Вклад Д. Н. Овсянико-Куликовского в развитие истории русской литературы

    В. Г. Крутоус выделяет следующие положения  нормо-патологической концепции Овсянико-Куликовского в аспекте исторической психологии:

          —   Психическая  норма и патология историчны. Для каждой данной эпохи  есть своя  мера разграничения  и  взаимосвязи  нормы  и патологии.

          —   Психика  древних людей была глубоко дисгармоничной, ведь сдерживающие ее «скрепы» и волевые ограничители были еще слишком слабы.  Такие душевные болезни,  как истерия и эпилепсия, были широко распространены в Древнем мире. Ученый упоминает также «эпидемии танца» в средневековой Европе.

          —  В целом развитие культуры идет в направлении от преобладания зверского в психике людей к постепенному ее очеловечиванию. Так, глубокие психозы древних сменились более «мягкими», но не менее широко распространенными  формами  психопатологии  —  неврозами [1].    

    При рассмотрении психологических аспектов истории культуры пытливая мысль Овсянико-Куликовского делает исключительно важный шаг вперед, к глубинам непознанного. Под давлением множества фактов ученый был вынужден признать, что душевные явления, находящиеся в промежутке между исторически обусловленной нормой и явной психопатологией, способны играть позитивную, более того, ведущую роль в становлении и развитии человека. Особенно наглядно Овсянико-Куликовский показал это на примерах исторических модификаций человеческого чувства.

          Чаще всего он выделяет четыре ступени, характеризующие  нарастание интенсивности чувств: чувства  — эмоции — аффекты (страсти) —  экстазы (экстатические состояния). В ранней работе «Опыт изучения вакхических культов индоевропейской древности» ученый детально исследует культ индийского божества Сома, позднейшим аналогом которого был Дионис эллинов. Исследователь различает три главные формы экстаза: нормальный (обычный) — острый — экстаз безумия (психоз). Особенно занимает его природа и значение острого экстаза, наглядные образцы которого дают вакхические культы разных народов. Другим средством порождения экстаза он считает речь-пение, заключающую в себе магически-действенное ритмическое начало. Именно из этих реальных корней произрастает и религиозный экстаз, утверждает ученый, и экстаз художественный.

          Как одну из разновидностей острого экстаза рассматривал Овсянико-Куликовский  мистическую экзальтацию. В статьях  «Что такое мистика? (Этюд)», «Секта "людей божьих" (Очерки русского народного мистицизма)» и в  некоторых других он уделил большое  внимание психологическому анализу  этого феномена. В понятие мистики  ученый включал три основных признака.

          1.   Мистическое  переживание представляет собой  острое аффективное состояние.

          2.  Для мистики  характерно растворение индивидуальности  в коллективном сознании.

          3.  Мистический  субъект переживает непосредственное  единение   с   божеством,   стихиями   природы   и   т.п.   —   иллюзорное состояние,  которое субъективно ощущается  как полная реальность.

          Д. Н. Овсянико-Куликовский придавал большое значение бессознательной сфере человеческой психики, которая в начале XX в. исследовалась особенно интенсивно. Российский ученый, безусловно, знал о научных достижениях 3. Фрейда, К.Г. Юнга, других представителей школы психоанализа, использовал их терминологию, но предпочитал не ссылаться на них впрямую. Объяснение тому может быть самое простое: он шел к глубинам бессознательного своим собственным путем.

          Бессознательное, по Овсянико-Куликовскому, экономит психическую энергию. Принимая в себя на хранение дары сознания, бессознательное освобождает его от рутины для творчества. Между сознательным и бессознательным уровнями психики происходит постоянный обмен. В ясном поле сознания время от времени могут всплывать атавизмы, призраки прошлого. Что касается чувств, то они, по представлениям ученого, наоборот, расходуют, тратят накопленную энергию.

          Предметом особого  интереса российского ученого на протяжении всей его жизни и особенно в последние два десятилетия были вопросы, связанные с ролью национальной составляющей жизни общества и личности. Итогом его творческой активности в данном направлении стала работа «Национальная психология», вышедшая в свет уже посмертно, в 1922 г. В ней бессознательным процессам национальной сферы отведена исключительно большая роль.

          Национальная психология состоит, согласно его воззрениям, из национального самосознания и национального самочувствия. Своеобразие этого комплекса определяют умственные и волевые процессы, присущие данному конкретному субъекту. «В норме» национальная психология развивается бессознательно и органично. И это свидетельствует о душевном здоровье нации. Но в условиях национального неравноправия, гнета, дискриминации и т.п. в душах попираемых возникают болезненные, патологические чувства — обиды, мести и др.

          Но есть культурные факторы, сетует Овсянико-Куликовский, способствующие сохранению и оживлению проявлений нравственно-психологической патологии. Одним из таких негативных культурных факторов он считает эстетику с ее «ложным» центральным понятием прекрасного. Объективно прекрасного не существует, утверждает энтузиаст-психолог, солидаризуясь с утилитаристской позицией Д.И. Писарева в данном вопросе (см. известную статью последнего «Разрушение эстетики»). Субъективные вариации на тему прекрасного, зыбкие и неопределенные сами по себе, имеют некоторое социально-психологическое значение, но заведомо сниженное в сравнении с декларируемым обычно. Эстетический фактор играет инструментальную роль во взаимных ухищрениях мужчин и женщин по привлечению внимания представителей противоположного пола. Собственная территория красоты — это область моды, нарядов, причесок, шляпок и т.п. Но главный довод Овсянико-Куликовского в пользу отказа от категории прекрасного и вытекающего отсюда «разрушения эстетики» — это то, что, по его наблюдениям, между эстетическим началом и нравственно-психологической патологией существует какое-то внутреннее родство. Как правило, человеческое зло предстает перед нами в привлекательной, эстетизированной форме. Это ли не свидетельство болезненной, извращенной природы эстетического?

          Л. Якобсон говорит  о том, что анализ произведений художественной литературы «представляет собой, с одной стороны, раскрытие того строя чувств и мыслей, для апперцепции которого может служить данный образ, а с другой — восполнение той творческой работы, которую производил сам автор и посильным соучастником которой выступает и критик своими «пояснительными примечаниями» к живописи художника и психологическим комментарием». Данное положение исследователь иллюстрирует следующими примерами: «…анализируя «Дворянское гнездо», Овсянико-Куликовский стремится раскрыть те сокровенные пружины души Лизы, «игру ее тайных и таинственных движений», в которых он ищет объяснения этого образа, попутно вскрывая те художественные приемы (напр. взаимоотношения Лемма, Лаврецкого и Лизы), при помощи которых Тургенев достигает своей цели. Ключ к пониманию образа Лизы Овсянико-Куликовский ищет не в условиях социальной действительности 40—50-х гг., изображенной Тургеневым с позиций дворянского либерализма, а в личных особенностях натуры Лизы, в каком-то особом ее религиозном призвании, которое уподобляется призванию в искусстве, науке и т. д. Анализируя образ Базарова, Овсянико-Куликовский не в состоянии объяснить его как классовое явление, как попытку Тургенева изобразить классово чуждый ему образ революционера-разночинца. Наоборот, «наперекор этой бренности явлений» Овсянико-Куликовсий рассматривает Базарова как обобщающий образ, в котором «ищет воплотиться... нечто общее, человеческое, важное для познания и понимания той или другой стороны духа». В образе Базарова, как оказывается, обнаруживается характерная черта всей этой эпохи, лучшим выразителем которой является Тургенев, — крайнее развитие личности «в направлении эгоистическом и отсутствие гармонии между личностью и обществом», — эпохи, когда на почве индивидуализма «возвеличение личности, ее апофеоз шли рядом с ее крушением, ее ничтожеством». С надклассовой, общечеловеческой точки зрения ведется анализ и в других монографиях — о Гоголе, Пушкине, Лермонтове, Гейне. Ближе к социологизму Овсянико-Куликовский в своей монографии о Толстом и некоторых статьях последнего периода его деятельности. Наряду с классификацией образов Толстого по национальному признаку применяется уже и классовый принцип и социально-психологический анализ субъективных и объективных элементов в его творчестве, основные особенности которого Овсянико-Куликовский выводит из его барской психологии. Однако и здесь социологизм Овсянико-Куликовский остается абстрактным, изучающим не класс, а среду». С точки зрения исследователя, «Основной порок научно-литературных работ Овсянико-Куликовский как литературоведа, психолога и литературного критика лежит в субъективно-идеалистических основах его методологии» [3]. 
 

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    Д. Н. Овсянико-Куликовским оставлено обширное научное наследие и в области истории литературы, и в области литературной критики, и в области теории психологии поэзии и прозы. В связи с тем, что им была разработана оригинальная, интересная концепция культурной эволюции человечества за весь период его существования, он признается психологией и культурологией значимым исследователем в теории данных дисциплин. По мнению В. П. Кротоуса, «Большой несправедливостью выглядит тот факт, что в недавно изданной двухтомной отечественной энциклопедии «Культурология. XX век» (СПб., 1998) Овсянико-Куликовскому — почетному академику Петербургской академии наук — не нашлось места: в лице Д.Н. Овсянико-Куликовского мы имеем культуролога с необычайно широким полем зрения, культуролога-энциклопедиста» [1].

    Д. Н. Овсянико-Куликовский во многом предугадал те пути лингвистических, литературоведческих, культурологических, психологических и других гуманитарных исследований, по которым шло развитие науки на протяжении всего XX в. и продолжает идти сейчас. Вклад этого выдающегося ученого в науки о человеке и, в частности, в освещение связи психической нормы и патологии не должен быть забыт. 
 
 
 
 
 
 
 

    СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Крутоус. В. П. Д.Н. Овсянико-Куликовский о связи  психической нормы и патологии // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №3. 2005. // www. philos.msu.ru /vestnik/ philos /art /2005 /krutous_link.htm
2. Харьковская лингвистическая школа // Энциклопедия Кругосвет  // www. krugosvet.ru /enc /...nauki/.../HARKOVSKAYA_LINGVISTICHES...
3. Якобсон. Л. Овсяннико-Куликовский Дмитрий Николаевич / Литературная Энциклопедия // www.knigirossii.ru/?menu=show_book&book=1539920 
4. www.megabook.ru/Article.asp?AID=657398
5. www.rulex.ru/01150044.htm
6. www.feb-web.ru/feb/person/person/ovsjanik.htm
7. www.rus-shake.ru/personalia/Ovsianiko-Kulikovskiy/name/