Концепция истории в творчестве Вальтера Скотта

 

      ТЕМА: Концепция истории в творчестве Вальтера Скотта

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание:

 

Вступление……………………………………………………………………3

1. Вальтер Скотт. Основные этапы жизни и творчества……………………………………………………………….4
2. Концепция истории в творчестве Вальтера Скотта…………………..7
3. Правда и вымысел, на примере романа «Айвенго»………………….16

Заключение…………………………………………………………………20

Список литературы………………………………………………………...21

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вступление

   

    Великий английский романист, публицист, историк, поэт и политический  деятель, сэр Вальтер Скотт оставил после себя уникальное литературное наследие.  Он по праву  назван «создателем жанра исторического романа». Созданный Скоттом исторический роман в XIX в. перестраивал самые основы эстетической и философской мысли. Французский литературовед Арто считал, что у Скотта должны учиться все те, кто пишет исторические романы.

  Сам автор так объясняет  свои взгляды на историю в  своих произведениях: «автор,  использует сокровища старины, разбросанные повсюду, обогащая свое  вялое

и скудное воображение, готовыми мотивами из недавнего  прошлого и вводя в рассказы действительно существующих людей, порою даже не изменяя имен. Мелкие указания на нравы и обычаи наших предков разбросаны повсюду, в  различных исторических трудах; конечно, они представляют  совсем  ничтожный процент по отношению ко всему содержанию этих сочинений, но все же, собранные вместе, они могут пролить свет на истиное положение вещей…»

 В данной контрольной работе  будет рассмотрено взаимодействие  в романах Скотта  исторической  правды и вымысла,  его взгляд на историю и как следствие  общая концепция истории в творчестве Вальтера Скотта.

 

 

 

 

 

 

 

             1.  Вальтер Скотт. Основные этапы жизни и творчества.

  В 1771, 15 августа, в Эдинбурге, в  старом особняке на улице Колледж-уинд, родился Вальтер Скотт. Отец писателя, также носивший имя Вальтер, выучившись на стряпчего, возглавил контору, где впоследствии начал свою юридическую карьеру его сын. Мать писателя, Анна Скотт, урожденная Резерфорд, была дочерью профессора медицины Эдинбургского университета. Она любила старинные шотландские легенды и баллады и сумела передать это пристрастие своему сыну, который был к ней горячо привязан. "У каждого шотландца имеется родословная, - писал Скотт в автобиографии, - это его национальная привилегия, столь же неотъемлемая, как его гордость и его бедность. Мой род не был ни выдающимся, ни захудалым. В нашей стране он считался знатным, ибо как по отцовской, так и по материнской линии я был связан, пускай отдаленно, с древнейшими фамилиями". Далее, рассказывая о своем предке - Старом Вате из Хардена, который в XVI веке совершал набеги на соседей, грабил скот, уводя его в неприступное ущелье возле замка Харден, и о его жене, которую называли "Цветком Йерроу", Скотт добавляет: "Не столь уж плохая родословная для певца шотландской границы".

  В феврале 1772 года Скотт заболевает  детским параличом и утрачивает  подвижность правой ноги. По совету  врачей родители отправляют его  в Сэнди-Hoy, на ферму его деда  Роберта Скотта, где его безуспешно  пытаются лечить домашними средствами. Скотт продолжает хромать, и недуг этот остается у него на всю жизнь. Тем не менее деревенский воздух укрепляет его здоровье, а ранние впечатления детства навсегда определяют любовь Скотта к сельской жизни. Исторические памятники в окрестностях фермы Сэнди-Hoy, в частности - развалины Смальгольмского замка, связанные с родовой историей клана Скоттов из Хардена, находят впоследствии свое воплощение в творчестве писателя (поэма "Мармион", баллада "Иванов вечер").

  В1792 году, Скотт сдает последние экзамены в колледже и получает звание адвоката. Он был опытным правоведом, в особенности хорошо осведомленным в вопросах шотландского права, что впоследствии пригодилось ему в его писательской деятельности. в Лиддсдейл. Изучает жизнь обитателей пограничной полосы, коллекционирует древности и предметы быта, собирает песни и легенды, составившие впоследствии три тома "Песен шотландской границы".

  В 1790 году, Скотт вступает в  эдинбургский королевский легкий  драгунский полк.

  В 1799 году  он получает назначение на должность шерифа в Селкиркшире. Его издание трех томов «Песен шотландской границы» благосклонно встречает критика, и в последующие десять лет они неоднократно переиздаются. В 1803 году, Вальтер Скотт начинает сотрудничать  с журналом "Эдинбург ревью", основанном в 1802 году самым крупным из шотландских издателей и книготорговцев Арчибалдом Констеблем. В дальнейшем Скотт регулярно печатает в этом журнале статьи и рецензии.

  В 1805 году выходит в свет "Песнь последнего менестреля". Издание имело неслыханный успех. Писатель вкладывает деньги в издательскую фирму Джеймса Баллантайна Свое участие в фирме он скрывает, ибо предрассудки того времени не допускали участия адвоката и видного королевского чиновника в коммерческом предприятии.

  С 1806 года Вальтер Скотт занимается юридической деятельностью, став преемником престарелого секретаря эдинбургского суда Джорджа Хоума. Новые обязанности требуют от Скотта ежедневного присутствия в суде от четырех до шести часов в течение шести месяцев в году.  В 1808 году выходит в свет поэма "Мармион", снабженная стихотворным вступлением к каждой песни и обширным историческим комментарием.

  В1814 году, выходит в свет  первый роман Вальтера  Скотта "Уэверли, или Шестьдесят лет  назад". Роман имел огромный  успех, хотя первоначально авторство романа указано не было.

С 1816 года, после выхода романа «Гай Маннеринг»,  издаются романы Скотта из цикла «Рассказы трактирщика».  Роман «Роб Рой» увидел свет в 1817 году и имел небывалый успех. Попутно Вальтер Скотт работает над статьями, посвященными истории Шотландии, и общей истории,  том числе статья «Рыцарство».

  В 1819 году, несмотря на обострение  болезни, писатель продолжает литературную  деятельность. В этом же году  выходит роман «Айвенго»

Писатель достигает вершины своей популярности.  Хотя при  издании романа «Квентин Дорвард»,  роман был довольно холодно встречен публикой в Англии, но восторженный прием романа во Франции повышает интерес к нему и в Англии.

  В 1825 году  выходит в свет  роман "Талисман" имеющий большой успех

  В России растет интерес  к творчеству Скотта. В 1827 году  выходят отдельными изданиями "Уэверли" (в переводе с французского), "Ламмермурская  невеста", "Квентин Дорвард" (перевод с французского А. И. Писарева), "Талисман", "Битва при Ватерлоо" (в последнее вошли также отрывки из поэм и баллад в прозаическом переводе), поэма "Повелитель островов" (в прозаическом переводе), "Письма Павла к его родне" (сразу в двух изданиях) и отрывки из "Жизни Наполеона Бонапарта" ("Московский телеграф", ч. XVI, Э 14, отд. II и ч. XVII, Э 18, отд. I). Это только начало активной публикации Вальтера скотта в России.

  Меж тем, здоровье романиста  и его финансовые дела оставляют  желать лучшего. Банкротство издательских  фирм, вынуждает Вальтера Скотта  уплатить по ним огромный долг. Писатель, хотя и имел возможность  уплатить лишь часть долга, отказался от этой возможности, заявив, что «по моей вине никто не должен потерять ни пенни» . Он обещал компенсировать долг за свет своих литературных трудов.   Кроме работы над художественными произведениями, авторству Вальтера Скотта принадлежит огромный труд «История Шотландии», обширные переводы, рецензии на книги, и даже сборник проповедей.

  Пережив в 1830 году второй  апоплексический удар, сэр Вальтер  Скотт выходит на пенсию и  безвыездно живет в своем замке Эбботсфорде. Всё оставшееся ему время, писатель работает над своими книгами, многие его литературные труды, начатые в это время к сожалению остаются незавершенными.

  Сэр Вальтер Скотт скончался  21 сентября 1832 года.   Все шотландские и часть английских газет выходят с траурными знаками, как при объявлении о смерти коронованных особ. Он был похоронен в  аббатстве Драйбург.

 

2. Концепция истории в творчестве Вальтера Скотта.

 

  Создавая новый тип исторического романа, Вальтер Скотт открыл и особый тип литературного творчества, особый метод художественного мышления, оказавший огромное влияние на развитие современной ему художественной и философско-исторической мысли. Романы его были словно ответом на проблемы, поставленные перед европейским сознанием революционной эпохой, и только этим можно объяснить необычайный успех, которым пользовалось его творчество в продолжение нескольких десятилетий. Это было открытием, которое, как всякое открытие, готовилось долго и исподволь, трудами поколений, строивших новую Европу, защищавших ее в непрерывных сражениях и размышлявших о своих победах и ошибках.

И сам Скотт долго вынашивал это открытие, прежде чем оно совершилось в его романе: он должен был пройти через множество своих юношеских увлечений, отразившихся в переводах, драматических опытах и огромных поэмах, которые принесли ему славу первого поэта.

Современные Скотту критики старой классической школы утверждали, что исторический роман - сплошная ложь, тем более опасная, что автор выдает свои выдумки за подлинную историю, между тем как в любом романе, не претендующем на звание исторического, выдумка не скрывается под маской доподлинной: правды. Так говорили даже те, кто испытал на себе сильнейшее влияние Вальтера Скотта, - например, такие французские историки, как Огюстен Тьерри и его младший современник Жюль Мишле.

Восхищавшиеся Скоттом критики говорили как будто другое. Они утверждали, что Скотт был не только романистом, но и историком, что в его романах на равных правах, не мешая друг другу, сосуществовали и правда и вымысел и что в этом и заключалось великое мастерство романиста: он "обманывал" читателя, заставляя глотать существовавшую в действительности правду, как ложь, и придуманную им ложь, как никогда не существовавшую правду. Так они пытались оправдать самый жанр исторического романа, сразу ставший ведущей формой современной литературы.

Однако ни то ни другое толкование не имело отношения к творческому методу Скотта. Это была все та же вивисекция, которая равнялась убийству живого организма вальтер-скоттовского романа и никак не объясняла поставленную Скоттом проблему. В своих романах Скотт преодолевал это традиционное деление на историю и вымысел, возможное по отношению к историческому роману довальтер-скоттовской' эпохи.

Можно утверждать, что две цыганки огромного роста, Джен и Мэдж Гордон, послужившие прототипом Мэг Меррилиз, малодостоверны, а Мэг - сама истина или, вернее, сама история. Скотт должен был "додумать" этих двух цыганок и "сочинить" свою героиню, объяснив ее средой, нравами и обстоятельствами, вложив в нее историческую и, следовательно, человеческую правду. Существовали и Джон Белфур Берли, и Клеверхауз, но история не может нам сообщить, какая реальность скрывалась за этими именами. Объясняя эти исторические тени, Скотт создавал живых людей во всей несомненности их исторической жизни - так же, как делает это историк, который из неясных намеков прошлого создает или "воображает" своих героев согласно закону достаточного основания.

Очевидно, исторические персонажи Скотта вымышлены так же, как и неисторические. Документы и всяческие сведения об эпохе, конечно, необходимы романисту, но часто он должен отказываться от их деспотии, которая могла бы помешать историческому творчеству. Из тех же соображений Скотт старался освободить себя и от исторических персонажей и вводил в свои романы множество вымышленных, чтобы беспрепятственно искать и создавать правду. В вымышленном персонаже можно воплотить больше исторической правды, чем в персонаже историческом; чтобы создать и, следовательно, объяснить вымышленного героя, можно привлечь больше сведений о нравственной жизни, быте, существовании масс - сведений, отсутствующих в документах, но определяющих характер всей эпохи.

Это не игра словами и не перевод художественного впечатления на язык исторической науки. В сотворенных Скоттом образах действительна совершилось особое, историческое и вместе художественное познание. Для Скотта, так же как для его читателя, созданные им образы были не вымыслом, а историей. Открыть закономерности, создавшие данный образ, значило произвести историческое исследование эпохи, ее нравов, национальных традиций, уклада жизни, общественных отношений. Наполнив образ историческим содержанием, оправдав его существование законами исторического бытия и тем самым сделав его исторически "необходимым", Скотт совершал трудный акт исторического познания, которое не могло бы осуществиться, если бы оно не было познанием художественным.

Если вымыслом считать нечто, историческому познанию противопоставленное, то придется предположить, что вымысла в романах Скотта нет. Если историей считать нечто, противопоставленное вымыслу, то нужно будет признать, что в романах Скотта нет истории. Ни на то, ни на другое мы не имеем права, потому что и то, и другое противоречит очевидной истине. Вальтер Скотт создал особую форму познания или творчества, в которой нерасторжимо слились история и искусство. Он был художником, потому что писал правду, и историком, потому что создавал вымысел. Конечно, такое слияние характерно не для него одного, но и для некоторых других исторических романистов Европы.

Однако иногда сам Вальтер Скотт, говоря о происхождении своих романов, разделял понятия истории и искусства. Он хотел оправдать необычность описываемых им событий и нравов, доказать "правду" своего произведения, пользуясь доводом, в то время наиболее серьезным: ссылкой на "источник". Он словно снисходил к традиционному пониманию художественного творчества, употребляя обычную лексику современных ему критиков. Это удовлетворяло любопытство рядового читателя, указывало происхождение фабулы или отдельного ее эпизода, но ничего не говорило о смысле образа и романа - смысле, который нужно было искать в самом романе.