Министерство  образования и науки РФ

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО  « Марийский государственный  технический университет» 

Кафедра истории  и психологии 
 
 

Реферат по дисциплине:

«Отечественная  история с разделом политология»

на тему:

Советские военнопленные в годы Великой Отечественной войны 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Йошкар-Ола

2007

Содержание: 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

Человек как существо социальное рождается  для того, чтобы выполнить свою первичную задачу создать благоприятные условия собственного существования: дольше и комфортнее прожить, произвести и вырастить потомство, обеспечить себе статус и безопасность, удовлетворить свои культурные запросы. Однако это нарушают войны, которые начинаются без их ведома. Они несут людям разлуку, страдания, муки, гибель. Таковой стала для миллионов советских людей Великая Отечественная война.

Одной из трагических страниц этой войны  стал плен. Плен это не только экстремальные  условия, в которые попадают воины, это трагедия человека. Оказавшись в плену, он теряет самое ценное свободу. Его жизнь и само будущее уже в полной мере зависит от пленившей стороны. К немногим в плену судьба благосклонна. Многие вернувшиеся из плена, если повезло, с болью вспоминают жизнь в лагере военнопленных. Заветная мечта любого пленного, как можно быстрее освободиться из плена.

В годы Великой Отечественной войны, в  виду различных причин, миллионы бойцов и командиров Красной Армии были захвачены немецкими войсками в  плен. В большинстве своем это молодая и наиболее трудоспособная часть населения в возрасте от 20 до 40 лет. Судьба для многих только начинающих сознательную жизнь оказалась беспримерно жестокой. В немецком плену им была уготовлена самая из мучительных смертей, медленное умирание от голода. Умирали они также от жары летом, от холода зимой и болезней.

Так уж случилось, что проблема советских  военнопленных в годы Великой  Отечественной войны до 90-х гг. XX в. практически не являлась предметом  самостоятельного исследования отечественных  историков, тем более в рамках исторической антропологии. Эта работа посвящена одному из важных аспектов названной проблемы - особенностям содержания советских военнопленных в немецких лагерях в годы Великой Отечественной войны.

На основе анализа  источников и справочной литературы попытаемся уяснить сущность понятия содержание военнопленных как комплекс мероприятий эвакуация пленных с поля боя и доставка их в специально оборудованные лагеря, обеспечение установленными для военнопленных всеми видами довольствия (продовольственное, вещевое, банно-прачечное), организация медицинского обеспечения, - проводимых специальными органами и службой государства, ведении которого они находились.

Глава1. Историография

Ученые  ФРГ о советских военнопленных  в годы Великой Отечественной войны…

В ФРГ  изучение истории советских военнопленных  началось в 1960—1970-е годы. Во время  дискуссии немецких историков о характере войны против СССР остро встал вопрос о роли вермахта в их судьбе. Особый интерес вызвал вопрос, в какой мере последний участвовал в происхождении и реализации преступных приказов о советских военнопленных, в частности, пресловутого «приказа о комиссарах», хотя в целом проблема военнопленных красноармейцев оставалась все еще не разработанной. На состоявшемся в 1964 г. во Франкфурте-на-Майне процессе «Аушвитц» Г.-А. Якобсен представил заключение эксперта относительно происхождения «приказа о комиссарах» и его зверских последствиях. В 1965 г. появилась его книга «Приказ о комиссарах и массовые убийства советских военнопленных». Исследование базировалось в основном на документах процесса против военных преступников, а частично на более ранних изысканиях Г. Улига.

Настоящий прорыв в исследовании темы произошел  в связи с появлением в 1978 г. фундаментального труда К. Штрайта «Они нам не товарищи. Вермахт и советские военнопленные. 1941— 1945 гг.», написанного на большом архивном материале. Книга эта нанесла серьезный удар по тем, кто старался реабилитировать вермахт и его руководителей, скрыть чудовищные злодеяния, которым подвергались военнопленные. Недаром эта книга подверглась нападкам со стороны правой прессы и вызвала неприязнь многочисленных недругов. По словам Штрайта, когда появился его труд, судьба советских военнопленных была почти неизвестна германской общественности, и эта работа стимулировала дальнейшие исследования этой проблемы. В последующие годы немецкими историками были опубликованы многие содержательные работы по различным аспектам плена, истории конкретных концентрационных лагерей и шталагов, об условиях жизни и труда пленных в отдельных городах, районах, землях, на заводах.

Практически немецкие историки стали заниматься судьбами советских военнопленных  после их репатриации. Они обнаружили и ввели в оборот множество  документов, в частности, материалы  процессов против бывших гестаповских чиновников, а также дневниковые записи, воспоминания, личные архивы, фотоматериалы и т. п.

По словам Е. Остерло, судьба советских военнопленных, захваченных в годы второй мировой  войны, по своим масштабам и характеру  не вписывается в «общепринятое» понимание плена. В 1990-е годы в ряде германских городов были организованы выставки о преступлениях нацистов, о судьбах и советских, и немецких военнопленных в годы войны и по ее окончании. В некоторых городах Германии возникли центры по сбору документального материала и изучению истории отдельных лагерей. В1996 г. Гамбургский институт по социальным исследованиям опубликовал каталог соответствующей выставки с краткими комментариями—«Война на уничтожение. Преступления вермахта в 1941— 1944 гг.». В предисловии X. Хеер писал, что уже в 1945 г., то есть сразу же после победы над нацистской Германией, бывшие гитлеровские генералы начали сочинять легенду о якобы «чистом вермахте», который будто бы держал «дистанцию» в отношении Гитлера и нацистского режима, выполняя свой солдатский долг «с честью и достоинством» и обо всех случаях зверств гитлеровских айнзатцкоманд офицеры информировали командование. Это, подчеркивал Хеер, должно было оправдать поведение немецких и австрийских солдат и офицеров во время войны. Но реальные факты подтверждали страшные преступления, творимые вермахтом в 1941—1944 гг. и на Балканах, и в Советском Союзе, где велась война на уничтожение. Германская историография хотя и упоминала об этом, но всячески отказывалась признавать, что вермахт непосредственно участвовал в этих преступлениях. Вопрос об ответственности вермахта за военные преступления, в том числе и в отношении военнопленных, продолжает оставаться одним из важных и до сих пор дискуссионных в германской историографии.

Армия, СС и СД, как показывают многочисленные документы, действовали сообща. Вермахт  «нерасторжимо связал себя с армией Гитлера», готовой к исполнению любых  его приказов. Г.-Г. Нольте называет вермахт добровольным «пособником  убийц». К. Штрайт убежден: вермахт несет прямую ответственность за подготовку и реализацию преступных приказов о военнопленных («Директива об установлении оккупационного режима на подлежащей захвату территории Советского Союза» —13.03.1941 г., «О военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск —13.05.1941 г., директивы «О поведении войск в России» —19.05.1941 г. и «Об обращении с политическими комиссарами» , чаще именуемом «приказ о комиссарах» — 6.6.1941 г., распоряжение ОКБ верховного командования вермахта об обращении с советскими военнопленными — 8.1Х.1941), нарушавших принципы международного права , являвшихся бесспорными в военной истории. Вермахт, утверждает он , участвовал в разработке планов преступной войны и реализации нацистской политики. Комиссары, попавшие в плен, подлежали уничтожению на месте. Руководство вермахта и сухопутных войск было непосредственно причастно к разработке и реализации «приказа о комиссарах». Штрайт убедительно показал, что и командование, и солдаты, нисколько не сопротивляясь, выполняли расистские приказы нацистов, особенно в первые, решающие месяцы войны на Востоке.

Штрайт  привел многочисленные факты и примеры  такого сотрудничества вермахта и РСХА, сухопутных войск и айнзатцкоманд, причём вермахт брал на себя часть функций последних. С упомянутым приказом связаны многие акции руководства вермахта и РСХА — приказ РСХА № 8 от 17 июля, шефа гестапо Мюллера № 9 от 21 июля 1941 г. и другие. По мнению Штрайта, тесное сотрудничество армии с айнзатцкомандами способствовало разложению войск".

В новейших исследованиях выводы Штрайта подтверждаются, а точка зрения тех, кто «доказывал» невиновность и непричастность германского генералитета к зверствам и даже, что Германия будто бы не нарушала Женевской конвенции об обращении с военнопленными, опровергаются. X. Хеер и К. Науман пишут, что Гитлер с первых же дней готовился к «настоящей» войне на уничтожение. В преступных приказах четко определялись жертвы вермахта: расстрел комиссаров, лишение военнопленных всех прав, смертная казнь гражданских лиц, оказывающих помощь партизанам, передача евреев айнтзатцгруппам. Менталитет рядовых вермахта не отличался от прислужников Гитлера. 0 вполне сознательной политике верхушки вермахта, поддерживающей войну на уничтожение, пишут Е. Остерло, П. Лонгерих, Р. Келлер, Г.Р. Обершер .

Еще 16 июня 1941 г., то есть за несколько дней до нападения  на СССР, ОКБ издало распоряжение «Суть  военного плена согласно плана Барбаросса», в котором командование вермахта требовало от солдат беспощадно подавлять любое сопротивление военнопленных, принимать решительные меры против «большевистских подстрекателей», «саботажников» и евреев. Любое общение военнопленных с гражданским населением или контакт с их охраной строго запрещались ".

Проблема  сотрудничества ОКБ и командования сухопутных войск с СС и СД в вопросе об уничтожении советских военнопленных, поставленная в свое время Штрайтом, получила дальнейшее развитие в трудах ряда немецких историков. В их работах детально рассматривался механизм истребления советских пленных в лагерях и концлагерях, тесное взаимодействие комендантов шта-лагов и офицеров абвера с айнтзатцкомандами и гестапо в «отборах» военнопленных по расовому и политическому принципу, выявлению в первую очередь партийных функционеров, «профессиональных революционеров», политкомиссаров, офицеров, интеллигентов, евреев, азиатов, «фанатичных» приверженцев большевизма и всех враждебных идеологии национал-социализма.

Экзекуции, допросы и «отборы» подробно описаны  в работах Р. Отто, который подвергает критике утверждения многих гитлеровских офицеров и чинов политической полиции о том, что они будто бы не располагали никакими сведениями об уничтожении советских военнопленных. Айнзатцкоманды (4—6 человек, позднее—3—4 человека) выискивали в шталагах с помощью их персонала (офицеров абвера) «подозрительных», которых либо убивали, либо отправляли в концлагеря. В «отборах» были заняты многие военные и чины СС. В ряды военнопленных внедрялись «информаторы». По свидетельству Отто чиновник, ведший допрос, в среднем ежедневно допрашивал до 50 человек. «Отобранные» военнопленные переправлялись в концлагеря, где подвергались пыткам, унизительным экспериментам, а затем уничтожались. В Заксенхаузене и Бухенвальде пленных убивали выстрелами в затылок, а трупы сжигали в крематориях. Этот «метод» стали использовать в Дахау, Флоссенбюрге, Гросс-Розене, Нойенгамме, Маутхаузене.

Каждый  концлагерь предназначался для ликвидации военнопленных, «отобранных» в том  или ином военном округе. По данным Отто, в Заксенхаузене к 31 июля 1942 г. число убитых достигло 12 000 пленных, в Бухенвальде за тот же период по меньшей мере — 7000, в Дахау—около 4000 красноармейцев, в Гросс-Розене и Аушвице СС уничтожили около 5000 человек.

Как полагает Отто, большинство старых офицеров вермахта безоговорочно поддерживали гитлеровцев. Советских военнопленных они рассматривали как носителей враждебной идеологии, вообще лишенных солдатского статуса. Комиссары же — вообще не русские солдаты, это только «политические люди», а вовсе не военнопленные.

Поданным  Штрайта, жертвами айнзатцкоманд на фронте и в районе, охваченном оберкомандованием вермахта, было убито по меньшей мере 580—600 тыс. человек. А. Штрайм называл «как минимум» 140 000 жертв «отбора», но замечал, что это число должно быть значительно большим, особенно в районе боевых действий, поскольку во многих случаях не учитывались конкретные данные о результатах прямых акций по уничтожению военнопленных ".

Остерло выделяет два периода в практике «отбора». Первый — июль 1941 г. — лето 1942 г., когда «отбор» и расстрелы производились в концлагере весьма интенсивно. Второй — с лета 1942  г. и до конца войны, когда проверка пленных носила достаточно поверхностный характер. Главным был тогда вопрос об использовании военнопленных на работе, гестапо же обычно вмешивалось в «отборы» уже тогда, когда они были заняты на рабочих местах. В недавно опубликованной книге «Преступления вермахта....» говорится, что в лагере Хаммельбург до 24 января 1942 г. было «отобрано», а затем убито 652 советских офицера, а в концлагере Гросс-Розен до лета 1942 г. уничтожено более 2500 человек. Описания немецких историков потрясают масштабами уничтожения советских военнопленных. В огромных лагерях военнопленных вплоть до февраля 1942 г. ежедневно погибало в среднем по 6000 пленных.

Германские  историки прямо указывают на голод  как на одну их главных причин массовой смертности советских пленных. Они страдали от голода вплоть до конца войны, но пик их смертности по этой причине приходится на 1941—1942 гг., а также на весну 1945 года. Голод порождал взаимную враждебность, делал людей подозрительными и жадными, лишенными элементарной человечности, массовый характер носило воровство. Обычным явлением стало людоедство.

Особенно  ужасающих масштабов достигла массовая смертность пленных в этой зоне в конце сентября — начале октября 1941 года.