Эстетика как философская наука

Содержание 

1. Введение

2.Формирование предмета эстетики в границах философского знания

3.Предмет эстетики

4.Задачи эстетики

5.Заключение

Введение 

     Истоки  эстетической практики и эстетических знаний уходят вглубь человеческой истории. Свидетельства проявления первобытными людьми эстетического отношения к окружающей действительности, своих художественных наклонностей в виде орнаментально украшенных орудий труда и быта, наскальных изображений животных, наука относит к ориньякосолютрейскому периоду верхнего палеолита (35-10 тыс. лет назад). Со времени открытия археологами в 1879 г. в испанских пещерах наскальных рисунков в научный обиход вошло понятие «палеолитическое искусство».

     Возникновение у древних людей непосредственно  художественного творчества предшествовал достаточно длительный период освоения окружающей действительности в сугубо утилитарных целях. Все, с чем сталкивался человек, - земля и вода, растения и животные, солнце и луна, свет и мрак, тепло и холод, - осознавалось им как полезное или вредное, хорошее или плохое, а стало быть, приносящее добро или зло. В представлениях о «полезном» и «добром» отражались самые существенные (содержательные) характеристики предметов и явлений действительности, взятые в их значении для человека. На этой основе, вследствие расширяющейся практики и углубления познания, постепенно возникало и восприятие человеком предметов и явлений со стороны их формы как красивых или безобразных.

     Содержание  мифов у разных народов мира, в  частности, иллюстрирует характерную  особенность ценностного сознания древнейших людей, связанную с его синкретичностью. Оценка «полезности», «добра» и «красоты», как впрочем «вреда», «зла» и «уродства», изначально предстает недифференцированной, слитной, фиксирующей лишь в самом общем виде положительное или отрицательное значение для человека предметов и явлений, попадавших в сферу их практического освоения и познания.

     В последующем, уже на стадии более  зрелых состояний человеческого  общества, инерция первоначальной синкретичности ценностного смысла утилитарно-этически-эстетических представлений своеобразно проявляется в языке. Отголоском этой особенности в наше время можно считать употребление понятия «прекрасного» как в эстетическом значении (очень красивый), так и в этическом (прекрасный человек, прекрасный поступок), а так же утилитарном (очень хорошее, очень полезное или удобное). Полисемантизм слова «прекрасное» характерен при его использовании не только в русском, но и во многих других европейских языках.

     Опираясь  на комплекс современных научных  знаний о человеке, следует исходить из того, что его развитая и достаточно самостоятельная способность к собственно эстетической рефлексии, эстетическому чувствованию (переживанию) и эстетической оценке – итог длительной эволюции, становления человека как общественного существа в процессе активного освоения им окружающей действительности, приспособления к своим нуждам естественно-природных сил, условий и факторов социального взаимодействия, их прогрессирующего очеловечивания, приложения к ним «человеческой меры». Проявившись наиболее ярко в художественном творчестве, в искусстве, эта способность стала в истории человечества одним из мощных и уникальных факторов сохранения и закрепления духовного опыта, облагораживания окружающей человека среды, воспитания и уточнения его чувств.

1. Формирование предмета эстетики в границах философского знания.

     Эстетика  относительно молодая наука, если её сравнивать, например, с философией, которая пестрела школами и именами  ещё за несколько столетий до нашей  эры в Индии, Китае, Египте, Греции и Риме.

     Как наука эстетика известна с XVIII века, а своим названием наука эстетика (от древнегреческого «aisthetikos», то есть относящийся к чувствам, ощущениям) обязана немецкому просветителю Александру Готлибу Баумгартену (1714-1762), опубликовавшему в 1750 г. работу «Эстетика, предназначенная для лекций». Представление о предмете науки ограничивалось в ней областью сугубо чувственного познания. «Эстетика, - писал Баумгартен, - (теория свободных искусств, низшая гносеология, искусство прекрасно мыслить, искусство аналога разума) есть наука о чувственном познании». По существу, в поле зрения автора «Эстетики» находились лишь два явления – красота, отожествляемая им с «совершенством чувственного познания», и искусство, как наивысшее ее выражение. Отдавая дань заслугам «крестного отца» в самоопределении «Эстетики», необходимо учитывать ограниченность такого понимания ее предметной сферы.

     И все же на самом деле эстетика берет  начало не с Баумгартена; он, по сути, опираясь на большой историко-теоретический опыт, зафиксировал и закрепил его за эстетикой как частью философского знания. Очевидно, первой исторической формой того, что со временем стало эстетическими знаниями, можно считать мифологией, в которой имели место элементы эстетических оценок действительности, что тесным способом были связаны с другими частями: научной, религиозной, моральной, и, конечно, с художественной. Можно даже говорить, что жизнеспособность и вплыв мифологического смысла по большому счету обрисовывались эстетичным как обязательной частью мифа – конденсированной формы духовного опыта, с которого начинаются все явные формы духовной деятельности, как: философия, наука, религия, мораль, искусство.

     Одним из создателей философской эстетики Нового времени по праву считают  немецкого философа Иммануила Канта (1724-1804). Его идеи, метод обоснования и исследования эстетических проблем оказали огромное воздействие на мировую эстетическую мысль и художественную практику XIX-XX вв. Сердцевиной кантовской эстетики является его учение об эстетическом суждении. Последнее не зависит от созерцания предмета и понятия, свободно от всякого интереса, основу его составляет внутреннее чувство, возникающее в свободной игре познавательных сил рассудка и воображения – таковы его основные характеристики. В соответствии с этим за эстетикой закрепляется статус науки, предмет которой, по выражению самого И. Канта, ограничивается рамками «учения о внешних чувствах». Односторонность субъективистской эстетики в известном отношении преодолевается в философии Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831). В его системе объективного идеализма эстетике отведено место учения об идее прекрасного, порождающей в своем развитии его различные модификации в природе и обществе и, в частности, в искусстве. Искусство, по Гегелю, есть не что иное, как самопознание абсолютного духа в форме созерцания. Несмотря на идеалистическую мистификацию в гегелевской эстетике содержатся весьма ценные и реалистические со своему смыслу обоснования и разработки как общих, так и специфических законов искусства. После Гегеля первоначальный смысл эстетики как теории чувственного восприятия постепенно утрачивается и к концу XVIII века она уже повсеместно предстает то в значении «философии прекрасного», то как «философия искусства», либо и того и другого одновременно. Этому в немалой степени способствовали философско-эстетические работы Фридриха Шиллера (1759-1805), позднее Фридриха Шеллинга (1785-1854) и др.

     Связь эстетики с искусством известна со времен Аристотеля (384-322 до н. э.), она  неоспорима. Вместе с тем, очевидно, что эстетическое, как специфическое отношение человека к миру, окружающей действительности, отнюдь не исчерпывается прекрасным и его художественно-образным отражением в искусстве. Эстетика равно проявляет интерес к многочисленным его разновидностям – трагическому, комическому, возвышенному, низменному, безобразному, ужасному и др., представленным не только в формах искусства, но и в жизни, в реальной действительности.

     Данный  акцент в понимании предмета эстетики, однако, не связан с умалением места и роли искусства в эстетических исследованиях. Искусство, выражая эстетическое отношение человека к миру посредством художественно-образного моделирования, занимает в предметном поле эстетики свое определенное и весьма заметно место. Важно, однако, учитывать диалектику соотношения эстетического и художественного, их связь и различие, единство и относительную самостоятельность. Отмечаемая же тенденция к автономизации, с одной стороны, собственно эстетической (чувственно-ценностной) проблематики, а с другой – общефилософской теории искусства не является абсолютной и имеет значение лишь в плане отражения ее в структуре предмета самой науки, определяемого в целом характером и спецификой эстетического отношения человека к миру, окружающей действительности.

     Природа эстетического отношения к миру в своей основе едина и в  этом смысле между искусством и реальной жизнью нет непроходимой грани. Неслучайно, мы постоянно сравниваем реальную действительность с творением искусства, которые, в свою очередь, проверяем, соотносим с жизнью. Попытки игнорировать или вовсе исключать из этого взаимодействия ту или иную сторону несостоятельны и ведут в тупики либо голого эстетизма, либо ползучего утилитаризма и бытовизма жизни, исключительно рассудочного к ней отношения.

     Из  истории эстетической мысли известны примеры сведения предмета эстетики к некой совокупности норм и канонов  для искусства. Наиболее последовательно  данная точка зрения была выражена в теории и практике классицизма. Никола Буало (1636-1711) – яркий представитель этого направления в эстетике, в частности, призывал художников «прислушаться чутко к достойным доводам и знанья, и рассудка», представленным в виде свода отвлеченных идей и правил, коим надлежало неукоснительно следовать при создании произведений искусства.

     Стремление  сделать искусство образной интерпретацией выработанных эстетикой правил, вопреки  и без учета постоянных изменений  в сфере художественного творчества, эстетического сознания и в самой  жизни общества, в характере его  взаимодействия с природой, по-существу, исходит из противопоставления эстетического сознания во всей широте его проявления в реальной действительности и в искусстве. Великие художники, творившие в эпоху классицизма, - Мольер, Пуссен, Давид, Расин, и др., - стали таковыми в определенной мере, благодаря преодолению в своем творчестве навязываемых классицистской эстетикой схем.

     Научный характер эстетического знания связан отнюдь не с претензией на «истину  в последней инстанции» и не с  канонизацией неких абсолютных правил художественного творчества, а со способностью этого знания отображать и фиксировать наиболее существенное, важное в эстетическом освоении человеком действительности, анализировать проявляемые в этом процессе закономерности, выделяя общее и типологическое в диалектической увязке с уникальным и неповторимым.

     Эстетика, не будучи наукой о нормах, между  тем содержит в себе знания в известном  смысле нормативного характера. В ее арсенале целая система типологических понятий – категорий, фиксирующих  самые разные и наиболее существенные стороны проявления эстетической практики и сознания.

     Использование их при анализе процесса эстетического  освоения человеком действительности позволяет глубже, всестороннее и  целостнее познавать и преобразовывать  ее «по законам красоты». Сами эстетические категории и критерии, будучи важным инструментом познания и практического освоения действительности, есть следствие длительного исторического процесса эстетического взаимодействия человека с миром, его очеловечивания, создания мира « второй природы», т.е. культуры.

     Противоположная точка зрения, сосредоточивающая  внимание лишь на индивидуальном и  неповторимом, что характерно для  концепций позитивистского и  интуитивистского толка, по существу, отказывает эстетике в научности, ведет  к ее ликвидации. Так, ещё в XIX веке известный французский философ и эстетик Ипполит Тэн (1828-1893), стоявший фактически на позициях позитивистской методологии в анализе искусства, писал: «Мое дело изложить факты и показать каким образом произошли они» (И. Тэн. Философия искусства. - М., 1996. – С.13).

     Представители ряда современных ведущих на Западе интеллектуальных направлений в  своем отрицании научности эстетического  знания идут дальше. К примеру, сторонники лингвистической философии, иначе  называемой «концептуальный анализ», вообще не зачисляют эстетику в разряд «респектабельных» философских дисциплин на том основании, что язык ее полон неясности и эстетические суждения зачастую демонстрируют бессмысленность. Однако отказывать эстетике в основании, что эстетические термины подчиняются иной логике, нежели логика обычных описательных выражений, вряд ли обоснованно. Как утверждает один из видных английских эстетиков Р. Вудфилд, оппонируя позитивистам-логикам: «назвать китайскую вазу «элегантной», не тоже самое, что назвать ее «красивой», «изящное» отличается от «тонкого», - и все эти терминологические различия доступны анализу». Представляется, что данный вывод более конструктивен.

     Отмечу, что при всей разнообразности  школ и направлений в эстетике, разнообразии взглядов и высказываний философов-эстетиков, при всех отклонениях и пути её исторического развития, есть что-то связывающее, что разрешает говорить про эстетику как науку на разных ступенях её развития, про смысловое ядро её традиций. Вообще, эстетика как наука продолжает развиваться и обогачиваться учениями, школами, именами, а время – беспристрастный судья – все и всех поставит на свои места. 

2. Предмет эстетики

     Что же является предметом эстетики? На этот вопрос пытались и пытаются ответить не одно поколение эстетиков, но убедительного ответа на него нет. Баумгартен – основоположник эстетики как науки пытался определить её предмет через понятие «совершенное»: это наука про совершенность чувственного познания и усовершенствования вкуса. То есть эстетика – особая сфера знаний, прежде всего знаний о прекрасном, и делиться она на ту часть, которая тянется к философии, и ту, которую сейчас мы называем искусствознанием. В дальнейшем Гегель ликвидировал это «раздвоение» предмета эстетики и сузил его к «царству прекрасного», к искусству, в первую очередь безупречного. Г. Чернишувский, тоже, определяя предмет эстетики через прекрасное, расширил его рамки до объединения всего разнообразия эстетического отношений человека к действительности.