Цикличность экономического развития

   В этой связи появились монетарная и немонетарная теории перенакопления.

   Ценный  вклад монетарной теории перенакопления состоит: 1) в анализе диспропорций структуры производства, вызываемых расширением кредита в период фазы процветания; 2) в толковании кризиса как следствия этих диспропорций.

   Таким образом, данная теория считает, что  причинами периодического перенакопления и нарушения равновесия во многом служат денежные факторы.

   Немонетарная  теория перенакопления подчеркивает значение неденежных факторов: технологических изменений, нововведений и открытий. Различие между этими теориями невелико: они незаметно переходят одна в другую.

   «Психологические» теории. Наряду с экономическими теориями все большее место занимают «психологические» теории. К авторам этих теорий относятся Кейнс, Митчелл, Робертсон, Репке, Хаек. По их мнению, оптимизм и пессимизм есть факторы, способствующие расширению и сокращению деловой активности наряду с такими объективными экономическими факторами, как норма процента, денежный поток и т.д. которые пытаются доказать, что оптимизм и пессимизм предпринимателей полностью зависят от политики банков. Люди настроены оптимистически до тех пор, пока расширяется кредит, и, следовательно, происходит рост спроса, но когда кредит сокращается и спрос ослабевает, они становятся пессимистами.

   «Психологические» теории пытаются проанализировать обстоятельства, которые зависят, скажем, от склонности к потреблению, сбережениям, инвестированию и т.д., и которые, в свою очередь, влияют на экономическое развитие. «Психологические» теории не имеют самостоятельного значения, они совместимы с другими теориями экономического цикла и экономического роста[20,с.207-210].  
 
 
 
 
 

                           2.3Типы  циклов 
 

    Современной общественной науке известны более 1380 типов цикличности. В приложении Б отмечены шесть наиболее часто упоминаемых; экономика оперирует по преимуществу четырьмя первыми из них.

    Циклы Жуглара. Раньше всего экономическая наука выделила цикл 7-12 лет, который впоследствии получил имя Жуглара. Впрочем, этот цикл имеет и другие названия: «бизнес-цикл», «промышленный цикл», «средний цикл», «большой цикл». Первый промышленный кризис разразился в Англии в 1825 г., когда машинное производство заняло господствующее положение в металлургии, машиностроении и других ведущих отраслях. Кризис 1836 г. возник сначала в Англии, а затем распространился и на США. Кризис 1847-1848 гг., разразившийся в США и ряде европейских стран, по существу, был первым мировым промышленным кризисом. За ним последовали кризисы 1857 и 1866 гг.. Если в XIX в. промышленный цикл составлял 10-12 лет, то в XX в. его продолжительность сократилась до 7-9 и менее лет: в 1882, 1890, 1900, 1907 гг. Самое разрушительное действие на экономику оказали экономические кризисы 1920-1921, 1929-1933, 1937-1938 гг. Среди них выделяется «великая депрессия» 1929-1933 гг., отличавшаяся особо глубоким и длительным падением производства.

    После второй мировой войны промышленные кризисы происходили в 1948-1949, 1953-1954, 1957-1958, 1960-1961, 1969-1970, 1973-1974, 1981-1982 гг., причем самым разрушительным был кризис середины 70-х годов.

    Цикл 7-12 лет был назван именем К. Жуглара (1819—1905 гг.) за его большой вклад в изучение природы промышленных колебаний во Франции, Великобритании и США на основе фундаментального анализа колебания ставок процента и цен. Как оказалось, эти колебания совпали с циклами инвестиций, которые, в свою очередь, инициировали изменения ВНП, инфляции и занятости. К примеру, Шумпетер (1939 г.) выделил 11 циклов Жуглара за период с 1787 по 1932 гг.

    Циклы Китчина (циклы запасов). Китчин (1926 г.) сосредоточил свое внимание на исследовании коротких волн длиной от 2 до 4 лет на основе изучения финансовых счетов и продажных цен.

    Циклы Кузнеца. В 1930-е годы в США появились исследования так называемого «строительного цикла». Дж. Риггольмен, В. Ньюмен и некоторые другие аналитики построили первые статистические индексы совокупного годового объема жилищного строительства и обнаружили в них следующие друг за другом длительные интервалы быстрого роста и глубоких спадов или застоя. Тогда и появился термин «строительный цикл», определяющий эти двадцатилетние колебания. В 1946 г. С. Кузнец пришел к выводу, что показатели национального дохода, потребительских расходов, валовых инвестиций в оборудование производственного назначения, а также в здания и сооружения обнаруживают взаимосвязанные двадцатилетние колебания. При этом он отметил, что в строительстве эти колебания обладают самой большой относительной амплитудой [9, с. 334-335].

    После выхода в свет работы Кузнеца термин «строительный цикл» практически перестал употребляться, уступив место термину «длинные колебания» (long swings), в отличие от «длинных волн» Кондратьева (long waves). В 1955 г. В. Льюис и П.О. Лири в качестве признания заслуг американского исследователя предложили термин «цикл Кузнеца», который и стал вскоре общепринятым.

    Существенный  вклад в развитие теории 20-летних колебаний Кузнеца внес английский экономист Р. Мэттьюз. Он предпринял попытку теоретического анализа трех компонент экономического цикла (3-4-, 10- и 20-летний) с единых позиций. Мэттьюз считал, что каждая из этих компонент связана с динамикой соответствующей категории инвестиций (инвестиции в материально-товарные запасы, инвестиции в производственное оборудование, инвестиции в жилищное строительство). В результате механизм каждой из компонент цикла оказывался по существу однотипным. Различия в периодах колебаний между ними Мэттьюз связывал со специфическими особенностями соответствующих категорий инвестиций.

    В 1968 г. американский ученый М. Абрамовиц описал ядро механизма 20-летних колебаний, или «цепочку мультипликативно-акселераторного контура», которая «генерирует» 20-летние колебания: доход — иммирация - жилищное строительство — совокупный спрос — доход (рост ВНП или товарной массы стимулирует приток населения и рождаемость, это ведет к ускорению инвестиций, в том числе и в жилищное строительство, затем происходит обратный процесс).

    Циклы Кондратьева. Первые попытки в области создания теории длинных волн были предприняты на заре XX в. А. Гельфандом (Парвусом), Я. ван Гельдереном и С. де Вольфом. Однако наибольший вклад внес русский ученый Н. Д. Кондратьев (1892—1938 гг.), который опубликовал несколько основополагающих работ в данной области. Он изложил результаты своих статистических экономических исследований, касающихся динамики индексов товарных цен, процентных ставок, ренты, заработной платы, производства важнейших видов продукции и т. д. для ряда развитых стран за отдельные периоды в пределах временного интервала с 1770 по 1926 гг.

    Начало  «большого» подъема Кондратьев связывал с массовым внедрением в производство новых технологий, с вовлечением новых стран в мировое хозяйство, с изменениями объемов добычи золота. При этом общая картина подъема описывалась следующим образом: внедрение технических нововведений идет параллельно с расширением инвестиционного процесса, который, в свою очередь, стимулирует производство и спрос, способствующие росту цен. В этот период безработица уменьшается, заработная плата, и производительность труда растут. Эти процессы затрагивают всю экономику, изменяют стиль жизни людей. В начальный период дополнительные импульсы экономическому росту могут дать локальные войны. По мере развития циклического подъема войны становятся более разрушительными. Многие крупные социальные потрясения приходятся на конец «большого» подъема, а также на нижнюю точку цикла.

    Свидетельством  того, что экономика приближается к верхней точке большого цикла, являются начинающиеся на фоне изобилия недостаток отдельных товаров, сдвиги в структуре распределения доходов, рост издержек производства, замедление роста прибылей и т. д. Возникает ситуация, известная теперь как стагфляция.

    Существуют  различные объяснения причин исчерпания энергии подъема. Одни видят причину в заметном увеличении нормы потребления, другие — в изменении покупательной способности денег, третьи достижение «пика» связывают с жизненным циклом продуктов и отраслей, создание которых явилось следствием крупных нововведений прошлых лет.

    За  каждым «большим» подъемом следует довольно короткий период, когда экономика как бы готовится к предстоящему длительному спаду, но в то же время сохраняется видимость процветания: люди по-прежнему полны надежд, легко берут в долг. Поскольку реальная ситуация уже не та, происходит нагромождение задолженности, которое в любой момент грозит крахом. Это с неизбежностью и происходит, причем импульс может исходить от незначительного события. Накопившиеся ранее противоречия выходят наружу: обнаруживается избыток производственных мощностей, происходят массовые ликвидации предприятий, растет безработица, цены падают. Кондратьев особенно подчеркивал депрессивное состояние сельского хозяйства как одно из главных препятствий длительного спада.

    Подъем  первого большого цикла Кондратьев связывал с промышленной революцией в Англии, второго — с развитием железнодорожного транспорта, третьего — с внедрением электроэнергии, телефона и радио, четвертого — с автомобилестроением. Пятый цикл современные исследователи связывают с развитием электроники, генной инженерии, микропроцессорами [21, с. 374 -376].

    С точки зрения структуры экономики  различают также аграрные и другие отраслевые кризисы, которые охватывают не всю экономическую систему, а лишь отдельные отрасли: сельское хозяйство, энергетику, тяжелую промышленность и т. п. Структурные кризисы могут проявляться как в виде относительного недопроизводства, так и относительного перепроизводства, сопровождать общий промышленный цикл или не совпадать с ним. Крупнейший структурный кризис имел место в 1973-1975 гг., когда Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), резко подняв цены на нефть, усугубила начавшийся в 1974 г. экономический кризис структурным энергетическим и сырьевым.

    Аграрные  кризисы, как правило, вызываются сочетанием природных факторов, упущениями в организации труда, технической отсталостью, несовершенными системами землепользования и землевладения и т. п. Аграрные кризисы отличаются продолжительностью и ацикличностью. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    3 ГЛОБАЛЬНЫЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС В РОССИИ И ЗАРУБЕЖОМ. 
 

    Мировой финансовый кризис, перешедший в острую фазу в середине сентября, ожидался давно. Как предсказывал, Кондратьев сейчас длится пятая вола, и мы вступаем в период понижающей стадии ее развития. Но вместе с тем, как и большинство кризисов, нынешний оказался довольно неожиданным. Об этом свидетельствуют и очевидная неготовность американских финансовых властей к преодолению кризиса, и запаздывание с принятием каких-либо мер, и экстренный характер подготовки законопроектов, властям возможность действовать в экстраординарной предоставляющих ситуации. Скорость развития кризиса в США осенью текущего года, а также та быстрота, с какой он поражал европейские страны и крупнейшие банки, подтвердили реальность финансовой глобализации. В такой ситуации было бы странно, если бы российская экономика осталась вовсе не затронутой волнами кризиса. И нет никаких сомнений, что именно события в США стали тем триггером, который запустил цепочку кризисных явлений на российском финансовом рынке.

    Стало уже общепринятым говорить, что нынешний кризис возник из-за нестандартных ипотечных кредитов. Нестандартные ипотечные кредиты существуют в Америке давно, и это означает лишь то, что кредит выдавался заемщику, который не мог предоставить все требуемые банком документы или его финансовое положение не позволяло с уверенностью ожидать добросовестного исполнения им своих обязательств. Изначально объем таких кредитов был относительно невелик, в 2001 г. их выдали на 190 млрд. долл., что составило 8,6% общего объема ипотечных кредитов. Однако в 2005 г. объем этих кредитов достиг уже 625 млрд. долл., или 20% общего объема выданных ипотечных кредитов.

    Этот  рост обеспечивался согласованным  участием нескольких групп игроков. Ипотечные брокеры, которые и  принимали решение о выдаче кредитов, получали комиссию от объема выдаваемых кредитов и объясняли клиентам, что получение таких кредитов им ничем не грозит. Напротив, они стали намеренно снижать объем требований к клиентам и предъявляемой ими документации, сокращать объем первоначального взноса или договариваться с банками о том, что те будут кредитовать покупателей недвижимости для первоначального взноса.

    Ипотечные банки, выкупая кредиты у брокеров, отнюдь не намеревались держать кредиты на своем балансе (видимо, хорошо зная их качество), а, научившись «упаковывать», активно продавали такие кредиты в виде производных ценных бумаг.

    Это дало возможность банкам существенно уменьшить объем принимаемых на себя рисков, перекладывая их на покупателей таких ценных бумаг. Вскоре «на помощь» ипотечным банкам пришли инвестбанки, надзор за которыми не предусматривал того контроля и оценки рисков, которые существуют для коммерческих банков.

    Инвестбанки придумали технологию нарезки кредитов «соломкой и кубиком», что позволяло им на основе построенных математических моделей доказывать клиентам: если взять много плохих активов и выкинуть из этого набора самые плохие, то оставшиеся будут довольно хорошими. В данном случае «хорошими» называют активы с инвестиционным рейтингом (вплоть до ААА), которые могли бы покупаться самым широким кругом инвесторов, включая пенсионные фонды, центральные банки и т. д.

    Здесь следует сказать, что все эти  события разворачивались на фоне сформировавшегося на американском рынке недвижимости устойчивого восходящего тренда, позволяющего рассчитывать на быстрый и легкий заработок. В такой ситуации традиционно имел рейтинг ААА (в него инвестировали практически все самые консервативные инвесторы, включая Центральный банк России), американские власти фактически национализировали эти компании, предоставив им 200 млрд. долларов. Через несколько дней после этого рухнул инвестбанк Lehman Brothers, не найдя покупателя. Другой крупный инвестбанк — Merrill Lunch, являясь консультантом Lehman Brothers на переговорах с покупателями, как-то неожиданно осознал, что из роли консультанта ему нужно срочно превращаться в объект поглощения, и продался Bank of America. И практически одновременно с этим крупнейшая страховая компания в мире — AIG начала терять доверие кредиторов и оказалась на грани банкротства, от которого ее спасла опять-таки лишь фактическая национализация.