Экономические риски: причины их возникновения и способы снижения

     Субъективная, или персоналистская доктрина вероятности  изначально разрабатывалась Фрэнком  Рамсэем, Бруно де Финетти, Леонардом Сэвиджем и Праттом, Райффой и Шлайфером. С их точки зрения вероятности – это степени убежденности в том, что наступят те или иные события – как повторяющиеся, так и уникальные (например, третья мировая война). Данному множеству гипотез в принципе можно приписать любые субъективные вероятности при соблюдении некоторых условий рациональности. В отличие от других доктрин, эти условия рассматриваются здесь как достаточные и необходимые одновременно, без каких-либо дополнительных ограничений, накладываемых по логическим или эмпирическим соображениям. Основная аксиома совместимости, принятая в теории субъективной вероятности, – это согласованность предпочтений. Эта аксиома означает, что вероятности элементарных событий дают в сумме единицу, и что взаимодополняющие и взаимоисключающие события следуют с вероятностью, равной соответственно произведению и сумме элементарных вероятностей. В этом свете субъективные вероятности с математической точки зрения ничем не отличаются от других типов вероятности. Субъективная школа выработала процедуру одновременного измерения полезности и вероятности, основанную на выявленных предпочтениях.

     Как видим, вероятность – не такое  уж простое понятие. Ее измерение, очевидно, – нелегкое дело даже в некоторых вероятностных играх, не говоря уже о реальном мире. Чтобы отличать субъективную вероятность от объективной, первую из них мы будем обозначать f(p). Преобразование f() показывает, что вероятности, используемые в модели ожидаемой полезности, могут отличаться от установленных или тех, которые исследователь полагает объективными. Однако не все такие преобразования f(p_i), обладающие свойствами вероятностей (таким, как Σf(p_i) = 1), должны рассматриваться как степени убежденности в том, что события наступят. В литературе преобразования f(p_i) обычно используются в качестве показателей отношения к риску; для исследования симметричности компонент вероятности и ожидаемого исхода в моделях ожидаемой полезности; чтобы отразить предпочтения в отношении вероятностей и/или дисперсий, наконец, просто чтобы эмпирические данные можно было согласовать с предпосылкой нелинейности предпочтений по вероятности. Хотя эти разнообразные модели, как правило, относят к теории субъективной ожидаемой полезности, преобразование f(p_i) не обязательно должно являться мерой степени убежденности. Помимо преобразований, которые сохраняют математические свойства вероятности, существует много теорий, в которых это требование ослаблено. В Приложении Д эти преобразования вероятностей обозначены w(p_i), – мы будем называть их весами решений. Причем веса решений – это не вероятности: по словам Дэниэля Канемана и Амоса Тверски, они не подчиняются аксиомам вероятностей, и не должны интерпретироваться как меры убежденности. В их теории перспектив веса решений вводятся для того, чтобы отразить влияние событий на общую привлекательность игр – поэтому они монотонны по вероятности, но не обязательно линейны.

     Подводя итоги, можно отметить, что полезность и вероятность по-разному трактуются в моделях ожидаемой полезности. Теоретическая концепция этой своеобразной психологии риска прошла последовательно четыре этапа:

     а) На первом этапе считалось, что значение неопределенной перспективы равно придаваемому ей математическому ожиданию денежных значений выигрышей: т.е. их средней, взвешенной по объективными вероятностям.

     б) На втором этапе стали учитывать психологические значения выигрышей, которые заменили денежные значения в предыдущей формуле. Тем самым было предложено выражение где pi – объективные вероятности, а психологические значения в зависимости от исхода (выигрыша). Основными идеологами этой модели являются Бернулли, Нейман и Моргенштерн (разницей лишь в видах функции ).

     в) На третьем этапе была высказана идея, что индивид оперирует не объективными вероятностями, а психологическими представлениями о них, т.е. субъективными вероятностями. Так возникла формула –, где - субъективные вероятности. Эта формула остается еще вида формулы Бернулли, но объективные вероятности уже заменены субъективными.

     г) На четвертом этапе, наконец, пришли к тому, что следует учитывать не только средневзвешенные по вероятностям психологические значения , но также и функцию распределения вероятностей, откуда следует формула  
.

     В Приложении Д показаны основные модели ожидаемой полезности, существующие на данный момент. Основными различиями в моделях, как говорилось в начале параграфа, являются разновидности функций полезности и вероятности. Существуют и другие различия: например, в теории перспектив исходы x_i определяются как изменение финансового положения, а не итоговой величины богатства индивида. Кроме того, в описательных моделях пространство исходов может включать такие измерения, как сожаление, обоснованность выбора и т.д. Большинство из перечисленных моделей возникли как описательные, за исключением разве что моделей Неймана-Моргенштерна и Сэвиджа. Наверное, благодаря именно этому практическое использование закрепилось в основном за этими двумя моделями.

     Как описательная модель, ориентированная  на постижение процесса принятия решения, теория ожидаемой полезности несостоятельна по крайней мере с двух точек зрения.

       Во-первых, люди не рассматривают все проблемы как единое целое, как это полагает теория ожидаемой полезности. При выборе в условиях неопределенности индивид физически не способен принимать в расчет все возможные исходы, потому что попросту не имеет информации о них.

     Во-вторых, они не обрабатывают информацию, особенно вероятности, в соответствии с принципами ожидаемой полезности (существуют масса исключений в поведении людей, которые невозможно описать с помощью данных функций полезности или вероятности).

     Помимо  этого сложность вызывает построение функции полезности Неймана-Моргенштерна. Использование в качестве стандарта лотерей с вероятностью 50/50 зачастую приводит к иным функциям полезности, чем, например, при использовании лотерей с вероятностями 30/70. Установлено, что весьма незначительные изменения в контексте или общих условиях формулировки проблемы могут привести к совершенно иным предпочтениям. Таким образом, встает вопрос еще и о том, в каком из контекстов следует измерять "истинное" отношение к риску; или, в более фундаментальной постановке, существуют ли в действительности неизменные вкусы и предпочтения, которые были бы совместимы с аксиомами ожидаемой полезности.

     Однако  нет правил без исключений. Для  хорошо структурированных повторяющихся  ситуаций со значительными ставками, в которых решения принимают  хорошо подготовленные специалисты, максимизация ожидаемой полезности может хорошо описывать действительный процесс принятия решения, – например, если речь идет о бурении нефтяных скважин. Действительно, в крупных организациях, где используются компьютеры и работают высококвалифицированные менеджеры, модель ожидаемой полезности может использоваться в явном виде. Однако даже в таких благоприятных условиях постановки проблем и их решения могут быть искажены, если учесть невозвратные издержки, эффекты изоляции, асимметричность оценок альтернативных и непосредственных издержек и прочие косвенные факторы.

     И всё же если бы не было самой теории ожидаемой, большая часть вышеупомянутых исследований не имела бы место. Модель как таковая породила более глубокие идеи и поставила более тонкие вопросы как описательного, так и нормативного характера относительно принятия решений в условиях риска. Она выявила тот факт, что люди воспринимают и решают проблемы иначе, и предложила схему и язык, в рамках которых обсуждаются эти расхождения. Впрочем это не меняет того факта, что нынешний статус общепринятой концепции в некоторых областях применения может быть поставлен под вопрос. Тем не менее, пока не созданы более удачные модели рациональности, максимизация ожидаемой полезности, несомненно, может оставаться ценным ориентиром, с которым можно сравнивать и по которому можно корректировать реальное поведение. Вместе с тем, возможно, что нынешние парадоксы и устойчивые нарушения ожидаемой полезности содержат в себе семена будущих нормативных и описательных теорий выбора. В конце концов, ведь именно парадокс Бернулли породил нынешнюю модель ожидаемой полезности.

§5. Отношение к риску.

     В предыдущем параграфе были рассмотрены  основные модели общей полезности. Отличия в них по сути заключались  в различных функциях психологических преобразований объективных переменных: вероятности и исхода рисковой ситуации. То есть многие экономисты пытались максимально отождествить формальную математическую функцию и поведение [рационального] человека.

     Говоря  о психологическом восприятии индивидуумом действительности (в нашем случае рисковой ситуации) принято рассматривать  две отклоняющиеся от нормальной ситуации типологии поведения.

     О первой, неприятии риска, было упомянуто  еще в модели ожидаемой полезности Неймана-Моргенштерна. Именно в этой модели впервые принимается во внимание психологический эффект, производящий влияние на функцию полезности. Противником риска считается человек, который предпочитает рисковой ситуации результат, равный ожидаемому значению исходов. Это означает, что для этого человека полезность ожидаемого дохода больше ожидаемой полезности рисковой ситуации. Иначе говоря, если такому человеку предложить одно из двух: либо 10 рублей, либо 5 рублей с вероятностью 50% и 15 рублей с вероятностью 50%, - то он выберет 10 рублей и избежит рисковой ситуации. То есть . Графически эта ситуация изображена в Приложении Е. Выпуклая вверх функция – кривая полезности для индивида, который не является сторонником риска. Причем существует прямо пропорциональная зависимость между степенью неприятия и выпуклостью функции. Для такого вида функции производная первого порядка будет убывающей величиной. Каждое равное увеличение дохода будет порождать всё меньшие увеличения полезности (это видно на графике).

     Стоит отметить, что для определения степени неприятия риска (степени выпуклости вверх функции U(x)) был введен коэффициент Эрроу-Пратта (независимо друг от друга Arrow, 1971 и Pratt, 1964). Он представлен в Приложении З. Являясь константой для линейных и экспоненциальных функций, этот коэффициент отражает важный момент – психологическое восприятие рисковой ситуации (неприятие, предпочтение) не зависят от исходов (результатов).

     Что же касается уже упомянутой ситуации предпочтения риска, то она обратна вышеописанному случаю. То есть психологическое восприятие рисковой ситуации таково, что функция полезности такового индивида принимает вид выпуклой вниз экспоненциальной функции. В той же рисковой ситуации (Приложение Ж) полезность ожидаемого дохода U(10) будет ниже ожидаемой полезности этой рисковой ситуации  , что будет толкать индивида идти на риск. Для этого вида функции U(x) производная первого порядка . Это означает, что с каждым одинаковым увеличением дохода полезность будет увеличиваться всё больше и больше. Теоретически коэффициент Эрроу-Пратта можно использовать и для ситуации предпочтения риска.

     На  практике восприятия или отношение  к риску можно увидеть воочию. Например, в ситуации выбора способа  заработка. Бόльшая часть населения  стран с рыночной экономикой пытаются найти такие положения, при которых  в наименьшей степени возможно снижение уже имеющегося благосостояния. Поэтому  эта же бόльшая часть населения  предпочитает относительно стабильный заработок наемного работника ненадежному  предпринимательскому доходу.

     Основная причина этого состоит в том, что высокие прибыли, которые сулит частное предпринимательство, никто не гарантирует. И, отдавая свои предпочтения стабильным заработным платам, более низким, чем возможные прибыли предпринимательской деятельности, индивидуумы имеют возросшие альтернативные издержки. Можно сказать, что такие издержки идут на уменьшение риска.

     Конечно, нельзя назвать такое поведение нерациональным. В условиях постоянных расходов для многих стабильность доходов является высшим приоритетом, которым нельзя пожертвовать ради увеличения богатства в будущем. В России эта ситуация подкрепляется еще и не самыми благоприятными условиями для предпринимательства, по разным оценкам, заключающимися в высокой степени нестабильности.

§6. Способы снижения риска и неопределенности.

     Но  избежание или приятие риска  не являются единственными действиями, которые возможно, а порой даже необходимо производить над рисковыми  ситуациями и неопределенностью.

     Еще Ф. Найт утверждал, что в человеке наблюдается постоянное стремление избавиться от любого вида неопределенности. «…при рациональном поведении имеет место стремление свести к минимуму неопределенности, связанные с приспособлением средств к целям⁸». Но это, как ни парадоксально, не означает, что наше стремление имеет окончание в точке полного избавления от неопределенности, даже если это и невозможно. Вряд ли кто-либо пожелал бы в условиях абсолютной детерминации. Тем не менее какая-то сила заставляет нас гнаться за тем, что нам не нужно и недостижимо. Можно сказать, тут раскрывается один из диалектических законов - единство и борьба противоположностей.

     Как бы то ни было, стремления так или иначе повлиять на степень неопределенности и риска присутствуют на практике. Рассмотрим некоторые из их разновидностей.

     Снова возвращаясь к работе Ф. Найта, заметим, что он выделяет два принципиальных способа снижения неопределенности, основанные на двух ключевых моментах. «…наиболее существенные точки зрения, связанные с неопределенностью, суть, во-первых,  возможность уменьшить её масштаб путем группировки случаев, а во-вторых, разное отношение индивидов к неопределенности, порождающее тенденцию к сосредоточению функции ее преодоления в руках определенных индивидов или классов⁹». Если классифицировать единичные исходы по группам, то степени неопределенности будут меньше, чем если эти случаи рассматривать в отдельности. При априорной вероятности неопределенность исчезает с размером группы. Например, вероятность выпадения хотя бы одного герба из одной, двух, трех монет увеличивается по мере роста числа монет в испытании. Та же закономерность наблюдается и в статистической вероятности, но не так явно, ибо нет такой же однородности групп.