Сформировавшаяся  открытая экономика и переход  к открытой экономике — это не одно и то же. Открытая экономика не синоним бесконтрольности и вседозволенности во внешнеэкономических связях государства, прозрачности границ. Открытая экономика требует существенного вмешательства государства при формировании механизма ее осуществления на уровне разумной достаточности. Абсолютной открытости экономики нет ни в одной стране.

     Стихийная открытость, распахнутость не только не способствует экономическому развитию, но, напротив, является угрозой экономической безопасности. Разумная открытость, построенная на принципах эффективности, конкурентоспособности, национальной безопасности, не может быть осознана без учета структуры экспорта и движения капитала, а также таможенной, валютной, налоговой, кредитной и инвестиционной политики, оказывающих влияние не только на формы, но и на общие масштабы их взаимодействия с внешним миром.

     К количественным индикаторам открытости в первом приближении можно отнести удельный вес экспорта и импорта в валовом внутреннем продукте (ВВП). Их комбинация дает представление о масштабах связей отдельных национальных экономик с мировым рынком. Так, отношение экспорта к ВВП определяется как экспортная квота.

     Принято считать степень открытости экономики  приемлемой, если Э_к = 10%. Другим показателем открытости экономики, выражающим соответствие между импортом и ВВП, является показатель импортной квоты.

     К недостаткам показателя внешнеторговой квоты относится отсутствие учета величины экспорта и импорта капитала.

     Факторами, влияющими на степень открытости экономики и уровень развития МЭО, является объем внутреннего рынка страны и уровень ее экономического развития, степень участия ее в международном производстве.

     1.3 Характер и тенденции  развития МЭО

     Основные  характеристики МЭО 

     Современный уровень межстрановых экономических связей характеризуется:

• глубокой степенью международного разделения труда в мировом хозяйстве;
• усилением динамичности мирохозяйственных связей и расширением их объема. Об этом свидетельствуют устойчивые ежегодные темпы прироста мировой торговли в 90-х гг. (до 6%)| ее абсолютные объемы, приближающиеся к 10 трлн долл. в год. В пользу этого вывода говорят и данные о возрастающих объемах иностранных инвестиций и в целом международного перемещения капитала, увеличения объемов международного производства и масштабов обмена технологиями, научно-технической и экономической информацией и др.;
• возрастанием масштабов и качественным изменением характера традиционной международной торговли овеществленными товарами — из чисто коммерческой она во многом превратилась в средство непосредственного обслуживания национальных производственных процессов;
• взрывным характером роста в последней четверти XX в. финансового капитала, опоясывающего весь мир. Финансовый характер современной международной экономики на рубеже XX—XXI вв. становится ее определяющей чертой. Международный денежный оборот в десятки раз превышает валовой продукт реальной экономики. Волны финансового (фиктивного) капитала начинают захлестывать корабль мировой экономики, который все чаще подвергается пробоинам — страновым, региональным, мировым финансовым кризисам. Международный финансовый капитал все больше раскручивает всемирную «пирамиду» фиктивного капитала. Объемы финансового капитала все больше отрываются от реальной экономики. Для нивелирования этого противоречия в «строительство пирамиды» вовлекаются «развивающиеся финансовые рынки», в том числе рынки бывших социалистических стран.

     В «пирамиде» задействовано большое  число государств мира. В ближайшей перспективе уже мало кого можно будет подключить к ее строительству. Чтобы избежать существенных потрясений международной экономики, необходимо изобретение каких-то новых финансовых механизмов, позволяющих либо нивелировать (реструктурировать) разрыв между фиктивной и реальной экономикой, либо расширить базу «пирамиды» или же допустить массовые неудачи (банкротства) финансовых спекулянтов. Возможно и гибкое сочетание всех трех вариантов;

• либерализацией международного инвестиционного климата, своеобразной «налоговой революцией», характерной для многих стран, организующих специальные (свободные) экономические зоны анклавного характера;
• ускорением и углублением процессов торгово-экономической интеграции стран и регионов, «блочной» перестройки мировой экономики;
• интернационализацией конкуренции между странами, компаниями, товарами, которые они производят и реализуют. Главным субъектом конкуренции в системе ЭО становится компания, ведущая активную деятельность на мировом рынке.

     Факторы, влияющие на МЭО: 

     1. Развитие научно-технического прогресса на базе технологических революций, глобального распространения новых технологий в производстве, торговле, финансах, коммуникациях, информатике.

     XXI в. может стать временем сразу трех революций в МЭО: технологической, структурной, информационной. Что касается структурной перестройки мировой экономики, основанной на международной специализации и кооперировании производства, то она идет полным ходом уже сейчас. Изменение самого характера конкуренции при одновременном возрастании требований к качеству и надежности производимой продукции, к огромным перемещениям капитала, слиянию ведущих корпораций, смещению акцентов и распределение ролей субъектов глобального рыночного пространства.

     Исключительное  влияние на мировую экономику, всю  систему международных отношений окажет информационная революция.

     Новые информационные технологии позволяют  сначала создать единое мировое  информационное пространство, а затем  сформировать коллективный интегральный интеллект цивилизации. Характер но, что рынок за все время существования человечества фактически является информационной структурой, и его адекватное исследование требует информационного подхода. Уже сейчас мир начинает познавать закономерности виртуальной реальности всемирного ин формационного гиперпространства Интернет. Его освоение приведет к существенным изменениям в структуре и формах международных экономических отношений. В частности, в формах международной торговли товарами, финансовыми инструментами, в обеспечении информацией и др.

2. Энергосырьевая и продовольственная проблемы.
3. Экологическая проблема.

     Экологическая безопасность находится в ряде основных проблем национальной безопасности большинства стран мира. Проблема охраны природы переросла национальные рамки и стала общемировой проблемой, оказывающей непосредственное воздействие на структуру мировой торговли и торговую политику государств, на конъюнктуру мировых товарных рынков, на направления зарубежного инвестирования.

     В рамках ВТО действует специальный  комитет по торговле и экологии. Как полагают российские специалисты, нормы, вырабатываемые ВТО, будут иметь «скорее ограничительный, чем разрешительный характер и затронут глубокие экономические интересы многих стран».

     4. Демографическая проблема. Прежде всего нарастание массового иммиграционного потока из экономически отсталых стран в промышленно развитые страны и связанные с этим процессом последствия.

     5. Сохраняющийся разрыв между бедными и богатыми странами в экономическом развитии и уровне жизни, нарастание внешней задолженности стран экономической периферии и в силу этого продолжение дискриминации этих стран в международных экономических отношениях.

     Вместе  с тем все возрастающую роль в  международных экономических отношениях предстоит играть крупнейшим развивающимся странам. В соответствии с выводами ежегодного доклада МБРР (1997 г.) «Глобальные экономические перспективы и развивающиеся страны» Бразилия, Индия, Индонезия, Китай и Россия, входящие (по мнению экспертов МБРР) в большую пятерку ведущих развивающихся стран мира, способны в ближайшие четверть века значительно изменить глобальную экономическую конъюнктуру.

     Особую  значимость (опасность) для мирового сообщества представляет развитие экономического национализма, замешанного на массовом, религиозном фанатизме. Стремление к экономическому преимуществу на основе не свободной конкуренции, а провозглашения превосходства одной расы над другой может оказать самое негативное влияние на развитие мирохозяйственных связей.

     В целом можно констатировать, что  современные МЭО характеризуются развитием процессов их интенсификации, обогащением новыми чертами и характеристиками. Особенности их развития в 90-х гг. свидетельствуют о неизбежности продолжения этого процесса в ближайшем будущем.

2. Отношения между  двумя сторонами  Тайваньского пролива

     2.1 Историческая подоплека  «тайваньского вопроса»  и мотивы, которыми  руководствуются  в Пекине и Тайбэе

     2.1.1 Позиция КНР

     Для Китая в силу определенных исторических причин тайваньский вопрос имеет особое значение. Позиция КНР в отношении Тайваня сводится к следующему. Тайвань – исконно китайская территория, отторгнутая Японией в результате не равноправного Симоносекского договора в 1985 г. В Каирской декларации союзников 1943 г. было провозглашено, что после победы над Японией Тайвань будет возвращен Китаю. Это положение было подтверждено Потсдамской декларацией 1945 г. Таким образом, после того, как китайские силы приняли капитуляцию японского гарнизона на Тайване в октябре 1945 г., остров вернулся в лоно родины. Провозглашенная в октябре 1949 г. в результате победы в гражданской войне сил, возглавляемых Коммунистической партией Китая, Китайская Народная Республика заменила Китайскую Республику в качестве законного правительства, представляющего весь Китай, суверенитет которого распространяется, естественно, и на Тайвань.

     Потерпев  поражение на материке, вооруженные  силы Гоминьдана эвакуировались на остров. КНР готовилась к проведению последней операции гражданской войны – десанту на Тайвань, однако в это время началась Корейская война и США ввели в Тайваньский пролив корабли Седьмого флота, предотвратив окончательное поражение «клики Чан Кайши». С тех пор тайваньский вопрос остается нерешенным на протяжении многих десятилетий.

     Здесь задеваются чувствительные струны –  отголосок старого униженного слабого  Китая «империалистическими хищниками», проблема определенной незавершенности  гражданской войны, в которой  не удалось поставить последнюю победную точку, позор от необходимости терпеть вмешательство иностранной державы – США – во внутреннее дело страны. Наконец, вопрос единства родины традиционно имеет для центрального правительства в Китае сакральное значение.

     В течение нескольких десятилетий после образования КНР руководители страны исходили из неизбежности военного конфликта из-за Тайваня, но с началом политики реформ и открытости, совпавшим по времени с нормализацией американо-китайских отношений в 1979 г., акцент делается на поиске путей мирного объединения. Вместе с тем, китайское руководство никогда не отказывалось и не собирается отказываться от применения военной силы. Кроме довода о том, что применение силы в отношении Тайваня является внутренним делом КНР, у последней есть объяснение оправданности своей угрозы. Если КНР не будет угрожать Тайваню, то тогда сепаратистские силы на острове ничто не будет сдерживать, и их деятельность, в конечном счете, приведет к тому, что материк не сможет не прибегнуть к силе оружия. Таким образом, военная угроза Китая – это способ сохранить мир в Тайваньском проливе.

     КНР время от времени недвусмысленно напоминает как Тайваню, так и  мировому сообществу о своей решимости  не допускать независимости острова. Так, 15 марта 2000 г., накануне президентских выборов на Тайване, премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи в ходе пресс-конференции заявил: «Те, кто думает, что Китай не готов пролить кровь из-за Тайваня, плохо знает историю. Китай готов пролить кровь.»

     Руководство Китая опасается, что если оно  допустит формализацию Тайванем отделения от материка, то это не только даст зеленый свет сепаратистским движениям на национальных окраинах страны, но и вообще может привести в утрате легитимности компартии в глазах населения, особенно в свете активно проводимого пропагандистским аппаратом КНР воспитания в национально-патриотическом духе. Таким образом, нельзя недооценивать готовность Пекина применить силу ради решения тайваньского вопроса, пусть даже у него не будет полной уверенности в успехе военной операции.

     По  мере впечатляющего экономического роста КНР увеличиваются ее возможности  в сфере модернизации вооруженных  сил, растет способность изменить в  свою пользу военный баланс в Тайваньском  проливе. Хотя большинство специалистов не считают, что Китай уже получил гарантированную возможность для военного решения тайваньского вопроса, однако почти все полагают, что это – лишь вопрос времени. Смещение баланса силы в пользу материка не делает ее применение неминуемым, но объективно снижает порог терпимости Пекина в отношении Тайбэя. Чем более убедительным будет военное превосходство материка над островом, тем меньше будет у Китая стимулов сдерживаться, искать компромисс и откладывать решение вопроса на потом.

     Сама  по себе постоянная угроза войны, довлеющая  над Тайваньским проливом, не может не являться серьезным фактором неопределенности для региональной стабильности и безопасности. КНР временно заинтересована в поддержании статус-кво, однако нет гарантий, что эта заинтересованность сохранится и впредь, после того, как ее военные возможности и уверенность в своих силах еще более возрастут. Другим существенным элементом неопределенности в китайской позиции является то, что формулирование тайваньской политики, в том числе условий применения оружия, как и функционирование политической системы в целом, осуществляется в строго закрытом режиме.

     Китайское руководство может диктовать  правила игры по своему усмотрению. Например, 
в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал вторую Белую книгу по Тайваню, озаглавленную «Принцип одного Китая и тайваньский вопрос». В данной книге КНР впервые официально добавила новое, третье по счету условие применения военной силы против острова – «если тайваньские власти в течение длительного времени будут отказываться от мирного решения об объединении сторон пролива путем переговоров». Это стало существенным ужесточением позиции Пекина, который ранее говорил только о «двух если» - «если Тайвань отделится от Китая под любым названием и если Тайвань будет завоеван и оккупирован иностранной державой». Новое условие фактически дает КНР право применить оружие в любой момент, мотивируя это нежеланием Тайбэя вступать в переговоры на условиях Пекина.