Социальная структура и поселения айнов

Нередко при морской охоте применялись стрелы, наконечники которых смазывались ядом аконита (суруку). Особенно славились искусством приготовления яда курильские айны. Яд получали из корней аконита, которые измельчались, замачивались в сосуде и ставились в теплое место для брожения. Проверялась готовность яда к использованию на насекомых2.

Охота на морского зверя давала айнам мясо, жир, шкуры. Мясо употребляли в свежем виде и запасали впрок, подсушив на свежем воздухе и затем прокоптив. Жир морского зверя использовали как добавку к сухой рыбе, на нем жарили, хранили в сосудах, сделанных из нерпичьих желудков. Существовал запрет на использование этого жира для освещения жилища. Шкуры морских животных являлись жизненно важным материалом для одежды, обуви, сумок, чехлов. Морская охота была сопряжена с религиозными ритуалами и запретами, поскольку море являлось священной обителью морских духов. По информации Э. Онуки-Тирни:

«Как и в случае с лесной охотой, женщинам запрещалось участвовать в охоте на зверя и в морской рыбалке. Это табу, соблюдаемое в стойбищах Райчиска и Хуроочи, не претворялось в жизнь на всем северо-западном побережье. Например, в Устомонайпо женщины выходили в море и помогали мужчинам грести на лодках. Другим запретом в морской охоте было то, что охотникам не полагалось носить с собой растения или пищу, содержащую растения, так как считалось, что морские духи их не любили»3.

В холодный сезон айны занимались подледным ловом в реках и озерах. У проруби, над которой сооружался шалаш, крытый хвойными ветвями, ловили корюшку, навагу, гольца, камбалу и другие виды рыб1.

Приход сельди (апрель-май) возвещал о начале теплого сезона, наступлении «лета», нового производственного цикла. Летняя жизнь была сопряжена с рыболовством, собиранию ягод, корней, трав. Айны переселялись с зимних поселений в летние, начинали ловить и заготавливать впрок рыбу. Рыба лососевых пород, вылавливаемая с июня по декабрь, сельдь, которую айны ловили весной и летом, другие многочисленные обитатели сахалинских морей, рек и озер были основой их питания и благополучия. Но главным был лов лососевых, которых айны называли «божественными рыбами»1.

Характеризую пищу айнов, Л.И. Шренк, отмечал:

«Живя почти исключительно на морском берегу, Айны преимущественно морем и кормятся. Главную роль в их пище играют лососевые рыбы: кета и горбуша. Большими массами проникая даже в маленькие речки рыбы эти и на зиму доставляют туземцам обильные запасы юколы и ворвани. Важное значение между прочим имеют для айнов еще сельди, которые по временам в огромном количестве проходят мимо их берегов и наполняют бухты и заливы. <...> Вместе с рыбой главную пищу айнов составляют крупные виды морских млекопитающих. Между ними первое после тюленя место занимают морские коты и морские львы, мясо и жир которых айны ценят не меньше тюленьего. <...> Айны едят все, что дает им в этом роде море и что волны выбрасывают на берег: больших устриц и гребенцов, крупных спрутов или осьминогов <...>, морских ежей, морские звезды, актинии, морских кубышек, так называемый трепанг, и т.д.»3.

Приготовленная по-разному — вареная, копченая, жареная, вяленая, как самостоятельное блюдо и в сочетании с растительной пищей, рыба употреблялась в течение почти всего года. Неудачный, «нерыбный» год не позволял продержаться до весны и тогда мог наступить настоящий голод. Айнский фольклор сохранил свидетельства о бедствиях, когда повальный голод опустошал целые селения. Поэтому айны без устали трудились все лето, чтобы как можно больше выловить и обработать рыбы. О начале теплого сезона возвещал ход нерестовой сельди, потом переключались на кунджу, летом в верховьях рек ловили форель, объектами рыболовства являлись таймень, камбала, корюшка, гольян, морской бычок и т.д. В пищу употреблялись также креветки, осьминоги, крабы, моллюски, морские ежи.

Рыба была пищей, источником жира, материалом для изготовления одежды и сумок, лекарственным средством. Мужчины промышляли рыбу, женщины и дети ее заготавливали. Выловленная рыба немедленно во избежание порчи обрабатывалась, ее потрошили, затем вешали на просушку целиком, но чаще распластывали вдоль хребта на две продольные половинки. Сушили рыбу на свежем воздухе на специальных стойках с поперечными жердями, чтобы приток воздуха к разным частям тушки был одновременным и равномерным. Хорошо провяленная рыба — юкола — снималась с жердей и складывалась на хранение в продовольственный амбар. Айны также коптили рыбу. После потрошения и распластывания рыбы, ее вешали в специально построенной коптильне без стен или летнем жилище на вешала или рамки, помещая над дымящимся очагом. Копченая рыба считалась по качеству лучшей, потреблялась людьми. Вяленая рыба шла также на корм собакам и содержащимся в клетках медведям3.

Рыбу ловили всевозможными снастями — сетями, сделанными из крапивных волокон, запорами, острогами с поворотным острием-крюком и гарпунами, на крючок, корзинами-ловушками, иногда просто руками. Ловили рыбу в прибрежной полосе моря и в реках. При морской ловле использовали большие лодки-кунгасы. Осенью в реках добывали рыбу острогой, зажигая в сумерках факелы из коры березы2.

Собирательством занимались исключительно женщины и дети. Летом женщины с помощью заостренных палок заготавливали корни и стебли съедобных растений — хохлатку, сарану, черемшу, луковицы камчатских лилий, кислицу, лопух, борщевик, белокопытник. Особенно много заготавливали дикого лука, айны любили его вкус, добавляли во многие блюда, высушивали для медицинских целей, для использования шаманами. В лесу, на болотах собирали всевозможные ягоды — шиповник, дикий виноград, малину, бруснику, чернику, голубику, клюкву. Растения, корни, ягоды, грибы, орехи использовали свежими и сушили. Айны собирали и сушили большое количество травы пушицы, которую зимой вкладывали внутрь обуви. На побережье собирали моллюсков, ракообразных, иглокожих, морскую капусту. Важным занятием являлся сбор крапивы (хау). Вязанки стеблей нарезали каждый день. Процесс обработки крапивы длился около двух месяцев. Кожицу высушивали, отбеливали, вымачивали несколько раз до того как изготовить из волокон нити для ткачества, шитья2.

Избыток продукции ремесел и других хозяйственных занятий шел на обмен — главным образом с японцами. Айнов интересовали японские мечи, лакированные сосуды, коробки и прочая посуда, одежда, ткань, курительные трубки, различные украшения, рис и спиртные напитки.

Глава II. Социальная структура и поселения айнов.

2.1 Социальная организация и общественный быт айнов.

Характерная черта айнского социума — его гибкость. Основные жизнеобеспечивающие занятия айнов, равно как и трудоемкие виды работ, были коллективными. Потребности в общем труде обусловили наличие коллективной производственной единицы — поселка (котан). Преобладали поселки/стойбища, состоящие преимущественно из семей кровных родственников или свойственников (родственных по браку). Ядро коллектива составляли мужчины-родственники происходившие из одной родственной группы (синэ экасикир — наследники одного предка)5. То есть большая часть такой группы всегда была связана кровнородственными и взаимобрачными отношениями, что способствовало сохранению традиционных социальных институтов. Но социальная структура различных по людности поселков, была различной.

Основой социума поселка обычно был семейный клан — ядро локальной группы людей, живших в одном поселении, соединенных узами родства. То есть родственная принадлежность была очень существенная для айнского социума, она регулировала все межличностные отношения. Семья обычно вела происхождение по линии мужских предков, но строгой патрилинейности в системе родства не было. Социальная структура айнов была комплексной, гибко приспособленной к хозяйственным занятиям. Силами одной или нескольких семей трудно было выжить в достаточно суровых природно-климатических условиях островов. Жители разных местностей зависели друг от друга в добыче природных ресурсов, поэтому у айнов была хорошо развита взаимопомощь. Айны рассчитывали и полагались не только на членов своей узкой кровнородственной патрилинейной и патрилокальной группы, но и на обширные родственные связи по материнской линии или по браку, которые обнаруживались в очень многих, нередко дальних стойбищах. Подобные связи были чрезвычайно важны не только в добыче пищи, строительстве жилищ, проведении праздников, но и позволяли застраховаться от нужды в случаях разных бед.

В коллективной собственности жителей поселения были близлежащие сопки, земельные и водные ресурсы, некоторое имущество. Соседние поселения были тесно связаны между собой родственными узами, частыми посещениями, зависели от природных ресурсов друг друга, поэтому айны не слишком беспокоились о территориальных нарушениях коллективных угодий. Во время охоты или рыбного промысла, сбора растений и ягод, жители одного селения могли зайти на территорию угодий другого селения, это не возбранялось. Но частью добытого мяса или рыбы они обязательно делились с собственниками территории5.

К традиционным социальным институтам айнов относился выборный совет старейшин, который руководил жизнью территориально-родственной общины. В него входили: вождь (котан коро ниспа), помощник вождя (хасико котан коро ниспа), общественный посыльный (сонкокоро айну). Вождем избирали уважаемого, обычно пожилого человека, религиозного, сведущего в традициях. В обязанности вождя входило поддержание мира внутри и вне общины, руководство хозяйственной деятельностью, забота о людях, осуществление взаимоотношений с другими общинами. Вождь, как правило, был удачливым рыболовом и охотником, человеком в айнском понимании богатым. Показателями богатства мог являться большой дом, наличие нескольких жен, слуг, владение лодкой, нартовыми собаками, предметов роскоши. Власть вождя не была автократичной, он председательствовал на собраниях, где обсуждались серьезные происшествия и проступки. В небольших стойбищах официальных общественных структур не было5.

Положение вождя в айнском социуме описал из своих наблюдений российских исследователь Л. Я. Штернберг:

«Еще сравнительно очень недавно, когда я был на Сахалине в 90-х годах, старик-ниспа, по имени Нисендус, по авторитету своему был не только настоящим королем всего почти западного берега, но и существом божественного порядка. Ему население не только доставляло регулярно, как дань, припасы, но подносило, как божеству, „инау“. За глаза о нем говорили, что он все равно как бог — „камуй“. Он распоряжался общественной охотой и делил добычу. И во всех общественных и приватных делах он являлся безапелляционным судьей»3.

В айнской общине соблюдалась дифференциация ее членов по родству, возрасту и полу. Самыми почитаемыми членами айнского общества, хранителями традиций, устного фольклора были люди пожилого возраста. Самый почтенный старец мог именоваться «священным вождем» (котан айсара камуй), быть членом совета старейшин. Привилегированный статус пожилых был основан на вере, что с возрастом человек сближается с духами. Идеологические представления, обусловленные айну пури (айнский образ жизни) поддерживали чувство солидарности, исторической взаимосвязи, общности происхождения. Очень бережно айны относились к детям, рождение ребенка, независимо от пола, было радостным и желанным событием для всей общины5.

Айны заключали браки с соблюдением норм экзогамии. По айнской традиции родители часто сватали детей вскоре после их рождения или в возрасте трех-пяти лет. Церемония заключения брака была короткой и простой. У айнов существовала практика полигинии, многоженство считалось в глазах сородичей показателем высокого статуса мужчины. Обычно сыновья жили всю жизнь в селении своих родителей, брали на себя заботу и ответственность о них. Однако почти равнозначными айны признавали родственные связи с кровными родственниками матери или жены. Айн мог уйти из своего родного поселения в другое, где ядро составляли кровные родственники его матери или жены. Это не было нарушением традиций, в новом месте он не чувствовал себя чужаком5.

Наследование семейной собственности шло по мужской линии. Неделимая собственность (дом, лодка, нарты, меха, мечи, лаковая посуда) обычно отходила к старшему сыну первой жены или к сыну, который брал на себя заботу о родителях. Делимое наследство, его обычно было немного, распределялось поровну между всеми сыновьями.

2.2 Поселения и традиционные жилища.

Хозяйственная деятельность, основой которой были рыболовство, охота, морской зверобойный промысел, позволяла айнам делать довольно значительные запасы продовольствия на зиму. Этот тип экономики позволял жить в постоянных селениях (котан) и не вести кочевой образ жизни, однако сезонный характер занятий обуславливал наличие как летних (сах котан), так и зимних поселений (мата котан) и жилищ (чисе, тисе)4.

Как ни ценили айны лесные ресурсы и промыслы, какого бы мастерства ни достигли в охоте на таежного или морского зверя, все же основу их существования и благополучия всегда составляла рыба. Поэтому с ранней весны до поздней осени селились они преимущественно в устьях рек, на морском побережье, близ богатых рыбой заливов и лагун или во внутренних районах острова, но непременно возле нерестовых речек. По информации исследовательницы Э.Онуки-Тирни:

«Айнские селения на северо-западном побережье Южного Сахалина были очень малы и состояли из небольшого количества домов, очень редко их число достигало двадцати. Летние поселения располагались вблизи моря, а зимние стойбища — на небольшом расстоянии от побережья. Айны всегда располагали свои стойбища между горами и морем»3.

Летнее жилище айнов представляло собой легкий каркасный деревянный дом с двускатной крышей. Это было невысокое, небольшое по площади прямоугольное сооружение из тонкоствольного леса, крытое соломой, жердями или травой. На зиму стены до крыши обкладывали связками сухой травы.

Один из участников голландской экспедиции под руководством М.Г. Фриса, побывавшей в 1643 году в заливе Анива, следующим образом обрисовал увиденные им айнские жилища:

«Сделаны хижины были из ветвей деревьев, сверху покрыты длинной травой, неподалеку от хижин в землю вкопан столб, на нем висел меч. <...> Дома у них небольшие, покрытые травой, но стены построены из больших стволов деревьев, плотно связанных между собой веревками из кож; посреди дома — очаг, сложенный из камней, над очагом — два отверстия, через них выходит дым из жилища»3.

Почти через полтора века французская экспедиция в июле 1787 на западном берегу Сахалина также посетила одно из айнских летних селений. Ж.Ф. Лаперуз, отметив «мягкие и степенные манеры», «благородные жесты», «цивилизованность», «краткость нравов» айнов, оставил для истории и описание их жилищ: