2. Каноны  житийного жанра

 

      Каноны  житийного жанра - это совокупность правил, предопределяющих форму и содержание средневекового искусства; знак-модель умонепостигаемого духовного мира. На практическом уровне канон выступает как структурная модель художественного произведения, как принцип конструирования известного множества произведений в данную эпоху. [3,48]

    Житие святого - повествование о жизни  святого, созданием которого обязательно  сопровождается официальное признание  его святости (канонизация). Как правило, в житии сообщается об основных событиях жизни святого, его христианских подвигах (благочестивой жизни, мученической смерти, если таковая была), а также особых свидетельствах Божественной благодати, которой был отмечен этот человек (к ним относятся, в частности, прижизненные и посмертные чудеса).

      Жития святых пишутся по особым правилам (канонам).

     Каноны  житийного жанра были выработаны в конце I тысячелетия в Византийской житийной литературе.

      Они включали следующий порядок написания  жития:

1. Излагать только «исторические» факты.

2. Героями житий могли быть только православные святые.

3. Житие имело стандартную сюжетную структуру:

 

     а) вступление;

 
б) благочестивые родители героя;

 
в) уединение героя и изучение святого писания;

 
г) отказ от брака или, при невозможности, сохранение в браке «чистоты телесной»;

 
д) учитель или наставник;

 
е) уход в «пустынь» или в монастырь;

 
ж) борьба с бесами (описывалась при  помощи пространных монологов);

 
з) основание своего монастыря, приход в монастырь «братии»;

 
и) предсказание собственной кончины;

 
к) благочестивая смерть;

 
л) посмертные чудеса;

 
м) похвала 

      Следовать канонам было необходимо потому, что  эти каноны были  выработаны многовековой историей агиографического жанра и  придавали житиям отвлеченный риторический характер.

      4. Святые изображались идеально положительными, враги - идеально отрицательными. Попавшие на Русь переводные жития использовались с двоякой целью:

      а) для домашнего чтения (Минеи);

      Великие Минеи-Четьи (иногда Четьи Минеи) - огромный по масштабам XVI века (отсюда и название “великие” - большие) свод произведений, найденных, отобранных и частично обработанных под руководством митрополита Макария. Представлял собой Минею - собрание житий святых, их чудес, а также разнообразных поучительных слов на каждый день года. Макарьевские Минеи были четьими - предназначались для домашнего поучительного чтения, в отличие от существовавших также сборников для публичного чтения во время церковной службы (служебных Миней), где тот же материал излагался более сжато, иногда - буквально в двух-трёх словах.

    б) для богослужений (Прологи, Синаксарии) [16]

      Синаксарии - внебогослужебные церковные собрания, которые посвящались псалмопению и благочестивому чтению (главным образом, житийной литературе); были широко распространены в раннехристианскую эпоху. Это же название было присвоено особому сборнику, который содержал избранные места из житий святых, расположенные в порядке календарного поминовения, и предназначался для чтения в подобных собраниях. [3,48]

      В обоих случаях, если пользоваться несколькими  житиями с канонической структурой, то каноны будут сохранены, но чтение будет слишком долгим и скучным. А если отказаться от канонической структуры, то можно сделать жития краткими и интересными, но каноны будут нарушены.

      То  есть каноническая общая для всех часть житий должна быть, чтобы  сохранить канон, и не должна быть, чтобы не затягивать чтение.

      Решено  было это противоречие переходом  в надсистему. Причем — в свернутую.Каноническая часть была сохранена, но сделана общей для всех житий. А разными были только подвиги разных монахов. Возникли так называемые Патерики — рассказы о собственно подвигах. Постепенно общая каноническая часть становится все менее значимой и в конце концов исчезает, уходит в «айсберг». Остаются просто занимательные рассказы о подвигах монахов. [15, 84]

      Одним из житий написанных по канонам житийной литературы было житие преподобного Пафнутия Боровского, игумена и чудотворца, написанное Вассианом Саниным, епископом Ростовским, и “Записки о кончине преподобного Пафнутия Боровского”, написанные старцем Иннокентием. Эти два произведения дают нам возможность не просто узнать факты и события из жизни Преподобного, но увидеть его самого, увидеть основателя самого древнего, из существующих ныне, монастыря на Калужской земле – Боровской обители.

      Преподобный Пафнутий был удивительно цельной  личностью. Став на путь служения Богу, приняв постриг монашеский в Покровском монастыре с именем Пафнутий, он находился в послушании у преподобного Никиты Серпуховского – ученика преподобного Сергия Радонежского. Он никогда не поколебался в принятом своем решении. И в мелочах и в большом он был верен Богу.

      Усердие преподобного Пафнутия в монашеском житии было столь велико и плоды его были столь явны, что братия избирает сорокалетнего Пафнутия игуменом своей обители. Тринадцать лет Преподобный был в полном смысле духовным отцом и настоятелем Покровской обители, явив удивительные примеры любви и заботы о вверенном ему Богом братстве. Отличительной чертой его был непреклонный нрав и абсолютное нелицеприятие, он был ровен и с высшими и с низшими. Он не боялся лица княжеского, не заискивал перед сильными и не превозносился перед простыми.

      Он  непрестанно работал днем и ночью. День употреблял на употребление монастырских работ, ночь проводил в молитве. Постоянная молитва, живая вера и твердое упование на Бога и Матерь Божию – вот чем жил Преподобный. 

      Своего  верного раба Господь украсил  рассудительностью, прозорливостью, дивными  откровениями и иными дарами Святого Духа.

      Уже тогда открылись в нем высокие  дарования: рассуждение добра и  зла, умение привести к Богу своих  пасомых, всепокрывающая милость и  снисхождение к немощам человеческим, твердость и непреклонность по отношению  к любому греху, удивительная проницательность и прозорливость. Подробно повествует житие Святого о его трудах, скорбях и чудесах. Всеведущий Бог дал преподобному Пафнутию способность узнавать по человеческому лицу и взору скрытые душевные страсти и немощи, а иное открывал святому во сне.

      Тринадцать  лет игуменствовал преподобный  Пафнутий в Высоком монастыре. Потом  он сильно и надолго заболел и  во время болезни принял схиму.

      По  выздоровлении он оставил игуменство и уединился вместе с одним  братом на высокое, очень красивое место, поросшее густым лесом на берегах двух рек, в трех верстах от Боровска. К нему стали приходить братия, строились кельи, и так возник монастырь. При монастыре была построена деревянная церковь в честь Рождества Пресвятые Богородицы.  

     Собираясь провести в покаянии остаток дней земной жизни, преподобный Пафнутий, не желал снова быть игуменом, но, однако, Божья воля о нем была иной, в его отшельничестве было явление Матери Божьей, которая повелела ему основать на этом месте монастырь и быть в нем игуменом. Об этом явлении он по смирению открыл только на смертном одре.

     При жизни преподобного Пафнутия его монастырь был одним из известнейших на Руси. Всю жизнь трудился Преподобный и не знал праздности ни на минуту. Ум его всегда был занят молитвой. Всегда и во всем полагался он на Бога и Богородицу. Когда Господь открыл Своему верному служителю приближение кончины, Преподобный отложил все попечения земные и целиком погрузился в покаяние, которое было спутником его, как и всех святых, на протяжении всей жизни, и которое он считал особенно необходимым для себя в предсмертный час. Смирение – самое главное отличительное качество истинных святых, особенно явилось в Преподобном перед кончиной. Он, проведши всю жизнь в трудах ради Христа, не уповал на эти труды, не считал их собственно своими заслугами, не полагал, что его праведная жизнь достойна Небесного Царства. В последней молитве Святого, которую с трудом расслышали ученики из его почти уже безмолвных уст: «Царю небесный, всесильный!  Он просил милости у Бога, чтобы его душа не была удержана лукавыми, чтобы его избавил от козней лукавых, чтобы ангелы привели ее прямо к Богу. [8,133]

2. Житийная традиция  в повести 

Л.Н. Толстого  «Отец Сергий»

 

2.1. Житие «Отца Сергия».

     Отец  Сергий — герой повести Л.Н.Толстого, в прошлом, блестящий аристократ, князь Степан Касатский, выделявшийся среди товарищей не только способностями, красотой, правдивостью, но и гордостью, преувеличенным самолюбием, заставлявшими его всегда и во всем добиваться первенства. Будучи командиром лейб-эскадрона кирасирского полка, князь делал прекрасную карьеру, собирался жениться на одной из фрейлин, но неожиданно для окружающих поступил в монастырь, уйдя, как и некоторые другие герои «позднего» Толстого, от привычных условий жизни. Причиной этого поступка было разочарование в Мэри (невесте), которую он представлял себе ангелом, и оскорбление было так сильно, что привело его к отчаянию, а отчаяние к Богу, к вере детской, которая никогда не нарушалась в нем, а главное — желание стать выше тех, которые хотели показать ему, что они стоят выше его.

     В день Покрова Касацкий поступил в  монастырь и становится учеником игумена, ученика известного старца Амвросия. Кроме чувства сознания своего превосходства над другими, Касацкий, также как и во всех делах, которые он делал, и в монастыре находил радость в достижении наибольшего как внешнего, так и внутреннего совершенства. Он старался быть совершенным: трудящимся всегда, воздержанным, смиренным, кротким, чистым не только на деле, но в мыслях, и послушным. В особенности последнее качество облегчало ему жизнь. Не будь послушания, он бы тяготился и продолжительностью и однообразием церковных служб, и суетой посетителей, и дурными свойствами братии, но теперь все это не только радостно переносилось, но составляло в жизни утешение и поддержку. Радость давала сознание смирения и несомненности поступков всех, определенных старцем. Интерес же его жизни состоял не только во все большем и большем покорении своей воли, во все большем и большем смирении, но и в достижении всех христианских добродетелей, которые в первое время казались ему легко достижимыми. Смирение перед низшими было не только легко ему, но доставляло ему радость. Даже победа над грехом, похоти, как жадности, так и блуда, легко далась ему. Мучило его только воспоминание о невесте. И не только воспоминание, но представление живое о том, что могло бы быть. Но были минуты, когда раскаяние в своем обращение охватывало его. [11,333-334]

     Спасение  в этом положении было послушание – работа и весь занятой день молитвой. Он, как обыкновенно, молился, клал поклоны, даже больше обыкновенного молился, но молился телом, души не было. И это продолжалось день иногда два, а потом само проходило. Но этот день или два были ужасны, Касацкий чувствовал, что он не в своей и не в божьей власти, а в чьей-то чужой. Так прожил он в первом монастыре 7 лет, в конце 3 года, был пострижен в иеромонахи. На 7 год жизни в монастыре Сергию стало скучно. На 4 году его монашества его назначили в близкий к столице монастырь. Если в прежнем монастыре соблазн женский мало мучил Сергия, то здесь соблазн поднялся со страшней силой. Он решил отказаться от службы в этом монастыре, и обратился к своему бывшему Игумну. Игумен посоветовал ему уединиться в Тамбенкую пустынь. И отец Сергий стал затворником, где он прожил около 13 лет. [11,335-336]

     Жизнь в затворе была для него трудной, в связи с внутренней борьбой, которая постоянно шла в нем. Источников борьбы было два: сомнение и плотская похоть. Несмотря на то, что слава о нем, как о «святом» разнеслась и привлекала множество людей, он чувствовал, что в нем нет веры. Обращаясь к Богу он думал: «Боже мой! Боже мой! - За что ты мне не даешь веры? Зачем весь мир, вся прелесть его, если он греховен, и надо отречься от него? Зачем ты сделал этот соблазн? Но не соблазн ли то, что я хочу уйти от радости мира и что-то готовлю там, где ничего не может быть». Он понимал, что можно обмануть других, но не себя и не Бога. Он исцелял больных. К нему приезжало очень много людей, его слава распространялась все дальше и дальше. Сергий чувствовал, что его внутренняя жизнь заменялась внешней, точно его выворачивали наружу. Сергий видел, что он был средством привлечения посетителей и жертвователей монастырю. С каждым днем  он чувствовал ослабление, потухание божеского света истины, горящего в нем. Он чувствовал в глубине души, что дьявол подменил всю его деятельность для бога, деятельностью для людей. Он тяготился посетителями, уставал от них, и в тоже время в глубине души он радовался им, радовался тем восхвалениям, которые окружали его.