Трагическое и героическое: понятие, сущность, особенности

Введение 

   Прежде  чем приступить рассмотрению вопроса  о основных эстетических категориях, следует определится с понятием что такое эстетика вообще. Но прежде также нужно указать, то, что данная тема очень обширная. Эстетка это  наука, имеющая много категорий, в том числе трагическое и  героическое тоже следует отнести  к категории эстетики рассмотреть  данную тему в рамках одного реферата очень трудная задача, поэтому  после того, как мы определимся  понятиями, что такое эстетика мы должны определить рамки, которые должны рассматриваться в данной работе.

   Эстетика – это наука о неутилитарных субъект-объектных отношениях, в результате которых субъект в процессе конкретно-чувственного восприятия особого класса объектов или созидания их достигает состояний абсолютной личной свободы и полноты бытия, сопровождающихся духовным наслаждение. Данное определение может означать, что эстетика может быть связана с другими науками, историей, философией, исскуством, культурой, в современных условиях. Сегодня эстетика представляет собой науку о природе эстетического и его функциях, о законах эстетической деятельности и восприятия, об эстетическом освоении (познании и преобразовании) природы и общественной жизни. Основная фундаментальная проблема современной эстетики – соотношение художественного образа и его объекта, вопрос художественного отражения действительности. Изучение данной проблематики предполагает анализ художественных произведений и процесса художественного творчества, но не ограничивается этим. В последнее время все шире используются не только методы философии, но и психологии, кибернетики, семиотики и многих других наук и областей теоретической деятельности.¹ 
 

1. Трагическое и  героическое: понятие, сущность, особенности

   Одной из традиционно (во всяком случае в XIX-ХХ вв.) относимых к эстетике категорий  является трагическое. Однако в отношении  этой категории существует принципиальная путаница. Достаточно часто, рассуждая  об этой категории, говорят в одной  плоскости о трагическом в  искусстве и в жизни. Между  тем к эстетике имеет отношение  только и исключительно трагическое  в искусстве, с наибольшей полнотой реализованное в конкретном жанре  драматического искусства – трагедии. Трагическое как эстетическая категория  относится только к искусству, в  отличие от других эстетических категорий  – прекрасного, возвышенного, комического, имеющих свой предмет и в искусстве, и в жизни.

   Трагическое — эстетическая категория, характеризующая  напряженное переживание конфликта, связанное с духовным преодолением, преображением (катарсисом), страданиями  или аффектами героя. В рамках философского анализа трагическое  — форма Драматического осознания  и переживания человеком конфликта  с силами, угрожающими его существованию  и приводящими к гибели человека или важных духовных ценностей.

   Трагическое предполагает не пассивное страдание  человека под тяжестью враждебных ему  сил, а его свободную, активную деятельность, восстание против рока, судьбы, обстоятельств  и борьбу с ними. В трагическом  человек раскрывается в переломный, напряженный момент своего существования.

   Сфера трагического находится в той  области действительности, где человек  в своей деятельности сталкивается с явлениями, которые пока еще  не познаны им и не подвластны его  воле.

   Существование трагического начала в человеческой жизни было осознано первоначально  в художественной форме — в  мифах и легендах, затем в жанре  трагедии, и уже на этой основе получило теоретическое обобщение в эстетике в трудах Аристотеля, Г. Лессинга, Ф. Шиллера, А. Шлегеля, Г. Гегеля, Н. Чернышевского и др.

Слово “трагическое” вызывает обычно в  нашем воображении представление  о чьей-то гибели или по крайней  мере о чьих-то страданиях. Трагедия – суровое слово, полное безнадежности. Оно несет в себе холодный отблеск  смерти, от него веет ледяным дыханием. Объясняется это тем, что “трагическим”  мы называем некое событие тогда, когда испытываем при его восприятии чувства сострадания, скорби, душевной боли, то есть такие чувства, которые  являются нашей эмоциональной реакцией на смерть и страдания близких и ближних.

На этом основании большинство теоретиков усматривало сущность трагического именно в смерти человека. Споры  велись лишь вокруг того, при каких  условиях смерть приобретает трагический  смысл. В качестве условий разные эстетики предлагали столкновение с  роком, судьбой, фатальной исторической необходимостью. Критикуя такую позицию, Чернышевский утверждал, что гибель и страдания человека трагичны сами по себе, ибо человеческая жизнь  является абсолютной ценностью, и потому страдания человека, тем более  его смерть, оказываются всегда и  безусловно трагическими. Понятие “трагическое”  становилось, таким образом, у Чернышевского  синонимом понятия “ужасное”.

Очевидна  гуманистичность такой концепции  трагического, но очевидна и абстрактность  этого гуманизма. Это неудивительно  – ведь столь же абстрактным был  антропологический материализм  общефилософской концепции Чернышевского. Далеко не всякая гибель человека воспринимается нами как трагическая. Это бывает только в том случае, когда погибают любимые нами люди, те кто заслужил наше уважение, восхищение, те, кто воплощал наш идеал и погиб в борьбе за него. Если же гибнет или страдает человек, действия которого противоречат нашему жизненному идеалу, угрожают ему, опасны для него, то никакой трагедии для нас не возникает – напротив, мы испытываем в этом случае удовлетворение, облегчение, а подчас и радость. Таков основной смысл трагического как в жизни, так и в искусстве.

Именно  потому, что трагическое есть своеобразное соотнесение реального и идеального, оно, как и все другие эстетические категории, имеет всегда исторический характер. Именно причастностью к  конкретному социально-историческому  идеалу определяется эстетический смысл  трагического. Но причастность эта  может проявляться по-разному. Если человек или герой нравится нам, если мы понимаем его и сочувствуем  ему, но он погибает в результате деятельности, противоречащей нашему идеалу, мы склонны  считать его добросовестно заблуждающимся, а его гибель – трагической.

Описание  эстетических чувств, вызываемых трагическими произведениями, невозможно без характеристики того их свойства, которое Аристотель характеризовал как “катарсис” или  “трагическое очищение”. Катарсис (от греч. Katharsis – очищение) – термин античной эстетики, служивший для  обозначения одного из сущностных моментов эстетического воздействия на человека. Сейчас поднимается как завершающая  стадия психофизиологического процесса, лежащего в основе эстетического  восприятия трагического произведения искусства. Действительность, являющаяся прототипом художественного произведения, дается художником читателю, зрителю  лишь в воображении, опосредованно. Эта воображаемая на уровне представления  действительность вызывает “снятые”, “нейтрализованные” отрицательные  эмоции. Отрицательные эмоции в эстетическом переживании имеют скорее всего  характер воспоминаний о событиях реальной жизни. Положительные эмоции, вызываемые эстетически обработанной действительностью, являются реальными на уровне ощущения, то есть их раздражительность действует  непосредственно на наши органы чувств и имеет характер “осязаемой”  реальности.

В эстетических чувствах сталкиваются реальные положительные  эмоции со снятыми, оставшимися в  прошлом, за контекстом эстетического  восприятия отрицательными эмоциями. При этом динамика эстетических эмоциональных  реакций во времени развертывается от “воображаемых” отрицательных  к положительным эмоциям.

Таким образом личность снимает причины  патогенных аффектов и овладевает ситуацией, а значит – ликвидирует источник морально-этического конфликта. Трагические  чувства, сострадание ассоциируются  в единые комплексы с подобными  аффектами, порождаемыми реальной жизнью. Поэтому эстетическое чувство, приводя  какую-либо целостную психическую  деятельность к положительному финишу вместе с “воображаемыми” эстетическими  отрицательными эмоциями, выводит наружу, очищает душу человека от подобных аффектов, вызванных реальной жизнью.

   Трагическое тесно связано с возвышенным  и героическим, поскольку предполагает героическую личность, стремящуюся  к достижению возвышенных целей.²

   Какова  же природа и сущность героического? Обычно истоки героизма видят в верности общественному долгу. Действительно, героизм по существу своему противоположен индивидуализму. Героический подвиг предполагает совершение выдающихся по своему общественному и историческому  значению поступков во имя интересов  народа, общества и всего человечества. Героизм – это борьба не за личные, а за общественные интерес.

   Только  тот общественный долг, в котором  воплощаются передовые идеалы общества и высшие цели борьбы за прогрессивное  развитие его, за счастье и свободу  человека, становятся основой подлинного героизма. Высокое сознание такого общественного долга и стремление к выполнению его вдохновляет человека на героических подвигов, на самопожертвование и самоотречении.

   Но  и само по себе высокое сознание общественного долга и стремление к его выполнению не ведет автоматически  к подвигу, который требует напряжения всех нравственных и физических сил  человека. Совершение героического поступка требует человеколюбия, духа коллективизма, умения найти свое личное счастье  в счастье своего народа, своего класса, умения все свои духовные, нравственные и физические силы отдать бескорыстной борьбе за высокие исторические цели.³

   Итак, истоки героизма следует искать в  социальной борьбе за прогрессивное  развитие общества. Но при этом необходимо также помнить, что в героическом  подвиге идейность диалектически  соединяется с такими личными  качествами, как активность, действенность, решимость и целеустремленность, ибо героическое не существует вне  борьбы, вне активности...

   Следовательно, героическое предполагает определенную оценку поведения человека и его  характера с позиций передовых  общественных идеалов. И это позволяет  рассматривать его не только как  этическую, но и как эстетическую категорию: ведь активная этическая  оценка не может быть эстетически  нейтральной.

   Между тем героическое отдается обычно в монопольное владение этике, а  в система эстетических категорий  ему не находится места. Конечно, героическое в очень большой  степени принадлежит к сфере  нравственной. Но разве нельзя сказать  того же и о других категориях, которые  принято считать собственно эстетическими? Ведь представления о совершенстве, гармонии, прекрасном, безобразном, возвышенном  определяются ни чем иным, как моралью  того или иного класса, являющейся опосредованным выражением господствующих в обществе экономических отношений. Так же как нет абстрактной морали, нет и абстрактного понимания прекрасного, возвышенного, героического, безобразного и т.п.

   Кроме того, героическое является наиболее полным воплощение совершенного поведения  личности. Наиболее трудным представляется установление взаимосвязи между  героическим и прекрасным. Эта  трудность заключается в том, что если героическое – полностью  общественное, социальное по своему происхождению  явление, то прекрасное имеет двойственную основу: оно – явление и природное  и общественное. Совершенное поведение  человека с эстетической точки зрения может оцениваться как прекрасное и как героическое. Но прекрасное поведение человека может проявляться  и в героических действиях  и в негероических. То есть героическое  и прекрасное, так же как героическое  и другие категории, соприкасаются  друг с другом, взаимопроникают друг в друга. Однако нельзя сказать, что  они совпадают. Они не тождественны ни по объему, ни по содержанию, ни по эстетическому  воздействию. Прекрасное может вызвать  стремление стать лучше, подражать  прекрасному и бороться с безобразным. Но не всякая борьба носит героический  характер. Прекрасное, таким образом, шире по своему объему, но вследствие этого  и абстрактнее. Оно вовсе не обязательно  связывается со значительным содержанием. Прекрасное очищает человека, героическое  поднимает его, возбуждает в нем  жажду действия. Героическое отличается активностью, действенностью и страстностью, оно вызывает торжественную радость, активно действует на волю. Прекрасное деяние человека не требует такого напряжения нравственных и физических сил, как деяние героическое.