Язычество Древних славян

   Купалу  называют «соботкой» т.е. «со-бытием» , совместным сбором. Сюжеты купальских песен связаны с традиционной эротикой на игрищах (№ 62 по Бессонову), с обязательным купанием и с отголосками жертвоприношений девушек божеству реки, «Дунаю» (№ 68, 72), со сбором целебных зелий (№ 79) и пр. Одна из песен (№ 94) повествует о приготовлении ритуального зелья (дягиля) в горшке; каким-то образом это связано со смертью женщины («дяголю о горшок, дядину у пясок»). Ритуальная еда на празднике - растительно-молочная. Главным в купальской обрядности был, как известно, костер, через который прыгали попарно. Отголоском обрядности является игра в горелки («гори, гори ясно, чтобы не погасло...»). сооружение костра поручалось женщине («молодая молодится разложи купальницу»; № 87). Основой будущего костра был столб или кол вбитый в землю: «как Купала сома изображалась столбом, а голова у неё в золоте или же вся она в зелени, так по образу её в обряде делается кол, втыкается в землю, обвивается соломой, вымолоченными колосьями, конопляником, а наверху пук соломы, который и называется Купалой и который зажигают в купальскую ночь. На этот знак сбегается народ, разгорается известный купальский костер». Важную рол в песнях играет роль дуб; дубовые сучья идут в костер.

   Связь купальских обрядов с аграрной магией «макушки лета» несомненно. Анализ русской вышивки показал, что  к этому сезону относятся ретуальне  полотенца с изображением Макоши-Купалы, где богиня окружена солнечными знаками и всегда показана с опущенными к плодоносящей земле руками; голова Купалы нередко увита колосьями, колосья изображались и у ног богини. Если в весеннем цикле по сторонам богини изображались женщины - всадницы с сохами за спиной, то на полотенцах купальского цикла вышивали всадников - мужчин.

   Макошь, богиня земного плодородия, была посредницей  между небом и землей (в весеннем цикле она всегда изображалась с  воздетыми к небу руками). С этой двойственностью можно сопоставить  любопытную деталь купальской одежды женщин: «В убранстве празднующих главное внимание обращено на женскую голову и обувь». Девушки, кроме венков и зелени, надевали на голову «войник» из ткани обязательно голубого, небесного, цвета; на ногах разукрашивались чулки и подвязки. На лицо внимание к символике неба (голубой войник) и земли (обувь, чулки) ритуальная архаичная песня о нечистой Купале - Макоши очень полно соотносится с данными раскопок. И там и здесь святилище расположено «сяред сяла»; и там и здесь культовое место представляло собой подобие небольшой постройки с навесом.

   Сярёд сяла Воучковского

   То-то! (припев с пристукиванием и притопом) Ту-ту стояла лзня дубовая(сени с навесом, открытая часовня)

   А ходили детюшки (парни, молодци) богу помолиться:

   Стоуб обнимали, печь цаловали

   Ту-ту-ту!Перяд  Сопухой (Купалой) крыжом ляжали

   Яны думали - прячистая,

   А нож Сопуха (Купала) - нячистая!

   Главным объектом культа по фольклорным данным был столб, которые молящиеся  обнимали, и печь, которую они  целовали. И печь и столб в центре постройки обнаружены при раскопках. Вышивки передают нам образ Макоши как центр трёх фигурной композицией с тремя предстоящими божествами. Раскопки позволяют говорить тоже о трех фигурной композиции: в центре столб у печи (Макошь - Купало), а по сторонам - предстоящие в боковых нишах.

   В сочетании с посудой, помеченной магическими знаками плодородия, найденной в соседнем со святилищем доме, весь ритуальный комплекс зарубинецкого  поселка «Грудка» (Почепское селище) может быть истолкован как капище Макоши, называемой к купальской обрядности 23 - 29 июня Купалой, что является обычной в фольклоре персонификацией праздника. Так от зимних колядок оформился к 17 веку бог колядок, а от летнего праздника купалы произошло божество Купалы.

   Также найдена сельское святилище предназначенное для зимних новогодних гаданий о судьбе в предстоящем году. В нем найдены места для жертвоприношений и обще сельских пиров - братчин, опять таки три каменных идола. Особый интирес представляет первый идол четырех гранный, он оформлен в верхней части в виде круглой головы с четырьмя лицами в соответственно каждой грани. В этом отношении он напоминает збручского Святовита-Рода. Лики смотрящие «на все четыре стороны», - апотропей, оберегающий от зла. Находящегося впереди и сзади, справа и слева. Недаром так укоренилось в русском языке выражение «со всех четырех сторон». «Всё» - это четыре указанных направления, которые иногда могли обозначать и географические координаты: с севера и юга, с запада и с востока. Поскольку носителями зла считались «злые ветры», то географическое понятие вполне уместно в представлении о повсеместности. Исход зла расценивался не только по отношению к индивидууму (сзади, слева), но и по отношению к природе в целом - по странам света или, говоря современными терминами, по географическим координатам. Такие идолы, ни раз найденные в раскопках должны были охранять село со всех четырех сторон.

   Из  многообразного годового цикла языческих  обрядов, зафиксированного этнографами, лишь небольшая часть проводилась  внутри села и в домах. Это зимние святки с их колядой, Новым годом и «велесовым днем».

   Но  уже масленица с её катанием огненного  колеса. Ездой с бубенцами, сожжением  чучела зимы, ряженными, заклинанием  весны, кулачными боями и т.п. выходила за рамки поселка и превращалась в «игрища межю селы». Весь весенний цикл и летний, купальский, связаны с природой, с полями, с «красными горками», берегами рек, берёзовыми рощами.

   Календарное приурочие обрядов, сохраненное  как деревянными резными календарями  русской деревне, так и сельскохозяйственными приметами, приуроченными в последствии к святцам, возникли за долго до крещения Руси, о чем свидетельствует интереснейшие календари нашей эры.

   Подавляющее большинство древнеславянских языческих празднеств и молений проводилось  общественно, являлось «событием», совместным заклинанием природы и проводилось не в доме или в поселке, а за пределами житейского бытового круга. Древнему земледельцу нужно было прежде всего воздействовать на природу, воззвать к ее вегетационной мощи, обратиться к различным «рощениям», священным деревьям, к водным источникам - родникам, кладезям студеницам, к полям в процессе вспашки, сева и вовремя вызревания драгоценного урожая. По мимо этих вполне конкретных разделов природы где семимильная магия просматривается очень легко, существовала еще почитание гор и холмов, связанное с обобщением природы, с теми рожаницари и Родом, которые управляли природой в целом, управляли ею с неба, на которым находились. Общечеловеческим является почитание гор и проведение на них молений особых, обращенных к тому или иному верховному божеству.

   Жертвоприношение  к силам природы  и 

   Религиозное молитвенное отношение к силам  природы зафиксировано многими  древнерусскими источниками, что очень  порицали церковники в своих поучениях  объясняя или не знанием истиной веры или кознями дьявола, который «овы прельсти в тварь веровати и в солнце же и огнь и во источники же и в древо и во ины различны вещи...». И так более точно зафиксированным местом ежегодных молений были высокие холмы, горы, возвышавшие молящихся над уровнем обычной жизни и как бы приближавших их к небесным повителям мира, роженицам или Роду.

   «Красные  горки», «красные холмы», где проводились  масленичные сжигания чучел зимы, обряд заклинания весны, встреча  Лады и Лели, катанье яиц на фоминой недели (которая и называлась « красной горкой») были вероятно около каждого села. В равнинах местах, где не было заметных возвышенностей, крестьяне отмечали на лугах первые весенние проталины, где раньше всего начинал таить снег, и там проводили обряд встречи весны.

   Священные горы часто носят наименование «Лысых»  или «Девичьих» . возникает предположение  что первое название могло быть связано  с тем или иным мужским божеством, с богиней - девой являвшейся далекой  предшествиницей христианской богородице, девы Марией. Часто на лысых горах были обнаружены идолы обнаженного мужского божества. О таких горах нередко ходили слухи о обитании на них ведьм.

   Девичьи же горы в ряде случаев дают подтверждение  своему наименованию. На одной из девичьих гор был найден своеобразный жертвенник печь представляющий собой композицию из девяти полусферических углублений. Число девять в сочетании с девичьим именем этой огромной и очень импозантной горы наводит на мысль (как и по поводу гадательной чаши с девятью клеймами месяцев), что создатели жертвенника с девятью составными частями прежде всего соотносили это центральное сооружение Девичь-горы с девятью месяцами беременности. Богиня - дева, как устойчивое представление о женском аграрном божестве, мыслилось, очевидно, подобно христианской богородице не просто девушкой, а такой, которая уже «понесла во чреве своем» и ей предстояло девять месяцев подготавливать рождение новой жизни. Число девять входит в разряд общеславянских сокральных чисел («за три-девять земель», «в три-девятое царство, три-десятое государство» и т.п.). Так же в Поганском городище девятиямочный комплекс находится у стены языческого храма, предшествовавшего постройки костела.

   Так же были Бабины горы посвященные женскому божеству, но, очевидно, иного вида, чем богиня-дева; это могла быть богиня-мать вроде Ма-коши, богини урожая и судьбы, олицетворение всей земной природы (матьсыраземля). Возле некоторых бабиных гор были обнаружены могильники с трупосожжениями и трупоположениями. Их особенность являлась в захранении младенческих черепов без ритуального инвентаря. На основании этих находок можно вспомнить слова средневековых писателей о древних языческих жертво приношений. Кирил Туровский в проповеди на фомину неделю («красная горка») писал: «от селе (отныне) бо не приемлеть ад требы, заколаемых отцы младенець, не смерть почести - преста бо идолослужении и пагубное бесовское насилие». Другой автор несколько более ранний писал: «таверская деторезанья идолом от первенець».

   * * *

   Этнография  знает много поверий об оборотнях - вурдалаках (вовкодлаках), приуроченных главным образом к территории Белоруссии и Украины, т.е. к тем местам, где известна милоградская культура. Ходили поверия, что раз в год они становились волками на несколько дней и затем снова возвращались в прежнее состояние.

   До  сих пор является для нас загадочным и не разгаданным болотные городища и языческая сущность этого культа. Конечно же несомнено связь с  культом воды и подводно-подземным  «нижним миром», лучше всего выраженным самим болотом с его неизведанными и не доступными глубинами, болотными огнями, коварством болотной зелени и трясин, зловредностью болотных лихорадок. Святилищу на болоте придавалась идеально круглая форма. Возможно , что здесь, как и при создании кургана, мыслилась модель видимой земли, правильный круг горизонта-кругозора, как антитеза полу враждебной стихии воды. Возникает предположение, что болотные городища (иногда насыпанные, искусственно сделанные людами) могли быть посвящены хозяину этого нижнего мира, в роли которого часто выступает ящер. В космологической композиции у горских или самогильских шаманских бляшек нижний мир всегда изображался в виде ящера с волчьим ухом и разинутой пастью - ящер глотает вечернее заходящее солнце. Отсутствие на городище реальных следов потребления жертв участниками обряда может говорить об особой форме жертвоприношения, отличной от обычного возложения жертвенного мяса на огонь и последующего поедания его.

   О двух формах принесения жертв сообщает одно из основных поучений против язычества:

   1.И  куры им (языческим богам) режуть  и то блутивши тоже сами  ядять...

   О убогое курята, я же на жертву идолом режються, и инии в водах потопляеми суть.

   инии  к кладезям приносящем молятся и  в воду мечють, Велеару жертву приносяще».

   этом  сравнительно позднем поучении речь идет о принесении в жертву кур. А как обстояло дело у народов - оборотней (невров) живших «зверинским образом» полторы - две тысячи лет до этого поучения, кого тогда «в воду метали»? некоторый намек на это мы видим в детской игре «Ящер»: дети водят хоровод; в центри круга сидит мальчик, изоброжающий ящера, хор поет:

   Ящер  под пирялущем 

   ореховом  кусте,

   ореховоя  лусна...

   (Жанитися  хочу)

   Возми себе девку,

   Котораю хочещь...

   некоторых вариантах начало песни содержит слова: