Нравы и обычаи Древней Греции

2. Жизнь греков

2.1. Греческая семья

В первобытные  времена греческая семья значительно  отличалась от того, чем она сделалась  позже. Первоначально она была очень  многолюдна, все ее члены жили вместе под одной кровлей.

Семьей  был союз лиц, происходивших от общего предка. Но при этом требовалось  одно необходимое условие. Эти лица принадлежали к одной семье и  считались в родстве между  собой только в таком случае, если они связывались со своим более  или менее отдаленным предком происхождением от него по мужской линии. Дети сестры и дети брата были совершенно чужими друг для друга.

Эллинская семья управлялась деспотически своим главою. Отцовская власть устанавливала между всеми членами семьи тесную связь и мешала этой группе распасться на составные части. Случалось время от времени, что какой-нибудь недостаточный член изгонялся из нее, или кто-нибудь из мужчин выходил из нее добровольно, по капризу, из духа неповиновения, или, желая поискать своего счастья в другом месте; но все оставшиеся члены составляли по отношению к главе семьи как бы подданных абсолютного монарха. Они были вполне солидарны между собой. Если один из них занимал что-нибудь у постороннего, вся община отвечала за этот долг; если один из них делался жертвой или виновником какого-нибудь преступления, вся семья соединялась, чтобы вознаградить или требовать вознаграждения за причиненные потери. Семья владела имуществом; но это имущество, особенно его недвижимая часть, составляло коллективную собственность всех. Земля не принадлежала главе семьи; она составляла достояние всего семейства, а он являлся, так сказать, только ее хранителем и охранителем. Более того, каждое поколение, получившее в наследство это нераздельное имущество, обязано было передать его следующему поколению, по крайней мере, в таком же виде, в каком оно его получило, так как в действительности каждое поколение было только одним моментом в существовании семьи; ни одно поколение не имело права присвоить себе плоды долговременной работы, переданные ему предшествующими поколениями; оно могло пользоваться ими; но необходимо было, чтобы и его преемники, в свою очередь, также воспользовались ими.

Многочисленные  причины привели мало-помалу к  разложению патриархальной семьи. В  конце концов, отдельные ветви одного и того же семейства обособились друг от друга; каждая супружеская чета устроилась отдельно, чтобы жить своею собственной жизнью, не входя с другими родственными семьями в более тесные отношения. 

2.2 Религиозные свадебные церемонии

Брак  был священной церемонией, имевшей целью посвятить молодую девушку в культ ее новой семьи.

Эта церемония  происходила не в храме: она совершалась  дома под покровительством домашних богов. Правда, в молитвах обращались также и к небесным богам, и  позднее вошло даже в обычай отправляться предварительно в храм и приносить этим богам жертвы, называвшиеся приготовлением к браку; но главная и существенная часть церемонии всегда совершалась перед домашним очагом.

Свадебная церемония состояла, так сказать, из трех действий: первое происходило перед очагом отца невесты; третье - перед очагом мужа; второе же служило переходом от одного к другому.

1. В  родительском доме, в присутствии  жениха, отец невесты, окруженный  обыкновенно своей семьей, совершал  жертвоприношение. По окончании его он объявлял, произнося установленную священную формулу, что отдает свою дочь молодому человеку. Это заявление было совершенно необходимо для брака, так как молодая девушка не могла бы немедленно идти и поклоняться очагу мужа, если бы ее отец не оторвал ее предварительно от родительского очага.

2. Затем  девушка переходила в дом мужа. Иногда ее провожал туда сам  муж; но в некоторых городах  эту обязанность исполняли особые  люди, носившие характер священнослужителей  и называвшиеся вестниками. Девушка  садилась обыкновенно на колесницу с лицом, закрытым покрывалом, и с венком на голове; венок употреблялся во всех религиозных церемониях. Платье на ней было белое, — белые одежды надевались при всех религиозных обрядах. Перед нею несли брачный факел. Во все продолжение пути вокруг нее раздавался религиозный гимн. Девушка не входила сама в свое новое жилище. Надо было, чтобы муж внес ее, чтобы он сделал вид, что похищает ее, чтобы она испустила несколько криков, и чтобы сопровождавшие ее женщины притворно защищали ее. Этим, без сомнения, хотели показать, что женщина, готовившаяся приносить жертву у очага мужа, не имела на это никакого права, что она приближалась к нему не по своей собственной воле, и что необходимо было, чтобы хозяин этого места и этого бога ввел ее в дом проявлением своей власти. После этой притворной борьбы муж поднимал ее на руки и вносил в дом, но непременно так, чтобы ноги ее не коснулись порога.

3. Все  происходившее до сих пор представляло  только приготовление, прелюдию  к настоящей церемонии. Священный обряд начинался в доме. Здесь приближались к очагу; новобрачную подводили к домашнему божеству и кропили ее очистительной водой; затем она прикасалась к священному огню, причем произносились молитвы; наконец муж и жена делили между собой пирог, хлеб и несколько фруктов. Это подобие легкой трапезы, начинавшейся и оканчивавшейся возлиянием и молитвой, этот раздел пищи перед очагом приводил супругов в религиозное общение и в общение с домашними богами. 

2.3. Отцовская власть

В первые дни после рождения отец имел право не признать ребенка, если он сомневался в законности его происхождения. Он имел право отказаться от него, даже если считал его своим,— и несомненно, что такие случаи иногда происходили, особенно когда дело шло о девочках. В Фивах законы формально запрещали так поступать. Однако если отец был слишком беден, чтобы воспитывать своего ребенка, ему предоставлялось право отнести его городским властям; они должны были поручить кому-нибудь его воспитание за счет государства, причем подразумевалось, что человек, взявший на себя это воспитание, впоследствии, чтобы вознаградить себя за этот труд, мог обратить ребенка в своего раба. Подобным же образом в Эфесе отречение от новорожденных допускалось только в случае крайней бедности.

Отцу  предоставлялось, кроме того, право отречься от сына и, следовательно, лишить его наследства, если он дурно вел себя по отношению к нему.

Наконец, отец имел право назначать опекунов для своих малолетних детей и  указывать в своем завещании  на человека, за которого его дочь должна была выйти замуж.

Власть  отца над детьми прекращалась с их совершеннолетием, которое начиналось или по исполнении восемнадцати лет, или с наступлением восемнадцатого года. 

2.4. Обязанности детей по отношению к родителям

Дети  обязаны были вообще слушаться и почитать своих родителей. К ним предъявлялись некоторые требования.

Во-первых, сын должен был заботиться о поддержании  своих родителей, если они находились в нужде. «Закон, — говорит Исей, — повелевает питать родителей; а родителями называются отец, мать, дед, бабка, прадед и прабабка». Было строгое соответствие между правом на наследство и обязанностью заботиться о прокормлении наследодателя.

Сын освобождался от этой обязанности только в одном  случае. Если отец, несмотря на свою бедность, не позаботился научить его какому-нибудь ремеслу, то он терял всякое право на его материальную поддержку.

Во-вторых, сын должен был воздавать мертвым  родителям почести, предписывавшиеся религиозными законами.

Сын, за неисполнение своих обязанностей, мог  быть отдан в руки правосудия. Выбор наказания предоставлялся усмотрению суда, который выносил иногда даже смертные приговоры. Во всяком случае, виновный лишался всех политических прав.

3. Женщина в Древней Греции

3.1. Юридическое положение женщины

Первым  следствием брака было подчинение женщины авторитету мужа. Это была как бы общественная обязанность или, по выражению Аристотеля, власть, имевшая политический характер. Муж господином своей жены, потому что всякая женщина должна была иметь господина, и потому что в брачном состоянии это право могло принадлежать только мужу. Без него она не могла отчуждать имущества; она могла входить в долги только на сумму, не превышавшую стоимости 1/2 гектолитра ячменя; если она становилась вдовой, то ее господином делался ее сын, а за неимением его — ее ближайший родственник. Муж даже имел право выбирать ей, перед своей смертью, другого мужа. Словом, она, в течение всей своей жизни, считалась как бы несовершеннолетнею. 

3.2. Положение греческих женщин

Иногда  говорят о греческих женщинах, как о женщинах современного Востока, преувеличивая суровость античных нравов, державшую женщин в гинекеях как бы заключенными в тюрьме. Это заключение строго соблюдалось только для молодых девушек; для замужних женщин оно было менее сурово, а в некоторых случаях даже исчезало совершенно. С такими исключениями приходилось мириться, несмотря на все требования обычая. Жена богатого гражданина могла легко соблюдать этот обычай и не показываться из своих апартаментов; но в менее обеспеченных семьях женщина должна была каждую минуту выходить из дома по делам своего хозяйства. Она должна была ходить на рынок, закупать провизию и сама исполнять те работы, которые обыкновенно предоставлялись невольникам. Иногда даже случалось, что женщины торговали на публичной площади. Однако подобные факты случались редко. Бедность могла принудить некоторых женщин решаться на подобные вещи, но общественное мнение относилось к ним сурово и порицало их.

Внутри  своего дома женщины были полновластными хозяйками. Они наблюдали за невольниками и распоряжались работами своих служанок. На них лежали также все подробности по управлению и по расходам хозяйства. Даже в самых богатых жилищах хозяйка дома не была совершенно избавлена от забот по хозяйству. У нее были многочисленные помощники, но общее руководство оставалось за ней, и она далеко не стушевывалась перед своими управляющими. Вообще говоря, гречанка очень ревниво относилась к своему авторитету в домашних делах и держалась за него тем крепче, что ее не отвлекали никакие другие занятия. Власть ее была строго ограничена, и она старалась охранять ее; так как она пользовалась доверием мужа только в одном этом пункте, то она хотела обладать этим доверием вполне.

Иногда  происходили злоупотребления. Некоторые  женщины, нерадивые или большие лакомки, неэкономно тратили провизию. Мужьям приходилось вмешиваться и отбирать у них ключи от кладовых. Но обыкновенно гречанки вполне заслуживали похвалу, высказанную Евфилетом своей жене: «Она была умелая хозяйка».

Иногда  их расчетливость переходила даже в скупость. Им жалко было смотреть на истребление провизии, охранявшейся ими с такой заботой; они не делали достаточной разницы между необходимыми и излишними расходами и с такою же строгостью относились к первым, как и к последним. Они с радостью встречали мужей, когда те приносили домой деньги, но были слишком щедры на резкие упреки, когда они их тратили.

У них  был еще другой недостаток. Они  часто обладали деспотическим характером, гордились своей властью и  желали дать ее почувствовать всем окружающим. Живя почти постоянно среди невольников, отдавая им приказания, порицая их леность, распекая их за провинности, они приобретали начальнические привычки и, не отличая иногда господина от его слуги, говорили с ним тем же самым тоном. К этому надо прибавить, что они гордились своей добродетелью и, когда противопоставляли легкомысленным нравам мужчин строгость своей собственной жизни, усердное исполнение своих обязанностей и верное охранение чести домашнего очага, то легко убеждались в своем собственном превосходстве. Обиды, затаенные ими в глубине души, делали их раздражительными и вызывали с их стороны, при малейшем поводе, те сухие и резкие речи и те запальчивые возражения, в которых их упрекали сатирики.

Все эти  недостатки принимали еще более  резкий характер у наследниц, обогащавших  своих мужей. Они еще более  дорожили богатством, которое приносили  с собой в дом. Они были также  более надменны; они никогда не забывали и не позволяли забывать другим, кем они были и чем они обладали. «Если вы бедны и если вы женитесь на богатой женщине, — говорит один комический поэт, — вы приобретаете себе не жену, а госпожу; вы сразу обрекаете себя на положение и раба и бедняка». «Всякий узнает по ее гордому виду мою жену или скорее госпожу, под властью которой я нахожусь... О, я несчастный! Нужно же было мне жениться на какой-то Креобиле с ее десятью талантами, на женщине ростом в один локоть! И при этом нестерпимо заносчивой! Клянусь Зевсом Олимпийским и Афиной, это — невыносимо... Она принесла мне с собою этот дом и эти поля; но, чтобы обладать ими, надо было взять и ее, а это из всех невыгодных сделок самая невыгодная; она — настоящий бич для всего дома, — не только для меня, но и для своего сына, а еще более для своей дочери».