Творчество поэтов-декабристов

Гражданская поэзия Пушкина оказала значительное влияние  на русских поэтов и общественных деятелей. Продолжая традиции Рылеева, поэты-декабристы способствовали развитию русской гражданской поэзии. В  своих стихах они с большей  поэтической силой говорили о  революционизирующей роли поэзии, о  преобладающем значении идеи в художественном произведении. В лирике и поэмах они показали образ положительного героя, который должен стать образцом патриотизма, мужества, свободолюбия. Наследие декабристов перешло к  людям 60-х годов. Н.В. Шелгунов помещает стихотворение Рылеева «Гражданин»  в своей прокламации «К молодому поколению». Некрасов откликается на рылеевскую формулу гражданского служения своими прославленными словами: «Поэтом  можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» - и пишет поэму о декабристах.

При очевидной  общности декабристской поэзии каждый поэт шёл своим путём и сказал своё слово.

Владимир  Федосеевич Раевский (1795-1872) представляет своим творчеством раннюю декабристскую поэзию. При жизни Раевский-поэт не был известен, не публиковал свои произведения. Стихи его сохранились благодаря тому, что были найдены при аресте и приобщены к следственному делу как улика (поэтическое слово декабристов действительно равно реальному поступку и даже может стать уликой, причиной уголовного преследования). Излюбленный жанр Раевского -- дружеское послание, развитое им в гражданскую проповедь; стихи его отличаются лаконичностью, подчёркнутой сдержанностью, “неукрашенностью”, суровостью. И в стихах и в жизни Раевский был, по определению Пушкина, спартанцем.

В лирике В.Ф.Раевского  создан автобиографический образ героя  в стиле “гражданского романтизма”:  

<…> Мой  век, как тусклый метеор,

Сверкнул, в полуночи незримый,

И первый вопль -- как приговор

Мне был судьбы непримиримой.

Я неги не любил  душой,

Не знал любви, как страсти нежной,

Не знал друзей, и разум мой

Встревожен мыслию мятежной.

Забавы детства  презирал,

И я летел  к известной цели,

Мечты мечтами  истреблял,

Не зная мира и веселий.

Под тучей чёрной, грозовой,

Под бурным вихрем истребленья,

Средь черни  грубой, боевой,

Средь буйных капищ  развращенья

Пожал я жизни  первый плод,

И там с каким-то чёрным чувством

Привык смотреть на смертный род,

Обезображенный  искусством.

Как истукан, немой  народ

Под игом дремлет  в тайном страхе.

<…>К моей  отчизне устремил

Я, общим злом пресытясь, взоры,

С предчувством мрачным вопросил

Сибирь, подземные  затворы,

И книгу Клии открывал,

Дыша к земле  родной любовью;

Но хладный  пот меня объял --

Листы залиты были кровью! <…>

(“Певец в  темнице”. <1822>)   

Меня жалеть?.. О, люди, ваше ль дело?

Не вами мне  назначено страдать!

Моя болезнь, разрушенное  тело --

Есть жизни  след, душевных сил печать!

<…>

К чему же мне  бесплодный толк людей?

Пред ним отчёт  мой кончен без ошибки;

Я жду не слёз, не скорби от друзей,

Но одобрительной  улыбки.

(“Предсмертная  дума”. 1842)

Поэзия  Вильгельма Карловича Кюхельбекера (1799-1846) отличалась тяжеловесным, шероховатым, несколько архаичным языком -- результат стремления придать национальной поэзии весомое, значительное содержание. По мнению В.К.Кюхельбекера поэзия не обязательно должна быть сладкозвучной, гладкой, текучей и плавной, но должна быть такой, где всё “парит, гремит, блещет, порабощает слух и душу читателя” (“О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие”). Основной темой, которой Кюхельбекер “порабощал” читателей, была тема поэта и поэзии. В его программном стихотворении “Поэты” (1820) есть такие стихи:

В священных, огненных стихах

Народы слышат прорицанья

Сокрытых для  толпы судеб,

Открытых взору  дарованья!

Предназначение  поэта, по Кюхельбекеру, не просто услаждать  читателя, а напоминать ему об “отчизне”  и направлять жизненный путь народа. Поэт обладает способностью убеждать людей и это делает его влиятельной  общественной силой, вот почему появляется образ поэта-гражданина. Героическое  и прекрасное сливаются в одно целое, понятие поэтического включает в себя и высокие идеалы политической борьбы, реальные поступки. Понимание  поэта как пророка окрашивает некоторые стихи Кюхельбекера восточным -- ветхозаветным -- колоритом (“Пророчество”, 1823; “К богу”, 1824; “Жребий поэта”, 1823-1824), понимание необходимости для  поэта участвовать в самых  сложных коллизиях народной жизни  приводит в поэзию Кюхельбекера образы поэтов с трагической судьбой -- Дж.Мильтона, Т.Тассо, В.А.Озерова, а затем А.С.Грибоедова, А.А.Дельвига, А.С.Пушкина, Н.И.Гнедича, К.Ф.Рылеева, М.Ю.Лермонтова, А.И.Одоевского. Итогом размышлений Кюхельбекера над  темой поэта и поэзии стало  стихотворение “Участь русских  поэтов” (1845):

Горька судьба поэтов всех племён;

Тяжеле всех судьба казнит Россию:

Для славы и  Рылеев был рождён;

Но юноша в  свободу был влюблён…

Стянула петля  дерзостную выю.

Не он один; другие вслед ему,

Прекрасной обольщенные  мечтою,

Пожалися годиной  роковою…

Бог дал огонь  их сердцу, свет уму.

Да! чувства в  них восторженны и пылки:

Что ж? их бросают  в чёрную тюрьму,

Морят морозом  безнадежной ссылки...  

Или болезнь  наводит ночь и мглу

На очи прозорливцев вдохновенных;

Или рука презренников презренных

Шлёт пулю их священному челу <...>

Но пессимистические выводы Кюхельбекера не так безнадёжны:

Забудут заблужденья  человека,

Но воспомянут чистый глас певца,

И отзовутся  на него сердца

И дев и юношей иного века.

(“Моей матери”, 1823)

Александр Иванович Одоевский (1802-1839) осознал себя поэтом после декабрьского восстания и главный смысл своего поэтического дела видел в том, чтобы поддерживать мужество своих товарищей. Неслучайно поэтому стихи Одоевского рождались как импровизация, которую он читал, но не записывал (тексты поэзии Одоевского сохранились благодаря записям его друзей). Самое известное его стихотворение -- ответ на послание А.С.Пушкина “В Сибирь” (“Во глубине сибирских руд...”):

Струн вещих  пламенные звуки

До слуха нашего дошли,

К мечам рванулись  наши руки,

И -- лишь оковы  обрели.  

Но будь покоен, бард! -- цепями,

Своей судьбой  гордимся мы,

И за затворами  тюрьмы

В душе смеёмся  над царями.  

Наш скорбный труд не пропадёт,

Из искры возгорится пламя, --

И просвещённый наш народ

Сберётся под  святое знамя.  

Мечи скуём  мы из цепей

И пламя вновь  зажжём свободы:

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы.

<1827>

Лирику А.И.Одоевского невозможно разделить на гражданскую  и интимную -- гражданская тема является глубоко прочувствованным психологическим  переживанием.

Александр Александрович Бестужев (1797-1837) более известен как прозаик и литературный критик, но он был ещё и одарённым поэтом (см. цикл программных стихотворений “Подражание первой сатире Буало”, отрывок из комедии “Оптимист”, “К некоторым поэтам”, “Близ стана юноша прекрасный...”, “Михаил Тверской”). Своеобразие стиля Бестужева-поэта особенно заметно в стихотворении “Сон”, написанном в годы якутской ссылки:

<...> Очнулся  я от страшной грезы,

Но всё душа тоски полна,

И мнилось, гнут меня железы

К веслу убого  челна.

Вдаль отуманенным  потоком,

Меж сокрушающихся  льдин,

Заботно озираясь оком,

Плыву я, грустен  и один.

На чуждом небе тьма ночная;

Как сон, бежит  далёкий брег,

И, шуму жизни  чуть внимая,

Стремлю туда невольный  бег,

Где вечен лед, и вечны тучи,

И вечно сеемая мгла,

Где жизнь, зачахнув, умерла

Среди пустынь  и тундр зыбучих,

Где небо, степь  и лоно вод

В безрадостный слиянны свод,

Где в пустоте  блуждают взоры

И даже нет в  стопе опоры! <...>

(1829)

“В лирике Бестужева, -- пишет исследователь его творчества, -- нет резких перепадов от безудержного восторга к горестному отчаянию, к  мрачной безысходности. Вся она  как бы соткана из полутонов, сложных  и тонких переходов от одного состояния  к другому. И всё же общий тон  его поэзии мажорный, светлый даже в своей печали”

Творчество  Кондратия Фёдоровича Рылеева (1795-1826). Наиболее полно своеобразие декабристской поэзии проявилось в творчестве Кондратия Фёдоровича Рылеева (1795-1826). Он создал “поэзию действенную, поэзию высочайшего накала, героического пафоса”.

Среди лирических произведений Рылеева самым известным  было и, пожалуй, до сих пор остаётся стихотворение “Гражданин” (1824), запрещённое  в своё время, но нелегально распространявшееся, хорошо известное читателям. Это  произведение -- принципиальная удача  Рылеева-поэта, может быть, даже вершина  декабристской лирики вообще. В стихотворении  создан образ нового лирического  героя:

Я ль буду в роковое  время

Позорить гражданина сан

И подражать  тебе, изнеженное племя

Переродившихся  славян?

Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,

В постыдной  праздности влачить свой век младой

И изнывать кипящею  душой

Под тяжким игом самовластья.

Пусть юноши, своей  не разгадав судьбы,

Постигнуть не хотят предназначенье века

И не готовятся  для будущей борьбы

За угнетённую свободу человека.

Пусть с хладною  душой бросают хладный взор

На бедствия своей отчизны

И не читают в  них грядущий свой позор

И справедливые потомков укоризны.

Они раскроются, когда народ, восстав,

Застанет их в объятьях праздной неги

И, в бурном мятеже ища свободных прав,

В них не найдёт ни Брута, ни Риеги.

Рылеев создал образ гражданина в декабристском  понимании этого слова. Он воплощает  в себе высокие добродетели: любовь к отчизне, смелость, целеустремлённость, готовность жертвовать собой. Однако Рылеев отходит от обычной для гражданской  поэзии начала XIX века ситуации -- столкновения героя с тиранами или столкновения возвышенного поэта с продажными льстецами. “Гражданин” Рылеева  “не столько борется со своими врагами, сколько убеждает возможных  союзников”. “Изнеженное племя  переродившихся славян” -- это не “тираны”, не “льстецы”, не “рабы” и даже не “глупцы”. Это юноши с “хладной душой”, равнодушные, эгоистичные. С  точки зрения декабристов с их идеалом человека поступка, действия, подвига такие безучастные юноши  аморальны (и в каком-то смысле хуже врагов). Особенно обращает на себя внимание фраза “племя переродившихся славян”. Для Рылеева “славянин” не просто условный предок, а определённый национальный характер -- доблестный, мужественный, суровый, высоконравственный, свободолюбивый человек. Современное “изнеженное  племя” потому такое безучастное, праздное, пассивное, что оно утратило свою национальную самобытность, это славяне, но переродившиеся.

Заключение  

 Декабристская  поэзия -- одно из течений в  литературе русского романтизма. “Гражданский романтизм” декабристов,  может быть, более других имеет  право называться русским романтизмом.  Но историко-литературное значение  декабристской поэзии больше, чем  течение в литературе первой  трети XIX века. Декабристы создали  новый тип русского человека, расширили круг тем и жанров  русской поэзии, воскресили интерес  ко всему национальному, сформулировали  важнейшие проблемы русской жизни.  Во всех отношениях декабризм  -- крупнейшее явление в истории  русской литературы и культуры  в целом.