Вклад российских ученых в мировую экономическую науку

    А. В. Чаянов не отрицал и социально-экономической  дифференциации российского крестьянства. Более того, с 1927 г. он рассматривал демографическую дифференциацию лишь как общий фон дифференциации социальной. Однако ученый доказывал, что в послереволюционное время последний вид дифференциации приобрел новые специфические черты: исчезли хозяйства помещиков, крупных предпринимателей-капиталистов, расслоение крестьянства происходило главным образом как отщепление от семейно-трудовых хозяйств новых самостоятельных типов предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых и вспомогательных.

    А. В. Чаянов полагал, что распространенная в советской экономической литературе трехчленная схема “кулак—середняк—бедняк”  чрезмерно упрощала и даже огрубляла действительность, ибо сводила в одну (кулацкую) группу как последовательно капиталистические, так и крепкие крестьянские хозяйства, использующие наемный труд в качестве дополнения к труду членов самой крестьянской семьи. Этой схеме он противопоставлял собственную, более дробную классификацию, включающую шесть типов хозяйств:

    капиталистические;

    полутрудовые;

    зажиточные  семейно-трудовые хозяйства;

    бедняцкие семейно-трудовые;

    полупролетарские;

    пролетарские.

    В работе “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации” (1927) Чаянов выдвинул оригинальный план разрешения социальных противоречий в деревне через кооперативную коллективизацию различных типов хозяйств (со второго по пятый) с последующим ограничением и экономическим вытеснением эксплуататорских отношений и привлечением сельских пролетариев к семейно-трудовому хозяйствованию посредством кооперативного кредита.

    Теория  крестьянской кооперации Подчеркивая  преимущества хозяйства семейно-трудового  типа, обусловившие их устойчивость (использование привязанности крестьянина к земле, точный учет почвенно-климатических, погодных условий, детальное знание особенностей сельскохозяйственного труда и т.п.), А. В. Чаянов не считал возможным идеализировать мелкое крестьянское хозяйство. Уже отмечалось, что он отчетливо видел те препятствия, которые ставит семейно-трудовая, ячейка на пути научно-технического прогресса (пример с внедрением молотилок). Кроме того, сама цель крестьянского хозяйства — обеспечить потребление относительно небольшой по размерам семьи — несла в себе весьма заметные пределы для расширения товарности и общего подъема производства.

    Отрицательную роль в этом плане играла также  резко выраженная сезонность сельскохозяйственных работ.

    Путь  к кардинальному повышению эффективности аграрного сектора Чаянов усматривал в массовом распространении кооперации, при которой от семейно-трудового хозяйства постепенно отпочковывались бы и переходили в ведение крупных кооперативных товариществ операции по переработке, хранению, сбыту крестьянской продукции, закупке и обслуживанию техники, заготовке минеральных удобрений, семян, племенная, селекционная работа, кредитное дело, словом, все те операции, где крупное хозяйство имеет явный перевес над мелким. По мнению ученого, это помогло бы сочетать преимущества самостоятельного хозяйства отдельной семьи с теми плюсами, которые несет с собой обобществленное производство и обмен.

    Первые  работы А. Чаянова по теории кооперации появились еще в дореволюционный  период (статьи по истории и практике кооперативного движения в Италии, Бельгии, Франции; подготовка общего лекционного курса по истории и теории кооперации). В послереволюционный период создание кооперативной теории Чаянова окончательно завершилось.

    Ученый  подходил к кооперации с двух сторон — как к организационной форме хозяйства и как к общественному движению. Ценность кооперации как движения заключалась, по Чаянову, в ее антикапиталистическом и антибюрократическом содержании. Вовлекая крестьян в самостоятельную деятельность по закупке товаров, переработке и сбыту продукции, осуществлению других хозяйственных функций, кооперативы освобождают их от эксплуатации со стороны перекупщика, ростовщика, купца, прасола. Кооперативы поддерживают и развивают тягу крестьян к формам хозяйственного самоуправления (собраниям, выборам правления и демократическому контролю за его работой и т.п.).

    Чаянов, как уже отмечалось, протестовал  против тенденции к огосударствлению кооперативов, впервые отчетливо  проявившейся в годы “военного коммунизма”. Всячески отстаивая самостоятельность кооперативных организаций, он выступал с позиций “согласования интересов” кооперации и государства — через генеральный договор госорганов с кооперативными центрами[2] (с указанием твердых цен, тарифов и маршрутов перевозок, но без непосредственного вмешательства извне в дела кооперативных товариществ).

    Вопросы организации аграрного сектора  Система теоретических взглядов А. В. Чаянова была бы раскрыта неполно  без анализа его воззрений  на организацию сельскохозяйственной отрасли в целом.

    Уже летом 1917 г. ученый выдвинул подробный  план реконструкции аграрного сектора: передача земли в собственность  трудового крестьянства, введение трудовой собственности на землю (без права  купли-продажи участков) , передача государству помещичьих хозяйств и образцовых имений, введение единого сельхозналога для частичного изъятия дифференциальной ренты. Программа Чаянова была весьма радикальной и предвосхитила многие аграрные нововведения эпохи нэпа. Характерно, что уже в 1917 г. ученый отрицательно отнесся к эсеровскому требованию об уравнительном наделении крестьян землей, полагая, что подобный режим землепользования не соответствует гибкой природе семейно-трудового хозяйства и потребует непосильных затрат при многократных межевых переделах.

    Намечая планы аграрного переустройства, Чаянов исходил из необходимости  следовать двойственному критерию — повышение производительности труда и демократизация распределения  национального дохода. Позднее им было предложено разграничение двух типов рентабельности аграрных мероприятий: экономическая рентабельность выражалась в росте доходов отдельного хозяйства, социальная — в реализации интересов всего народного хозяйства. Уже в ранних работах ученый выдвинул положение об “Организованном Общественном Разуме” как едином субъекте аграрной политики, т.е. о подчинении аграрного сектора высшим долговременным интересам общества.

    Крупным достижением Чаянова является выдвинутая им теория дифференциальных оптимумов  сельскохозяйственных предприятий. По Чаянову, оптимум имеет место там, где при “прочих равных условиях себестоимость получаемых продуктов будет наименьшая” [5]. Согласно Чаянову, в аграрном секторе экономики оптимальные размеры хозяйств весьма сильно зависят от природно-климатических, географических условий, биологического характера процессов, других особенностей, поэтому учет регионального фактора здесь особенно необходим.

    Чаянов  выдвинул и весьма простую методику определения оптимальных размеров предприятия. Так, в земледелии все  элементы себестоимости подразделялись им на три группы:

    уменьшающиеся при укрупнении хозяйств (административные расходы, издержки по использованию машин, оборудования, построек);

    увеличивающиеся при укрупнении хозяйств (транспортные издержки, потери, связанные с ухудшением надзора за качеством труда);

    не  зависящие от размера хозяйства (стоимость семян, удобрений, погрузочно-разгрузочные работы и т.д.).

    По  Чаянову, задача нахождения оптимума сводится к нахождению точки, в которой  сумма всех трех видов издержек на единицу продукции будет минимальной.

    Вплоть  до середины 1920-х гг. концепция дифференциальных оптимумов использовалась Чаяновым в целях обоснования “вертикальной  кооперации” (для самостоятельных  и относительно небольших крестьянских хозяйств). Б 1928—1930 гг. положение резко изменилось. В указанные годы в центре внимания А. В Чаянова находятся уже вопросы организации крупных и крупнейших сельскохозяйственных предприятий — совхозов. Такой поворот в научных занятиях, ознаменовавший фактически разрыв с прежней концепцией индивидуального семейно-трудового хозяйства (как основы аграрного сектора) ” не является итогом естественной идейной эволюции ученого. Скорее речь шла о вынужденном компромиссе с системой, которую сам он именовал “государственным коллективизмом”.

    Новая программа Чаянова предусматривала  первоочередное создание гигантских (размером в 40—100 тыс. га) централизованно управляемых  хозяйств по производству зерна. После  простейших с точки зрения организации  зерновых совхозов данная форма должна была распространяться в овощеводстве, льноводстве, хлопководстве. Для предприятий каждой отрасли ученым были разработаны дифференцированные технические и организационные нормативы. По Чаянову, всеохватывающая система механизированного земледелия должна была сформироваться довольно быстро — за 10—15 лет.

    Внешне, несомненно, конформистская последняя  программа Чаянова продиктована не только естественным чувством самосохранения.

    Чаянов  желал быть полезным Отечеству даже в труднейших условиях “великого  перелома”. С этим связаны его попытки внедрить научные разработки при организации Дигорского агроиндустриального комбината в Северной Осетии, Еланского и Воловского комбинатов в Тульской области, зернового совхоза “Гигант” под Ростовом, хлопкового совхоза “Пахта—Арал” в Голодной степи. Некоторые исследователи считают эти разработки прообразом современных агроиндустриальных комбинатов. [1] Таким образом, воззрения А. В. Чаянова претерпели значительную эволюцию. На разных этапах он высказывал различные, порой противоположные взгляды. Но в историю экономической мысли А. В. Чаянов вошел, прежде всего, как теоретик трудового крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации. Именно в учении о вертикальной крестьянской кооперации, способной сочетать высокую мотивацию к труду отдельной крестьянской семьи и преимущества, добровольно создаваемых кооперативов, проявились основные теоретические достижения этого экономиста.  

    2.2. Исследование проблем  экономической динамики  Н.Д. Кондратьевым 

    Николай Дмитриевич Кондратьев, согласно сословному положению, “крестьянин Костромской губернии”, родился в 1892 г. в семье гравера-отходника. Учился в церковно-приходской школе, затем в церковно-учительской семинарии, откуда в 1906 г. был исключен “за неблагонадежность”. В годы революции 1905—1907 гг. примыкал к партии эсеров, был членом ее уездного комитета, вел пропаганду, кружковую работу, около семи месяцев провел в тюрьме.

    После сдачи экстерном экзамена на аттестат зрелости (в 1910 г.) Н. Д. Кондратьев поступил в Петербургский университет — на экономическое отделение юридического факультета. Среди его учителей были выдающиеся ученые: М. И Туган-Барановский, М. М Ковалевский, А. С. Лаппо-Данилевский, Л. И. Петражицкий, В. В. Святловокий и др. Близким другом Н. Д. Кондратьева (еще со школьной скамьи) был Питирим Сорокин — в будущем видный социолог.

    Годы, проведенные в университете, были для Н. Д Кондратьева годами напряженной  работы. Только за 1912—1914 гг. вышло более 20 его статей, рецензий и рефератов. Н. Д Кондратьев, активный участник студенческих волнений, продолжает вести кружки эсеровского направления, а в 1913 г. во время празднования 300-летия дома Романовых подвергается месячному тюремному заключению В 1915 г выходит первая монография молодого ученого “Развитие хозяйства Кинешемокого земства Костромской губернии”, благожелательно встреченная критикой. В том же году Н. Д Кондратьев успешно заканчивает курс и по ходатайству учителей остается при университете “для приготовления к профессорскому званию”. После Февральской революции Кондратьев вновь становится видным деятелем эсеровской партии (вышел из ПСР в 1919 г.), участвует в подготовке крестьянских съездов, работе общественных организаций, избирается по списку эсеров в Учредительное собрание. В канун октябрьских событий 1917 г. Кондратьеву поручен пост товарища (заместителя) министра Временного правительства по продовольствию.

    В конце 1917—1918 гг. ученый, по всей видимости, переживает серьезный идейный я  психологический кризис: находясь в  оппозиции к новой власти, он мучительно ищет свое место в создавшейся системе общественных связей. Мало пишет, почти не публикуется. С 1918 г. Кондратьев живет в Москве: работает в различных научных учреждениях, занимается преподавательской работой. В 1920 г. Н. Д. Кондратьев — к этому времени уже профессор — становится директором Конъюнктурного института, руководству которого он отдал лучшие годы жизни.