Массовые коммуникации и социальное управление

     Роль  государства в этих процессах  должна стать решающей силой, способной  проводить в жизнь интересы большинства  граждан и законодательно четко  и своевременно реагировать на быстрые изменения в информационной среде. Здесь существенную помощь могут оказать социологи и социальные технологии.

     На  современном этапе возникает  не только возможность, но и необходимость  планомерного регулирования информационных процессов, непрерывно протекающих в сфере взаимодействия социальных групп и индивидов. «Такое регулирование обеспечивает органическое сочетание экономического, социального и идеологического аспектов развития..., направленных на эффективное их взаимодействие и создание гармоничного целого»⁸. Следовательно, можно сказать, что социальное управление информационными процессами - это новая ступень в овладении закономерностями социального развития общества, связанное с более глубоким проникновением в сущность общественных отношений⁹.

     Наряду  с вышеуказанной, существует и другая довольно распространенная точка зрения, состоящая в том, что цель управления заключается в создании условий, обеспечивающих гармоничное, всестороннее развитие личности и наиболее полное удовлетворение ее потребностей. Такие авторы как Ельмеев В.А., Рещенко Б.Р. видят цель социального управления «в создании таких условий, которые всемерно способствовали бы формированию всесторонне развитого человека, удовлетворению социальных потребностей ..., и на этой основе позволяли бы более успешно решать социальные задачи ...»¹⁰.

     Представляется, что, не учитывая всей сложности механизма  управления общественными процессами, возможно, на современном этапе нельзя дать однозначного ответа на вопрос о  целях социального управления информационными процессами, так как приходится учитывать весь спектр вопросов, характеризующих сложность управления общественными технологиями, пути и методы решения социально-экономических и иных задач, связанных с социальным планированием.

      2. РОССИЙСКИЕ СМИ  В УПРАВЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННЫМИ ПРОЦЕССАМИ

     Как и во многих странах Запада, современные  СМИ в России позволяют не только отслеживать происходящие события, но и добиваться оптимизации поведения  тех или иных социальных слоев, групп  в соответствии с целями и задачами коммуникатора. Средства массовой информации не только обеспечивают мощность, постоянство и многообразие воздействия на аудиторию. Введение новых информационных технологий привело к глубоким изменениям соотношения властей в обществе, повышению политического влияния информационной власти, увеличению роли средств массовой информации в функционировании всех ключевых социальных институтов и в управлении обществом.  

     Усиление  способности  современных (как западных, так и российских) СМИ воздействовать на аудиторию обусловлено закономерным развитием самого общества, культуры и цивилизации в целом. В качестве наиболее важных тенденций времени можно выделить следующие:

     Высокая интенсивность процесса урбанизации  и развитие НТП привели к резкому  сокращению возможностей межличностной коммуникации, ограничивающей возможности влияния СМИ на общественное мнение, с одной стороны, и обусловили возрастание роли коммуникации массовой, т.е. опосредованной СМК/СМИ, с другой стороны. 

     Стремительное развитие информационных технологий ведет к тому, что¹¹

     во-первых, СМИ становятся в современном  мире основным источником и средством  распространения массовой информации в обществе, которая, будучи частью социальной информации, представляет собой важный инструмент социального  управления.

     во-вторых, происходит резкое повышение политического  влияния власти информационной, так  называемой четвертой власти, главным  носителем которой являются СМИ.

     в-третьих, особая роль отводится СМИ в качестве источника знаний и информации в  целом, которые, в свою очередь, рассматриваются рядом исследователей (Д.Белл, Э.Тоффлер, В.Иноземцев, А.Урсул) в качестве основного ресурса развития так называемого постиндустриального общества¹².

     Рассмотрим  подробнее представления о журналистике как о четвертой власти.

     Функционирование информационных потоков, приобретающее в современном обществе всё большее значение, придаёт массово-коммуникативной деятельности, относящейся к организационно-управляющей сфере общества, всё более значительную роль. Воздействуя посредством массовой информации на общественное мнение как состояние массового сознания, массовые коммуникации способствуют тем самым наилучшей реализации целей субъектов социальных интересов. Этот факт послужил основанием возникновения термина "четвёртая власть", наделяющего массовые коммуникации некими особыми властными полномочиями¹³.

     Согласно  некоторым современным теоретико-журналистским  представлениям, “кроме давления на социальные институты общественного мнения осуществляется и прямое воздействие  на них журналистики. А это значит, что журналистика как “четвертая власть” в государстве играет управленческую роль в отношении не только массового сознания, но и социальных институтов”¹⁴.

     Понятие “власть” означает, в общем виде, способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью какого-либо средства - авторитета, права, насилия. "Под властью подразумевается способность её субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действиями, будь то насильственными или ненасильственными средствами и методами. Власть возникла с возникновением человеческого общества и вместе с ним прошла длинный путь развития. Необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирование общества, власть призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-политическими институтами"¹⁵.

     В случае с "четвёртой властью" речь идет не о власти вообще, и даже не о власти политической в целом, а о ее сердцевине - власти государственной, так как термин “четвертая власть” недвусмысленно “намекает” на три власти, составляющие государственную власть: законодательную, исполнительную и судебную, точнее, на так называемые "три ветви" власти, ибо власть, как таковая, - едина¹⁶.

     Однако, существует и мнение, что журналистика не является четвертой ветвью государственной власти, как бы лестно для некоторых представителей массовых коммуникаций ни звучало обратное утверждение.

     Ссылки  на то, что 

     - “если выступления СМИ доказательны  и убедительны, к тому же  подкреплены авторитетом учредившего  их социального института и активно сформированным общественным мнением, то они могут стать основаниями для принятия решений в социальных институтах, деятельности которых касаются”;¹⁷

     - “сила общественного мнения носит  не только сиюминутный характер - она способна влиять и на будущие выборы властей, вплоть до победы и прихода к власти оппозиционных сил”;¹⁸

     - “власти должны представлять  интересы всего общества, а не  только отдельной его части.  Поэтому руководство учреждаемыми  государством СМИ следует осуществлять  демократически, привлекая к участию в этом процессе представителей всех общественных сил”¹⁹ и т. п.,

     - являются вряд ли состоятельными  аргументами в пользу противоположной  точки зрения по причине того, что ни возможность стать основанием (и даже быть основанием) для принятия решений (даже и государственных), ни способность влиять на власть еще вовсе не означает быть самой властью. Иначе мы обязаны будем, следуя такой логике, включить в состав властных структур любые группы влияния, любые лобби, проталкивающие выгодные им решения государственной власти, и даже попытки любого влияющего воздействия на любые властные структуры.

     Например, забастовка горняков вполне может стать  основанием для принятия государственного решения о повышении им заработной платы. Значит ли это, что данная забастовка есть элемент “четвертой” или какой-нибудь еще власти? Безусловно, нет.

     Значит  ли, далее, что отражение этой забастовки в оппозиционной прессе есть элемент  “четвертой власти”? Нет, не значит.

     Наконец, значит ли, что отражение этой забастовки даже на страницах официозной печати есть элемент “четвертой власти”? Нет, не значит.

     В общем виде это утверждение выглядит следующим образом: если А влияет на Б, то А не является Б. Проще говоря, если я влияю на кого-либо, это  означает, помимо прочего, что я не являюсь этим кем-либо. Если журналистика влияет на власть, то это означает, что журналистика властью не является по определению²⁰.

     Что же касается третьего из названных  аргументов, то он, как представляется, несостоятелен дважды, ибо,

     во-первых, трактует об области должного, а не сущего, что выходит за рамки собственно теоретического, так как модальность “должно”, “следует” и т. д. не есть характеристика дескриптивного знания, коим является теория, а, скорее, прескриптивного, предписывающего содержания, характерного для так или иначе управленческих текстов;

     во-вторых, государственные власти вовсе не должны представлять интересы всего  общества, поскольку это государственные  власти.

     Исходя  из изложенного, именование журналистики (точнее, массовых коммуникаций) “четвертой властью” можно было бы однозначно считать метафорой и соответственно относиться к такой характеристике, как к метафоре.

     Однако  есть авторы, всерьез считающие, что  журналистика (СМИ) является четвертой  властью безо всяких метафор. “Четвертой властью (без кавычек, т. е. в прямом и точном смысле) СМИ бывают только в двух случаях: первый - когда они транслируют обязательные для исполнения решения законодательной, исполнительной и судебной властей; второй - когда собственные выступления СМИ по законодательным актам рассматриваются как обязательные для учета при принятии решений властями.”²¹

     Во-первых, здесь, как и в других местах теории, имеет место подмена терминов: сначала говорится о том, что  журналистика (представляющая собой  творческий аспект деятельности массовых коммуникаций) является четвертой властью, а затем, как бы незаметно, речь начинает идти о средствах массовой информации (представляющих собой технический аспект деятельности массовых коммуникаций) как четвертой власти²².

     Во-вторых, сам факт публикации на страницах  газеты, журнала или оглашения  на канале радио (телевидения) обязательных для исполнения решений власти отнюдь не означает автоматического превращения  материального носителя управленческой информации в четвертую (и даже десятую) ветвь самой власти. Ведь, например, никому не приходит в голову объявлять четвертой властью ни брошюру (книгу), озаглавленную “Конституция государства N”, ни издательство, выпустившее ее в свет. А конституция, как известно, является самым основным, самым главным документом из тех, которые подпадают под разряд “решения властей”. На каком же основании можно называть средства массовой информации “четвертой властью без кавычек, то есть в прямом и точном смысле” этого слова, когда они публикуют решения властей?

     В-третьих, как явствует из изложенного выше, такие акции, как публикация (эфирная  трансляция) официальных актов власти, в принципе не являются журналистикой, ибо никакая некомментированная (то есть, безоценочная) перепечатка (публикация) чего бы то ни было не является элементом журналистики по определению.

     Поэтому, если следовать логике авторов, настаивающих на возможности журналистики быть четвертой  властью в прямом смысле слова, то с неизбежностью придем к парадоксальному, на первый взгляд, выводу: журналистика является четвертой властью (если гипотетически предположить, что таковая возможна) тогда и только тогда, когда она не является самой собой. Если внимательно присмотреться к данному выводу, то окажется, что он - абсолютно правилен логически и, более того, верен по существу: он означает, что журналистика не является ни четвертой, ни какой бы то ни было другой властью²³.

     Все вышесказанное сделало современные СМИ интересным  и важным объектом научного исследования. В настоящий момент можно выделить две противоположные тенденции в изучении  и оценке деятельности СМИ и осуществляемого ими влияния на общество и отдельных индивидов. Первая (У.Липпман, Ж.Бодрийяр) исходит из того, что большая часть мира находится за пределами достижимости современного человека, а доля его наблюдений оказывается ничтожно мала. Человек не в состоянии осуществить верификацию сведений, передаваемых в СМИ. Таким образом, СМИ имеют почти неограниченные возможности по созданию “псевдокартины” мира и являются мощнейшим стимулятором образования социальных мифов.

     Представители второго направления (Э.Тоффлер, Д.Белл, В.Иноземцев) рассматривают СМИ как  средства массовой коммуникации и  делают акцент на двусторонности процесса взаимодействия этого института  информации и их аудитории. При этом общественная роль СМИ понимается в духе принципов децентрализации, самоуправления, прямого межличностного общения и свободы самоопределения личности²⁴.