Теория прав собственности

      В качестве исходного пункта анализа  западные теоретики обращаются обычно к режиму частной собственности. Право частной собственности  понимается ими не просто как арифметическая сумма правомочий, а как сложная  структура. Ее отдельные компоненты взаимно обусловливают друг друга. Степень их взаимосвязанности проявляется  в том, насколько ограничение  какого-либо правомочия (вплоть до полного  его устранения) влияет на реализацию собственником остальных правомочий.

      Высокая степень исключительности, присущая частной собственности, имеет два  поведенческих следствия:

      1) исключительность права (usus fructus) предполагает, что на собственника и только на него падают все положительные и отрицательные результаты осуществляемой им деятельности. Поэтому он оказывается заинтересован в максимально полном их учете при принятии решений;

      2) исключительность права отчуждения  означает, что в процессе обмена  вещь будет передана тому экономическому  агенту, который предложит за нее наивысшую цену, и тем самым будет достигнуто эффективное распределение ресурсов в экономике.

      Защита  системы частной собственности  западными экономистами покоится именно на этих аргументах об эффективности. Точное определение содержания прав собственности они считают важнейшим условием эффективного функционирования экономики.

      Исключить других из свободного доступа к ресурсу  означает специфицировать права собственности на него.

      Спецификация  прав собственности способствует созданию устойчивой экономической среды, уменьшая неопределенность и формируя у индивидуумов стабильные ожидания относительно того, что они могут получить в результате своих действий и на что они могут рассчитывать в отношениях с другими экономическими агентами. Специфицировать право собственности значит  точно определить не только субъекта собственности, но и ее объект, а также способ наделения ею.

      Неполнота спецификации трактуется как размывание (attenuation) прав собственности. Смысл этого явления можно выразить фразой: «никто не станет сеять, если урожай будет доставаться другому».

      Размывание  прав собственности  может происходить либо потому, что они неточно установлены и плохо защищены, либо потому, что они подпадают под разного рода ограничения, главным образом со стороны государства.

      Поскольку любые ограничения перестраивают  ожидания экономического агента, снижают  для него ценность ресурса, меняют условия  обмена, постольку действия государства  оказываются у теоретиков прав собственности  под априорным подозрением.

      Необходимо  различать процессы дифференциации (расщепления) и размывания прав собственности. Добровольный и двусторонний характер расщепления правомочий гарантирует  в их глазах, что оно будет осуществляться в соответствии с критерием эффективности. Главный выигрыш от рассредоточения  правомочий усматривается в том, что экономические агенты получают возможность специализироваться в  реализации того ли иного частичного правомочия, что повышает эффективность  их использования (например, в праве  управления или в праве распоряжения капитальной стоимостью ресурса).

      В противоположность этому односторонний  и принудительный характер ограничения  прав собственности государством не дает никаких гарантий его соответствия критериям эффективности. Действительно, подобные ограничения нередко налагаются в корыстных интересах различных  лоббистских групп.

      В реальности отделить процессы расщепления  от процессов размывания прав собственности  очень трудно, поэтому экономический  анализ проблемы размывания прав собственности  не означает призыва к точному  определению всех правомочий на все  ресурсы любой ценой.

      Спецификация  прав собственности, с точки зрения экономической теории, должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодоления их размытости уже не будет окупать связанные с этим издержки.

      Проблема  спецификации прав собственности и  влияния на этот процесс трансакционных издержек рассматривается в «Теореме Коуза».[3] 

                                                       4.2. Теорема Коуза

      Теорема Коуза имеет в современной научной литературе множество трактовок, с половиной из которых вряд ли согласился бы сам Р. Коуз.

      Вначале кратко остановимся на круге проблем  и понятий, которые фигурируют в  теореме Коуза.

      Внешние эффекты (экстерналии) – дополнительные издержки или выгоды, не получившие отражения в ценах.

      Положительные внешние эффекты возникают тогда, когда деятельность одних экономических субъектов приводит к возникновению дополнительных выгод для других субъектов, причем это не отражается в ценах на производимое благо.

      Отрицательные внешние эффекты возникают тогда, когда деятельность одних экономических субъектов вызывает дополнительные издержки для других.

      Традиционно в неоклассической теории проблема внешних эффектов связывалась с  «провалами рынка», что оправдывало  государственное вмешательство,  и решалась с помощью «налога Пигу».  

      «Налог  Пигу» должен быть равен MEC, тогда MSB=MSC.

      Коуз предложил оригинальную гипотезу, следуя которой, отрицательные внешние эффекты могут быть интернализированы с помощью обмена правами собственности на объекты, порождающие экстерналии при условии, что эти права четко определены и издержки обмена незначительны. И в результате такого обмена рыночный механизм приведет стороны к эффективному соглашению, которое характеризуется равенством частных и социальных издержек.

      Трудности при реализации положений данной теоремы заключаются: 1) в четком определении прав собственности; 2) в высоких трансакционных издержках.

      Наиболее  распространенным является формулировка теоремы Коуза, данная Джорджем Стиглером: «в условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки будут равны».

      Формулировка  Коуза несколько отличная: разграничение прав (собственности) является существенной предпосылкой рыночных трансакций … конечный результат (который максимизирует ценность производства) не зависит от правового решения при предположении нулевых трансакционных издержек.

      Коуз подчеркивал, что Стиглер не учел при формулировке теоремы то, что при равенстве частных и социальных издержек ценность производства будет максимизироваться. Это очевидно, если принять следующую трактовку социальных издержек, которую дает Коуз.

      Коузом используется оригинальная трактовка социальных издержек. «Социальные издержки» представляют собой наивысшую ценность, которую могут принести факторы производства при их альтернативном использовании». Но любой предприниматель приступит к производству в случае, когда его частные издержки будут меньше, чем ценность продукта, произведенного с помощью привлеченных факторов. Следовательно, равенство социальных и частных издержек подразумевает максимизацию ценности производства.

      Иногда  ошибочно на основании этой теоремы  делается вывод о том, что «Коузианский мир» – это мир с нулевыми трансакционными издержками. В действительности это не так.

      Коуз, наоборот, своей теоремой показывает значимость трансакционных издержек для экономического анализа «реально происходящих событий».

      «В  мире с нулевыми трансакционными издержками ценность производства будет максимизироваться при любых правилах об ответственности». Иными словами, при нулевых трансакционных издержках правовые нормы не имеют значения для максимизации. 

      «При  ненулевых трансакционных издержках закон играет ключевую роль в определении того, как используются ресурсы… Внесение всех или части изменений (ведущих к максимизации производства) в контракты оказывается делом чересчур накладным. Стимулы к осуществлению некоторых шагов, которые бы привели к максимизации производства, исчезают. От закона зависит, каких именно стимулов будет недоставать, поскольку он определяет, как именно нужно изменить контракты, чтобы осуществить те действия, которые максимизируют ценность производства».

      Получается  парадоксальная ситуация: в случаях  «несостоятельности рынка» мы де факто  признаем наличие положительных  трансакционных издержек, в противном случае рынок автоматически приводил бы в состояние оптимальности, обеспечивающие максимизацию ценности производства.[3]  

                                            Заключение

     Собственность (вне зависимости от понимания  её как экономической или экономико-правовой категории) является центром экономической  теории, что будучи наукой общественной экономическая теория должна ответить на три вопроса: что производить? Как производить? Для кого производить? Эти три вопроса включают в себя собственность, так как вообще производство не имеет смысла в отсутствие такого явления как собственность. Производство это необходимый процесс возникновения первичной собственности (прав собственности). Вопрос: как производить? – определяет в конечном итоге доминирующую форму собственности и обусловливает их смену. 

                                                  Литература

1.     Беридзе Т. 1991. О субъектах собственности и хозяйствования. Экономические науки. №6

2.     Гукасьян Г.М. Экономическая теория: ключевые вопросы: Учеб. пособие/ Под ред. д.э.н., проф. А.И. Добрынина. – 3-е изд., доп. – М.: ИНФРА-М, 2003. – 199с.

3.     Капелюшников Р.И. Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). Москва, 1990г.

4.     Сидорович А., Суханов Е. 1990. О диалектике экономической и юридической сторон социалистической собственности. Экономические науки. №11.

5.      Современная экономика. Лекционный курс: Многоуровневое учебное пособие. Изд. 6-е, доп. И перер. – Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2003 – 416с.

6.     Суслов И. 1990. Вариант политико-экономического подхода к плутократической форме собственности. Экономические науки. №8.

7.      Хубиев К. 1991. Коллективно-групповая собственность: не сотвори кумира! Экономические науки. №1