Россию, как страна третьего эшелона развития капитализма

Если по структуре ВВП  эти страны в 1970-е гг. отставали  от развитых на 50 лет, то по производительности труда в экономике – более  чем на 125 лет, а в сельском хозяйстве  – почти на 200 лет. Асинхронность  касается как экономических аспектов, так и социальных. Хотя охват обучением  в высшей школе в странах "третьего мира" близок к уровню развитых стран  Западной Европы, доля неграмотных  еще чрезвычайно велика – на уровне середины прошлого века. Многие различия вообще не поддаются однозначному измерению, поскольку связаны с особенностями  цивилизационного развития. Долгое время  европейская культура, цивилизация "христианского мира" оказывала  на них довольно скромное воздействие, поэтому в наши дни ценности западной цивилизации часто идут вразрез  с традиционными нормами морали и права, а потому вызывают реакцию  отторжения даже у наиболее просвещенной части общества.

Современный "третий мир" развивается под влиянием двух прямо  противоположных тенденций. С одной  стороны, есть факторы, способствующие синхронизации развития государств: помощь со стороны развитых стран (продовольственная, медицинская, финансовая), создание региональных политических и экономических блоков (типа ОПЕК или АСЕАН). С другой стороны, есть мощная тенденция к асинхронизации развития, которая, безусловно, преобладает, обусловливая глубокие и все увеличивающиеся  различия стран "третьего мира".

Вовлечение этих стран  в мировое хозяйство в XVI – XIX вв. первоначально сопровождалось "потерей  старого мира без приобретения нового", когда "созидательная работа" была "едва видна за грудой развалин". Впрочем, полного разрушения традиционных форм зависимости так и не произошло. Втягивание в мировое хозяйство происходило на основе развития торгового земледелия и монокультурной специализации отдельных районов и даже целых стран.

Крах колониальной системы  отнюдь не устранил стремления местной  администрации к тотальному регулированию  экономики. В результате для хозяйственной  жизни "третьего мира" характерно существование многочисленных запретов и ограничений, которые часто  стимулируют не столько их выполнение, сколько повсеместное и широкомасштабное развитие неформального сектора. Неформальная экономическая деятельность пронизывает  все поры развивающегося общества. Нет такой сферы, где бы она  отсутствовала совсем. Ее масштабы варьируются от мелких незарегистрированных лавочек, торгующих обычными товарами повседневного быта, до транснациональных  наркокартелей (типа Медельинского  картеля в Колумбии), которые могут  вести настоящие войны с правительствами  и международными организациями. Мафия  становится "государством в государстве", а правительственная бюрократия получает значительную часть доходов  мафиозными методами.

Изменяется характер зависимости  периферии от центра. Если первоначально  развивающиеся страны выполняли  роль аграрно-сырьевых придатков, то после  проведения первичной индустриализации они стали специализироваться на простых, ресурсоемких и "грязных" технологиях. НТР усиливает дифференциацию стран. Одним удается освоить  высокие технологии и сократить  разрыв, другим нет. Все это способствует увеличению разрыва внутри "третьего мира", утрате его былого единства. Страны "третьего мира" на наших  глазах "разбегаются в разные стороны".

 

Заключение

 

Современное российское научное  сообщество, как и общество в целом, находится в ситуации поиска своей  идентичности. Надежды на возможность  на равных войти в мировую науку  путем механического копирования  неоклассического (основного в настоящее  время) течения экономической мысли  не оправдались точно так же, как  и упования на построение в России современного общества при помощи неоклассических  экономических реформ. Контакты с  российскими экономистами будут  интересны нашим западным коллегам только тогда, когда мы сможем выйти  на мировой "рынок" научных идей с собственными оригинальными научными идеями. Кроме того, следует учитывать, что в экономической науке  Запада назревает поворот от неоклассики  к идеям институционализма; и  в таком случае экономисты России рискуют, заучив наконец неоклассический "экономикс", вновь оказаться  ретроградами. Между тем именно в  сфере исследования институциональных  проблем хозяйственного развития российские экономисты имеют весьма сильный  научный потенциал.

Поколения, воспитанные на изучении марксистской политэкономии, могут адаптироваться к институциональным  и неоинституциональным подходам с  гораздо большим успехом, чем  к неоклассике. Поэтому вместо того чтобы "отрекаться" от своего прошлого, российской экономической науке  стоит поискать в ней то, что  может быть ценным и в современной  ситуации.

Экономика развития как раз  и является тем участком современной  мировой науки, который переживает бурный расцвет и вполне доступен по своей методологии и ценностным принципам для успешного приложения творческой энергии отечественных  исследователей.

Таким образом, исследования по экономике развития не просто представляют большой интерес для развития, как российской экономики, так и российского сообщества экономистов. Именно они могут вывести и экономистов, и страну из того тупика, в котором они находятся, став "светом в конце туннеля".

Несмотря на то, что изучение экономики развития и экономической  компаративистики имеет высокую  степень актуальности, оно пока развито  в России в совершенно недостаточной  степени.

Самое главное, что многие вопросы экономики развития рассматриваются  по отдельности, игнорируется целостность  проблем классификации и анализа  эволюции экономических систем. В  отечественной науке еще не сложились  ни целостный понятийный аппарат, ни единая методология изучения таких  проблем.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованных источников

Электронные ресурсы

1. slovarnik.ru – он-лайн словарь;

2. bibliotekar.ru – он-лайн библиотека;

 

Учебно - методические материалы

3. Лекции. «История экономических учений» (Нуреев Р. М.); М., 2011;

4. « Экономические субъекты постсоветской России», Нуреев, М., 2011;

5. «Развитие капитализма в России», Нуреев, изд. Волгоград, М., 2009;