Сущность интеграционных процессов в экономике

    Решение о введении единой валюты, закрепленное в договоре о Европейском Союзе, также как и концепция общеевропейского гражданства, окончательно оформилось в 1989-1990 годы и в значительной мере стало ответной реакцией европейских, и в первую очередь, французских политических кругов на ощутимую угрозу германского экономического доминирования в Европе, проявлявшуюся, в частности, в реальной возможности превращения немецкой марки в основу единой европейской валютной системы.

    Основательная проработанность концепции валютного союза и возможности достаточно определенного просчета экономических рисков по сравнению с политическими привела к тому, что критерии, позволяющие отдельным странам войти в данную систему, были весьма четко сформулированы в договоре о Европейском Союзе и впоследствии не подвергались изменениям. Требования эти хорошо известны: сумма государственного долга не должна была превосходить шестидесяти процентов объема валового национального продукта, дефицит государственного бюджета следовало удерживать в пределах трех процентов от указанной величины, а уровень инфляции не должен был превышать средний по ЕС более чем на полтора процента. В качестве экономической цели этого проекта была названа экономия на трансакционных издержках, а также поддержание надежной предсказуемости валютных курсов, что было важно для государств ЕС, связанных весьма активным внешнеторговым оборотом. Однако, как и в случае с общеевропейским гражданством, более важной представляется чисто политическая, а отчасти даже психологическая задача, заключавшаяся в демонстрации населению европейских стран первого ясно различимого символа общеевропейского единства. Евро вошло в оборот в последние годы ХХ века, когда Европа за одно десятилетие увидела распад Советского Союза, Югославии и Чехословакии. В подобной ситуации феномен реальной финансовой интеграции невиданного ранее масштаба не мог не повлиять на изменение настроений относительно будущего Старого Света. Европейские политики поспешили назвать это событие самым важным после окончания второй мировой войны, главной тенденцией, связывающей уходящее и новое столетия, наиболее масштабным проектом, когда-либо предпринимавшимся Европой. Даже ряд американских экспертов признал, что появление евро стало самым знаменательным событием в финансовой сфере с тех пор, как в тридцатые годы доллар заменил фунт стерлингов в качестве основной мировой резервной валюты. По мнению большинства специалистов, введение единой валюты, даже порожденное политическими факторами, неизбежно должно было стать толчком к дальнейшей интеграции стран континента. В той же мере, как и провозглашение общеевропейского гражданства, введение евро является огромным авансом процессу европейской интеграции, авансом, выдача которого сопряжена с серьезным риском и условия предоставления которого не кажутся очевидными.

    Как и идея общеевропейского гражданства, концепция единой европейской валюты опирается на постулаты. С одной стороны, зона евро в реальности отличается от тех территорий, на которых прежде успешно существовали валютные союзы, и теоретически не подпадает под определение оптимальной валютной зоны. Действовавшие на протяжении последних десятилетий в Европе валютные союзы определенно представляли собой объединения денежных систем совершенно или не вполне сопоставимых по своему экономическому потенциалу государств, например, Италии и Ватикана с Сан-Марино, Швейцарии и Лихтенштейна, Франции и Монако и, наконец, Бельгии и Люксембурга. При этом оптимальную валютную зону, которая только и может быть адекватным ареалом применения единой валюты, должны составлять сравнительно небольшие и вполне открытые экономики, имеющие значительные торговые связи друг с другом, принимающие режим свободного перемещения факторов производства между странами, и возможность для инвесторов каждой из сторон приобретать финансовые инструменты других участвующих в союзе стран в неограниченном количестве. Хотя никто не отрицает того факта, что процесс экономической интеграции приближает Европу к состоянию оптимальной валютной зоны, мало кто готов признать ее сегодня соответствующей критериям, задаваемым данным понятием. Сегодня в ЕС отсутствуют всякие ограничения на движение товаров, но составляющие Европейский Союз государства по-прежнему остаются относительно разобщенными. При этом установление Европейским Центральным Банком единой процентной ставки в значительной мере игнорирует неравномерность хозяйственного развития в странах ЕС. Опыт показывает, что устойчивое функционирование единого эмиссионного банка может быть успешным только там, где реально сложилась единая экономика, а в большинстве случаев даже там, где имеет место высокая степень политической интеграции. Таким образом, создание на современном этапе экономической интеграции неподконтрольного правительствам европейских стран Европейского Центрального Банка и делегирование ему масштабных полномочий по определению единой для всех стран ЕС денежно-кредитной политики серьезно выходят за рамки традиционных экономических представлений.

    С другой стороны, существует и иной аспект проблемы, порождаемый экономическими факторами, но имеющий в значительной мере политический характер. Переход  к евро был осуществлен в условиях отсутствия широкой общественной поддержки, в силу чего ответственность за него целиком и полностью лежит на правительствах и политических элитах европейских стран. Соответственно, на протяжении ближайших лет будущее политических элит европейских держав находится в непосредственной связи с успехом этого проекта. Между тем различия в экономических реалиях, например, Португалии и Финляндии, или Ирландии и Греции, остаются гораздо большими, чем различия между, например, Бельгией и Люксембургом. Поэтому любая из европейских стран может столкнуться с хозяйственными трудностями, обусловленными внутренними причинами, которые потребуют адекватных мер. При невозможности манипулировать процентной ставкой той или иной стране может потребоваться адресная финансовая помощь других членов ЕС (при этом так как резкое увеличение внешних заимствований, которое может стать альтернативой подобной поддержки, приведет к росту доходности обязательств данной страны, что по цепочке дестабилизирует кредитную политику Европейского Центрального Банка). В отличие, например, от США, чья экономика сегодня является единственно соизмеримой с европейской по своим масштабам, в Европейском Союзе нет единой бюджетной системы.

    Кроме того, в европейских странах сохранялась нескоординированная налоговая политика. В граничащих между собой Германии и Дании ставка налога на добавленную стоимость разнится в полтора раза. Аналогично отличается ставка налога на прибыль в Германии и в Австрии. Граждане и корпорации европейских стран непосредственно не вносят никаких платежей в бюджет ЕС, который не способен ни перераспределять значительные финансовые трансферты в зависимости от хозяйственной ситуации в том или ином регионе, ни гармонизировать налоги на отдельных территориях и создавать обязательства граждан и корпораций перед общеевропейскими структурами. Таким образом, введение евро, ставшее впечатляющим финальным аккордом экономической интеграции, настоятельно требует ускорения политической интеграции, которая одна только и способна активизировать становление общеевропейского бюджетного процесса.

    Итак, введение евро в его нынешнем виде воплотило в себе важнейшую проблему европейской интеграции. Порожденная усилиями политических элит, эта интеграция динамично и непротиворечиво развивалась лишь до тех пор, пока, с одной стороны, каждый шаг на данном пути делал следующий шаг всего лишь возможным, но не необходимым, и, с другой стороны, основные последствия политических решений носили экономический, а не политический характер. Сегодня положение радикально изменилось. Как отмечают ведущие эксперты, валютная интеграция казалась необходимой для придания экономической интеграции политической сбалансированности, но для придания этому валютному союзу политически приемлемой формы оказывается жизненно необходимой дальнейшая политическая интеграция, интеграция, к которой большинство европейских правительств сегодня явно не готово.

    Сегодня трудно судить, сколь оптимальным  оказался выбранный европейскими лидерами в начале девяностых годов сценарий валютного объединения. Вполне очевидно, что на нынешнем этапе он укрепил единство Европейского Союза и значительно улучшил экономические условия развития более отсталых стран за счет резкого снижения цены заимствований, ныне осуществляющихся ими в евро, а не в национальных валютах, часть которых прежде была подвержена серьезному инфляционному давлению. При этом переходом к евро создан прецедент практической невозможности выхода из данной системы без возникновения последствий, близких по своим масштабам к экономической катастрофе. Ценность единой европейской валюты сегодня в значительной мере заключается в более тесном единстве самой Европы, обеспечиваемой одним только фактом ее обращения в двенадцати странах Европейского Союза. И в сфере ответственности европейских элит находится задача не допустить непредсказуемых, деструктивных вариантов развития зоны евро, задача, которая сегодня практически тождественна задаче обеспечения их собственного стабильного политического будущего.