Концепция истории в творчестве Вальтера Скотта

 История в романе часто  дана в неких «собирательных  образах». Для Скотта-историка не  существует человека вне эпохи. В Айвенго отразилось средневековое  рыцарство с его законами, обетами и идеалами, в Бриане де Буагильбере - мировоззрение и нравы храмовников, созданные особым положением и историей ордена, в Фрон-де-Бефе - психология норманского барона, построившего свой замок среди покоренного народа как крепость и застенок одновременно. Все герои Скотта в их бесконечном разнообразии выражают разнообразие и противоречия исторических эпох в глубоких социальных разрезах.  Уильфред Айвенго  предстает как некий образ «идеального» рыцаря, хотя в ту эпоху «рыцарей-разбойников» было куда больше чем «Ланселотов».

 Отдельно стоит упомянуть  о  Роберте Локсли, потому что  под этим именем Скотт вводит  в канву своего романа легендарного  Робина Гуда, чей «реализм» до сих пор волнует умы историков. Первыми письменными преданиями о Робин Гуде следует, вероятно, считать «Баллады» неизвестного автора конца 15 века,  состоящие из 4 новелл, хотя упоминания о нем можно найти и в более ранних источниках.  Датировка исторических событий, послуживших основой рассказов о Робин Гуде осложняется тем, что в разных вариантах легенды упоминаются разные монархи.  Один из первых историков занимающихся этой проблемой, Уолтер Боуэр утверждал, что Робин Гуд был участником восстания против короля Генриха III. Склонные искать следы «благородного разбойника» в 1320-х годах, ссылаются на сведения о том, что в 1323 году король Эдуард II посетил Ноттенгем и взял к себе на службу некоего Роберта Гуда, что хорошо согласуется с третьей частью новелл, а так же с балладой о короле и отшельнике, где речь идет именно о Эдуарде II, а не о короле Ричарде I.  Возможность встречи легендарного разбойника с королем Ричардом и совместная осада замка кажется исторически несостоятельной, принимая во внимание дела  и сроки пребывания в Англии вышеупомянутого короля. Тем не менее, Вальтер Скотт  сознательно «собирает» в канву повествования этих персонажей, идеализируя образ короля-рыцаря с одной стороны, а с другой мастерски подчеркивая некий символизм, «народный» характер противостояния английского народного духа рыцарям – захватчикам. При этом самым счастливым образом обходя исторический факт, что Ричард Львиное сердце сам потомок Вильгельма завоевателя.

 Переплетая на страницах  романа правду и вымысел, Вальтер  Скотт правдиво и детально  рисует общую картину Англии того времени.  Вот что пишет о своем видении сам автор: «…саксы уцелели именно как простой народ; правда, некоторые старые саксонские роды обладали богатством и властью, но их положение было исключительным по сравнению с униженным состоянием племени в целом.  Автору казалось, что если бы он выполнил свою задачу, читатель мог бы заинтересоваться изображением одновременного существования в одной  стране  двух племен: побежденных, отличавшихся простыми, грубыми и прямыми нравами  и духом вольности, и победителей,  замечательных  стремлением  к  воинской славе, к личным подвигам - ко всему, что могло  сделать  их  цветом  рыцарства,  и  эта  картина,  дополненная  изображением  иных  характеров, свойственных тому времени и той же стране, могла бы заинтересовать читателя своей пестротой, если бы автор, со своей стороны оказался на высоте положения…».1

 Таким образом можно сделать  вывод, что роман Вальтера Скотта  «Айвенго» следует считать псевдоисторическим. Автор использует реальные исторические события и периоды, помещая реальных исторических лиц рядом с вымышленными персонажами, и создавая их взаимодействия, опираясь на вероятность такого поворота событий. Сюжет романа строится на глубоком знании английской истории, начиная от политической картины и заканчивая деталями быта, лингвистикой, нравами выбранной эпохи.  Автор не искажает историю, а пропускает её через призму вероятности, основанную на реальных событиях, на дошедших до него письменных и устных источниках. 

 

 

Заключение

 

   В качестве заключения, хочется привести высказывания на данную тему самого автора. Вальтер Скотт писал:  «Строгий историк может подумать, что, перемешивая таким образом правду с вымыслом, я засоряю чистые источники истории  современными  измышлениями и внушаю подрастающему поколению ложное представление о веке, который описываю. Соглашаясь лишь в незначительной степени с  справедливостью этих суждений, я попытаюсь противопоставить им следующие  соображения.    Правда, я не могу, да и не пытаюсь, сохранить абсолютную точность даже в вопросе о костюмах, не говоря уже о таких более существенных моментах, как язык и нравы.      Для того чтобы пробудить в читателе хоть некоторый интерес, необходимо изложить избранную тему языком и в манере той эпохи, в какую  вы живете. Ни одно произведение восточной литературы не пользовалось  таким успехом, как первый перевод арабских сказок: сохранив дикость восточного вымысла вместе с  пышными  восточными  костюмами,  переводчик ввел в них простые чувства и естественные поступки героев,  что  сделало их интересными и понятными для всех…. я постарался в такой мере переложить старые нравы на язык  современности и так подробно развить характеры и чувства моих  героев,  чтобы современный читатель не испытывал никакого утомления от сухого изображения неприкрашенной старины. Писатель может себе позволить обрисовать чувства и страсти своих героев  гораздо подробнее, чем это имеет место в старинных  хрониках,  которым  он подражает, но, как бы далеко он тут ни зашел, он не должен вводить ничего не соответствующего нравам эпохи; его рыцари, лорды, оруженосцы и иомены могут быть изображены более подробно и живо, нежели в сухом и жестком рассказе старинной иллюстрированной рукописи, но характер и  внешнее обличье эпохи должны оставаться неприкосновенными.

   Полагаю, что поведение и внешний облик моих героев заслужат немало упреков со стороны лиц, расположенных строго разбирать мою повесть, учитывая нравы того времени, когда жили ее герои. Возможно, что я ввел мало таких бытовых черт и поступков, которые можно было бы назвать явно  современными. Я утешаюсь тем, что ошибки такого рода ускользнут  от  внимания среднего читателя, и что я смогу разделить незаслуженный  успех  с  теми архитекторами, которые, без всякой системы и правил, не задумываясь вводили в модную готику орнаменты, свойственные различным стилям и  различным периодам искусства. Те же  читатели,  которым  их  обширные  научные изыскания позволят строго судить мои промахи, проявят известную  снисходительность именно в силу своего понимания всей трудности  моей  задачи».

 Таким образом, можно сделать вывод, что автор не искажает историю, а пропускает её через призму вероятности, основанную на реальных событиях, на дошедших до него письменных и устных источниках.  У мастерском переплетении исторической правды и вымысла и заключается гений Вальтера Скотта, как создателя жанра исторического романа.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

 

 

1.  Аникст А. История английской  литературы. – М.: Гослитиздат, 1956. –  С. 257-270.

2. Бельский А.А. Скотт // Краткая  литературная энциклопедия: В 8 т. Т. 6. – М.: Сов. энциклопедия, 1971. – С. 895-900.

3.  Бельский А.А. Английский роман 1800-1810 гг. – Пермь, 1968. – С. 108-247.

4.  Орлов С.А. Исторический роман  Вальтера Скотта. – М.-Л., 1965.

5.  Реизов Б. Творчество Вальтера  Скотта. – Л.: Худож. лит., 1965. – 497 с.

6.  Урнов Д.М. Вальтер Скотт // История всемирной литературы: В 9 т. Т. 6. – М.: Наука, 1989. – С.95-100.

7. Эйшискина Н.М. Вальтер Скотт. – М.: Просвещение, 1959.

8. Скотт. В. Айвенго. – Петрозаводск:Карелия, 1989. – 447с.

 

 

 

1 Реизов Б. Творчество Вальтера Скотта. – Л.: Худож. лит., 1965. – 497 с.