Правосудие и юриспруденция в романе Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы"

Вся система судопроизводства описывается Достоевским в последней части романа «Книга двенадцатая. Судебная ошибка». Уже из названия можно заключить, что была допущена судебная ошибка, что следствие не приняло во внимание некоторые немаловажные факты.

Дело об убийстве Федора Павловича Карамазова получило всероссийскую огласку. О нем писали в газетах, где Митя описывался как жестокий отцеубийца. Ко дню заседания суда съехались гости из многих городов России, даже из Москвы и Петербурга. Одних только юристов было так много, что не хватало сидячих мест и им предложили стоячие места. Было много слухов, сплетен, последние два месяца об этом деле много говорили, предполагали, восклицали. Одна из особенностей, которую нужно отметить, большинство дам были за Митю и за оправдание его. Мужчины же, наоборот, были настроены против Мити. Из – за этого процесса произошло несколько семейных ссор.

Несмотря на разногласия, всех волновал приезд знаменитого Фетюковича, талант которого был всем известен. Он уже не раз приезжал в провинции защищать дела простых людей. И после его защиты эти дела становились знаменитыми.

Поговаривали так же, что прокурор Ипполит Кириллович трепетал над Фетюковичем, что они были старые враги еще с начала их карьеры. Но эти слухи были не совсем верны. Ипполит Кириллович был не из тех людей, которые падают духом при приближении опасности. Прокурор был слишком горяч и восприимчив. Иной раз в дело он вкладывал всю душу, как будто от исхода этого дела зависела его собственная судьба. Правда, смеялись все над его страстью к психологии.

Председатель же суда был человек образованный, гуманный, хорошо знающий свое дело, но о карьере не очень заботился. На дело Карамазовых он смотрел довольно горячо, как на продукт социальных явлений в нынешнем обществе. К личностям, участвующих в процессе, начиная с подсудимого, относился довольно безразлично.

В состав двенадцати присяжных входили четыре местных чиновника, два купца и шесть крестьян и мещан нашего города. Многие, еще за долго до суда, с удивлением восклицали: как такое тонкое, сложное дело может быть отдано на решение чиновникам и мужикам, что они могут понять в таком деле? Эти четыре чиновника были малочинные, седые, у которых есть старые жены  и по куче детей, и, разумеется, никогда не прочитавшие ни одной книги. А уж про мещан и крестьян и говорить нечего. Тем не менее лица всех присяжных производили внушительное впечатление.

 Итак, началось заседание суда. Все было по правилам: было объявлено к слушанию дело об убийстве Федора Павловича Карамазова.  Допросили свидетелей, были предъявлены вещественные доказательства и, наконец, перешли к судебным прениям. Нужно заметить, что когда опрашивали свидетелей, адвокат Фетюкович большинство показаний подверг сомнениям. Например, когда допрашивали Григория, все убедились, что ему скорее всего показалось, что дверь была открыта, так как вечером, незадолго до преступления, он лечился настойкой, в основе которой был спирт.

 Первым выступал прокурор. В своей речи он представил Митю как безудержного кутейника, который не способен на душевные переживания, раскаяние. Причиной убийства, по его мнению, были три тысячи, на которые претендовал Дмитрий Федорович. Версию же о том, что убийцей мог быть Смердяков, опроверг на корню. Он представил Смердякова как болезненного идиота, которому было тяжело жить на этом свете, будто бы Смердяков был слабым духом человеком, который не мог поперек никому слова сказать. К тому же, у Смердякова твердое алиби: в день, когда было совершено убийство, у Смердякова случился эпилептический припадок, и он никак не мог убить Федора Павловича. Словом, прокурор напрочь отказался от версии, что убийцей является Смердяков. Он даже не хотел предположить, что человек такого тонкого душевного сложения, мучаемый падучей болезнью, мог убить Федора Павловича. Ипполит Кириллович опирался только на найденные улики и на психологию. Можно сказать «поверхностную психологию». Он много говорил о том, что такой человек, как Дмитрий Карамазов не может быть тонкого душевного строя, что у него на уме только кутежи и деньги. Прокурор опровергал мысль о том, что Митя не такой в душе человек, каким кажется, что может быть есть и другие подозреваемые в этом деле, а они явно были. К примеру, когда Алексей вспомнил свой разговор с Митей незадолго до катастрофы. Алеша вспомнил очень важную деталь: по дороге в монастырь он встретил Митю и тот ударяя себя в грудь, в верхнюю часть груди, говорил, что у него есть способ восстановить свою честь, что оно тут на груди. Тогда Алексей подумал, что Митя говорил про свое сердце и только на суде понял, что тот говорил про ладонку, в которой были зашиты деньги. Алеша утверждал, что Митя именно показывал ему, намекал на то, что у него есть деньги, что это те самые деньги, которые он «украл» у Катерины Ивановны. Но Ипполит Кириллович только усмехнулся над этим.

Ипполит Кириллович в своей речи много опирался на психологию. Рассуждения его строились на основе поступков Мити до совершения преступления. Прокурор, в доказательство своих слов пересказывал какой – либо сюжет из жизни Мити. Да, он описывал все выходки Мити так, как они происходили на самом деле. Но психологического анализа не делал, хотя представлял все это с точки зрения психологии. Представитель стороны обвинения не мог или не хотел предположить, что за всеми этими поступками Мити скрывается нечто более сложное. Возможно Митя таким образом защищался от общества, боялся что его не примут в этот «большой коллектив».  Прокурор даже не принял во внимание то, что у Дмитрия было трудное детство: матери он не знал, так как умерла она рано, отец совсем не хотел его знать, воспитывался Митя, как и его братья, совершенно чужими людьми. Может таким поведением он хотел обратить на себя внимание? Так же Ипполит Кириллович не хотел принимать во внимание, что хотя Митя и был кутейником и бездельником, но все таки он дворянин, у него есть и честь и уважение к старшим. Пусть он и открыто говорил о том, что убьет своего отца, но в жизни бы он этого не сделал бы. Как никак, а Федор Павлович, пусть и плохой, но все же отец Мити.

Можно сказать, что Ипполит Кириллович не утруждал себя другими версиями убийства. В своей речи он четко дал понять, что в этом деле нет и быть не может других подозреваемых, так как все улики налицо и представлены в зале суда.

Адвокат Фетюкович начал свою речь с того, что напомнил присяжным, что он человек свежий, что подсудимый ни чем не обидел его, как может быть, сотню других людей, присутствующих в зале суда. Несмотря на то, адвокат успел в подробностях ознакомиться с делом. Адвокат, в отличие от прокурора, не опирался на представленные в суде улики, а рассуждал логически, а показания свидетелей подверг сомнениям. Он на корню опроверг то, что убийца был именно Митя. Например: Фетюкович утверждает, что человек, который только что совершил убийство своего родного отца, не будет переживать о том, что может быть убил слугу, не будет спускаться вниз с забора и обтирать его голову платком, явно жалея его. Показания Григория, слуги Федора Павловича, поднял на смех. Ведь в тот вечер, когда было совершено преступление, свидетель лечил свою больную спину и принял перед сном спиртовую настойку. Мало ли что пьяному человеку привидится? Также Фетюкович сделал предположение, что денег не было вообще. Так как эти деньги видел только сам Федор Павлович и ныне покойный Смердяков. Митя об этих деньгах слышал от Смердякова, что они есть, да и остальные члены семьи никогда не видели их своими глазами, только знали, что Федор Павлович приготовил «гостинчик» для своей возлюбленной Грушеньки.

Адвокат восстановил действительную картину убийства Федора Павловича. Он предположил, что настоящий убийца - это Павел Смердяков. Адвокат объяснил это тем, что только Смердяков мог знать, где на самом деле хранятся деньги, так как Федор Павлович доверял ему. Сам Дмитрий пришел к дому отца лишь для того, чтобы узнать не здесь ли Грушенька. Убедившись в том, что старик один в своей комнате, Митя побежал, что бы продолжить поиски Грушеньки. И в тот момент, когда Дмитрия преследовал Григорий, Смердяков тайком пробрался в дом к Федору Павловичу и убил его. Также он предположил, что у него и вовсе не было эпилептического припадка, а если даже и был, то на момент, когда Дмитрий был во дворе у своего отца, падучая отпустила его и он мог спокойно совершить преступление. Ипполит Кириллович отрицал это, ведь врачи подтвердили, что у Павла была падучая, причем в сильной форме. Фетюкович и тут оказался прав. Он утверждал, что перед той злополучной ночью Смердяков притворился больным, что бы ночью можно было совершить убийство, пока все спят. А уже после совершения убийства его действительно настиг эпилептический припадок.

В конце  своей речи он говорит присяжным о том, что если рассмотреть все улики в отдельности, то они поймут, что Митя здесь не при чем, что убийца не он. В то же время, Фетюкович как бы обвиняет самого Федора Павловича в том, что он не был хорошим отцом, что он не заботился о своих детях, что его волновало только его состояние, вообщем он сам виноват, в своей смерти.

Все вроде бы шло к счастливой развязке, в которой Дмитрия оправдывают, но тут происходит «непредвиденная катастрофа».

В судебном заседании участвовали все возможные свидетели. В том числе и брат Иван. Он имел очень важные для дела показания, а именно признание Смердякова в том, что он убил Федора Павловича. Иван был болен и болезнь его с каждым днем все прогрессировала. В день судебного заседания ему стало намного хуже, но он не отказывался от дачи показаний. Его вызвали уже после всех свидетелей. Он пришел в зал суда, начал было рассказывать о вчерашнем своем разговоре со Смердяковым, но тут болезнь полностью овладела им и он начал невнятно выражаться и говорить, что он, Иван, не виноват, во всем виноват черт. Его увели из зала заседания. Но тут, не выдержав душевных терзаний, Катерина Ивановна решила дать новые показания. Она предъявила суду письмо Дмитрия, адресованное ей. Оно было написано незадолго до убийства Федора Павловича. В нем Митя пишет о том, что сегодня он восстановит свою честь, он убьет старика и вернет Катерине Ивановне весь долг. Письмо Дмитрий написал, когда был в трактире, в пьяном состоянии. Но никто это во внимание не взял. Это письмо поставило точку в дальнейшей судьбе Мити.

После судебных прений суд удалился для вынесения приговора. В зале было много разговоров. Одни считали, что Дмитрия оправдают, ведь он действительно не виновен! Другие, наоборот, ждали с нетерпением того, что Митю осудят. Мужички за себя постояли и Дмитрия Карамазова осудили на 20 лет каторги в Сибири.

7. глава 2. Правосудие и юриспруденция в романах Ф.М. Достоевского и современная система правосудия в России.

Судебная система России XIX века.

После поражения Российской Империи в Крымской войне, произошла перемена во внешней и внутренней политике. Александр II взял курс на либерализацию. Также он  выступил с предложением решения крестьянского вопроса. Необходимость преобразований в России была очевидной. Поэтому, первостепенной задачей вставшей перед вступившим на российский престол императором , было решение крестьянского вопроса. В течение нескольких лет была проведена большая работа, в результате которой 19 февраля 1861 г. крепостное право было отменено.Реформа изменила экономику России, открыв новые возможности для развития. За крестьянской реформой последовал ряд других реформ, в том числе и судебная реформа.

Структура дореформенной судебной системы составляли разнообразные органы власти, делавшие её сложной и запутанной. Существовали особые суды для дворян, горожан, крестьян, специальные коммерческие, совестные, межевые и иные суды.

Рассмотрение дел происходило при закрытых дверях. На деятельность суда сильное давление оказывали различные административные органы, ведение следствия и исполнение приговора предоставлялось органам полиции, которые, кроме того, могли принимать на себя и судебные функции по "маловажным" делам. Делопроизводство могло тянуться годами.

К началу 1861 г. на рассмотрение Государственного совета было представлено 14 законопроектов предлагавших различные изменения в структуре судебной системы и судопроизводства: ограничение числа судебных инстанций, введение устности, гласности, состязательности и прочее.

В конце 1862 г. во все судебные инстанции был разослан проект "Основные положения судоустройства", в котором были сформулированы новые принципы: бессословность суда, отмена системы формальных доказательств. Ничего, правда, не говорилось о независимости судей.

Дискутировался вопрос о моделях суда присяжных. Какую выбрать - континентальную или английскую. Была выбрана первая модель. В отношении института мировых судей также имелись разногласия: как они должны решать дело - по закону или по своему усмотрению, лишь ссылаясь на закон? Был выбран первый вариант.

Для составления подробных окончательных проектов уставов была создана особая комиссия, в которую были привлечены лучшие юридические силы, начиная от сенаторов и профессоров права и кончая представителями наиболее опытных практиков. Данная комиссия начала свою деятельность тоже с исследования мнений практиков. В ходе анализа отзывов, замечаний и предложений к осени 1863 г. были составлены окончательные проекты Уставов.

Судебная реформа 1864 г., готовилась и проводилась при самом активном участии представителей юридической общественности России XIX века. В многочисленных обсуждениях проектов Уставов участвовали не только члены Государственного совета, министры, сенаторы и профессора, но и представители всего юридического сообщества России, вплоть до секретарей уездных судов. Участие большого количества высококлассных юристов обеспечило реформе прочный научный фундамент. При этом опыт и достижения западных стран использовались не путем механического перенесения их в Россию, но исключительно творчески и критически, с учетом всех особенностей отечественной действительности.

В ноябре 1864 г. были утверждены и вступили в силу основные акты судебной реформы: Учреждения судебных установлений, Устав уголовного судопроизводства, Устав гражданского судопроизводства, Устав о наказаниях налагаемых мировыми судьям.

В основу реформы 1864 г. был положен принцип разделения властей: власть судебная отделялась от законодательной, исполнительной, административной. Провозглашалось равенство всех перед законом.