Николай Гумилев

     Создавая  «Цех поэтов», а за ним и  акмеизм, Гумилев не отрицал  достижений символизма, наоборот  – призывал взять из него  лучшее. По воспоминаниям Ахматовой, именно тогда он сказал ей о символистах: «Они как дикари, которые съели своих родителей и с тревогой смотрят на своих детей». Он не желал быть «съеденным». Да ему это и не грозило, так как, в сущности, акмеиста из него и не вышло. Разве что в выпущенной в этом же, 1912 году книге «Чужое небо» современники увидели некие черты проявления нового направления.

     «Чужому  небу» суждено стать последней  «мирной» книгой поэта. Следующая,  «Колчан», вышла только спустя  четыре года. Что случилось тогда с ним, и не только с ним? Прозвучавший в Сараеве выстрел – какие струны задел и разбудил? Можно говорить о чертах характера Гумилева, о его стремлении идти на встречу опасности. Можно  говорить и о «патриотическом угаре», охватившем страну.

     Спустя 24 дня после объявления войны, 24 августа, несмотря на полученное  еще в 1907 году из-за косоглазия  освобождение, он записывается добровольцем  в лейб-гвардии уланский полк.

     Служил  Гумилев прилежно, отличался храбростью  – о том говорит его быстрое продвижение до прапорщика, и два Георгиевских креста – четвертой и третей степеней, которые давались за исключительное мужество.

     «Цех  поэтов» распался, что еще раз  подтвердило: Гумилев был в  нем стержнем, основным звеном. Перестали  появляться в «Аполлоне» знаменитые гумилевские «Письма о русской поэзии». Зато вместо них Гумилев стал публиковать в «Биржевых ведомостях» свои «Записки кавалериста», которые появлялись в течение года и привлекали внимание публики. Всего состоялось 12 публикаций, сопровожденных пометкой: «От нашего специального корреспондента». В конце декабря 1915 года вышла книга стихов «Колчан», в которую поэт включил и то, что было создано им на фронте.

     Не  известно, как повернулась бы  судьба Гумилева, останься он  в Петербурге: впереди был 1917 год, и отношения к  событиям этого года далеко не у всех было однозначным. Но после неудачной сдаче экзаменов на офицерское звание и болезни Гумилев получил назначение в экспедиционный корпус за границу и в июле1917 года прибыл в Париж.

     Несмотря  на все хлопоты, 1917 год был и  годом интересных творческих  раздумий, чему в немалой степени  способствовало парижское окружение  – как художники М. Ф. Ларионов  и Н. С. Гончарова, поэт К.  Н. Льдов. Гумилев увлекается  восточной литературой, переводит китайских поэтов, пишет трагедию «Отравленная туника».

     Вернувшись  из Лондона, он с головой  ушел в литературную деятельность. Духовный его подъем, объясняемый  возвращением в литературу, счастливо  совпал  с открывшимися возможностями.  Он переиздает свои книги («Жемчуга», «Романтические цветы»), издает одну за другой новые («Мик», «Фарфоровый павильон», «Костер»), читает лекции в многочисленных студиях и объединениях, занимается активной переводческой деятельностью, снова возвращается к литературной критике. Одновременно Гумилев не столько возрождает, сколько создает новый «Цех поэтов», в который входят Г. Адамович, Г. Иванов, Н. Оцуп. Творческая и общественная деятельность Гумилева в первые же годы после возвращения из-за границы сделала его одним из самых значительных литературных авторитетов.

     Вышедший  в 1918 году сборник «Костер»  не привлек особого внимания  критики. Думается, это следует  объяснить прежде всего другими  заботами и проблемами, выдвинутыми  первым послереволюционным годом.  Это – самая русская по содержанию из всех книг Гумилева. На ее страницах – Андрей Рублев и русская природа; детство, прошедшее в «медом пахнущих лугах», и городок, в котором «крест над церковью вознесен».

     «Огненный  столп» – еще один поистине  вершинный сборник Гумилева. Иной мир – таинства души, чувств и пророчеств – сходит с ее страниц. В «Огненном столпе» автор стремится понять тайну мирозданья и движения души, зачастую независимые от человеческого желанья. В нем поэт простыми словами размышляет о жизни и смерти, о любви и ненависти, о добре и зле, поднимаясь до философских высот и оставаясь при этом предельно земным.

       «Огненный столп» вышел как  раз посередине нормального по  срокам земного странствия: автору  – известному поэту и путешественнику,  профессору, неутомимому организатору и руководителю – было 35 лет. Взлет. Расцвет. Вершина. И книга посвященная второй жене, Анне Николаевне Энгельгардт, подтверждала это. «Лучшей из всех книг Гумилева» назвал ее тогда же один из критиков.

     Эту,  лучшую свою книгу ему уже не суждено было увидеть напечатанной.

     Весть  о том, что 3 августа 1921 года  Николай Гумилев был арестован  по подозрению в участии в  «таганцевском заговоре», потрясла  многих. Походы в ЧК ничего  не дали – поэта не отпустили.  Он был обвинен в участии в петроградской боевой организации.

     24 августа 1921 года Петроградская  Губчека приняла постановление  о расстреле участников «таганцевского  заговора» (всего 61 человек).

     Задолго  до нынешних дней Ахматова  выяснила, «что, собственно, никакого «таганцевского заговора» не было. Что Гумилев ни в чем не виноват, не виноват и сам Таганцев ни в чем. Никакого заговора он не организовывал. Он был профессор истории в университете в Ленинграде. А было следующее: действительно была группа – пять моряков, которые что то замышляли и, чтобы отвести от себя подозрения, составили списки якобы заговорческой группы во главе с профессором Таганцевым. Включили в эти списки много видных лиц с именами, в том числе и Гумилева, отведя каждому из них свою роль.

     Тридцать  пять лет прожил поэт. Сейчас  наступила вторая его жизнь  – возвращение к читателю, который  узнает писателя, чье творчество  не только в Серебряном веке  русской поэзии имело большое  значение, но и оказало влияние  на дальнейшее развитие литературы. 
 
 
 
 

Литература: 

Панкеев И. А.. Николай  Гумилев избранное. М.: Просвещение. 1990.