О роли крупного бизнеса в современной Российской экономике

Конкурентоспособность российского бизнеса в ближайшие  годы будет действительно зависеть и от динамики курса национальной валюты, и тем более от успеха административной, правовой и судебной реформ. Именно вследствие низкого  уровня правопорядка, особенно в части  неписаного права, оценка России в международных  рейтингах конкурентоспособности  сегодня занижена на 10-15 позиций. Однако в итоге побеждают не рефери, а  спортсмены и их тренеры. Российская экономика остро нуждается именно в "тренерских услугах" , которые  могли бы оказывать как государственные, так и частные институты развития, поддерживающие новые перспективные  компании и виды бизнеса. При этом любая "тренировка" и тем более  подготовка "чемпионов" стоит  немалых денег, что требует реальных затрат со стороны бюджета, прежде всего  в части кредитования и стимулирования экспорта, масштабы которого должны быть увеличены в несколько раз, финансирования расходов на НИОКР, пионерные фундаментальные  исследования и подготовку квалифицированных  кадров. 

Без развития крупного бизнеса, в том числе российских бизнес-групп, мы не сможем занять заметные позиции на мировом рынке. Отечественные  компании по размеру в разы уступают своим конкурентам. "АвтоВАЗ" с  оборотами в 2 млрд. долл. в 100 раз  меньше своего партнера "Дженерал моторз" , "Силовые машины" с оборотом в 350 млн. долл. уступают "Дженерал электрик" в 290 раз. В данной связи приходит на ум справедливое высказывание Я. Паппэ: "Россия - это большая страна, но маленькая экономика". Из него, кстати, логически вытекает, что во многих случаях масштабы российского рынка  будут просто недостаточными для  эффективных национальных компаний, а измерение степени концентрации внутреннего рынка подчас уже  просто не имеет смысла. 

В качестве дополнительных аргументов в дискуссии об эффективности  крупнейших бизнес-групп можно выделить еще два момента. 

Во-первых, как отмечают авторы доклада, ведущие бизнес-группы обычно включают более крупные производственные предприятия. Все эти заводы создавались  в советский период и изначально были ориентированы на совершенно иные, "плановые" критерии эффективности(9). При этом чем крупнее были масштабы конкретного предприятия, тем большие  абсолютные и относительные издержки требовались для его реструктуризации и адаптации к рыночным условиям. 

Во-вторых, эффективность  консолидации собственности и контроля и интеграционных процессов в  российском бизнесе может оцениваться  с позиций не только текущей прибыли  или темпов роста выпуска продукции, но и обеспечения защиты прав собственности. Несовершенство правовых институтов и  усиливающаяся "бюрократическая  консолидация" ведомств логически  приводят к сохранению избирательного применения законодательства и к  постепенному переходу от модели "приватизации государства" со стороны бизнеса (state capture) к ничуть не более эффективной  модели неформального "подчинения бизнеса" государству(10). Эти тенденции могут  стимулировать крупный бизнес, не находящий для себя защиты в правовом "поле" , к дальнейшему углублению горизонтальной концентрации и вертикальной интеграции с построением гигантских многоотраслевых холдингов-конгломератов, возможно, не оптимальных с традиционной точки зрения, но зато способных по своему влиянию на экономику "уравновешивать" отдельные консолидированные ведомства. Особенностью такой экономики становится сужение пространства для конкуренции на внутреннем рынке, что проявляется в том числе и в стагнации малого и среднего бизнеса. Однако вряд ли адекватным "лекарством" от этого будет ужесточение стандартной антимонопольной политики. 

И наконец, тезис  о "захвате государства" и негативном влиянии федеральных ФПГ на экономическое  развитие регионов. Как следует из текста доклада, эксперты Всемирного банка  в данном случае опирались на оценки структуры собственности и контроля, относящиеся к лету 2003 г., на данные о продажах, численности работников и активах за 2001 г. (уточненные затем  по отчетности 2002 г.), а также на усредненные  данные о льготах, предоставленных  региональными властями в 1996-2000 гг. В докладе отмечается (с. 24), что  получателями льгот была 301 компания из выборки Всемирного банка, однако не все они располагали полным набором данных для анализа, поэтому  регрессии, как правило, строились  для меньшего числа предприятий. Сознавая условность подобных данных, авторы доклада специально подчеркивают, что "к полученным результатам  нужно относиться с осторожностью" (там же). Однако, к сожалению, из краткой  версии доклада, распространенной в  апреле в СМИ, эта важная оговорка исчезла, что придало иной вес  далеко не бесспорным выводам исследования Всемирного банка. 

По нашему мнению, в методическом плане перенесение  на нынешнюю структуру собственности  льгот, выделявшихся в 1996-2000 гг., едва ли корректно. Очевидно, существует временной  лаг между предоставлением льготы и эффектом от ее получения, который  должен учитываться в анализе. Однако за прошедший период радикально изменились политические условия и весьма существенно - структура собственности. 

В содержательном плане  наша точка зрения заключается в  том, что в ближайшей перспективе  новые очаги экономического роста, новые кластеры развития могут возникнуть на основе взаимодействия национальных бизнес-групп и "продвинутых" региональных лидеров. На политической арене они  сейчас находятся в сопоставимых "весовых категориях" и скорее, чем другие "игроки" , будут  склонны к конструктивному диалогу. Тем не менее мы хотели бы поддержать инициативу Всемирного банка по собственно исследованию данной проблемы (включая  эффективность механизмов и инструментов региональной промышленной политики), поскольку для ее анализа экспертное сообщество пока не располагает достаточным  эмпирическим материалом. 

Большая страна и  маленькая экономика 

"Малое прекрасно" - этот лозунг может быть вынесен  в качестве эпиграфа к большинству  докладов Всемирного банка. В  неразвитости малого бизнеса  и засилье крупного "олигархического"  капитала международные специалисты  и отечественные критики российского  "дикого" капитализма видят  основную Причину всех бед  российской экономики и главное  препятствие на пути ее устойчивого  и цивилизованного развития. В  докладе Всемирного банка представлены  новые аргументы в поддержку  этой позиции. 

Мировой опыт действительно  показывает, что наиболее революционные, новаторские инновации осуществляются малым и средним бизнесом. Однако они становятся движущей силой экономики  тогда, когда их внедрением начинает заниматься крупный бизнес, который  концентрирует в своих руках  и преобладающую долю частных  расходов на НИОКР. В российских условиях на фоне скудного государственного финансирования науки крупный капитал, в том  числе "олигархический" , начинает увеличивать расходы на НИОКР  и обновление технологий. Государство  должно не пугать бизнес "деконцентрацией" , а поощрять как крупный, так и  средний капитал реализовывать  долгосрочные инвестиции и инновации  и помогать снижать их риски. 

На наш взгляд, в последние годы именно крупный  бизнес был основным двигателем динамичного  роста российской экономики. У этой заслуги есть и оборотная сторона, так как в ней отражается зависимость  роста экономики от увеличения экспорта сырья и топлива, контролируемого  крупным и сверхкрупным капиталом.Наращивание  экспорта нефти в последние годы на 16-19% в год стало ведущим  фактором роста ВВП. Несмотря на успешное развитие среднего бизнеса, его вклад  в экономический рост уменьшился по сравнению с 1999-2001 гг., когда обрабатывающие отрасли лидировали по темпам роста. Вместе с тем независимо от перспектив дальнейшего роста или стагнации  экспорта нефти и сырья картина  экономического развития неизбежно  будет меняться. Обеспечение устойчивых темпов роста на уровне 5-6% в год (или  тем более удвоение ВВП за десятилетие), как и решение задач модернизации экономики и резкого повышения  национальной конкурентоспособности, невозможно без диверсификации, повышения  удельного веса обрабатывающих, высокотехнологичных, науко- и информационноемких производств  и услуг. 

Если сейчас экспорт  продукции обрабатывающей промышленности едва достигает 12 млрд. долл. в год, то к 2010 г. его необходимо не только удвоить, но и утроить, если мы хотим остаться "игроками" на мировых рынках высоких  технологий. При этом перспективы  роста экспорта в сырьевом секторе, особенно в производстве лесохимической продукции, также довольно благоприятны при условии значительной реорганизации  и консолидации бизнеса. 

Названные структурные  сдвиги открывают новое "окно возможностей" для бизнеса "второго эшелона". Точнее, они сами могут быть реализованы  лишь при ускоренном развитии среднего бизнеса. Российской экономике крайне не хватает крупных национальных компаний, способных успешно конкурировать  на мировом рынке. И если мы хотим, чтобы отечественная экономика  из маленькой превратилась в большую, нужно думать не о разделении существующих "олигархических империй" , а о  создании условий для появления  десятков подобных бизнес-групп с оборотами в 100-300-500 млн. долл. в год, которые могли бы ежегодно удваивать, утраивать свои размеры. Необходимо обеспечить возможности для превращения компаний нынешнего "второго эшелона" в фирмы нового "первого эшелона" бизнеса, опирающегося не на приватизацию госсобственности, а на успех в конкурентной борьбе. Этого нельзя добиться простым снижением налогов и дебюрократизацией, хотя и то, и другое необходимо. Ускорение роста и формирование нового слоя как крупного, так и среднего бизнеса не будут успешными без новой промышленной политики, учитывающей опыт внедрения институтов развития в странах с похожей на Россию институциональной структурой, таких, как Чили, Бразилия, Мексика, Израиль, Южная Корея. 

Именно в расширении круга крупных национальных компаний кроется главный резерв экономического роста и повышения конкурентоспособности, который может стимулировать  мощное развитие сектора средних  и малых предприятий. Только на основе появления новых больших компаний и укрупнения всей экономики, на наш  взгляд, может снизиться концентрация экономической власти, вызывающая ныне озабоченность у Всемирного банка  и некоторых российских политиков. 

Противопоставление  крупного, сверхкрупного и малого бизнеса с точки зрения эффективности  и вклада в экономический рост - не только экономический, но и социальный вопрос. Сверхкрупный "олигархический" бизнес всегда политически уязвим даже при самом цивилизованном поведении, примеров которого в России немного. Преодоление бедности, формирование широкого среднего слоя населения в  послевоенной истории европейского социального государства или  американского общества благосостояния всегда были связаны с ограничением прибылей и власти сверхкрупного  капитала и перераспределением доходов  в пользу менее обеспеченных. Россия вряд ли может быть исключением, если она серьезно намерена приступить к  решению этих проблем. Однако западный мир достиг нынешнего уровня богатства  именно посредством концентрации капитала и формирования гигантских компаний мирового класса, а не только благодаря  конкуренции, как бы ее ни превозносили на современном этапе глобализации. 

Развитое общество и экономику нельзя создать в  условиях всеобщей бедности, но они  не могут возникнуть и при слабой национальной элите, расколотой на административно-силовой  блок, воинствующих представителей среднего бизнеса и сервильный крупный  бизнес, ориентированный на экспорт  капитала. Формирование новой ответственной  элиты страны и ее внутренняя консолидация для решения задач модернизации экономики и обеспечения социальной справедливости - задача еще более  трудная, чем преодоление бедности. Хочется надеяться, что научные  споры о роли и месте крупного бизнеса в развитии российской экономики  помогут этой консолидации, а не будут независимо от воли и намерений  их участников приводить к образованию  новых "разделительных полос" в  обществе. 

*** 

Примечания: 

1 В статье мы  используем также анализ степени  концентрации конкретных рынков, представленный в четвертой главе  доклада Всемирного банка. Мы  будем ссылаться на эти данные  по апрельской полной русской  версии доклада, размещенной на  сайте www.worldbank.org. При ссылках на  пятую главу мы используем  уточненный текст, публикуемый  в данном номере журнала "Вопросы  экономики". 

2 См.: Яковлев А.  Статистическая оценка уровня  монополизации производства. - Вестник  статистики, 1990, N 10; Чернышева Я., Яковлев  А. Монополизм поневоле. - Наука  и жизнь, 1990, N 11. 

3 Brown A., Ickes В., Ryterman R. Russian Federation - The Myth of Monopoly: A New View of Industrial Structure in Russia. World Bank Policy Research Working Paper, WPS No 1331, 1994. 

4 Сокращение этого  перечня с 23 до 22 групп связано  с тем, что в уточненной версии "Ренова" и Access Industries рассматриваются  как одна бизнес-группа. 

5 В первоначальной  версии обороты группы оценивались  в 130 млрд. руб., теперь повышены  до 137 млрд. руб. Вместе с тем  диапазоны объемов реальных операций  холдингов могут быть уточнены  путем не только точечной работы  экспертов, стремящихся восстановить  полный состав аффилированных  лиц (что является почти неразрешимой  задачей), но и сопоставления оборотов  холдингов (по данным балансов) с оценками оборотов секторов, которые они контролируют и  где они обеспечивают подавляющую  долю экспорта. 

6 По данным ФСГС, доля промышленности в ВВП  составляет 27%, а по оценкам Всемирного  банка, учитывающим дополнительные  доходы нефтегазового сектора,  скрытые на транспорте и в  торговле, - около 50%. 

7 См. изложение результатов  этого исследования в: Дынкин  А. Крупный бизнес: наше наследие. - Ведомости, 2004, 20 января, с. А4; Дынкин  А. Крупный бизнес: стратегические  проблемы. - Ведомости, 2004, 27 января, с.  А4. 

8 Этот процесс  хорошо описан в: Бендукизде  К. Концепция реструктуризации  и ее воплощение на предприятиях  ОМЗ. - Российский журнал менеджмента, 2003, N 1. 

9 Логика и последствия  связанных с этим структурных  деформаций были показаны еще  в работах Ю. Яременко (см.: Яременко  Ю. Теория и методология исследования  многоуровневой экономики. М.: Наука, 1997, главы I-III), а в теоретическом  плане обобщены Я. Корнай (Корнай  Я. Дефицит. М.: Наука, 1990). 

10 Подробнее см.: Яковлев  А. Взаимодействие групп интересов  и их влияние на экономические  реформы в современной России. - Мир России, 2003, N 4