В периоды “относительной политической
стабильности” правящие группировки
закрывают глаза на теневую
активность “квазичастных” монополий,
снижая налоговое бремя и разрешая
осуществлять сомнительные операции
на финансовых рынках. В периоды
же обострения политической ситуации,
например во время президентских или парламентских
выборов, угрожающего роста платежей,
всплеска забастовочной активности, правящие
группировки способствуют сохранению
социально-политической стабильности
и консервации сложившегося режима, используя
средства квазичастных монополий.
Подобный
“симбиоз” нынешних правящих группировок
и крупнейших “квазичастных” монополий
предполагает значительный рост теневой
экономической активности, так как
без нее невозможно создание скрытого
от общества “фонда стабильности”, расходуемого
в чрезвычайных политических ситуациях.
Именно
новая весьма активная и распространенная
в России форма монополизма “снизу”
- это система “крыш”, то есть неформальных
группировок, которые делят между
собой тот или иной рынок, не брезгуя такими
грязными методами, как насилие и террор.
Неправовой характер экономических
преобразований, в свою очередь,
обуславливает и неэффективность
работы правоохранительной системы,
в которой ныне не заинтересованы
прежде всего правящие группировки, ведь
нормальная работа суда, прокуратуры и
других правоохранительных органов связывала
бы руки представителям «высокостатусных»
групп в борьбе за раздел и передел бывшей
социалистической собственности.
Глава 2.
Криминальное государство.
Являясь “разработчиком и реализатором”
криминогенной экономической политики,
государство, естественно, утратило
возможность выполнять свою основную
функцию в условиях реформы – служить
надежным барьером на пути растущей криминализации.
Оно оказалось слишком слабым для того,
чтобы справиться с развитием криминального
бизнеса. Более того, оно само оказалось
участником этого бизнеса. В результате,
государство как хозяйствующий субъект
сильнейшим образом ослабило государство
как политический институт и систему национальной
безопасности. Иначе говоря, поскольку
государственные чиновники входят в состав
криминального бизнеса, берут взятки и
работают “на себя”, то государство не
имеет возможности реализовать управленческие
функции и не может рассчитывать, что его
решения будут выполняться. Государство
как аппарат власти, управления и гарант
национальной безопасности направлено
против самого себя в условиях сращивания
бизнеса и политики и породило новый тип
управления – криминальное государство,
ответственное за свое участие в теневой
экономике.
Разросшаяся
бюрократия стала питательной почвой
для бурного развития коррупции,
охватившей все уровни властных структур,
в том числе правоохранительные органы,
прокуратуру и суды, в результате чего
государство оказалось ныне неспособным
вести эффективную борьбу с теневой экономикой.
Государство
развратило службы МВД, ФСБ и других
силовых структур, не проведена результативная
реформа судебных и правоохранительных
органов, а сам характер управленческой
деятельности оказался противоправным.
По оценке А.Илларионова, “букет новых
кризисов” - бюджетный, неплатежный, расчетный,
инвестиционный, долговой, банковский
– это прямое следствие нынешнего курса
правительства.
В ряде случаев важнейшие составляющие
государственной политики идут
вразрез с правовыми и морально-нравственными
нормами. Наиболее яркий пример
– приватизация, где новая экономическая
элита и политическое руководство,
по всей вероятности, смогли достигнуть
договоренности. Сегодня уже трудно говорить
о четком разграничении между государственным
и частным сектором экономики, в которой
произошла “полная диффузия” форм собственности.
Простой
и распространенный метод в системе
приватизации – “дойка кредитной коровы”.
Схема ее функционирования следующая.
Центральный банк России предоставляет
предприятию кредит под низкие (для России)
проценты для выплаты задолженности по
заработной плате. Деньги тут же помещаются
на рыночных условиях в коммерческий банк,
находящийся с предприятием в “особых”
отношениях. Разница, возникающая на этой
операции, кладется руководителями предприятия
и участвующими в доле банковскими работниками
на счета в оффшорных банках.
По имеющимся данным, доходы от приватизации
половины государственного имущества
близки к нулю. За годы проведения приватизационной
кампании объем промышленного производства
в России снизился вдвое, “разложение”
государственной собственности стало
источником криминализации экономики.
Собственность распродана по
абсурдно заниженным ценам. Так,
согласно данным банка CS Fars Boston,
российские нефтяные компании
продают испытанные месторождения
всего по четыре цента за
добываемый на них баррель, что
фактически ниже североамериканской цены,
составляющей 7,06 доллара. Телефонные компании
продаются по 116,62 доллара за линию, ничтожную
долю от 637 долларов в Северной Америке
и 2083 в Венгрии. По свидетельству представительства
названного банка Б.Джордана, компания
типа “Единой энергосистемы”, производящая
то же количество киловатт, в США стоила
бы около 49 млрд. долларов, в Центральной
Европе – более 30 млрд. В России же она
продана всего за 200 млн. долларов, то есть
менее чем за 1% ее реальной стоимости.
Аналогичная ситуация наблюдается при
продаже предприятий отечественным инвесторам,
где, например, по одной цене – 3 млн. долларов
были проданы мотель “Ольгино” в Петербурге,
Северное морское пароходство и Мурманский
траловый флот. Приватизация “Росгосстраха”
и “Норильского никеля”, “Тюменской
нефтяной компании” и “Сибнефти” также
была проведена с грубейшими нарушениями
законодательства.
Массовая приватизация в России
с момента ее начала представляет
собой колоссальную спекулятивную
операцию, безусловно, ведущую к криминализации
экономики. Среднестатистический житель
РФ, не имевший ранее больших и лишенный
вследствие «шоковой либерализации» последних
сбережений, не может быть активным участником
новых, рыночных отношений. Основная часть
крупных капиталов создавалась и создается
за счет теневой деятельности, взяточничества,
воровства, поэтому ведущее положение
в экономической жизни объективно заняли
тесно связанные с теневой экономикой
представители коррумпированного государственного
аппарата. Сотни ваучерных и инвестиционных
фондов аккумулируют накопления доверчивых
граждан, в большинстве своем ничего не
понимающих в рыночных финансовых операциях.
Многие фонды оказались созданными полууголовными
и уголовными элементами, воспользовавшимися
отсутствием какого-либо контроля за их
деятельностью со стороны государства.
Крупными
скандалами сопровождалась в свое время
деятельность таких финансовых компаний,
как “МММ”, “Независимая нефтяная
компания”, “Технический прогресс”,
“Торговая финансовая корпорация Л.Е.Н.И.Н.”,
коммерческий банк “Чара” и других. Существует
точка зрения, что государство намеренно
давало возможность разрастаться финансовым
пирамидам. В период гиперинфляции оно
извлекло из оборота десятки триллионов
рублей наличных денег. Значительная часть
средств населения впоследствии была
просто конфискована государством посредством
таможенных и налоговых органов.
Финансовый кризис августа 1998г.
также напрямую связан с деятельностью
государства. Политика накопления
государственного долга российским
правительством сильно напоминает многочисленные
финансовые пирамиды, так как она основывалась
на том, что погашение предыдущих долгов
происходило за счет новой эмиссии и расширения
круга держателей бумаг. Несмотря на неоднократные
предупреждения ученых, никаких мер для
предотвращения кризиса предпринято не
было. Расследование, проведенное специальной
комиссией Совета Федерации, показало,
что одной из причин столь странного поведения
тогдашних руководителей правительства
и ЦБ был конфликт интересов, связанный
с тем, что они активно играли на рынке
ценных бумаг. Центральный банк был самым
крупным спекулянтом на рынке, заработав
за счет бюджета десятки триллионов рублей.
Да и многие руководящие чиновники, имевшие
отношение к принятию соответствующих
государственных решений, как утверждает
бывший генеральный прокурор Ю.Скуратов,
наживались на указанных спекуляциях.
Однако наиболее важным рычагом
хозяйственной власти является
финансовый контроль. Большинство
российских предприятий в течение
последних 10 лет находится в состоянии
жесткого финансового кризиса. Нет денег
на налоги, зарплату, сырье, материалы,
энергию, не говоря уже об инвестициях.
Кризис платежей и необходимость любой
ценой вымаливать у государства или банка
кредиты – все это стало правилом. В таких
условиях срабатывает “цепочка” финансовой
зависимости.В самом низу находится работник,
которому могут выдать, а могут и не выдать
(это зависит непосредственно от администрации)
зарплату. Задержки составляют от одного
до пяти месяцев, а уход с работы проблемы
не решит: за годы реформ доля безработных
возросла в 7 раз. Гораздо выше – зависимая
от банка администрация: даст или не даст
он кредит, а если даст, то на каких условиях?
Еще выше – государственные органы: от
мелкого чиновника в администрации региона
до администрации президента и парламента,
все они распределяют и перераспределяют
различные государственные ресурсы и
льготы. Добавим сюда активнейшее влияние
Мингосимущества на процесс приватизации,
влияние внешнеэкономических ведомств
на условия экспортно-импортных сделок,
администрации президента – на налоговые
льготы, парламента – на распределение
бюджета, и мы получим сложнейшую систему
финансовых взаимосвязей между предприятиями,
банками и различными федеральными республиканскими
и региональными государственными органами.
Как правило, юридически зафиксированные
формы собственности в России
неадекватны их действительному
экономическому содержанию. На деле
крупные пакеты акций в руках
государства редко служат инструментом
его реального контроля государства над
деятельностью предприятий. Вмешательство
государства чаще всего принимает форму
вмешательства лишь конкретных чиновников,
преследующих личные выгоды от принятия
тех или иных решений – например от продажи
государственных пакетов акций.
В настоящее
время государственная собственность
по-прежнему, если не в большем масштабе,
сулит баснословные прибыли чиновнику,
продолжающему выполнять роль “квазисобственника”.
В условиях переходной экономики
в постсоветской России частная
собственность, дающая субъекту свободу
хозяйственной деятельности, по сути,
стала подразумевать не столько правовую
ответственность, сколько ответственность
перед собственно криминальными структурами
в государственном обличье.
Коррупция проникла
практически во все
сферы общественной
жизни России. Средства
массовой информации
регулярно сообщают
о фактах коррупции
среди депутатов, госчиновников,
работников правоохранительных
и налоговых органов,
судей.
Формы
коррупции в системе
государственной, муниципальной
и негосударственной
службы включают:
•
устройство на работу
в подчиненные
или косвенно контролируемые
– друзей, родственников
и знакомых;
•
субсидирование политических
кампаний;
•
вознаграждение за получение
выгодных контрактов (“черные”
комиссионные и оплата
псевдоконсультационных
услуг);
•
служебное мошенничество;
•
установление платы
за услуги, предоставление
которых входит в
круг служебных обязанностей
чиновника (например,
за представление
к генеральскому
званию или за получение
отпуска в летнее время);
•
получение “комиссионных”
за размещение государственного
заказа на той или
иной фирме (на строительство
зданий, дорог, коммуникаций,
приобретение автомобилей
и компьютеров
для чиновников);
•
оказание чиновникам
чрезмерного “гостеприимства”
и иных «знаков внимания»
со стороны бизнесменов (например,
предоставление детям
чиновника стипендии
для обучения в иностранном
университете);
•
патронаж чиновника
над определенными
государственными контрактами,
осуществляемый через
подставные фирмы
или так называемых
“партнеров” либо непосредственно
в форме “консультирования”;
•
отправка “самих себя”
в заграничные командировки
с произвольно установленным
размером суточных;
•
использование политическими
партиями своего влияния (настоящего
или будущего) для
сбора “добровольных
пожертвований” со
стороны представителей
бизнеса в обмен на размещение
государственных заказов (это
может быть облечено
в форму взносов в “благотворительный
фонд” или помощь, оказываемую
детскому дому);
•
вымогательство взяток
служащими налоговых
и таможенных органов
с экспортеров или импортеров
посредством назойливой
демонстрации своего
права произвольно устанавливать
размеры налога в рамках
определенного законом;
•
“государственный дорожный
рэкет”, то есть вымогательство
взяток у водителей
сотрудниками органов,
обеспечивающих безопасность
дорожного движения,
под угрозой наложения
штрафа за якобы или
действительно имевшее
место нарушение правил
дорожного движения (при
этом размер взятки
зачастую меньше суммы
штрафа, установленной
законом);