Кризис и развитие системы собственности в российской экономике

Кризис и развитие системы собственности в российской экономике.

Проблема стоимости активов, подвергнутых приватизации в процессе реформирования отношений собственности в России, относится к числу наиболее дискуссионных. При этом вопрос, в какой мере этот процесс носил субъективный, а в какой объективный характер, обсуждается мало. Различные авторы и «пользователи» подобной риторики распределились по полюсам названной шкалы оценок. Каковы же основные факторы, предопределившие динамику стоимости собственности, используемой для производства продукции и услуг в российской экономике (далее – производственная собственность), рассмотрим подробнее. В конце 1980-х годов начался интенсивный процесс дисперсии производственной собственности. Имеется в виду производственно-технологическая дисперсия, а не только дисперсия прав собственности. Это было вызвано следующими факторами.

Первый фактор. Целостные производственные комплексы, которые объединяли «единицы» собственности в предшествовавший период (1970-1980-е годы), были «настроены» на выпуск той продукции, которая производилась, и на тот хозяйственный механизм, который имел место. И эти механизмы, и структура выпуска продукции находились в длительной консервации и, по общему признанию, требовали модернизации. Прежняя целостность производственно-технологических комплексов уже не отвечала новым потребностям экономики. По мере того, как появлялись возможности для самостоятельного экономического поведения, активизировались процессы пересмотра производственных и сбытовых стратегий. Этот процесс шел стихийно, нескоординированно и лимитировался поведением тех, кто эти стратегии придумывал и пытался осуществлять.

Массовое изменение таких стратегий означало размывание производственно-технологических комплексов. Возникла конкуренция по использованию старого объема производственной собственности между организаторами новых производственных стратегий. В результате довольно быстро развилась и правовая дисперсия собственности – потребовалась защита новых стратегий, защита права использования части собственности для выбранных стратегий. И наоборот, неурегулированность этих прав стала лимитирующим фактором в выборе стратегий, заметно сужая их поле до коротких маломасштабных, не требующих привлечения большого числа участников для их координации. При этом возросли и риски, связанные с неопределенностью конкретных производственных и сбытовых стратегий.

Процесс выработки новых стратегий имел очень осторожный и фрагментарный характер: заполнялись пустующие продуктовые ниши; менялись состав и структура поставщиков; перераспределялись операции доводки, комплектации, обработки; увеличивались отказы от выпуска низколиквидной продукции и т. п. Все это было локальным исправлением существовавшей нерациональной структуры выпуска продукции.

Из-за осторожного и довольно хаотичного «размывания» прежних производственных стратегий собственность перестраивалась не «крупными блоками», а мелкими деталями. Поэтому процесс производственно-технологической дисперсии с самого начала пошел по пути дробной, мелкой, «многошаговой» дисперсии.

В целом такой процесс был необходим для перехода экономики в новое качество (если апеллировать к исходной задаче реформ – модернизации отечественной экономики). Одной из центральных задач реформ была модернизация производственного аппарата. Не вдаваясь в ее детали, можно утверждать, что она требовала не просто больших масштабов выбытия и обновления машин, оборудования, зданий, сооружений, а их серьезной рекомбинации. Имевшиеся производственные комплексы требовалось превратить в иные по составу и целям использования, т. е. ориентировать на иные рынки, стратегии, критерии работы.

Таким образом, для перехода на производство качественно новой продукции по ее составу, структуре, техническому уровню потребовалось масштабное переструктурирование собственности. Цена этого процесса – дополнительная потребность в инвестициях, причем не только в создание новых элементов основных производственных фондов (ОПФ), но и в процедуру переструктурирования, рекомбинации собственности.

В результате, в начале 1990-х годов тенденции разукрупнения производственных комплексов был придан дополнительный импульс. Все это не могло не отразиться на стоимости промышленной собственности и иных элементов производственного аппарата, став заметным фактором ее снижения.

Таким образом, одним из основных факторов уменьшения оценки стоимости собственности, является потеря ею целостности – производственный комплекс стоит дороже, чем сумма отдельных станков или линий. В дисперсном виде собственность стоит дешевле.

Вторым фактором падения цены отечественной собственности в начале 1990-х годов стало разрушение правовой системы советской экономики. И наоборот, примерно с середины 1990-х годов фактор укрепления новой хозяйственно-правовой системы начал действовать в сторону повышения цены элементов собственности.

С разрушением системы государственного монопольного посредничества, цементировавшей «единый народнохозяйственный комплекс», возросла неопределенность прав собственности и технологий перехода таких прав, также став значимым фактором снижения ее стоимости.

В немалой степени снижению эффективности контроля способствовали такие процессы (которые сами были вызваны разрушением институтов советской экономики и стали проявлением этого разрушения), как: «парад» суверенитетов и «перетягивание» союзных предприятий под юрисдикцию республик; соревнование (национальных) республиканских госбанков в «ускорении» кредитной эмиссии, приведшей не просто к высокой инфляции, а к темпу инфляции, оказавшемуся одним из самых значимых «показателей успеха» – в выигрыше оказывались те республики, где инфляция была выше.

Третий фактор. Начавшаяся перестройка кооперационной сети российской экономики, кризис трансакционного сектора, возросшая трансакционная нагрузка во всех отраслях экономики привели к заметному снижению рентабельности продукции, сокращению объемов ее выпуска, росту дефицита оборотных средств. В различных отраслях, мультипликативные (полные) трансакционные издержки за период с 1990 по 1993 г. увеличились примерно на 30-50%.

Этот фактор оказал существенное влияние на:

а) стоимость инвестиций;

б) текущее обслуживание собственности, включая ремонт, приобретение расходных материалов, обеспечивающих работу оборудования и функционирование зданий и сооружений, а также услуги по страхованию, физической охране, оценке, юридической защите в спорных ситуациях и др.

При этом возросшая стоимость текущего обслуживания собственности стала относиться на меньший объем продукции. Важно подчеркнуть, что действие этих процессов на изменение стоимости бизнеса было разнонаправленным. В результате, собственность оказалась «зажатой» в своеобразных ножницах цен: снижающейся оценки ее текущей стоимости и возрастающей ее воспроизводственной стоимости. Пропорции долгосрочных и текущих отношений, «соединенных» в собственности, тоже стали меняться – собственность перестала быть объектом гарантий и ответственности для участников текущих контрактных отношений. Точнее, произошел сдвиг временных предпочтений: будущее функционирование и будущая оценка собственности стали менее значимы по сравнению с текущими операциями.

Четвертый фактор – риски, связанные с ограниченностью финансовых ресурсов. Многолетний дефицит финансовых ресурсов в реальном секторе российской экономики привел к тому, что подавляющая часть промышленной собственности оказалась не застрахованной. При этом риски техногенных катастроф, разрушений, пожаров, выхода из строя оборудования, зданий, сооружений с годами только возрастали (и продолжают возрастать) в силу их естественного старения. Новые инвестиции осуществляются в крайне узких масштабах и не могут компенсировать роста физического износа оборудования, зданий, сооружений.

В этих условиях предприятия были вынуждены самостоятельно принимать на себя указанные риски. В случае наступления «разрушительного» события забота о восстановлении имущества ложится на само предприятие, не сумевшее застраховать свое имущество. Как правило, большинство из предприятий не в состоянии справиться с подобной задачей и (частично либо полностью) выпадают из воспроизводственного оборота (в зависимости от конкретной ситуации – либо надолго, либо навсегда). Последствия подобного события негативно сказываются на всей технологической цепочке, в которую было встроено данное предприятие, тем более, на российской экономике в целом.

Таким образом, на рубеже 1980-х и 1990-х годов стало очевидным снижение совокупной стоимости российского бизнеса. Точно рассчитать эту величину не представляется возможным. Соответственно она должна учитывать не только потенциальный объем выпуска, но и неопределенность предстоящего спроса. Тем не менее можно попытаться обосновать тенденцию снижения подобного интегрального показателя, опираясь на ряд значимых макроэкономических факторов.

Факторами гипотетического снижения совокупной стоимости российского бизнеса стали:

• потребность в перестройке кооперационной сети и вызванное этим резкое возрастание трансакционной нагрузки в отраслях российской экономики. Следствием этого явилось сокращение не только источников прибыли и инвестиций, но и оборотных средств ниже нормального для их существования уровня;

• рост неопределенности и рисков функционирования большинства отечественных предприятий на традиционных и вновь формирующихся рынках;

• тенденция сокращения объемов выпуска продукции и усилившиеся ожидания дальнейшего снижения;

• дезинтеграция крупных производственных комплексов на отдельные производственные единицы зачастую с самостоятельной производственной и рыночной стратегией, а иногда даже конкурирующие с «материнским» комплексом;

• усиление отставания технического уровня и конкурентоспособности отечественных товаров по сравнению с западными аналогами.

Отраслевые и временные особенности сокращения совокупной стоимости российского бизнеса можно описать лишь предположительно, исходя из специфики действия перечисленных выше факторов. По всей видимости, снижение оценки бизнеса было наибольшим именно в сложных – наукоемких, обрабатывающих, высоко кооперированных – отраслях, наименьшим – в добывающих отраслях и консервативных производствах.

Рынок собственности отреагировал на разрушение посреднической монополии и советской институциональной системы в целом вполне адекватно, т. е. как рынок, основанный на экономических принципах. Падение курса стоимости привело к росту ажиотажных продаж, которые способствовали еще большему снижению этого курса – как во время любой большой паники на рынке.

Дополнительным фактором снижения стоимости собственности стала сложившаяся «игра на понижение». Государство было вынуждено продавать собственность по низкой цене, «сложившейся на рынке», на невыгодных для себя условиях – цена при массированной продаже опускалась еще ниже. Государство оказалось в этот период в положении крайне слабого и бедного экономического субъекта – ведь кризис затронул в первую очередь именно его. Действительно, разрушение системы монопольного посредничества – это разрушение государственного сектора экономики, разрушение базового экономического института, которым руководило государство и который, помимо общего регулирования экономики, обеспечивал все государственные нужды.

Именно поэтому возникла высокая инфляция (показатель финансовой слабости государства). Именно поэтому государство не стало индексировать свои обязательства. Именно поэтому государство не смогло противостоять практически открытой приватизации его финансовых и иных ресурсов, а также уступило значительную часть регулирующих, арбитражных, контрольных функций теневой и криминальной системе. Наконец, именно поэтому оно вынуждено было отдавать промышленную собственность за бесценок на «кабальных» для себя условиях.

То, что российские активы недооценены, было очевидно. Но, для оценки активов важна не только их стоимость на различных рынках, но и перспективы развития компании или страны. Стадия формирования рынка «с нуля» не дает надежной информации о перспективах участников рынка. Наличие (или отсутствие) понятных для инвесторов стратегий, правил взаимодействия на рынке, соблюдение стандартов управления предприятиями оказывают существенное воздействие на результаты оценки активов. Исходя из этого, решение вопроса о собственности не могло автоматически привести к росту оценок российского бизнеса.

Первичное размещение ряда компаний на западном рынке показало, что существует спрос на российские депозитарные расписки и что оценка на мировом финансовом рынке превышает оценки бизнеса внутри страны. Тем не менее, оценка российских компаний остается существенно ниже оценки их западных аналогов.

В истории развития института приватизации в России четко выделяются три этапа:

• 1992-1994 гг. – массовая чековая (ваучерная) приватизация;

• 1995-1999 гг. – денежная приватизация;

• 1999 г. – настоящее время – реализация среднесрочных концепций приватизации.

На первом этапе основным объектом приватизации были государственные предприятия, а нормативной базой – закон о приватизации предприятий и государственные программы, предписывающие обязательную приватизацию подавляющей массы предприятий в кратчайшие сроки. Приватизация природных ресурсов на этом этапе не допускалась, приватизация жилья регламентировалась отдельным законом и носила безвозмездный и добровольный характер.

На основании закона о приватизации предприятий предусматривался порядок безвозмездного наделения всего правоспособного населения страны на начало 1992 г. приватизационными вкладами, дающими право на их использование в процессе приватизации предприятий. Были установлены правила предоставления существенных льгот для трудовых коллективов приватизируемых предприятий, обеспечивающих им возможность приобретения пакета акций, близкого к контрольному, по льготным ценам и в некоторой части безвозмездно. Оценку стоимости уставного капитала создаваемых акционерных обществ Государственный комитет по управлению имуществом (ГКИ) заморозил по состоянию на начало 1992 г., что в условиях гиперинфляции значительно облегчало приобретение долей уставного капитала сторонними частными инвесторами.