Советская власть и церковь в 1920 – 1940-е годы

Смерть помешала Тихону практически осуществить социально-политическую переориентацию Русской православной церкви и принять меры по отношению к тем епископам, священникам и мирянам, которые новую ориентацию не одобрили. В частности, он не предал церковному суду лидеров карловацкой религиозно-политической группировки, занимавшихся в эмиграции активной контрреволюционной деятельностью и оправдывавших свою враждебность к Советской власти ссылками на церковно-политические установки патриарха Тихона, которые тот давал до уже упоминавшегося письма в Верховный суд РСФСР.

Не были подвергнуты церковному наказанию и те представители епископата и духовенства из числа находившихся в пределах Советской России, которые скомпрометировали себя сотрудничеством с контрреволюционерами и не высказали раскаяния в содеянном. Это давало им повод продолжать свою антисоветскую деятельность и после раскаяния патриарха Тихона, надеясь на снисходительность к себе со стороны церковного руководства.

Для таких надежд имелись некоторые основания. Преемник Тихона митрополит Петр (Полянский), ставший патриаршим местоблюстителем, относился к числу реакционно настроенных и консервативно мыслящих иерархов, от которого трудно было ожидать энергичных действий по проведению в жизнь идей завещания патриарха Тихона. В частности, ничего не предпринималось для реализации следующих акций, предусмотренных завещанием. «Мы предполагаем,— писал Тихон,— открыть действия особой при нас комиссии, возложив на нее обследование и, если понадобится, отстранение в каноническом порядке от управления тех архипастырей, кои упорствуют в своих заблуждениях и отказываются принести в них раскаяние перед Советской властью, предавая таких суду православного собора. Особой комиссии мы поручаем обследовать деяния бежавших за границу архипастырей и пастырей и дать деятельности их немедленную оценку. Их отказ подчиниться нашему призыву вынудит нас судить их заочно».7

Вскоре после его вступления в должность место блюстителя патриаршего престола митрополит Петр был уличен в антисоветской деятельности, арестован, осужден и сослан. Власть в тихоновской церкви, которой продолжали противостоять обновленцы, перешла в руки заместителя местоблюстителя патриаршего престола нижегородского митрополита Сергия (Страгородского). Но у последнего сразу же появились соперники, предъявившие свои права на высшую церковную должность.

Воспользовавшись тем, что митрополит Сергий не сразу приступил к исполнению своих обязанностей, группа иерархов-староцерковников, находившаяся в то время в Москве, созвала совещание, на котором 12 декабря 1925 года образовала Временный высший церковный совет с екатеринбургским архиепископом Григорием (Яцковским) во главе. ВВЦС поддержала та часть епископата и духовенства, которая формально заявив о своей лояльности, но отношения к новой власти, фактически оставалась на старых социально-политических позициях и не стремилась к нормализации взаимоотношений между Русской православной церковью и Советским государством. Возникла так называемая «григорьевщина», охарактеризованная сторонниками митрополита Сергия как разновидность церковного раскола. Григорьевцы не признали за митрополитом Сергием прав на церковное руководство, а последний в свою очередь объявил ВВЦС неканоничным образованием.

Политический и церковный опыт митрополита Сергия, его гибкость и, наконец, авторитет — он был одним из старейших иерархов, пользовавшийся до революции репутацией либерала,— помогли ему одолеть своих противников и овладеть инициативой. Однако решающую роль сыграло то обстоятельство, что митрополит Сергий зарекомендовал себя давним и стойким приверженцем курса на признание Русской православной церковью законности Советской власти и оказание последней всесторонней поддержки со стороны духовенства и верующих. Еще в 1922 году он высказывался за лояльность по отношению к Советскому правительству, а в 1923 году призывал к такой лояльности духовенство и прихожан своей епархии. Взяв на себя церковное руководство, он не только объявил себя сторонником Советской власти и приверженцем нормализации церковно-государственных взаимоотношений, но и предпринял ряд практических мер по укреплению новой социально-политической ориентации церкви. Именно поэтому его поддержала основная масса верующих, которая давно требовала от «пастырей духовных» соблюдения гражданских обязанностей по отношению к социалистическому государству не только на словах, но и на деле.

Желая упрочить свое положение и придать управлению церковью коллегиальный характер, более импонировавший верующим, чем патриарший абсолютизм, митрополит Сергий создал в мае 1927 года Временный патриарший священный синод. Совместно с синодом он выработал специальное обращение к духовенству, подписанное 29 июля 1927 года им самим и еще восемью архиереями. Это обращение, получившее название «декларации», было опубликовано 19 августа того же года в «Известиях ВЦИК».

Сообщив в декларации о создании им временного церковного управления, легализированного органами Советской власти, и признав наличие у части духовенства, не поддержавшей обновленцев, враждебности по отношению к новому государственному строю, Сергий призвал иерархов и священнослужителей «пересмотреть свое отношение к советской действительности», причем сделать это так, чтобы никто не усомнился в искренности их намерений и действий. Далее следовала информация о двух акциях практического характера, призванных реализовать основные идеи, высказанные в декларации.

Во-первых, иерархам и священнослужителям, не принявшим нового уклада социальной жизни и продолжавшим жить упованием на возврат старого общественного и государственного строя, предлагалось отойти от церковных дел, а остальным строго следовать своей деятельности основным принципам декларации от 29 июля 1927 года.

Во-вторых, декларация содержала требование к эмигрировавшим иерархам и священнослужителям, находившимся в каноническом общении с патриаршей церковью: они должны гарантировать свое неучастие в антисоветских политических акциях; в противном случае к ним будут применены меры «церковного крещения вплоть до извержения из сана».8

Декларация митрополита Сергия и синода вызвала бурную негативную реакцию в стане открытых врагов Советской власти, все еще надеявшихся на то, что Русская православная церковь, исключая обновленцев, не сойдет с антисоциалистических позиций, которые она занимала в первые годы Советской власти, и останется оплотом контрреволюции, политической реакции. Была организована клеветническая кампания против Сергия и его сторонников, рассчитанная на то, чтобы опорочить их и изолировать от основной массы духовенства и верующих. Особенно усердствовали в этом карловацкие политиканы от религии, перешедшие на службу к империалистическим кругам Запада и продолжавшие грезить о скором падении Советской власти, которую рассчитывали свергнуть при поддержке церкви.

Не приняли декларацию и те консервативно настроенные служители культа, которые делали ставку на еще не ликвидированные буржуазно-кулацкие элементы, интересы которых они выражали. Эта часть епископата и духовенства считала, что к новой власти надо относиться лояльно, но активной поддержки ей сказывать не следует, оставаясь на позициях формальной аполитичности. Они интриговали против митрополита Сергия и оказывали поддержку тем иерархам, которые пытались отстранить местоблюстителя патриаршего престола от управления Русской православной церковью (в частности, уже упоминавшемуся архиепископу Григорию).

Однако основная масса клириков и мирян Русской православной церкви пошла за митрополитом Сергием, одобрила его требование безусловной поддержки внутренней и внешней политики Советского государства, признав его единственно правильным, отвечающим коренным интересам верующих граждан социалистического общества. Именно это одобрение сделало социально-политическую переориентацию Русской православной церкви, начатую обновленцами, продолженную патриархом Тихоном и завершенную митрополитом Сергием, необратимым процессом, определившим все последующее развитие данной конфессии.

Таким образом, всего лишь за первые десять лет Советской власти Русская православная церковь основательно изменила свою социально политическую ориентацию: сошла с противосоциалистических, контрреволюционных, антисоветских позиции и стала на путь сначала простой лояльности по отношению к новому государственному строю, а затем активной поддержки внутренней и внешней политики Советского государства, которое она признала единственно законной народной властью.

Эта переориентация не была результатом внутреннего саморазвития русского православия, а явилась следствием радикальных социальных перемен, как в жизни верующих, так и в положении церкви. Ликвидация в стране эксплуататорских классов, на которые опиралось русское православие дореволюционной поры, изменила социальный состав прихожан. В рассматриваемый период в церкви сохранились только их остатки в виде мелкобуржуазно-кулацких элементов, живших надеждой на реставрацию прошлого уклада жизни и поддерживавших такую же надежду у служителей культа. Основной же опорой Русской православной церкви в новых исторических условиях стали верующие рабочие и крестьяне, которые твердо поддерживали ими же установленную Советскую власть и требовали такой же поддержки от своих «пастырей духовных».

Однако этим переменам предшествовал довольно продолжительный (начавшийся еще в конце 20-х и закончившийся лишь в середине 40-х годов) период церковной реорганизации и консолидации.9

В новых условиях 30-х годов иногда на страницах антирелигиозной печати поднимались старые вопросы: не следует ли пересмотреть указание Ленина о «союзе» с Древсами, так как, мол, выросли кадры советских историков, а поэтому к борьбе с религией уже не следует привлекать немарксистских ученых, нужны ли книги французских материалистов XVIII в., ибо Ленин рекомендовал их для борьбы «против господствующей поповщины», а теперь она уже не господствует в СССР над умами людей, и т. п. Коммунистическая партия осудила все эти попытки под прикрытием «левой» фразы объявить устаревшими ленинские заветы в области пропаганды атеизма. Эти заветы Владимира Ильича — программа идейной борьбы против религии вплоть до полного ее преодоления.

В период перехода от капитализма к социализму в процессе перевоспитания народных масс, партия стремилась путем антирелигиозной пропаганды обеспечить перерастание антицерковных настроений народных масс в сознательный атеизм, вытесняла из их сознания религиозные предрассудки, организовывала неуклонный отход верующих людей от религии, была вдохновительницей массового атеистического движения в стране.

В связи с освобождением от религии трудящиеся выносили решения о закрытии церквей, мечетей и синагог, отказывались от религиозных праздников и обрядов. По 29 губерниям РСФСР на 1 ноября 1925 г. из 21 424 православных церквей, которые были там в 1916 г., осталось действующими 20 421, из 947 старообрядческих храмов — 920, из 93 католических костелов 87, из 170 лютеранских церквей — 164, из 975 мусульманских мечетей — 946, из 240 иудейских синагог — 230, из 83 баптистских молитвенных домов — 78. В 1929 г. на крупнейших московских предприятиях была проведена анонимная анкета среди 12 000 рабочих о вере в бога: 88.8% заполнивших анкеты оказались неверующими, а 11.2% — верующими.

Атеизм среди крестьян распространялся более медленно, чем среди рабочих, но и в деревне духовенство быстро теряло свое влияние. По данным выборочного обследования, в 1913 г. русский крестьянин затрачивал на религиозные обряды 407 часов в год, а в 1923 г. — 119 часов; русская крестьянка затрачивала на религиозные обряды в 1913 г. 505 часов, а в 1923 г. — 199 часов. В первые годы Советской власти крестьянин А. А. Гусев беседовал с Лениным о работе школ и библиотек в деревне. Ленин спросил у Гусева: «Не засели ли в отделах образования попы?». Гусев ответил: «А попов у нас, товарищ Ленин, не слушают — попы на вымирание обречены».

Исследователи современного быта русских, украинских, белорусских колхозников считают, что от православия остались, прежде всего, религиозные праздники, крещение и венчание, похороны и поминание умерших. Ленин указывал, как медленно исчезают из быта «верования», «привычки, вошедшие в плоть и кровь», «предрассудки», «навыки и убеждения». «Привычки капиталистического строя слишком сильны, — говорил Ленин, — перевоспитать воспитанный веками в этих привычках народ дело трудное и требующее большого времени».

Ленин придавал большое значение общественной психологии как совокупности чувств, переживаний, настроений, возникающих у людей стихийно под влиянием их материальной жизни. Религия своим воздействием на психику верующих держит их в своем плену, усыпляет и притупляет, по словам Ленина, «социальные чувства». Поэтому империалисты всячески заинтересованы в том, чтобы в СССР и в странах народной демократии сохранялась религиозная идеология, затемняющая сознание людей, сковывающая их творческую активность и инициативу.

Ленин указал пути вытеснения религиозных верований научными знаниями. В 1923 г. он мечтал, чтобы при социализме «наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом». В нашей стране в 1959 г. еще имелось 1.5% неграмотных взрослых, было некоторое число малограмотных, не имеющих научных знаний о природе и обществе.

Ленин доказывал необходимость систематической пропаганды атеизма, для того чтобы вытравить религию из сознания людей, вооружил коммунистическую партию и советское государство самыми передовыми научными средствами разоблачения религиозных предрассудков. Указания Ленина помогают в деле правильной постановки современной пропаганды атеизма. Ленин писал: «Мы с религией боролись и боремся по- настоящему», «надо уметь бороться с религией».

Мысли Ленина о путях преодоления религии нашли свое развитие в решениях съездов Коммунистической партии, в постановлениях ЦК партии, в выступлениях Н. С. Хрущева.10

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

В эпоху крушения империализма, перехода на путь социализма все новых народов, торжества социализма и коммунизма во всемирном масштабе с особой силой, ярко и наглядно раскрывается роль ленинских идей в преодолении религии. Ленин осветил проблему отмирания религиозных предрассудков, предвидел, как пойдет сложный процесс освобождения народных масс от религии в нашей стране.

Коммунистическая формация имеет две фазы своего развития: социализм и коммунизм, которые отличаются друг от друга степенью экономической и культурной зрелости. На первой фазе коммунизма большинство населения Советского Союза освободилось от религии, но имеется еще немало граждан, у которых сохраняются религиозные пережитки. В процессе развернутого строительства коммунизма, в условиях коренного улучшения материального положения трудящихся и культурно-просветительной работы, глубокой, терпеливой научно-атеистической пропаганды верующие в конечном счете должны освободиться от религии. На второй фазе коммунизма, когда все граждане превратятся в культурных и образованных людей, сознательных и активных тружеников, больше не должно быть никаких пережитков капитализма, научное материалистическое мировоззрение станет достоянием всего народа. После полного преодоления религии в коммунистическом обществе, которое будет построено во всем мире, исчезнет и атеизм, потому что он существует лишь как отрицание теизма.