Восстание декабристов

    Пестель же предлагает гораздо более сложное решение крестьянского вопроса, причем совершенно очевидно, что положение трудовой массы населения волнует его гораздо больше, чем Муравьева.

    Пестель: «Вся пахотная земля делится на частный фонд ( это, 

прежде  всего, помещичьи имения) и фонд общественный, который создается из земель государственных и частично конфискованных у помещиков. Из общественного фонда крестьяне получат землю в пользование в количестве, достаточном для ведения нормального хозяйства. Помещичьи же   хозяйства, таким образом, в перспективе лишатся работников. Тем самым они обречены на разорение и постепенный переход в руки крестьян, которые получат право покупать частную землю в собственность».

    Итак: разный характер программ вел к тому, что их создатели предполагали по-разному добиваться своих целей.

    Северяне, следуя более умеренной «Конституции» Никиты Муравьева, действительно надеялись, что она будет понята и принята значительной частью населения России. Народное вече они хотели созвать как можно скорее после революции и тем самым передать  власть  выборным  представителям от народа.

    Сами  они к власти совершенно не стремились.

Иное  дело Пестель. Хорошо понимая, что его радикальную программу можно осуществить в России только силой, создатель «Русской правды» прямо говорил, что после восстания нужно захватить власть в свои руки, установить режим жесткой военной диктатуры, которая будет беспощадно бороться с противниками перемен и подготавливать народ к демократическим преобразованиям. Что касалось самих этих преобразований — проведения всеобщих выборов в Народное вече, создание выборной Державной думы и так далее, — то они откладывались на неопределенный срок. Подобные заявления Пестеля вызывали негодование северян, сравнивавших лидера южан с  Наполеоном — человеком, использовавшим революцию в своих интересах.

    Следует отметить, что разработка программных документов, бесконечные споры по поводу отдельных их положений — это отодвигало на задний план принципиально важный вопрос о том, как приступить к реальному осуществлению этих программ: как захватить власть в свои руки? Дальше возобновившихся и крайне неопределенных разговоров о цареубийстве дело здесь не шло.

    В результате неожиданная смерть Александра I и те события, которые последовали за этим, застали декабристов врасплох. 
 

4.Восстание 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади.

      Причины поражения. 

    Александр I провел свои последние дни в  Таганроге. Физически Александр был вполне здоров и смерти его никто не ожидал. Царь заболел во время поездки в Крым, где он знакомился с организацией тамошних военных поселений, и после недолгой болезни, диагноз которой придворные врачи так толком и не смогли поставить, скончался 19 ноября 1825 года.

    По  закону после смерти бездетного Александра на престол должен был взойти его следующий по старшинству брат Константин Павлович, который в это время был наместником в Царстве Польском. Казалось, так и будет.

    Однако, к полной неожиданности для всей России оказалось, что существует завещание, написанное Александром I еще в 1823 году, по которому на престол должен был взойти не Константин, а третий по старшинству брат, Николай Павлович.

    Сам Константин на престол не стремился. Он отдавал себе отчет в своих многочисленных слабостях и не чувствовал себя в силах управлять огромной страной. Константин сразу же, как только получил известие о смерти старшего брата, подтвердил свое нежелание царствовать. Он тут же написал письмо, в котором подтверждал свое отречение от престола в пользу Николая. Между тем, Николай познакомился с завещанием старшего брата, но не рискнул действовать по его воле.

    В этой ситуации Николай решил не торопиться. 27 ноября, на другой день после получения известий из Таганрога, Николай в Большой церкви Зимнего дворца сам первым принял присягу Константину и привел к ней дворцовые караулы. Константин был провозглашен императором.

    Константин  же, всячески подчеркивая неизменность своего решения отказаться от царствования, так же упорно отказывался и от поездки в Петербург.

    Только  когда стало окончательно ясно, что Константин ни за что не приедет в столицу, Николай рискнул провести переприсягу . В ночь на 14 декабря на чрезвычайном заседании Государственного Совета он прочел манифест о своем вступлении на престол. Узнав о переприсяге, которая была назначена на утро 14 декабря, члены Северного общества решили этими обстоятельствами воспользоваться в полной мере.

    С точки зрения членов “Северного общества”, переприсяга, которая для них так же, как и для всей страны явилась полной неожиданностью, открывала путь к свержению самодержавия. Декабристы надеялись, что солдаты гвардейских полков не поймут и не примут переприсягу. Действительно, нелегко было объяснить солдатам, исходившим из народного убеждения "всякий царь от Бога", почему Константина вдруг лишают престола. Переприсяга при живом и вполне законном царе легко могла быть воспринята , как государственный переворот в пользу непопулярного среди солдат-гвардейцев Николая.

    Когда заговорщикам стало известно, что Николай решился занять престол, началась активная агитация в полках среди офицеров и солдат. Главным стал вопрос, на какие гвардейские части они могут рассчитывать. По замыслам декабристов офицеры должны были убедить солдат отказаться присягать заново, якобы присяга ложная, мол Константин не отрекся, а Николай пытается отнять у него трон. Этот предлог придавал восстанию как бы законную форму — верность прежней присяге».Офицеры, на которых можно было рассчитывать приглашались к Рылееву. Собрания протекали очень бурно и в дни перед восстанием шли круглые сутки. Роли распределялись так: Рылеев — стратег и вдохновитель восстания, князь Оболенский — начальник штаба и князь Трубецкой — диктатор. Окончательный план был разработан Трубецким накануне. Руководители восстания планировали взять под контроль Сенат и от его имени объявить манифест к русскому народу.  Вот зачем они выводили полки на Сенатскую площадь

    Нужно сказать, что весь этот план составлялся в спешке и выглядел весьма ненадежным. В соответствии с ним полки нужно было поднимать лишь после официального объявления о переприсяге, которое было сделано вечером 13 декабря — то есть, в одну ночь, без всякой предварительной подготовки.

    Во  Временное правительство декабристы собирались включить высших сановников, в чьем либерализме они были твердо уверены: М.М. Сперанского, Н.С. Мордвинова и им подобных. Однако, с ними никаких предварительных переговоров не велось и предсказать, как они отнесутся к государственному перевороту было совершенно невозможно.

    Не  был продуман и вопрос о том, что делать в случае неудачи на Сенатской площади. Предложения, высказывавшиеся накануне восстания — захватить Зимний дворец, арестовать царскую семью, занять Петропавловскую крепость, не получили в день восстания никакого развития.

    Ситуация  осложнялась тем, что декабристам не удалось застать врасплох противника — Николая. Получив доступ к секретным бумагам покойного брата, ознакомившись с содержанием разнообразных доносов, Николай мог составить себе общее представление о движении декабристов. Возможность выступлений против своего воцарения волновала Николая в течение всего междуцарствия.

    Накануне  ж е переприсяги он получил еще один донос — отгвардейского офицера Я.И. Ростовцева, который окончательно убедил его: восстания не миновать.

    Однако, не зная толком ни имен своих противников, ни их планов, Николай не смог предпринять никаких конкретных мер по предотвращению восстания.

    Единственно, что он сделал — приказал сенаторам собраться и принять присягу рано утром — в 7 часов. Как оказалось, это был удачный ход, который спутал декабристам все планы. 

    14 декабря 1825 года задолго до рассвета к зданию Сената потянулись кареты — сенаторы собирались для того, чтобы принести присягу новому царю. Это было принципиально важное действие: ведь с начала XIX века именно Сенат стал «блюстителем закона» в Российской империи — присяга сенаторов подтверждала законность воцарения Николая.

    Именно  поэтому декабристы стремились во что бы то ни стало ее сорвать. Тем же утром молодые гвардейские офицеры отправились в казармы, расположенные в разных частях города — поднимать солдат и вести их к Сенату. Несколько воинских частей удалось увлечь на Сенатскую площадь. Первым поднялся Московский полк.

«К   моменту   присяги,   когда   по   приказанию   полкового   командира во двор вошли гренадеры со знаменами, солдаты были уже разагитированы офицерами-заговорщиками. В полк приехал Александр Бестужев, известный литератор и друг Рылеева.

    Он  надел свой парадный адъютантский мундир и рассказывал солдатам, что прибыл от Константина. Полковой командир Фредерикс попытался овладеть ситуацией и привести полк к присяге Николаю. Штабс-капитан Щепин-Ростовский ударил его саблей по голове, а затем набросился с саблей на других старших офицеров, преградившим солдатам дорогу. Князь Щепин-Ростовский, как и многие восставшие офицеры, в тайных обществах не состоял и был вовлечен в заговор буквально накануне.

    Прокладывая дорогу саблей и вовлекая солдат за собой, Щепин-Ростовский выбежал за ворота. Под развивающимися знамена-ми солдаты устремились к Сенатской площади, заставляя встречных офицеров и статских кричать «Ура! Константин!». К 11 часам московцы прибежали на пустую Сенатскую площадь и стали в каре. К этому моменту сенаторы уже присягнули Николаю и разъехались по домам. Сенат был пуст» .

    И тем не менее восстание началось. Декабристы бросили вызов самодержавной власти — обратного пути не было. К восставшему полку вскоре присоединились руководители «Северного общества». Не хватало лишь диктатора восстания — Трубецкого.

    «События  в Зимнем тоже развивались стремительно. Николай, также как и декабристы, не ложился всю ночь. Ночью печатались манифест о его вступлении на престол и листы для присяги. В 7 утра он собрал генералитет гвардии, лично объявил им о своем решении принять престол и дал необходимые инструкции по проведению присяги. На 11 было назначено торжественное молебствие в Большой церкви Зимнего. Но Николай напряженно следил за ходом присяги, ожидая беды, и в начале 11 она случилась. Николаю докладывают что московский полк в полном восстании идет к Сенату. Николай отдал распоряжение генералам отправляться к войскам и вызвал к Зимнему батальон преображенцев — первую гвардейскую часть, которая присягнула ему в этот день и находилась в двух шагах от дворца.

    Против  каре Московского полка, окружившего статую Петра на Сенатской площади, выдвинулся батальон Преображенского полка, который занял позиции на углу Адмиралтейского бульвара.

    Царь  ожидал подхода других гвардейских  полков, рассчитывая с их помощью окружить Сенатскую площадь, а затем принудить восставших к сдаче оружия или подавить их силой.

    Восставшие  тоже ждали подкреплений. Но их пассивность объяснялась еще и тем, что руководители восстания находились в некоторой растерянности. Поскольку сенаторы со своей присягой опередили появление Московского полка на Сенатской площади, первоначальный план декабристов рухнул. Диктатор – Трубецкой же, который должен был в этой ситуации принять решение о том, как действовать дальше, отсутствовал.

    В этой ситуации время играло на Николая. Ему присягнула большая часть расквартированных в Петербурге гвардейских полков, которые постепенно подходили к Сенатской площади.

    Конногвардейцы, которые в  конце концов вышли на площадь, заняли позиции около Исаакиевского собора. Одна из рот Преображенского полка взяла под контроль Исаакиевский мост, прикрыв фланг конной гвардии и отрезав сообщение с Васильевским островом. С противоположной стороны Сенатскую площадь блокировал Семеновский полк. Таким образом, площадь была окружена. Те воинские части, которые подошли позже, позволили блокировать площадь практически полностью.

    Однако  до этого получили долгожданное подкрепление и декабристы. К ним сумели пробиться гвардейский морской экипаж , со стороны Галерной улицы и два отряда лейб-гвардейцев перебрался на площадь по невскому льду, а другой пробился со стороны Зимнего дворца.

    Николаю удалось стянуть к Сенатской площади силы, заметно превосходящие своей численностью противника: около 10 тысяч человек против 3 тысяч. Однако долгое время это превосходство в численности не давало царским войскам никакого серьезного преимущества. Одной из главных причин этого было нежелание большинства русских солдат и офицеров — и с той,  и с другой стороны всерьез воевать против «своих».

    Это нежелание ясно продемонстрировали атаки конногвардейцев на мятежное каре — они оказались совершенно бесплодными. В течение дня атаки возобновлялись неоднократно. И хотя, по свидетельству Николая, большинство солдат в мятежном каре стреляли вверх , видимо не желая попадать в своих, все же раненые и убитые были.