления  независимости только части из  них в остальных так же произойдет  возрождение сепаратистских настроений. Идеология национализма предполагает ассимиляцию оставшегося нерусского населения, с чем татары (более 50% населения Республики Татарстан), башкиры (вместе с татарами более 50% населения Республики Башкортостан), калмыки (более 50% населения Калмыкии), тувинцы (77% населения Тувы), чуваши (68% населения Чувашии) и другие народы наверняка не согласятся. Значительная часть регионов России, по примеру республик Северного Кавказа, поставит вопрос о собственном национальном самоопределении, причем стоит предположить, что требования народов будут поддержаны мировым сообществом. Сепаратистских тенденций стоит ждать не только от вышеперечисленных народов, составляющих более половины населения своих республик. В мировой практике известны случаи достаточно успешных сепаратистских проектов даже тех в случаях, когда титульная нация изначально находилась на своей территории в меньшинстве. Это уже упоминавшиеся Абхазия и Турецкая республика Северного Кипра. Дезинтеграционные процессы, ныне затрагивающие только в известной степени изолированный Северный Кавказ, станут достоянием всей России, от Тувы до Карелии. Возможности Москвы сплотить в таких условиях население страны при помощи идеологии русского национализма представляются маловероятными.