Суды и трибуналы, регулирующие военные преступления

ustify">     Сражающимся считается также население незанятой  территории, которое при приближении  неприятеля добровольно возьмется за оружие и, не имея времени устроиться, будет открыто носить оружие и соблюдать законы и обычаи войны (ст. 2). Эти условия перешли затем в гуманитарные конвенции и повторяются (с некоторым расширением) до настоящего времени (см. ст. 13 Женевской конвенции I, ст. 13 Конвенции II, ст. 4 Конвенции III).

     Специальный раздел Гаагской конвенции посвящен статусу, правам и обязанностям военнопленных.

     Каждый  комбатант в случае его захвата  неприятелем пользуется правами  военнопленного (ст. 3). Принципиальное значение имеет положение о том, что военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен. «С ними надлежит обращаться человеколюбиво» (ст. 4). В таком духе человеколюбия устанавливается ряд прав военнопленных. Разрешаются общества для оказания помощи военнопленным, создаются справочные бюро, призванные установить связь военнопленного с родными и близкими. Одновременно указывается, что военнопленные подчиняются законам, уставам и распоряжениям, действующим в государстве, в котором они находятся в плену (ст. 8).

     Статьи  Гаагской конвенции, предписавшие гуманное обращение с военнопленными, стали  частью гуманитарных конвенций, где  они нашли дальнейшее развитие, конкретизацию  и кодификацию. Третья Женевская конвенция 1949 г. целиком посвящена обращению с военнопленными (143 статьи).

     Гаагская  конвенция подтвердила Женевскую  конвенцию 1864 г. Она также вновь  подтвердила принцип, выдвинутый Брюссельской декларацией 1874 г.: «Воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю» (ст. 22).

     В духе указанного принципа Конвенция  содержит перечень запрещений:

     - употреблять яд или отравленное оружие;

     - предательски убивать или ранить лиц из неприятельского населения или войск;

     - убивать или ранить неприятеля, который, безусловно, сдался;

     - объявлять, что никому не будет пощады;

     - употреблять снаряды и оружие, способные причинять излишние страдания;

     - незаконно пользоваться парламентским или национальным флагом, военными знаками и форменной одеждой неприятеля, отличительными знаками, установленными Женевской конвенцией; и др.

     Воспрещалось  отдавать на разграбление города или  местность, даже взятые приступом (ст. 28).

     Все эти приведенные выше запрещения были в соответствующей форме включены в гуманитарные конвенции и существенно дополнены (см., например, ст. 35, 38, 39 и др. Дополнительного Протокола I). Некоторые из них дословно повторяются в гуманитарных конвенциях.

     Принципиальное  значение имели положения Гаагской конвенции о защите гражданского населения на оккупированных территориях. Об их направленности можно судить по ст. 46: «Честь и права семейные, жизнь отдельных лиц, равно как и религиозные убеждения и отправление обрядов веры, должны быть уважаемы. Частная собственность не подлежит конфискации».

     Конвенция устанавливала также, что оккупационная  держава не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования по отношению к  государственному имуществу и обязана  сохранять их (ст. 56).

     Отношение неприятеля к гражданскому населению и гражданским объектам, которое лишь сжато и в принципе изложено в Гаагской конвенции, стало предметом четвертой Женевской конвенции 1949 г. («O защите гражданского населения во время войны»). Большое место защите гражданского населения отведено в Дополнительном Протоколе I.

     Хотя  Гаагская конвенция состояла из 56 статей, она, естественно, не могла предусмотреть  всех ситуаций. Поэтому по предложению  российского делегата Ф.Ф. Мартенса участники конференции внесли в  Преамбулу Конвенции следующее положение: «... в случаях, не предусмотренных принятыми ими постановлениями, население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания». Эта знаменитая «оговорка Мартенса» прочно вошла в I гуманитарное право (см., например, ст. 1 Дополнительного Протокола I). Свежим примером может служить Конвенция о запрещении или ограничении применения некоторых видов обычного оружия 1980 г. В ее Преамбуле говорится: «... в случаях, не предусмотренных настоящей Конвенцией и прилагаемыми к ней Протоколами или другими международными соглашениями, гражданское население и комбатанты постоянно остаются под защитой и действием принципов международного права, проистекающих из установившихся обычаев, из принципов гуманности и требований общественного сознания». 
 

Глава 2. Виды военных преступлений. Международный терроризм как вид военных преступлений

2.1. Военные преступления. Применение запрещенных средств и методов ведения войны

     Военное преступление традиционно определяется как нарушение основных законов  и обычаев войны. Деяния, квалифицируемые  в качестве военных преступлений, указаны в многочисленных международных договорах. ⁷Переговорный процесс, кульминацией которого стало принятие Римского статута, был отмечен как принятием ряда компромиссов, так и учетом развития международного права. В некоторых отношениях определение военного преступления в Статуте уже, чем традиционное определение. Одновременно оно и шире традиционного, поскольку охватывает деяния, которые никогда до этого не считались преступлениями. Так, в плане военных преступлений, самым ценным нововведением Статута стало закрепление проявившейся в последние годы в международной юриспруденции тенденции к тому, чтобы квалифицировать как военные преступления, соответствующие деяния, совершенные в рамках немеждународного вооруженного конфликта.

     Надо  сразу же отметить, что использованное законодателем понятием «война» не полностью охватывает круг случаев, когда совершенные деяния подпадают под действие ст. 356 УК. «Применение запрещенных средств и методов ведения войны». Не случайно в тексте работы применяется другое понятие, носящее более широкий характер: «вооруженный конфликт».

     По  буквальному смыслу дополнений, внесенных  в 1977 г. в пакет Женевских Конвенций 1949 г. понятие запрещенных средств  и методов ведения войны распространяется на любые вооруженные конфликты, связанные и не связанные с объявлением войны. В том числе, на вооруженные конфликты внутригосударственного характера.

        Непосредственный объект деяний - общественные отношения, обеспечивающие минимизация вреда, причиняемого военными действиями (человеческих потерь, имущественного ущерба, страданий людей, уничтожения историко-культурного потенциала и т.д.). В этих целях ст. 356 УК дает в соответствии с упомянутыми    международно-правовыми документами, открытый перечень запрещенных средств и методов ведения военных действий.

     Объективная сторона деяния - это жестокое обращение  с военнопленными или гражданским  населением, депортация последнего, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение иных средств  и методов, запрещенных международным  договором России.

     Запрет  жестокого обращения с военнопленными требует некоторой конкретизации  в части круга лиц, защищаемых этим запретом, и в части самого понятия жестокого обращения. Исходя из предшествующего опыта человечества, Женевская Конвенция 1949 г. относит к числу военнопленных не только личный состав вооруженных сил, но и добровольцев (но не наемников), ополченцев, восставшее против захватчиков население, но при условии открытого ношения оружия и соблюдения законов и обычаев войны. На положении военнопленных должны считаться также экипажи торгового флота и гражданской авиации, захваченные неприятелем. Жестокое обращение - это причинение не вызываемых военной необходимостью физических или нравственных страданий, в том числе пытки, эксперименты на людях, избиение, бесчеловечные условия содержания, унижение чести и достоинства и т.д. Появившиеся в уголовно-правовой литературе утверждения, что отсутствие физического насилия не позволяет применять квалификацию деяний как жестокого обращения, не соответствует интерпретации этого понятия в международно-правовых документах. Даже пытка возможна путем применения психического, а не физического воздействия.

     Гражданское население, жестокое обращение с  которым также составляет объективную  сторону деяния, - это любые лица, не участвующие в войне или ином вооруженном конфликте, независимо от того, являются ли они гражданами воюющей страны или других стран либо лицами без гражданства.

     Запрещена под угрозой уголовной ответственности  и депортация гражданского населения, то есть его высылка с занятой территории, угон при отступлении и т.д. Но от депортации надо отличать:

     - добровольную эвакуацию;

     - действия воюющей стороны, направленные  на предотвращение массовых потерь  гражданского населения. Например, временное выселение из населенных пунктов, в которых предполагаются крупные боевые действия.

     Один  из вариантов объективной стороны  рассматриваемого состава - разграбление   национального   имущества   на оккупированной территории.⁸ Речь идет об организации воюющей стороной на занятой территории противника крупномасштабного изъятия и присвоения «по праву победителя» исторических и культурных ценностей, а равно материальной базы экономики, не зависимо от формы собственности. По этот запрет не подпадают действия, которые:

     - предприняты с целью временно сохранить ценности от случайных военных действий;

     - предусмотрены мирным договором,  например, в связи с репарациями; 

     - предусмотрены после безоговорочной  капитуляции стороны, развязавшей  агрессивную войну решением высшего  органа стран-победительниц на оккупированной территории (с последующим решением этого вопроса в мирном договоре). Вместе с тем, разрешение, которое дает военное или гражданское руководство военнослужащим, на захват и вывоз определенного количества имущества, в том числе «бесхозного», а тем более организация такого захвата и вывоза (например, складирование имущества трофейными командами с последующей раздачей военнослужащим или транспортировкой для руководящих политических и военных деятелей) несомненно является формой разграбления имущества.

     Наконец, законодатель установил наказуемость и за иные нарушения законов и обычаев войны. Но лишь для случаев, прямо предусмотренных международно-правовыми обязательствами России. Речь идет, например, о принудительном направлении военнопленных на предприятия, изготавливающие оружие, боеприпасы, иное военное имущество или на оборонные работы в прифронтовой полосе.

     Интересный  вопрос - соотношение рассматриваемой  нормы и нормы и крайней необходимости.⁹ Например, явится ли преступлением в смысле ст. 356 УК разрушение определенного числа строений и вывоз полученных таким образом строительных материалов для создания укреплений, предназначенных защитить военнослужащих от огня противника. Международно-правовые документы учитывают эту возможность, оговаривая, что незаконное присвоение имущества наказуемо, если оно не вызывается военной необходимостью. Но ее критерии могут определяться лишь с учетом всех обстоятельств конкретного случая, а не заранее. Поэтому при квалификации деяния по ст. 356 УК надо уделять внимание аргументации отсутствия крайней (военной) необходимости.

     То, что деяния относятся к категории  особо тяжких не исключает, однако, вопроса о квалификации по совокупности в случае тяжких последствий, так  как рассматриваемое преступление является оконченным с момента совершения указанных в законе действий.

          Субъективная сторона рассматриваемых  деяний - прямой умысел за нарушение  законов и обычаев войны или  иного вооруженного  конфликта,  минимизирующих   их   вредные  последствия. Мотив не имеет значения для квалификации, но важен для индивидуализации наказания (фанатизм, ложное понимание служебного долга, корысть, месть за погибших и т.д.).