Учение меркантилистов и физиократов

9. Экономическая таблица Ф. Кенэ.

Франсуа Кенэ (1694 — 1774 гг.) — французский  экономист, основатель школы физиократов. Физиократы, и, прежде всего Кенэ, впервые  дали анализ капитала. Именно они стояли у истоков современной политической экономии. Кенэ и его школа отвергли основной тезис меркантилизма о  происхождении прибыли из обращения  и пытались объяснить прирост  богатства из процесса производства. Первые статьи Кенэ, посвященные вопросам цен на хлеб и налогам, были помещены в энциклопедии Д. Дидро. По своим  философским взглядам он был противником  материализма, по политическим — приверженцем абсолютной монархии. В своих работах  Кенэ использовал метод естественных наук. Поэтому он рассматривал общество как живой организм и различал в нем два состояния: здоровое (нормальное) и болезненное (ненормальное). Когда общество здорово, оно, по ошибочному мнению Кенэ, находится в равновесии. Такое равновесие он и показал  в своей главной работе “Экономическая таблица” (1758 г.). В ней он впервые  сделал попытку провести анализ общественного  воспроизводства.  Он попытался  установить определенные балансовые пропорции  между натуральными (вещественными) и стоимостными элементами общественного  продукта). Большая заслуга Ф. Кенэ состоит в том, что он анализировал экономические процессы как естественные, имеющие свои внутренние закономерности. Кенэ предложил концепцию “естественного порядка”, где капитализм рассматривается  как вечный способ производства.  Продукт земледельца Кенэ делил на две части: одна из них идет на его пропитание, а другая — это излишек, который составляет “чистый продукт”. Следовательно, “чистый продукт” является фактически прибавочной стоимостью. Он ошибочно утверждал, что “чистый продукт” создается только в сельском хозяйстве. Кенэ признавал, что “чистый продукт” — величина определенная, и она зависит от величины заработной платы. Он считал, что и заработная плата рабочего должна быть величиной строго определенной и не превышать минимума средств существования. Он одним из первых попытался выяснить экономические основы разделения общества на классы. Кенэ делил общество на три класса: производительный (фермеры и сельскохозяйственные наемные рабочие); собственников (землевладельцы и король) и “бесплодный” класс (сюда он относил промышленников, купцов, ремесленников и наемных рабочих в промышленности). Как видно, его классовая позиция не позволила отнести  к “бесплодному” классу землевладельцев. Значение этого класса он видел исключительно в присвоении прибавочной стоимости.  Кенэ проанализировал возможности простого воспроизводства в национальном масштабе, а также экономической связи между классами. До него воспроизводство никем не изучалось. Анализ велся на примере Франции. Он исходил из следующих предпосылок: всюду введена арендная система, а вместе с ней и крупное землевладение; цены постоянные, воспроизводство простое; в расчет принималось только обращение, происходящее между различными классами; все покупки и все продажи, совершаемые в течение гола между классами, складываются в единую совокупную систему; нация ведет только внутреннюю торговлю. Исходный пункт таблицы — совокупный урожай, равный 5 млрд. ливров (эта сумма выражала примерную денежную стоимость земледельческого продукта Франции).

Он представлял  обращение годового продукта следующим  образом. До начала процесса обращения  класс фермеров уплачивает классу землевладельцев  ренту, которую Кенэ считал единственной формой “чистого продукта”, в сумме 2 млрд. ливров. Само обращение состоит  из пяти актов:

      1) Класс  землевладельцев покупает  у класса фермеров средства  питания на 1 млрд. ливров. Следовательно,  к классу фермеров возвращается 1 млрд. ливров и 1/5 часть годового  продукта выходит из обращения.

      2) Класс землевладельцев на второй  млрд. ливров полученной ренты  покупает у “бесплодного” класса  промышленные изделия.

      3) Класс “бесплодных” на полученные  за свои товары 1 млрд. ливров покупает  у класса фермеров продукты  питания. Таким образом, классу  фермеров возвращается второй  млрд. ливров и 2/5 части продукта  выходят из обращения.

      4) Класс фермеров покупает у  “бесплодного класса” на 1 млрд. ливров промышленных изделий,  идущих на восстановление инструментов  и материалов, стоимость которых  вошла в стоимость произведенного  годового продукта.

      5) Класс “бесплодных” на 1 млрд. ливров  покупает сырье у класса фермеров.

      В результате проведенного анализа Кенэ показал, что обращение годового продукта обеспечивает возмещение использованных средств в сельском хозяйстве  и промышленности как предпосылку  возобновления производства. Теоретическая  система Кенэ имела для своего времени прогрессивное значение, давала практические советы (например, переложить все налогообложение  на землевладельцев), носила антифеодальный характер. В “Экономической таблице” рассмотрено только простое воспроизводство, отсутствовала проблема накопления. Кенэ не показывал, как реализовывалась  оставшаяся у фермеров часть сельскохозяйственного  продукта. Игнорировалась необходимость  восстановления средств труда у  “бесплодных”. Тем не менее, “Экономическая таблица” Кенэ впервые показала условия, необходимые для осуществления  воспроизводственного процесса.

10. “Секта” физиократов: достижения и просчеты

      В 1768 году ученик Кенэ Дюпон де Немур опубликовал сочинение под заголовком “О происхождении и прогрессе новой науки”. В нем подводились итоги развития учения физиократов.

    Особенность физиократической теории состояла в том, что ее буржуазная сущность скрывалась под феодальной оболочкой.

    Чистый продукт – produit net – в трактовке физиократов – это ближайший прообраз прибавочного продукта и прибавочной стоимости, хотя они односторонне сводили его к земельной ренте и считали естественными плодами земли.

     Почему Кенэ и физиократы обнаружили прибавочную стоимость только в земледелии? Потому, что там процесс ее производства и присвоения наиболее нагляден, очевиден. Его несравненно труднее разглядеть в промышленности, так как рабочий в единицу времени создает большую стоимость, чем стоит его собственное содержание, но рабочий производит совсем не те товары, которые потребляет. Чтобы разглядеть тут прибавочную стоимоть, надо знать, как привести гайки и винты, хлеб и вино к какому-то общему знаменатылю, то есть то есть иметь понятие о стоимости товаров. А такого понятия Кенэ не имел, оно его просто не интересовало.

     Прибавочная стоимость в земледелии кажется даром природы, а не плодом неоплаченного человеческого труда. Она непосредственно существует в натуральной форме прибавочного продукта, особенно в хлебе.

     Посмотрим, какие практические выводы вытекали из учения Кенэ. Естественно, что первой рекомендацией Кенэ было всемерное поощрение земледелия в форме крупного фермерского хозяйства. Но далее следовали по меньшей мере две рекомендации, которые выглядели в то время не так безобидно. Кенэ считал, что налогами надо облагать только чистый продукт, как единственный подлинный экономический “излишек”. Любые другие налоги обременяют хозяйство. Что же получалось? Феодалы должны были платить все налоги, тогда как они не платили никаких. Кроме того. Говорил Кенэ. Поскольку промышленность и торговля находятся “на содержании” у земледелия, надо. Чтобы это содержание обходилось возможно дешевле. А это будет при том условии, если отменить или хотя бы ослабить все ограничения и стеснения для производства и торговли. Физиократы выступали сторонниками laissez faire.

    Но хотя Кенэ и собирался обложить чистый продукт единым налогом, в основном он обращался к просвещенному интересу власть имущих, обещая им рост доходности земель и укрепление земельной аристократии.

     По этой причине школа физиократов в первые годы имела немалый успех. Ей покровительствовали герцоги и маркизы, иностранные монархи проявляли к ней интерес. И в то же время ее высоко ценили философы-просветители, в частности Дидро. Физиократам сначала удалось привлечь симпатии как наиболее мыслящих представителей аристократии, так и растущей буржуазии. С начала 60-х годов кроме версальского “антресольного клуба”, куда допускались только избранные, открылся своего рода публичный центр физиократии в доме маркиза Мирабо в Париже. Здесь ученики Кенэ (сам он нечасто бывал у Мирабо) занимались пропагандой и популяризацией идей мэтра, вербовали новых сторонников. В ядро секты физиократов входили молодой Дюпон де Немур, Лемерсье де ла Ривьер и еще несколько человек, лично близких к Кенэ. Вокруг ядра группировались менее близкие к Кенэ члены секты, разного рода сочувствующие и попутчики. Особое место занимал Тюрго, отчасти примыкавший к физиократам, но слишком крупный и самостоятельный мыслитель, чтобы быть только рупором мэтра. То, что Тюрго не смог втиснуться в прокрустово ложе, срубленное плотником с версальских антресолей, заставляет нас с иной стороны посмотреть на школу физиократов и ее главу.

     Конечно, единство и взаимопомощь учеников Кенэ, их безусловная преданность учителю не могут не вызвать уважения. Но это же постепенно становилось слабостью школы. Вся ее деятельность сводилась к изложению и повторению мыслей и даже фраз Кенэ. Его идеи все более застывали в виде жестких догм на вторниках Мирабо свежая мысль и дискуссия все более вытеснялись как бы ритуальными обрядами. Физиократическая теория превращалась в своего рода религию, особняк Мирабо – в ее храм, а вторники – в богослужения.

    Секта в смысле группы единомышленников превращалась в секту в том отрицательном смысле, какой мы вкладываем в это слово теперь: в группу слепых приверженцев жестких догм, отгораживающих их от всех инакомыслящих. Дюпон, ведавший печатными органами физиократов, “редактировал” все, что попадало в его руки, в физиократическом духе. Самое смешное, что он считал себя большим физиократом, чем сам Кенэ, и уклонялся от публикации переданных ему ранних работ последнего (когда Кенэ писал их, он был, по мнению Дюпона, еще недостаточно физиократом).

     Такому развитию дел способствовали некоторые черты характера самого Кенэ. Д. И. Розенберг в своей “Истории политической экономии” замечает: “В отличие от Вильяма Петти, с которым Кенэ делит честь именоваться творцом политической экономии, Кенэ был человеком непоколебимых принципов, но с большой наклонностью к догматизму и доктринерству”. С годами такая наклонность увеличивалась, да и поклонение секты этому способствовало.

      Считая истины новой науки “очевидными”, Кенэ становился нетерпим к другим мнениям, а секта во много раз усиливала эту нетерпимость. Кенэ был убежден в универсальной применимости своего учения независимо от условий места и времени. Его скромность ни на йоту не уменьшилась. Он вовсе не принижал своих учеников, но они принижали себя сами.

         Когда Кенэ умер в  декабре 1774 года, физиократы не могли  никем его заменить. К тому же они уже переживали упадок. Правление  Тюрго в 1774 – 1776 годах оживило  их надежды и деятельность, но тем  сильнее был удар, нанесенный его  отставкой. К тому же 1776 год –  это год выхода в свет “Богатства народов” Адамма Смита. Французские  экономисты следующего поколения –  Сисмонди, Сэй и др. – больше опирались  на Смита, чем на физиократов. В 1815 году Дюпон, уже глубокий старик, в письме попрекал Сэя тем, что он, вскормленный на молоке Кенэ, “бьет свою кормилицу”. Сэй отвечал, что после молока Кенэ он съел немало хлеба и мяса, то есть изучил Смита и других новых экономистов. В конечном счете Сэй отказался и от главных прогрессивных элементов учения Смита.

     Коренная причина распада физиократической школы и уменьшения популярности идей Кенэ в 70-х и 80-х годах состоит в том, что потерпели неудачу ее попытки подготовить классовый компромисс между дворянством и буржуазией.

     Королевская власть оказалась неспособной играть роль арбитра и примирителя между обоими классами. Утратив покровительство двора, последователи Кенэ стали подвергаться нападкам феодальной реакции. В то же время им было не по пути с левым, демократическим направлением в просветительстве.

     Тем не менее физиократы сыграли большую роль в развитии общественных идей во Франции и в становлении политической экономии как науки. 
 
 
 
 
 

      11.Заключение

      В отличие от меркантилистов А. Смит и его последователи утверждали, что источник богатства не следует искать в каком-либо специфическом роде занятий. Богатство создается трудом представителей всех профессий. Экономический мир - огромная мастерская, где существуют разделение труда, обмен его продуктами, соперничество между производителями с целью получения прибыли, накопления капитала. Все это и приводит к росту богатства страны

    Россия сейчас буквально на грани инвестиционного бума, хотя бы на региональном масштабе. Торговый капитал уже не приносит огромных прибылей. И грубо говоря, сегодня чтобы иметь столько, сколько имели вчера, нужно иметь не одну, а несколько торговых точек. Низкий уровень рентабельности коммерции вследствие конкуренции,  вследствие снижения маржинальной прибыли и  наконец вследствие ограниченности рынка приведет к тому, что и произошло во временна промышленной революции в Европе, что собственно говоря и подытожил Смит. Все это в конечном результате приведет к перетоку торгового капитала в промышленный. А лишь с ростом реального сектора возможно увеличение «богатства народов» России. В России уже нет резервов для экстенсивного роста. Есть один только выход - бурный промышленный подъем. А то, что сможем стать вторыми эмиратами – на это вериться с трудом. У нас не монархия. Это там король навсегда – не куда от собственного народа не убежишь,  приходиться делиться.

         Кенэ и его последователи  были, в сущности, гораздо менее  революционны, чем основное ядро просветителей  во главе с Дидро, не говоря уже  об их левом крыле, из которого вышел  позже утопический социализм. Но общая деятельность физиократов  была весьма революционна и подрывала  устои феодального общества. Маркс, к примеру, писал, что Тюрго –  “в смысле прямого влияния –  является одним из отцов французской  революции”.