Психологические проблемы умирания и смерти

  Министерство  Образования Республики Башкортостан

  Базовый Башкирский медицинский колледж 
 
 
 
 

  Курсовая  работа по Медицинской  психологии

  Тема : Психологические  проблемы умирания и  смерти 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Студентки:

  группы 203 м Юмагуловой А.А.

  Руководитель:

  Игнатьева А.Г. 
 
 
 
 

  Уфа 2007г. 
 
 

  Содержание:

1. Введение..........................................................................................3
2. Проблема отношения человека к смерти.....................................4
3. «Горизонтальная» схема Ариеса...................................................6
4. Примеры иллюстрирования картин отношения к смерти...........9
5. Отношение к смерти ребенка и женщины...................................13
6. Клиническая смерть.......................................................................14
7. Заключение......................................................................................18
8. Список литературы.........................................................................20

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Введение

  В настоящее время в медицинской литературе появилось много научных трудов, посвященных теме умирания и оживления мозга. Эти процессы нередко сопровождаются (при агонии и в раннем постреанимационном периоде) некоторыми явлениями, сущность которых пока еще не достаточно выявлена ("видения", галлюцинаторная деятельность и др.). К сожалению, в некоторых зарубежных странах (в частности, в США) у ряда авторов появилась тенденция своеобразно толковать указанные явления как доказательства существования потустороннего мира. Опираются они главным образом на рассказы больных о их переживаниях в предсмертном состоянии (near-death). В качестве довода в пользу загробной жизни некоторые идеалистически настроенные ученые используют содержание рассказов больных, во многом сходные. Довод крайне несостоятельный: патологическая продукция умирающего или оживающего мозга в основном однотипна и не может быть иной у людей разных стран и народов. Ведь речь идет о мозге человека. Уровень эволюционной зрелости этого органа примерно одинаков везде. Структура мозга человека - едина. Это означает, что закономерности его умирания и оживления также однотипны.

  "Почему  человек должен умереть? - писал  В.Ф. Купревич. - Почему жизнь - умирание? Нет объективного закона  природы, который бы гласил: да, живой организм должен умереть! И никогда не будет открыт этот закон. Его нет в природе". И далее: "...убежден, что взяв в свои руки дальнейшее совершенствование своего организма, человек сможет воспользоваться этой щедростью природы и сделать себя бессмертным... нет сегодня более важной, величественной и благородной задачи, чем победить процессы старения и смерти человека". Подобные же мысли мы находим у А.Кларка (Кларк А. Черты будущего. М., 1966). При всем оптимизме подобных высказываний мы не можем относиться к ним без улыбки как к увлекательной фантазии. 
 
 

  1. Проблема отношения  человека к смерти  

  Историю человечества можно изучать по-разному. Ее можно представить как смену социально-экономических структур, историю культуры, историю научных воззрений. Но есть и еще один исторический срез - это история отношений самого человека к окружающему его миру и самому себе - история ментальности. Это направление, получившее достаточно широкое распространение на Западе в связи с работами Й.Хейзинги и французской исторической школы (Р.Мандру, Ж.Дюби, Л.Февр), у нас не получило развития. Советская историческая школа рассматривала историю как историю явлений социально-экономической сферы, при этом эволюция культуры, развитие феноменов общественного сознания, социально-психологических структур ставились в тесную зависимость от структур базисных, а известный марксистский тезис об относительной самостоятельности сферы духовной жизни (надстройки) существовал практически лишь на страницах учебников по историческому материализму, но никак не в работах историков. Такое положение дел, естественно, требует восполнения образовавшихся пробелов, пристального изучения всего положительного опыта, накопленного в зарубежной науке, разработки методологии и принципов изучения ментальности.

  Не  претендуя на полноту освещения всех вопросов, касающихся истории ментальности, мы обратимся лишь к одному, на первый взгляд, довольно частному ее аспекту - проблеме отношения человека к смерти. Чем обусловлен наш выбор в данном случае? Прежде всего тем, что смерть - явление универсальное, затрагивающее каждого человека, каждое живое существо. Это один из тех феноменов, о которых мы ежедневно слышим по радио, читаем в газетах или книгах, видим собственными глазами. Смерть касается всего, что развивается во времени: обществ, культурных систем, предметов, людей. Смерть многолика - даже если говорить о смерти как чисто человеческом качестве, то можно выделить смерть физическую (разрушение тела), биологическую (остановка жизненно важных функций организма), психическую (сумасшествие), социальную (уход из активной общественной и практической деятельности). Поэтому отношение к смерти - одно из самых устойчивых в истории коллективных представлений, настроений, эмоций, изучение которого позволяет выявить определенные закономерности и тенденции в формировании жизненных установок и моделей поведения. Проблема смерти - это тот "инвариант", который в любой "человеческой ситуации" задает тест на коллективную чувствительность. С другой стороны, это - и один из самых загадочных и таинственных феноменов, постоянно привлекавших и гипнотизировавших человеческую мысль. Смерть есть тайна, о которой известно только то, что она есть: человек практически лишен возможности описать ее "изнутри", как нечто пережитое и прочувствованное. Такая двойственность - одновременно простота (естественность) и таинственность - порождает особое отношение к смерти в истории развития человеческого мироощущения.

  Обычно  вопрос об отношении человека к смерти связывают с чувством страха, тревожного ожидания. Однако, как показывают исторические исследования, дело обстоит значительно сложнее. Образ смерти и отношение к нему человека претерпели значительные изменения на всем протяжении истории. Что же является определяющим моментом в изменении человеческого отношения к смерти и, более широко, - в изменении ментальности в целом? В западной исторической и философской мысли можно выделить две точки зрения на эту проблему. Одна связывает развитие всей совокупности ценностных и мировоззренческих установок, переживаний, восприятий и т.д. с изменениями в обширном поле социального воображаемого, которое существует совершенно автономно от социально-экономических структур и воспроизводит самое себя. Концепции такого рода являются, как правило, своеобразной реакцией на жестко и однозначно истолкованный марксистский тезис об определяющей роли общественных отношений в формировании человека и его внутреннего мира.

  Другое  направление, напротив, пытается найти  такой момент в общественной структуре, который был бы определяющим в эволюции коллективных представлений. И только в том случае, считают сторонники данного направления, если подобная "точка опоры" есть, можно говорить, что история имеет смысл.

  В аргументации представителей каждого  из направлений есть своя доля истины. С одной стороны, видимо, нельзя найти единственный, "главный" фактор (например, общественные отношения), исходя из которого можно было бы объяснить многообразие изменений форм ментальности. С другой - даже при выделении нескольких таких факторов речь не может идти о жесткой функциональной зависимости. Наконец, нельзя полностью отрицать роль общественных отношений в формировании духовного климата той или иной эпохи. Процесс этот сложный, противоречивый, нелинейный: мы попытаемся проиллюстрировать его развитие, опираясь на богатейший фактический материал, собранный известными французскими историками и антропологами - Ф.Ариесом, М.Вовелем, Л-В.Тома, О.Тибо и другими.

  Первый  и несомненный факт, который можно  констатировать, опираясь на их работы, - сам факт изменения отношения человека к смерти на протяжении всей истории. Естественно, что современный человек смотрит на мир вообще и на смерть в частности (свою ли собственную кончину или уход из жизни близких людей) иными глазами, нежели, скажем, представитель века Просвещения или средневековый крестьянин. В этом процессе изменения есть более или менее устойчивые моменты (каковым является, например, страх смерти, хотя люди разных эпох и культур также боятся смерти по-разному), есть и моменты более мобильные, скоротечные (например, связь между Танатосом и Эросом). Это, так сказать, "горизонтальный" срез проблемы. Здесь есть свои закономерности и определяющие факторы. В этом аспекте можно изучать зависимость отношения к смерти от общей картины мира, от отношения человека к миру природы, влияние религиозной идеологии и религиозных институтов и т.п.  

  2. «Горизонтальная»  схема Ариеса 

  Одной из наиболее значимых и интересных "горизонтальных" схем является история смерти, разработанная Филиппом Ариесом. Не имея возможности подробно воспроизвести все детали его аргументации, изложенные в нескольких весьма солидных по объему томах, остановимся лишь на основных моментах его теории.

  По  мнению Ариеса, в основе эволюции нашего отношения к смерти лежит общая  эволюция внутреннего мира индивида в его отношении к природе и к "другому". Для ранних этапов человеческой истории (включая и раннее средневековье) отношение человека к смерти можно определить как "прирученную смерть". В древних сказаниях и средневековых романах (см., например, "Песнь о Роланде") смерть предстает как естественное завершение жизненного процесса. Человек обычно предупрежден о близящейся кончине посредством знаков (знамений) или в результате внутренней убежденности: он ждет смерти, готовится к ней. Ожидание смерти превращается в организованную церемонию, причем организует ее сам умирающий: он созывает ближайших родственников, друзей, детей. Ариес специально подчеркивает присутствие детей у постели умирающего, поскольку впоследствии, с развитием цивилизации, детей начинают всячески ограждать от всего, что связано с образом смерти. Отсюда и понятие "прирученная", выбранное историком: "прирученной" смерть является не относительно древних языческих представлений, где бы она выступала в качестве "дикой" и враждебной, но именно относительно представлений современного человека. Еще одна черта "прирученной смерти" - жесткая отделенность мира мертвых от мира живых, о чем свидетельствуют факты вынесения мест захоронения за черту средневекового города.

  В позднем средневековье картина несколько меняется. И хотя и в этот период продолжает главенствовать естественное отношение к смерти (смерть как одна из форм взаимодействия с природой), акценты несколько смещаются. Перед лицом смерти каждый человек вновь открывает для себя секрет своей индивидуальности. Эта связь, вскрытая еще эпикурейцами, но затем надолго исчезнувшая из системы коллективных представлений, отмечает Ариес, утверждается в сознании человека позднего средневековья и до сих пор занимает прочное место в духовном багаже человека западной цивилизации. (Именно здесь нужно искать истоки кьеркегоровской "болезни к смерти" и экзистенциалистского "бытия к смерти".) Если в раннем средневековье человек просто и естественно покорялся идее "все смертны", то теперь, с XIV-XV веков, он начинает осознавать себя перед лицом смерти, открывает "смерть своего Я".

  В дальнейшем этот мотив еще больше драматизируется, экзальтируется. Смерть воспринимается как разрыв, как акт, вырывающий человека из повседневной жизни, монотонности рационального мира, бросающий его в мир иррациональный и таинственный. В то же время, по мнению Ариеса, человек XVII-XVIII веков сосредоточен уже не столько на смерти своего личного Я, сколько на смерти близких ему людей. Так в сознание входит понятие "смерть другого".

  Революция в отношении к смерти, по Ариесу, наступает в начале XX века. Истоки ее - в определенном умонастроении, сформировавшемся еще в середине XIX века: окружающие щадят больного, скрывают от него тяжесть его состояния. Однако со временем стремление оградить последние мгновения, отпущенные человеку в этом мире, от напрасных мучений приобретает иную окраску: оградить от эмоционального шока не столько самого умирающего, сколько его близких. Так постепенно смерть становится постыдным, запрещенным предметом. Эта тенденция усиливается с середины XX века, что связано с изменением места умирания. Человек теперь уходит из жизни, как правило, не у себя дома, среди родных, но в больнице, встречает смерть один. Опять изменяется "главное действующее лицо" драмы: для XVII-XVIII веков Ариес констатирует переход инициативы от самого умирающего к его семье, сейчас же "хозяином смерти" становится врач, больничная команда. Смерть обезличивается, банализируется. Обряды в главных чертах сохраняются, но лишаются драматизма, слишком открытое выражение горя вызывает уже не сочувствие, а воспринимается как признак либо дурного воспитания, либо слабости, либо умственного сдвига.

  Такова  в общих чертах схема, разработанная  Ф.Ариесом. Однако несмотря на все ее достоинства, богатство собранного материала, обоснованность и аргументированность выводов, схема оставляет в тени многие факты, что ведет подчас к упрощению. Факты, накопленные в рамках психоистории, антропологии, истории нравов, позволяют существенно расширить н обогатить данную схему - они свидетельствуют о том, что даже на сравнительно небольшом историческом отрезке времени отношение к смерти не остается неизменным, оно по-разному проявляется у разных социальных групп, причем ритм исторического изменения у них различен. Более того, даже в рамках одной социальной группы может существовать несколько культурных страт и соответствующих им моделей поведения. Эти культурно-исторические стратификации образуют "вертикальный" срез в изучении ментальности.

  3. Примеры иллюстрирования  картин отношения к смерти