Далее, ряд биографов Коперника,
утверждает, что Коперник еще в 1502 году
возвратился в Польшу и стал профессором
Краковского университета. Новейшие документальные
данные рисуют нам дело иначе. По получении
степени Коперник оставался еще некоторое
время в Ферраре. Здесь он завязал ряд
интересных для него знакомств.
1.3 Изучение медицины.
В Ферраре Коперник оставался
до осени. Затем он возвратился в Падую,
чтобы продолжить, или, вернее, начать
занятия по медицине, как было обещано
им членам Эрмеландского капитула. Собственно
говоря, срок его отпуска для учения кончился,
но видимо уезжать из Италии ему не хотелось.
И вот еще почти целых два года он остается
в Падуе; очевидно, дядя-епископ, всегдашний
покровитель Коперника, устроил так, чтобы
любимого племянника еще некоторое время
не беспокоили. Вспоминая все то, что было
уже нами сказано о пребывании Коперника
в итальянских университетах, можно сделать
вывод, что будущий великий реформатор
астрономии особенного влечения к изучению
не только юридических наук, но и медицины
не испытывал. Да и тогдашнее изучение
медицины не могло удовлетворять такого
человека, как Коперник. Курсы анатомии
в то время состояли главным образом в
том, что профессора «с кафедры» читали
сочинения Галена или Мондини, переводчика
и комментатора Галена. Гален был знаменитый
римский врач (131–200 гг. н. э.). Телеологическая
точка зрения, характерная для Галена,
очень подходила к церковному учению о
мире и человеке. Поэтому церковь всячески
поддерживала учение Галена, и вся средневековая
медицина покоится на этом учении.
В начале XVI столетия лекции
по медицине обычно располагались в таком
порядке.
Сначала шло изучение «теоретической
медицины»: изучались первые книги сочинения
Авиценны «Канон медицины», «Афоризмы»
Гиппократа и «Малое искусство» Галена,
затем третья часть сочинения Авиценны,
посвященная болезням различных частей
тела. Далее начинался период практического
изучения медицины: изучались лихорадки
различного рода, затем болезни «от головы
до сердца» и «от сердца и ниже». После
этого изучалась хирургия. Такова же была
программа изучения медицины и в падуанском
университете. По университетскому уставу
полагалось на каждый из упомянутых отделов
по два профессора. Во время пребывания
Коперника в Падуе четыре профессора читали
«теоретическую медицину». Кроме того,
имелись еще сверхштатные профессора
и лекторы.
Анатомия изучалась в падуанском
университете на трупах. Для этого существовало
даже специальное здание.
К занятиям в этом «анатомическом
театре» студенты допускались за плату.
Однако, особой кафедры анатомии в то время
в Падуе еще не существовало: эта отрасль
медицины, столь важная в наше время для
всякого врача-практика, была еще только
в начальной стадии своего развития.
Но трупы все же анатомировались:
в то время, как профессор или замещающий
его читал или говорил, стоя на кафедре,
в значительном отдалении от нее скромный
цирюльник или студент старших курсов
рассекал бритвою труп животного, а иногда
и человека, и демонстрировал его студентам.
На подобные анатомические
демонстрации допускались только студенты,
начиная со второго курса.
Из всех медицинских знаменитостей
падуанского университета эпохи Коперника,
в свое время пользовавшихся репутацией
ученейших и знающих медиков, написавших
многочисленные произведения, самым выдающимся
является Марк Антонио делла Toppe. С ним
изучал анатомию человека великий художник
и натуралист эпохи Возрождения Леонардо
да Винчи. Делла Toppe демонстрировал на
лекциях рисунки, которые под его руководством
делал Леонардо да Винчи. Лекции профессора
делла Toppe принесли Копернику наибольшую
пользу. Слава делла Toppe гремела далеко
за стенами падуанского университета.
Его знали не только ученые, но и художники.
Он не следовал рабски учению Мондини
и Галена, он чаще других обращался к человеческому
телу и считался выдающимся лектором.
Но, в общем, преподавание медицины
в падуанском университете носило все
еще схоластический характер; много времени
отводилось «теоретической» медицине,
и она пользовалась наибольшим авторитетом
и почетом. Хирургия же была в загоне. Во
времена Коперника в падуанском университете
даже не было профессора хирургии; кафедру
ее замещали только доценты. Также и кафедра
«различных болезней тела» была представлена
только двумя молодыми доцентами, не имевшими
никакой ученой степени.
Несколько лучше была обставлена
кафедра практической медицины. Лекции
по практической медицине во времена Коперника
читал Петр Траполин, пользовавшийся очень
большой известностью как математик.
Что профессор Траполйн, математик
и философ, читал лекции по медицине, не
должно нас удивлять: характерной особенностью
тогдашних ученых было именно отсутствие специализации.
В германских и польских университетах
был обычай, который в наше время показался
бы совершенно несообразным: «чередоваться
в предметах». Это значило, что каждый
ординарный (штатный) профессор по очереди
читал все предметы: логику, философию,
этику, математику, физику, астрономию
и прочие. Таким образом, нет ничего удивительного
в том, что Траполин из философа пожелал
сделаться медиком.
Получил ли Коперник в Падуе
ученую степень доктора медицины? Этого
мы до сих пор в точности не знаем, так
как самый надежный источник — «Акты медицинской
коллегии падуанского университета» —
как раз за годы 1503–1507 разысканы не были.
То, что Николай Коперник в различных актах
Фрауенбургского капитула титулуется
доктором, не дает нам все же права предполагать,
что под титулом «доктор» во всех этих
случаях разумеется ученая степень доктора
медицины. Скорее всего здесь имеется
в виду степень доктора канонического
права, которую, как мы знаем, Коперник
имел.
Но Николай все-таки имел силу
воли дослушать до конца все обязательные
для студентов-медиков курсы и выполнить
«практические занятия». В падуанском
университете он оставался для изучения
медицины всего около двух лет и в конце
1505 года или в самом начале 1506, наконец,
с большим сожалением покинул Италию и
покинул ее навсегда. С грустью вернулся
он на родину, так как полюбил прекрасную
страну, где с небольшим перерывом провел
целых девять лет. Конечно, пребывание
в Италии оставило в жизни Коперника неизгладимый
след. Италия дала ему очень многое: в лучших
итальянских университетах он слушал
лекции, и притом у самых знаменитых профессоров;
в Болонье, в Риме, в Падуе, в Ферраре он
познакомился со многими выдающимися
людьми своего времени. Эти знакомства,
конечно, очень были ему полезны; ведь
в то время, по справедливому замечанию
одного из его биографов, «эти личные сношения
были тем важнее, что в те времена не все
печаталось, что писалось, и не все писалось,
что думалось. Скептическое отношение
к современности, проскальзывающее в сочинениях
гуманистов, еще смелее и откровеннее
высказывалось в частных беседах».
Итак, Коперник возвращался
на родину знатоком астрономии и классических
языков (латинского и греческого), а кроме
того, неплохим математиком и врачом.
1.4 Дядя и племянник.
В 1506 году Коперник приехал
в Фрауенбург, но пробыл в нем недолго,
и в том же году отправился в резиденцию
дяди, замок Гейльсберг, где прожил шесть
лет. Дядя вызвал его под предлогом болезни,
но, возможно, ему просто хотелось иметь
при себе человека, которого он любил,
ценил, которому всегда покровительствовал,
с которым мог побеседовать о вопросах,
занимавших в то время образованный мир.1
Он посвятил в свои
дела племянника, давал ему различные
поручения, возил с собою на сеймы и, по-видимому,
рассчитывал сделать его своим преемником.
Научные занятия Коперника не могли этому
помешать; наука в те времена пользовалась
почетом.
Но у Коперника решительно
не было честолюбия; он относился
к политике пассивно: не отказывался
от дел и, когда требовалось, исполнял
их добросовестно и умело, но
сам от себя не предпринимал
ничего ради политической карьеры.
Вместе с дядей он
бывал на заседаниях прусских
ландтагов и польских сеймов. В
одну из своих поездок в Краков, в 1509 году,
Коперник напечатал сборник "Моральные,
деревенские и любовные письма Феофилакта
Симокатты, схоластика", переведенный
им с греческого на латинский.
Возвращаясь с одного
из сеймов в 1512 году, епископ Ватцельроде
заболел и умер в своем родном городе Торне.
Тевтонский орден избавился от опасного
противника, а Коперник потерял надежного
друга и покровителя. Без помощи Ватцельроде
он вряд ли мог бы так быстро устроиться
в материальном отношении, провести десять
лет в обществе лучших умов Европы, получить
такое универсальное образование.
После смерти дяди, он покинул
Италию и возвратился на родину. Следующие
6 лет он провёл в епископском замке Гейльсберг, занимаясь астрономическими
наблюдениями и преподаванием в Кракове. Одновременно он врач, секретарь
и доверенное лицо дяди Лукаса.
Таким образом, можно все-таки
подивиться, как они ухитрялись ладить
и уживаться. Ватцельроде был не из тех
людей, с которыми приятно иметь дело.
Человек тяжелого нрава, упрямый, самоуверенный,
заносчивый, он к тому же страдал меланхолией,
вечно смотрел сентябрем, никогда не видали
его смеющимся. Между тем они жили, по-видимому,
в большой дружбе. Вероятно, епископ относился
к своему любимцу ласковее, чем к прочим
людям, а тот со своей стороны снисходил
к его капризам и причудам частью из благодарности,
частью по своему уживчивому характеру.
Можно сделать вывод о том,
что бурная политическая деятельность
Ватцельроде прошла бесследно, но его
отношение к племяннику, в котором он так
рано подметил выдающиеся дарования, составляет
крупную заслугу перед человечеством
и не может быть забыто: ореол славы, озаряющий
Коперника, бросает отблеск и на угрюмую
фигуру его дяди и покровителя.
Глава II. Научная деятельность
Николая Коперника.
2.1 Развитие и
становление идеи системы мира.
Никто из тех, с кем сталкивался
Коперник за годы своей творческой научной
деятельности на родине и в Италии, не
был ни автором новых идей, ни даже их сторонником.
Как мы видели выше, преподавание астрономии
в Кракове Брудзевским и Яном Шеллингом
шло целиком в русле идей древних - о полной
неподвижности Земли. Мог он еще встретиться
в той же Бролонье или в Ферраре с Челио
Кальканьини (1479- 1541), который двадцать
лет спустя (около 1525 г.) написал небольшое
сочинение “О том, что небо неподвижно,
а Земля вращается, или о вечном движении
Земли”, в котором говорил и о суточном
вращении Земли, и о периодически меняющемся
наклоне ее оси. Но Кальканьини написал
свое сочинение после того, как побывал
в Кракове в 1518 году, где мог встретиться
или слышать о Копернике, и было это после
того, как Коперник написал свой “Малый
Комментарий”, а увидело оно свет после
смерти автора и Коперника в 1544 году.
В то же время появились “фундаментальные”
произведения по астрономии, продолжавшие
средневековую и античную традицию, вроде
“Гомоцентрики” итальянца Фракасторо
(1483-1553), с которым Коперник, конечно, встречался
в Падуе и, наверное, обсуждал с ним трудности
птолемеевой теории. А результатом этих
обсуждений было появление тридцать лет
спустя книги, где была сделана попытка
(последняя в истории астрономии) возродить
сферы Евдокса и Калиппа. Теперь их число
достигло 79! Конечно, “Гомоцентрика”
ни в малейшей степени не могла соперничать
с Альмагестом и его математически стройной
теорией.
По-видимому, после возвращения
на родину в 1506 году и особенно после смерти
дяди между, то есть в течение десяти
лет, свободных от административных обязанностей,
Коперник оформил свои идеи, рожденные
в годы странствий, до состояния законченной
научной теории гелиоцентрической системы
мира. Об этом свидетельствуют, по крайней
мере, три обстоятельства. В предисловии
к составленному Коперником переводу
“Писем” Симокатты помещены стихи Лаврентия
Корвина, бывшего учителя Коперника по
Краковскому университету. Стихи эти прославляют
Лукаша Ватцельроде и тут же характеризуют
его племянника, как “мужа ученого”, который
“исследует быстрый бег Луны и переменчивые
движения созвездий и все небо с блуждающими
планетами... и умеет, исходя из поразительных
начал, доискиваться до скрытых причин
вещей”.
Наиболее достоверно другое
свидетельство. Где-то около 1515 года Коперник
решил познакомить узкий круг ученых с
основами разработанной им новой теории
и составил для этой дели короткое сочинение:
“Николая Коперника о гипотезах небесных
движений, ям выдвинутых, Малый Комментарий”.
Этот “Соmmentariobus” известен нам в виде
двух рукописных копии. Он не был напечатан,
но, очевидно, был разослан ограниченному
кругу. “Малый Комментарий” является
своего рода заявкой на предстоящее еще
построение теории, которое будет снабжено
математическими доказательствами, а
пока в нем в форме шести аксиом сформулированы
все основные положения гелиоцентрической
теории мира. Им предшествует изложение
классических теорий Евдокса, Калшта,
Птолемея, о которых Коперник отзывается
с величайшим уважением. Его, скромного
и провинциального каноника, приглашают
в Рим для участия в собрании.
Для круга специалистов Коперник
был в ту пору уже крупным авторитетом:
работе Лагеранского собора в 1514 году,
где должна была обсуждаться реформа календаря.
Но Коперник не поехал туда и не высказал
никаких предложений к реформе, потому
что считал, что фундаментальная для построения
календаря величина - продолжительность
тропического года - известна недостаточно
хорошо.
Делая заявку на новую теорию
в очень скромной форме, Коперник, несмотря
на обширные и ответственные обязанности
по Вармийской епархии, продолжает свои
астрономические занятия. “Прежде всего
для эмпирического обоснования своей
новой теории он ведет астрономические
наблюдения Солнца, звезд и планет, которые
ему необходимы, чтобы перекинуть мост
между астрономическими явлениями XVI века
и эпохи Птолемея”.3 Его наблюдательные средства
очень скромны - самодельный инструмент,
устанавливаемый либо у окна, либо на крепостной
стене рядом с той башней, коперниковской
башней, где жил наш астроном.
В 1524 году по запросу краковского
каноника Б. Ваповского Коперник в сочинении,
явно предназначенном для печати, пишет
так называемое “Послание против Вернера”,
где сурово и с большой обстоятельностью
критикует неправильные выводы нюрнбергского
ученого И. Вериера о движении “сферы
неподвижных звезд” - явлении, которое
мы сейчас именуем прецессией, или предварением.
В своем сочинении “О движении восьмой
сферы” (1522 г.г.) Вернер приписывает этой
сфере разнообразные тонкие движения,
подвергая сомнению и неосновательно
исправляя древние наблюдения в угоду
своим теоретическим представлениям.