Вклад российских ученых в мировую экономическую науку

     В числе лауреатов Нобелевской  премии по экономике наряду  с выходцем из России Василием Леонтьевым значится и академик Леонид Витальевич Канторович (1912-1986). Л.В. Канторович обратил на себя внимание как вундеркинд еще в раннем детстве своими выдающимися математическими способностями. С опережением на несколько лет окончил Ленинградский университет и вскоре стал профессором. Еще в юношеском возрасте выполнил фундаментальные исследования в области теории приближенных вычислений и функционального анализа. Но вершиной его творчества стало создание новой ветви математики, именуемой линейным программированием и имеющей непосредственное приложение к экономике. В конце 30-х годов молодой профессор продемонстрировал возможность использования теории линейного программирования при решении задачи оптимального раскроя материала. По сути, этим были заложены основы математической теории оптимального планирования и использования ресурсов, которой Л. В. Канторович посвятил свою жизнь. Его работы в области приложения математических методов к решению экономических задач были отмечены Государственной и Ленинской премиями. В 1964 году Л.В. Канторович избирается академиком и становится лидером советской экономико-математической школы. Как одному из отцов теории линейного программирования и приложения методов математического программирования к решению экономических задач ему в 1975 году присуждается Нобелевская премия по экономике (совместно с американцем Т.Ч. Купмансом). Работы Л.В. Канторовича в области математической экономики широко известны во всем мире, используются в макроэкономических исследованиях.

     Безусловны и выдающиеся заслуги,  значительный вклад в развитие  экономико-математической теории  академика Александра Ивановича  Анчишкина (1933—1987), известного своими  работами в области макроэкономического  прогнозирования. 

     Таким образом, развитие экономических концепции в России находится в общем русле этого процесса в мире. При этом российские ученые внесли свой, может быть еще не вполне оцененный, вклад в развитие отдельных вопросов экономической науки. История экономической науки, естественно, не имеет конца, она творится непрерывно, пока продолжается жизнь. Теоретическая и прикладная экономика обогащают человечество новыми знаниями, достижениями. Об этом свидетельствует факт ежегодного присуждения Нобелевской премии по экономике выдающимся ученым начиная с 1961 года. Хотя экономическая наука явно отстает от практических запросов, было бы искажением истины не видеть ее продвижения вперед, обогащения теоретического и прикладного арсеналов этой науки. О возрастающей важности экономической науки свидетельствует привлечение ученых-экономистов в состав не только советников, но и членов правительств. Как справедливо отмечал еще Дж. М. Кейнс, идеи ученых-экономистов влияют на экономическую и государственную политику гораздо больше, чем, кажется на первый взгляд.

     Экономическая образованность становится  неотъемлемой частью общечеловеческой  культуры. Экономика стала гуманитарным  предметом, изучаемым не только  в высших учебных заведениях, но и в общеобразовательной  школе. Продолжает расти и ветвиться древо экономической науки, в кроне которого зарождаются и развиваются новые течения экономической мысли, призванные полнее и глубже объяснять наблюдаемые и предвидеть будущие экономические события. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Вклад российских  ученых в мировую экономическую мысль

2.1. Экономическое учение А.В. Чаянова 

    Период 1920-х гг. не случайно именуют “золотым веком” экономической мысли в  СССР.

    Господство  ортодоксального марксизма, представленного  столь громкими именами, как Н. И. Бухарин, Г. М. Кржижановский, Е. А. Преображенский, Г. Я. Сокольников, тогда еще не исключало развития альтернативных течений. В науке много и плодотворно трудились экономисты, считавшие себя марксистами, но не входившие в коммунистическую партию, — В. А. Базаров, А. А. Богданов. Существовали направления немарксистской мысли, чьи представители (Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Литошенко, Л. Н. Юровский и др.) добивались выдающихся результатов в развитии, как экономической теории, так и новой хозяйственной практики.

    К числу последних направлений относится и так называемая организационно-производственная школа (Н. П. Макаров, А. Н. Минин, А. А. Рыбников, А. В. Чаянов, А. Н. Челинцев и др.). Школа возникла еще в дореволюционный период в связи с быстрым ростом крестьянских кооперативов, но пик ее практической и творческой деятельности приходится на период нэпа.

    Признанным  лидером организационно-производственной школы, автором ее основополагающих идей стал крупный русский экономист  Александр Васильевич Чаянов (1888—1937) .

    Биографы  называют А. В. Чаянова одним из последних энциклопедистов. Действительно, наряду со специальными экономическими работами, библиографический список которых насчитывает более 200 наименований, его перу принадлежат несколько книг по истории Москвы и ее окрестностей, искусствоведческие исследования, пять повестей в стиле социальной утопии и фантастики, сборник стихов и, наконец, детективный сценарий, по которому в 1928 г. был поставлен фильм “Альбидум”.

    А. В. Чаянов родился 17 (29) января 1888 г. в  Москве. Его отец-крестьянин по происхождению — мальчиком пошел работать на ткацкую фабрику, со временем став компаньоном хозяина, открыл собственное дело. Мать А. В. Чаянова происходила из культурной образованной семьи, была в числе первых выпускниц Петровской земледельческой и лесной академии.

    Видимо, под влиянием матери А. В. Чаянов поступил (1906) в Московский сельскохозяйственный институт (так называлась тогда Петровская академия). Среди учителей Чаянова выделялись крупнейшие специалисты-аграрники, профессора Н. Н. Худяков, А. Ф. Фортунатов, Д. Н. Прянишников. С Петровской академией связана вся жизнь А. В. Чаянова. Здесь он прошел долгий, многотрудный путь от студента до ведущего профессора, ученого с мировым именем.

    Уже в дореволюционный период А. В. Чаянов совершил ряд ознакомительных поездок в страны Западной Европы, что значительно расширило его кругозор. В 1910 г. он был оставлен для подготовки к преподавательской работе при кафедре сельскохозяйственной экономии. С этого времени регулярно выходят его научные труды по теории крестьянского хозяйства и кооперации. С кооперативным движением связана и общественно-политическая деятельность Чаянова, с 1915 г. он непременный участник высших органов российской кооперации, именно кооперативное движение выдвигает его осенью 1917 г. на пост товарища (заместителя) министра земледелия в последнем составе Временного правительства.

    А. В. Чаянов никогда не состоял в  какой-либо политической партии. В революционный  период он и его единомышленники  пытались превратить кооперативные организации в самостоятельную силу (не только экономическую, но и социально - политическую).

    Первые  годы после Октябрьской революции  сотрудничество с правительством большевиков  давалось Чаянову не без проблем  — он не мог принять проводившегося тогда курса на огосударствление кооперации. Тем не менее, уже с 1919 г. Чаянов весьма активно работает в Народном комиссариате земледелия, готовит план восстановления сельского хозяйства, возглавляет научный семинарий по сельскохозяйственной экономии и политике. В 1922 г. на базе семинария организуется крупный научно-исследовательский институт, руководство которым поручается А. В. Чаянову.

    В 1922—1923 гг. Чаянов совершает полуторагодичную зарубежную командировку, посещает США, Германию, лично знакомится с ведущими зарубежными учеными-аграрниками. По возвращении из командировки продолжает работу в Наркомземе, много сил отдает преподавательской работе, руководит институтом сельскохозяйственной экономии. Период 1923—1927 гг. — наиболее плодотворный в жизни ученого, именно тогда вышли его основные обобщающие труды “Организация крестьянского хозяйства” (1925) , “Краткий курс кооперации” (1925) , “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации” (1927) .

    После дискуссии о дифференциации крестьянства (1927) и в связи с начавшейся политикой свертывания нэпа на Чаянова обрушиваются первые несправедливые гонения. Он обвиняется в стремлении увековечить неэффективное мелкое крестьянское хозяйство, позднее его назовут “неонародником” и идеологом кулачества. В 1928 г. ученый был вынужден покинуть пост директора института сельскохозяйственной экономии.

    1 июля 1930 г. А. В. Чаянов арестовывается  по делу о вымышленной “Трудовой крестьянской партии”. В тюрьме он продолжает работать, создает рукопись “Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933—1937 гг.”, пишет монографию по истории западноевропейской гравюры. После четырех лет тюремного заключения Чаянова отправляют в ссылку в Алма-Ату, где он несколько лет работал в республиканском комиссариате земледелия, преподавал в сельскохозяйственном институте. В марте 1937 г. А. В. Чаянов был вновь арестован. 3 октября приговорен к расстрелу и в тот же день расстрелян. Имеются свидетельства, что и в ссылке он продолжал работать над рукописью исторического романа “Юрий Суздальский”, судьба которой до сих пор неизвестна.

    В методологическом отношении концепция  А. В. Чаянова вобрала как отечественные, так и зарубежные источники. Сам  Чаянов числил среди своих предшественников автора “Домостроя” Сильвестра, первых российских агрономов-экономистов А. Болотова, Д. Шелехова некоторые идеи о мелком крестьянском хозяйстве позаимствованы им у аграрников России начала XX в. В. Косинского, А. Фортунатова наконец, кооперативные теории Чаянова близки концепциям А. Чупрова, М. Туган-Барановского, С. Прокоповича.

    Зарубежными предшественниками Чаянова принято  считать немецких экономистов Т. Гольца, Ф. Эребо, швейцарского аграрника  Э Лаура. Их теории, в которых сформулированы принципы эффективного хозяйствования на крупных капиталистических фермах, Чаянов творчески переработал для условий семейно-трудовых хозяйств в России. Большое влияние на взгляды Чаянова оказали также работы немецких экономистов И. Тюнена, А. Вебера по рациональному размещению производительных сил в масштабе региона, народного хозяйства в целом. Всю совокупность теоретических воззрений А В. Чаянова можно условно разделить на три основные части: концепцию трудового хозяйства отдельной крестьянской семьи, теорию крестьянской кооперации, теорию организации аграрного сектора в целом.

    Концепция семейно-трудового крестьянского  хозяйства Главным предметом  теоретических исследований А. В. Чаянова  является семейно-трудовое крестьянское хозяйство в его взаимоотношениях" с окружающей экономической средой. Такое хозяйство нацелено в первую очередь на удовлетворение потребностей самих членов семьи. Чаянов рассматривает его как главным образом натуральное хозяйство, втягивающееся в процесс рыночного обмена с целью продажи излишков и лучшего удовлетворения собственных нужд. В отличие, скажем, от работ русских марксистов, Чаянов в своих дореволюционных исследованиях интересовался не процессом образования российского рынка и капитализма в их влиянии на хозяйство крестьянина, а самим этим хозяйством во взаимодействии его натурально-потребительских и (в меньшей степени) товарно-рыночных черт.

    Определяя предмет своего исследования, А. В. Чаянов в главном труде “Организация крестьянского хозяйства” (1925) писал: “Мы... стремимся понять, что собою представляет крестьянское хозяйство с организационной точки зрения, какова морфология того производственного аппарата, который называется трудовым крестьянским хозяйством... Нас интересует не система крестьянского хозяйства и формы организации в их историческом развитии, а сама механика организации оного процесса”.

    Итак, первая стадия анализа А. В. Чаянова  касается организации хозяйства  отдельной крестьянской семьи. В  качестве основополагающих выступают  здесь понятия организационного плана и трудопотребительского  баланса крестьянского хозяйства, сформулированные еще в дореволюционных работах Чаянова. Организационный план, или субъективное отображение крестьянином системы целей и средств хозяйственной деятельности, включал в себя выбор направления хозяйства, сочетания его различных отраслей, увязку трудовых ресурсов и основных объемов работ, разделение продукции, потребляемой в собственном хозяйстве, и продукции, направляемой на рынок, баланс денежных поступлений и расходов. В свою очередь концепция трудопотребительского баланса исходила из того, что крестьянин, используя в своем хозяйстве собственный труд и труд членов своей семьи, стремится не к максимуму чистой прибыли, а к росту общего, валового дохода, равновесию производственных и природных факторов, соответствию производства и потребления, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года. Поскольку конечной целью трудового крестьянского хозяйства остается потребление, а не накопление денежных средств, рыночные критерии здесь не всегда применимы. Так, категория заработной платы в некапиталистическом хозяйстве крестьянина превращается в его чистый доход, пополняющий личный бюджет семьи. Точно так же модифицируется земельная рента — в семейном крестьянском хозяйстве она теряет нетрудовой характер, принимает вид избыточного дохода, получаемого крестьянской семьей из-за выгод местоположения по отношению к рынку сбыта, повышенного плодородия земли, других факторов.

    Неприменимостью предпринимательских, рыночных критериев  А. В. Чаянов объяснил и низкий уровень  распространения в крестьянских хозяйствах высокопроизводительных молотилок. В данном случае труд крестьян, вытесняемый машиной, в условиях зимнего времени не мог найти себе никакого применения. Введение усовершенствованной машины не только не увеличивало общей суммы доходов крестьян, но уменьшало ее на величину ежегодной амортизации машины. Кроме того, как отмечал он, крестьяне в годы неурожаев, чтобы добиться хотя бы некоторой стабильности потребительских доходов, не снижали, а, наоборот, резко повышали предложение труда, благодаря чему зарплата в аграрном секторе России оказывалась обратно пропорциональной ценам на хлеб. В случае же улучшения рыночной конъюнктуры крестьянское хозяйство не увеличивало, а сокращало годовой фонд рабочего времени, чтобы облегчить условия труда и жизни. К числу парадоксальных ситуаций, объясненных Чаяновым, относились также уплата крестьянами очень высоких “голодных аренд” (с целью загрузить во что бы то ни стало свободные рабочие руки) ; регулярная практика отхожих промыслов (они ослабляли собственное земледельческое хозяйство, но давали крестьянам возможность более равномерно распределить трудовые ресурсы по временам года). Таким образом, именно семейно-трудовая теория Чаянова сумела раскрыть смысл целого ряда экономических фактов, которые до нее не находили теоретического объяснения.